В среде патриотически мыслящей части российского «образованного класса» циркулирует наивное убеждение о потенциальной быстродейственности строительства контрэлиты. Несколько лет – и может быть создана функциональная партия патриотов. Стоит только бросить клич. Такая иллюзия в значительной степени связана с опытом стремительного вхождения во власть современных российских партий. Избирательный блок «Единство», трансформировавшийся затем, как известно, в «Единую Россию», был создан в 1999 г. в преддверии думских выборов и сразу же набрал около 23 % голосов избирателей. Молниеносно и эффектно вошел в круг политической элиты созданный накануне выборной кампании 2003 г. избирательный блок «Родина», с ходу получивший 9 % голосов. Но его звезда закатилась столь же быстро, как и взошла. До этого на высшем политическом Олимпе оказывались другие партийные однодневки – «Демократический выбор России» (15,5 % голосов на выборах 1993 г.) и «Наш дом – Россия» (10 % голосов на выборах 1995 г.). Последний резонансный пример стремительного прохождения во власть демонстрирует «Справедливая Россия». Для преодоления 7-процентного барьера Государственной Думы потребовался всего год информационной раскрутки.

Все эти примеры находятся в явном противоречии с мировым историческим опытом партстроительства. Быстрота, с которой новообразованные партии входят во власть, при существующих ресурсных требованиях к такого рода прохождению прямо указывает на административно санкционируемый (суррогатный) характер их продвижения. Быстрый характер осуществляемых думских инкорпораций есть индикатор того, что смены властной элиты посредством их осуществления не происходит. Реализуются технологические манипуляционные проекты действующей властной группировки («кремлевские проекты») типа создания ручной «оппозиции», заполнения политических ниш и управления в них, удушения в объятиях и т. п. Понятно, что задачу трансформации парадигмы развития страны производные от власти политические партии решать не могут [150] .

Обширный мировой опыт строительства успешных политических партий, исторически реализовывавших задачу властной трансформации, т. е. смены элитной корпорации и парадигмы, указывает в первую очередь на продолжительность реализации таких проектов. Настоящая контрэлита не может возникнуть мгновенно. Для ее формирования нужно время. Соответствующий временной интервал необходим также для решения задач пропагандистской экспансии.

Каковы эти сроки, если судить о них в статистическом смысле? Определение их продолжительности было проведено посредством фиксации дат создания соответствующих контрэлитных партий и дат прихода их к власти в разных странах и в разные периоды истории. Обоснованность полученных выводов обеспечивается охватом максимально широкого количества стран [151] . Всего для анализа была доступна история 179 партий. Критерием отбора являлась осуществляемая при их приходе к власти смена элитной корпорации (правящего класса) (рис. 4.1).

Рис. 4.1. Период времени от образования оппозиционной партии до прихода ее к власти по опыту ряда стран мира

Главный, вытекающий из обобщения мирового опыта партийно-элитных трансформаций вывод заключается в подтверждении тезиса о длительности временн о й развертки властных трансформаций. Истории известны примеры и краткосрочной (до трех лет) сборки новой элиты. Но они прецедентны и составляют всего 3,9 % от числа контрэлитных трансформаций. Усредненный размер временн о го периода от образования партии контрэлиты до прихода ее к власти составляет 17,5 лет. Организационно новая партийная структура может быть выстроена и раньше. Однако нужно время – поколенческий срок для формирования идейно новой когорты политиков. Вообще говоря, эта продолжительность близка к возрасту поколения. Революции и перемены всегда были, как и любые инновации в развитии, уделом молодых поколений.

Наиболее вероятный интервал составляет около 10–12 лет.

Это означает, что если в окрестности 2010–2012 гг., в связи с естественной – под выборы президента – активизацией политического процесса в России, будет создана настоящая партия контрэлиты, то наибольшая вероятность осуществления элитной трансформации придется на 2020–2022 гг.

Распределение временных интервалов реализации властных трансформаций показывает определенную закономерность, отражающую, по всей видимости, поколенческий перенос оппозиционности. Правда, количество примеров статистически не очень велико, поэтому данные выводы носят предварительный характер. Но, тем не менее, мысль о поколенческом переносе оппозиционности нельзя сбрасывать со счетов. Так, на интервал от 32 до 38 лет приходится только три прихода к власти. Столько же случаев фиксируется на отметке в 31 год. Казалось бы, это отражает естественный процесс угасания контрэлитой активности. Но в интервале 39–41 год отмечается увеличение частотности побед партий контрэлиты. И еще один подъем – в интервале от 51 года до 56 лет. Есть и случаи в интервале 61–66 лет (рис. 4.2).

Рис. 4.2. Распределение интервалов времени до прихода контрэлитных партий к власти

Одни партии реализуют стратегию успеха в рамках одной поколенческой пересменки, другие – на пути смены ряда поколений партийцев. Последний вариант предполагает существование механизмов межпоколенческой трансляции исходных и постоянных партийных ценностей. Приток в партию молодой крови повышает ее пассионарное состояние. Таким образом, сделанное ранее предположение, что всерьез настоящая оппозиция вызревает и приходит к власти только за продолжительный срок, на самом деле опытом подтверждается.

Партийное строительство должно, таким образом, в значительной мере ориентироваться на процесс поколенческих переносов. Закрытая в кадровом отношении партия обречена на постепенное угасание. Примером тому в настоящее время, по видимому, служит КПРФ. Для достижения успеха необходима непрерывная регенерация и перенос партийных ценностей из поколения в поколение.

Приведенные расчеты могут вызвать сомнение по части применимости к России усредненных по миру показателей. Ротации элит в карликовом государстве, действительно, могут быть принципиально иными, чем на больших геополитических пространствах. Прежде всего это различие должно относиться к срокам осуществления властных трансформаций.

Для проверки аналогичный расчет был проведен по партиям, представляющим крупные страны. Наряду с Россией в этот список вошли Канада, Китай, США, Бразилия, Австралия. Усредненный по этим странам временной интервал от образования контрэлитной партии до ее прихода к власти составил 14,6 лет. Диапазон отклонений по странам оказался в допустимых рамках, позволяющих говорить об определенной устойчивости вывода. Полученный результат лишь на три года различается с усредненным показателем, полученным для всего мира. В странах с развитой электоральной системой срок осуществления властных трансформаций оказался меньше. Наименьшим, среди крупных стран, он оказался в США. Напротив, в государствах с сохраняемыми элементами традиционного общества – Китае и Бразилии – этот показатель наивысший. Характерно, что временной интервал прихода к власти РСДРП (б) оказался наиболее близким к усредненному по большим странам значению. Следовательно, опыт ее становления может быть рассмотрен в качестве некого исторического стандарта (рис. 4.3).

Рис. 4.3. Временной интервал до прихода контрэлитных партий к власти по крупным странам мира

Еще одна верификация включает учет численности населения в стране. Для рассмотрения были взяты партии стран, имеющих наиболее близкую к России статистику численности населения, – Пакистана, Бангладеш, Нигерии и Японии. Ни одна из них не входит в список территориально крупных стран, что повышает независимость замера. Полученный результат оказался идентичен: усредненный показатель осуществления властных трансформаций по близким к России по численности населения странам составил 16,7 лет. Отклонение от мирового стандарта в данном случае менее одного года (рис. 4.4).

Рис. 4.4. Временной интервал прихода контрэлитных партий к власти по сопоставимым с Россией по численности населения странам мира

Наиболее значимым практическим результатом является доказательство долгосрочности реализации планов властно-управленческих трансформаций. Статистически обобщенный мировой исторический опыт партийной содержательно-оппозиционной борьбы указывает на необоснованность упований на быстрый успех. Для осуществления трансформации нежизнеспособной псевдомодели России как страны неизбежна длительная, кропотливая, стратегически рассчитанная на достаточно длительную перспективу работа.

Еще один вывод относится к самому формату партийной организации контрэлиты. В современной России на фоне тотальной включенности крупных политических партий в сложившуюся систему номенклатурного распределения высказываются сомнения относительно его эффективности. Лейтмотивом таких рассуждений является то, что партия с поставленными задачами элитной инверсии справиться не в состоянии. Для этого нужна «секта», некий «закрытый орден» [152] .

С.Е. Кургинян уподобляет большевиков именно такого рода секте [153] . Эффектность подобного словоупотребления затемняет подлинный облик ленинской партии. Действительно, внутри нее имелся круг лиц – профессиональных революционеров. Но он не исчерпывал собой всю партию. Наряду с ним существовали многочисленные местные партийные ячейки, организующие рабочие массы, обладающие различным уровнем идеологической заряженности. Сам В.И. Ленин, как известно, большое внимание посвятил разработке теории партии нового типа. С одной стороны, действительно велась жесткая критика меньшевистского мартовского концепта идейно аморфной партийной организации (кооптации по критерию сочувствия). Но вместе с тем, принципиальному осуждению подвергалась сектантская кружковщина народовольческой генерации в революционном движении [154] .

Кто будет оспаривать факт сверхвысокой пассионарности героев «Народной воли»? Но их одухотворенности оказалось недостаточно для победы. Ленинский вывод из анализа провала народовольческой стратегии революции заключался в тезисе о необходимости массовой партийной структуры. «Мы пойдем другим путем!» – хрестоматийный императив оказался при перетолковании опыта российской революции удивительным образом предан забвению [155] .

Афористический образ охваченных «духовным горением» сектантов – делателей новой революции, безусловно, впечатляет. Но с точки зрения реалистичности его продуктивность минимальна. Мировой исторический опыт наглядно демонстрирует, что задачу властно-элитной трансформации реализовывали в новейшей истории именно партии. О сектах и орденах при этом ничего достоверно неизвестно. Для достижения сформулированной цели нужна массовая организация, а вовсе не сектантская группировка. Именно партия и ориентирована на массовость. Другое дело – вопрос о пассионарности контрэлиты. Он вполне решаем в рамках выбора моделей партстроительства. Успешная партия не может быть аморфной организацией. Успех партий действительно в значительной мере определяется наличием харизматического духовно мотивированного ядра. Здесь может быть найдено место и для различного рода духовных орденов, что не противоречит утверждению о необходимости самой партийной структуры.