В 1928 г. в США происходили президентские выборы в условиях широкой модернизации промышленности, усовершенствования технологии производства, подъёма экономики, невиданного роста инвестиций капиталов на всех континентах в мире. США являлись самой могучей страной. В 1927 г. на международной экономической конференции в Женеве было оглашено, что на долю США приходилось 44 % мирового производства каменного угля, 52 % стали, 60 % меди и 70 % нефти[8].

Национальный конвент республиканской партии, состоявшийся в Канзас-Сити в июне 1928 г., провозгласил наступление в США новой эры «просперити», беспрерывное процветание американской экономики. «Биржевые паники и кризисы – явления минувших дней»[9], – утверждали республиканцы. Конвент выдвинул кандидатом в президенты Герберта Гувера, так как Кулидж отказался баллотироваться в президенты на следующий срок.

Гувер не скрывал своих намерений и интереса вступить в Белый дом: он охотно включился в предвыборную кампанию. К этому времени он был фигурой национального масштаба, состоял в правительстве двух республиканских президентов, занимая пост министра торговли. Гувер принимал личное участие во вложении средств в предприятия горнодобывающей промышленности разных стран мира, в частности финансировал австралийские золотые прииски, китайские угольные шахты, серебряные рудники на Бирме, проявил интерес к нефтяной промышленности России.

В июне 1928 г. состоялся Национальный конвент демократов в Хьюстоне, кандидатом в президенты был выдвинут католик Альфред Смит, губернатор штата Нью-Йорк. Предвыборная платформа обеих партий мало чем отличалась друг от друга.

6 ноября 1928 г. Гувер победил в 40 штатах из 48, получив более 21 млн. голосов и 444 выборщика, Смит – 15 млн. и 87 выборщиков. Избрание Гувера было встречено с радостью в деловых кругах. Президент «Дженерал Моторс» Альфред Слоун уверенно заявил: «Общая экономическая ситуация прочна, а в 1929 г. будет ещё большее процветание»[10].

Советский Союз в эти годы приступил к модернизации народного хозяйства, проведению индустриализации, постепенному завоеванию экономической независимости. Намеченные планы строительства новых фабрик и заводов настоятельно требовали создания для этого благоприятных условий, установления и расширения экономических связей с внешним миром – со странами Европы, Америки и Азии. Советское правительство продолжало уделять большое внимание налаживанию отношений с Соединенными Штатами.

В начале марта 1929 г. вновь избранный президент Герберт Гувер вступил в Белый дом. Во время предвыборной президентской кампании он обещал дальнейшее процветание экономики страны, наступление в скором времени эры «американского индивидуализма», ограничение функций государства, невмешательство его в экономическую жизнь страны.

С приходом Гувера к власти вопрос о признании Советского Союза официально не обсуждался, так как он с самого начала решительно выступал против этого. Государственный секретарь Генри Стимсон вёл себя более осторожно: он не проявлял поспешности в определении своей позиции. В госдепартаменте предпочитали не затрагивать американо-советские отношения. О них Гувер не любил говорить. В этой связи наблюдательный Б.Е. Сквирский, неофициальный представитель НКИД в США, сообщал наркому иностранных дел СССР М.М. Литвинову: «Никакой перемены к лучшему со стороны госдепартамента в отношении нас не заметно. Зато имеются указания на то, что позиция сохраняется пока прежняя»[11].

В это время, к изумлению многих, США постигло небывалое потрясение. В октябре разразился невиданный биржевой крах, последствием которого явилось погружение страны в пучину Великой депрессии, продолжавшейся несколько лет. Впоследствии она охватила и другие страны Европы и Азии.

Американское процветание вдруг рухнуло. 24 октября 1929 г. Уолл-стрит охватила невиданная паника. На бирже произошло неожиданное падение акций. Разорились многие тысячи их держателей. За первую неделю биржевого кризиса акции обесценились на общую сумму в 15 млрд. долл., а к концу года – на 40 млрд. долл. Миллионы мелких вкладчиков лишились своих сбережений. Однако 29 октября Джон Рокфеллер сообщил, что ситуация улучшается. 2 ноября президент «Дженерал Моторс» Альфред Слоун заверил в благополучии американского бизнеса. Генри Форд заявил: сегодня дела лучше, чем вчера. Вице-президент «Нэшнл Сити Бэнк оф Нью-Йорк» Джордж Роберте утверждал, что «условия для непрерывного процветания более благоприятны, чем в прошлом году». По мнению президента национальной ассоциации промышленников Джона Эджертона, оснований для большой тревоги нет. Президент Американской федерации труда Уильям Грин 22 ноября уверенно сказал: все факторы налицо для дальнейшего быстрого экономического развития. 10 декабря президент «Бетлехем Стил Корпорейшн» Ч. Шваб заявил, что «американский бизнес никогда не был так прочен, как сегодня»[12].

1 ноября журнал «Анналист» констатировал: «неизбежное свершилось, его ожидали, но это случилось слишком скоро». Две недели спустя, 15 ноября газета «Джорнэл оф Коммерс» писала: «Финансовые и банковские круги должны взять на свои плечи ответственность за нынешнее положение на рынке. Они сделали все, чтобы его создать, и ничего, чтобы предотвратить».

Герберт Гувер, Эндрю Меллон, Роберт Ламонт пытались успокоить общественность, обещая, что крах не отразится на промышленности, торговле, безработице. Широко разрекламированная идея Гувера о создании высшего экономического совета из представителей промышленности, финансов, банкиров оказалась блефом. Кризис продолжал углубляться и расширяться, заводы и фабрики закрывались. Безработица быстро росла.

23 ноября 1929 г. в НКИД поступила большая докладная записка от Б.Е. Сквирского под названием «Биржевой крах в Соединенных Штатах и его значение». Она привлекла пристальное внимание советского руководства. Сталин дал указание немедленно ознакомиться с ее содержанием всем членам и кандидатам в члены Политбюро, а также членам Президиума ЦКК. В записке отмечалось, что паника охватила всю страну. В передовой журнал «Финаншнэл энд Коммершал Кроникл» 2 ноября описал ее следующим образом: «Текущая неделя принесла за собой величайшую катастрофу, какую биржа когда-либо пережила. Она повлекла за собой несчетное количество горя и несчастья, связанных с денежными потерями таких колоссальных размеров и охватывающих такие широкие круги, что он, бесспорно, не имеет себе равных во всей истории биржи»[13].

Накануне биржевого краха все отрасли промышленности преуспевали и процветали. Кредиты банков и цены на акции достигли небывалых размеров. Однако в августе обозначилась тенденция к уменьшению деловой активности в промышленности. В начале октября разразилась катастрофа. Сквирский заканчивал свою докладную словами: «Депрессия перейдет в глубокий и тяжелый кризис».

21 ноября президент Гувер совещался три часа в Белом доме с 22 лидерами крупных промышленников, в растерянности вопрошая: что делать? Был создан комитет для стабилизации положения в стране.

5 декабря Сталин выступил на заседании Политбюро с сообщением о кризисе в Америке. Было принято постановление, в котором поручалось Наркомторгу и ВСНХ с участием ученых экономистов-международников постараться выяснить для освещения в печати характер и глубину биржевого и экономического кризиса и представить к следующему заседанию Политбюро предложения об использовании конъюнктуры на американском рынке[14].

Мало кто предполагал, что октябрьский биржевой крах на Уолл-стрите являлся предвестником наступления нового времени. В действительности страну, как и весь мир, ожидали великие испытания. Наступивший экономический кризис быстро приобрел глобальный характер. По длительности, масштабности, глубине и разрушительной силе был уникален. Мировая история этого не ведала. В течение десяти лет США находились по существу в состоянии Великой депрессии.

США были зависимы от внешнего мира. В начале 1930 г. американские капиталы за границей составляли в Европе около 5 млрд. долл., в Канаде – 4 млрд., в Латинской Америке – 5 млрд. 700 млн. долл.[15]

Особенность ситуации состояла в том, что вопреки заверениям и надеждам в 1930 г., кризис продолжал обостряться. В стране росло недовольство. Между тем министр финансов Эндрю Меллон предсказывал скорое возрождение активности. В феврале министр торговли Роберт Ламонт утверждал: нет оснований для волнений, текущий год будет нормальным. В марте Гувер уверял о ликвидации безработицы в ближайшие месяцы. Однако 6 марта на улицы вышли 1250 тыс. безработных. Президент обещал им, что кризис исчезнет через 60 дней, к осени ситуация в стране нормализуется, но положение продолжало ухудшаться.

Монополии связывали свои надежды с Гувером. Он продолжал уповать на американский индивидуализм. Главная его цель состояла в создании благоприятных условий для частного предпринимательства. 17 июня конгресс принял закон, известный как «Тариф Смута-Хоули». Высокие тарифные ставки должны были оградить внутренний рынок США от конкуренции зарубежных товаров. За ним последовало возведение подобных барьеров другими странами, и американский экспорт стал катастрофически падать.

Кризис отразился на характере американо-советских отношений. К его началу в торговле СССР с Америкой произошли существенные сдвиги как в характере и объеме внешнеэкономических связей, так возможностей и перспектив.

К началу 30-х годов советско-американские торговые отношения достигли значительных результатов, особенно в закупках Советским Союзом промышленного оборудования в виде различных станков, прессов, двигателей, электроаппаратуры, паровозов, авиационного оборудования, экскаваторов. Если в 1923 г. СССР находился на 32 месте среди покупателей американского оборудования, а в 1926 – на 12, то в 1930 г. он занимал уже первое место. Торговые связи строились на основе взаимной выгоды. Амторг наладил отношения с 1600 американскими фирмами.

11 декабря 1929 г. нарком внешней и внутренней торговли А.И. Микоян направил его руководителю П.А. Богданову директиву о работе в Америке в 1930 г. В ней предусматривался план по импорту из США почти на 350 млн. руб., что превышало сумму предшествовавшего года более чем вдвое. Намечалось увеличение заказов прежде всего по промышленному оборудованию. Амторгу предписывалось обеспечить более пристальное изучение американского рынка, получение кредитов, укрепление связей с крупными американскими фирмами. В связи с ростом объема работы планировалось увеличить капитал с 3 до 5 млн. долл. Нарком отмечал недостаточную осведомленность американских промышленных кругов о советском рынке, предлагал увеличить заказы в Америке, укреплять связи со старыми и новыми фирмами, добиваться получения технической помощи от них, всемерно содействовать росту советского экспорта в США. Подчеркивалась важность рассмотрения методов реализации отдельных товаров на американском рынке. В директиве говорилось о расширении штата сотрудников Амторга путем привлечения как советских, так и американских специалистов. Особое внимание обращалось на усиление работы Амторга в части возможностей использования американского рынка, информации Америки о состоянии российской экономики, промышленности и сельского хозяйства. Предусматривалось издание журнала[16].

Микоян предложил рассмотреть на Политбюро вопрос об экономических связях с США в условиях кризиса. Им был подготовлен проект постановления, в котором рекомендовалось выступить перед крупнейшими финансовыми группами и промышленными концернами с программой больших заказов при условии получения долгосрочных кредитов. Он считал вполне возможным оформление ряда соглашений и заказов на получение тракторов на сумму 150 млн. руб., различных стальных конструкций для машиностроительных и металлургических заводов, крекингов, судов с кредитом сроком от 2 до 5 лет.

30 января было принято постановление Политбюро ЦК «О заказах в Америке» и вручена директива П.А. Богданову. В ней говорилось, что конъюнктура в США благоприятна для получения долгосрочных кредитов и ее надо непременно использовать. Ему поручалось вступить в предварительные переговоры в соответствии с разработанной программой заказов, выгодных для обеих сторон. Она составлена из расчетов заинтересованности наиболее крупных фирм, дабы не распылять заказы среди мелких и средних. Переговоры, подчеркивалось в директиве, нужно вести на условиях, что срок кредита будет 4 – 5 лет, платежи через год, стоимость кредита не выше 7 % годовых. Не следует вступать в переговоры с правительством США или правительственными ведомствами, контактировать только с наиболее заинтересованными известными промышленными компаниями, финансово-банковскими учреждениями. По мере возможности желательно добиваться снижения цен при оформлении заказов, используя сложившуюся ситуацию в Америке. Никоим образом не рекомендовалось затрагивать вопрос о дореволюционных долгах, а если он будет все же поставлен, речь может идти лишь об обязательствах правительства Керенского. В ходе переговоров А.П. Богданов обязан был немедленно информировать Москву письменно или через доверенных лиц. Телеграфом разрешалось воспользоваться лишь при исключительно срочных обстоятельствах[17].

Богданов встретился со многими представителями делового мира, промышленниками и банкирами. Обстановка была сложной. В США царила растерянность вследствие углубления экономического кризиса, затронувшего все слои общества. Предприятия закрывались. Росла безработица. В январе «Анналист» писал, что число безработных увеличилось на 3 млн. человек.

Кризисное состояние американской экономики в январе – марте 1930 г., казалось, благоприятствовало работе Амторга, но деловые круги США, увидев в опубликованном пятилетнем плане намечавшийся в крупных размерах импорт оборудования из Америки, засомневались в способности советского правительства оплатить такое количество заказов. На их взгляд, невиданные темпы принудительной коллективизации создавали опасность разрыва между городом и деревней и возникновения гражданской войны со всеми негативными последствиями. Американцев настораживала развернувшаяся в Советском Союзе кампания по закрытию и разрушению церквей, преследованию духовенства.

В течение января в США было опубликовано 489 передовиц об СССР, из них 214 неблагоприятные, 192 благоприятные и 83 нейтральные. В статьях затрагивались различные вопросы, в том числе об экономическом развитии страны, антирелигиозной кампании, деятельности Коминтерна, экспроприации кулаков и коллективизации сельского хозяйства, о системе образования, конфликте на КВЖД, неуплате царских долгов и т.д.[18]

В феврале 1930 г. папа римский Пий XI выступил с открытым призывом к "крестовому походу" против СССР. Его поддержал глава англиканской церкви архиепископ Кентерберийский. К ним примкнул и нью-йоркский епископ Маннинг. Тогда же была развернута кампания против применения "принудительного труда" в СССР. Советский Союз обвинялся в том, что будто бы выбрасывал на международный рынок товары по ценам ниже себестоимости, проводя политику демпинга. Деловые круги требовали бойкота советских товаров. Для этого в конце 1929 г. во Франции был создан "консультационный комитет" для регулирования торговли с Советским Союзом. К марту 1930 г. советско-французская торговля оказалась в тяжелом положении. Нарком Литвинов предупредил 26 июля французского посла Эрбетта, что если его страна будет занимать такую позицию в отношении СССР, то торговля между двумя странами может прекратиться.

Выступление Пия XI всколыхнуло мировую общественность. В некоторых странах раздавались требования разрыва дипломатических отношений с СССР. 2 марта Сталин вынужден был выступить с известной статьей «Головокружение от успехов». В ней он отмежевался от антирелигиозной кампании и лукаво утверждал, что будто бы разрушение церквей, их закрытие и преследование служителей культа явилось проявлением местного произвола и перегибов. В действительности, как документально доказано, эта политика проводилась на государственном уровне и имела международный резонанс.

События в СССР привели к обострению борьбы в США между сторонниками и противниками его признания. В печати увеличилось число статей антисемитской направленности.

24 марта Американский комитет защиты прав религий и меньшинств вынес резолюцию, в которой говорилось, что США не признают СССР, если не будут прекращены преследования верующих граждан. На следующий день в оперном театре состоялся митинг против антирелигиозной кампании в СССР. Главным его организатором был католический священник Эдмунд Уолш.

Вообще движение против гонения на православную церковь приняло в США широкий размах как в форме митингов и демонстраций, так и в средствах массовой информации. Представители различных вероисповеданий устраивали совместные богослужения в "Защиту верующих в России" и посылали соответствующие петиции американскому правительству. Общественность призывала к непризнанию советского правительства до тех пор, пока не прекратятся преследования верующих в СССР. Соответствующая резолюция была внесена в палату представителей Гамильтоном Фишем 26 февраля 1930 г.

6 марта вице-президент АФТ Мэтью Уолл обвинил Амторг в руководстве и финансировании коммунистической пропаганды в США, а Гамильтон Фиш внес в палату представителей резолюцию о расследовании деятельности компартии и Амторга. 26 апреля в палату поступила резолюция конгрессмена Андерхилла, призывающая расследовать якобы имевшее место субсидирование радикального движения в США из иностранных источников. Вслед за этим начальник нью-йоркской полиции Гровер Уэйлен опубликовал 2 мая фальшивые документы о финансовой поддержке советским правительством безработных в США и о причастности Амторга к руководству коммунистической пропагандой в Америке. «Эта последняя серия фальшивок, – отмечал Сквирский, – направлена на подрыв торговли СССР с Америкой. Министерство юстиции, госдепартамент, департамент труда и Американская федерация труда заявили по этому поводу, что у них нет никаких сведений о связях Амторга с Коминтерном или его причастности к пропаганде»[19].

22 мая была принята резолюция Снелла о расследовании коммунистической пропаганды в стране, в особенности в учебных заведениях, и деятельности компартии. Комиссия была сформирована в составе трех республиканцев – Филиппса, Нельсона и Бахмана и двух демократов Эклика и Драйвера. Фиш был назначен председателем.

22 и 23 июля комиссия Фиша организовала допрос руководителя Амторга П.А. Богданова, члена правления Озола и управделами Зявкина. От Богданова потребовали дать присягу, но он категорически отказался. Богданов представил меморандум об истории и деятельности Амторга. Б.Е. Сквирский вручил специальный меморандум о фальшивках Уэйлена. Богданову задавали вопросы о советском правительстве, его связях с компартией и Коминтерном, пятилетке, ввозе товаров в США. Фиш заявил, что Богданову будто бы была выдана незаконно виза. Однако представитель госдепартамента и чиновник департамента труда не согласились с этим утверждением.

Заседания комиссии в Детройте и Чикаго, проходившие с 26 по 29 июля, носили такой же характер, как в Вашингтоне и Нью-Йорке. В Детройте допросили католического священника Кэглина, который заявил, что Форд способствует развитию коммунизма в США. Мэтью Уолл требовал отказаться от советского импорта. Сенатор Таскер Одди (штат Невада) настаивал на запрете ввоза марганца. Заместитель министра финансов Лоумен предлагал послать в СССР комиссию для обследования вопроса о применении арестантского труда на лесозаготовках; призвал к торговой блокаде Советского Союза, а 25 июля объявил о запрете ввоза советской древесины в США и не дал разрешение на разгрузку прибывших пароходов из СССР.

В июле США первыми ввели дискриминационные меры против советского экспорта. В августе министр финансов Эндрю Меллон посетил страны Европы для организации совместного экономического бойкота СССР. Вслед за Америкой Франция декретом от 3 октября ввела лицензионную систему для импорта советских товаров, что привело к резкому ее сокращению. Бойкот советских товаров применялся правительствами Югославии. Венгрии, Румынии, Бельгии.

Президент Гувер вынужден был вмешаться: он заявил 29 июля представителям прессы, что ни о каком разрыве торговых отношений с СССР нет и речи. После этого глава Американской федерации труда Уильям Грин сказал, что Мэтью Уолл не говорил от имени федерации, Лоумен отказался от интервью корреспонденту «Нью-Йорк Геральд Трибюн». 1 августа он отменил свое запрещение на разгрузку советских пароходов в портах. Большая пресса выступила в пользу развития советско-американской торговли, против Лоумэна и Уолла. Республиканская газета «Нью-Йорк Геральд Трибюн» поместила четыре передовицы не в пользу комиссии и критиковала ее за вмешательство в дела Амторга[20].

В августе в советской прессе появилась серия статей о советско-американских отношениях. В них отмечалось, что Советский Союз может обойтись без импорта оборудования из США, он не нуждается в признании, а восстановление дипломатических отношений возможно лишь без всяких предварительных условий.

В эти же дни, 16 августа, вопросы советско-американских отношений обсуждались на заседании коллегии НКИД СССР. Было принято постановление: «Признать необходимым сокращение заказов в Америке до пределов действительной необходимости в таком оборудовании и в таких товарах, которые нельзя или нельзя столь выгодно приобрести в Европе». Вопрос поставить в Политбюро ЦК ВКП(б). Одновременно было высказано пожелание, чтобы Микоян дал интервью американскому корреспонденту У. Дюранти[21]. 16 августа Б.С. Стомоняков обратился с письмом к секретарю ЦК ВКП(б) В.М. Молотову по поводу сокращения заказов в США. Он информировал его о постановлении заседания коллегии НКИД. 20 октября советское правительство приняло постановление об экономических взаимоотношениях со странами, которые установили ограничительный режим в торговле с СССР. Правительство предложило Народному комиссариату внешней и внутренней торговли совершенно прекратить или максимально сократить заказы на закупку в странах, препятствующих ввозу советских товаров, не использовать тоннаж этих стран, порты и транзитные пути.

Деловые круги США не ожидали таких серьезных последствий от работы комиссии Фиша. Реальная угроза сокращения заказов со стороны Амторга вызвала беспокойство. Они стали выражать недовольство, осуждали неумную тактику комиссии по отношению к крупнейшему потребителю. Широкая кампания против советского импорта в США, происходившая в июле, пошла на убыль. В печати появлялось больше статей с критикой методов работы комиссии Фиша. И это было понятно, так как в стране продолжалось углубление кризиса. Прибыли 305 промышленных организаций за первое полугодие сократились на 25 %, внешняя торговля – на 21 %. Вместе с тем советские закупки, несмотря на препятствия, возросли на 177 % и составили более 64 млн. долл. В 1929 г. СССР в списке экспортеров из США стоял на 17 месте, а за первых пять месяцев 1930 г. он выдвинулся на 6 место, причем за этот период ввоз советских товаров в США составил на сумму всего 8,5 млн. долл. Именно эти значительные перемены побуждали деловые круги и влиятельные газеты воздерживаться от поддержки комиссии Фиша[22].

Итак, в первый год экономического кризиса советско-американские отношения развивались напряженно, своеобразно и отлично от предшествовавших лет. Советское правительство в начале года разработало обширный план закупок промышленного оборудования и техники в США. Однако при размещении заказов среди фирм правление Амторга встретило противодействие. Банки отказывали ему в кредитах. Конгресс принял протекционистский закон о повышении тарифных барьеров. В стране развернулась широкая кампания против ввоза советских товаров. А комиссия Фиша выступила против "красной опасности". И несмотря на это, по закупке машин и оборудования в США СССР вышел в 1930 г. на второе место. Он вывозил 67 % всего американского экспорта сельскохозяйственных машин, 65 % станков, половину тракторов. Над выполнением советских заказов работало в начале 1930 г. около 300 тыс. рабочих. Амторг заключил 40 договоров о технической помощи.