Что представляет собой современная российская элита? Постичь это возможно, реконструировав механизмы ее формирования. Однако проведение такой реконструкции в достаточной степени затруднено. Основная трудность связана с отсутствием объективной информации. Как правило, подлинные мотивы элитного отбора носят закрытый характер. В основном они определяются принадлежностью неофита к тем или иным клановым группировкам. Но прямая фиксация фактов клановости – вопрос для правоохранительных органов, а не для научного дискурса. В средствах массовой информации циркулируют многочисленные разоблачения на предмет персоналий различных клановых группировок. Однако представительность такого рода информации, ввиду отсутствия верификационных механизмов, весьма сомнительна. Исследование феномена элитогенеза предполагает, таким образом, использование особого методического инструментария.

В исследовании была апробирована новая методика расчета коэффициента клановости в высшей российской государственной власти. Она заключалась в выявлении совпадающих положений в биографиях представителей политической элиты, значимых, т. е. влияющих на их профессиональное поведение. При ситуации значительных биографических совпадений высокой является вероятность клановой кооптации во власть.

Итак, коэффициент клановости (КК) имеет следующий вид:

КК = 100 % × (число членов РК с совпадающим значимым признаком) / (численность РК),

где РК – руководящая структура.

Показатель, превышающий 10 % кланового представительства, рассматривается экспертно как пороговое значение для идентификации клановости. Клановость обычно возникает при единстве включенности типа орденской, при общих обстоятельствах биографии (совместное проживание когда-либо, учеба, служба в армии, эмиграция), национальности, интересах криминального клана (мафия), религиозных, родственных и т. д.

Чиновник высокого ранга, обучавшийся в одном образовательном учреждении с политическим лидером государства, мог быть кооптирован во властные структуры и в силу личных способностей. Но вероятность действия клановых кооптационных механизмов, безусловно, выше.

Исследование было ориентировано на решение двух основополагающих задач. Во-первых, предстояло ответить на вопросы: существовали ли кланы и клановые механизмы кооптации высшей российской политической элиты и какова была динамика изменений во времени соответствующего коэффициента. Во-вторых, следовало определить факторное воздействие политических кланов на жизнеспособность российской государственности.

Решение второй исследовательской задачи сопряжено с ответом на вопрос о невозможности выстраивания реальных управленческих механизмов без существования консолидированной вокруг лидера властной команды. Для эффективного управления глава государства должен иметь кадровый круг, на который он мог бы лично опереться при решении актуальных политических задач. Фактор личной преданности занимает поэтому значимое место. Без собственной команды лидер государства (да и любой управленческой структуры) обречен на неуспех.

Кадровый отбор во власть исключительно на основе профессиональных качеств сам по себе еще не является гарантией успеха. Не факт, что профессионалы будут работать на решение командных задач. Неинтегрированному в команду управленцу неуспех системы может быть в определенных случаях более выгодным, чем ее успешность. Провал вышестоящего руководства оказывается для него зачастую желаемым результатом, обеспечивающим собственное продвижение вверх по служебной лестнице. Напротив, для человека клана неуспех команды, ввиду неразрывной персональной связи с ней, является личным поражением. Его политическая судьба имманентно связана с командным лидером. Уход последнего означает уход всей команды.

С другой стороны, превышение порога клановизации объективно ведет к снижению качества государственного управления. Непрофессиональность кадров может явиться в данном случае фактором деструкции государства. Преданность командному лидеру при отсутствии соответствующих знаний и умений не позволяет эффективно осуществлять управленческие функции, не говоря уже о решении сложных нестандартных или форсмажорных политических задач. Консервация клановой модели ведет к селекции и размножению посредственностей. Напротив, представительство специалистов, «цвета нации» во власти выхолащивается.

Длительная клановая селекция кадров неизбежно ведет к государственной катастрофе. Показателен в этом плане исторический опыт российской государственности. Общеизвестно, какими проблемами в осуществлении управленческих функций в Московском царстве XVII столетия оборачивалось сохранение системы «местничества». Родовой принцип выстраивания властной иерархии парализовал в отдельных случаях всю систему государственного управления. Особенно наглядно эти провалы обнаруживались в периоды военных конфликтов. Правительство даже было вынуждено периодически объявлять о «безместии» на периоды войн. Представители высокородных боярских клановых группировок фактически саботировали распоряжения, поступающие со стороны неинкорпорированных в аристократическую систему военачальников. Не случайно, что петровскому государственному реформированию непосредственно предшествовала отмена местничества в 1682 г. специальным решением Земского собора. Однако разрушить сложившуюся клановую систему оказалось достаточно непросто. При Петре I в этих целях вносился запрет на выписки из местнических книг, проводилось их массовое сожжение [56] .

Аналогичная ситуация сложилась на закате существования Российской империи. Сохранявшаяся сословная система кадровой ротации все более приходила в противоречие с задачами привлечения на государственную службу новых управленцев-профессионалов. К осуществлению актуальных программ модернизации страны кооптированная преимущественно из поместных дворян тогдашняя политическая элита была малопригодна.

Таким образом, возникает понимание амбивалентного значения кланов в системе государственного управления. С одной стороны, клановые механизмы кадровой ротации снижают профессиональные потенциалы управленческих кадров. С другой, они же формируют властную команду, являясь опорой политического лидера в осуществлении единого курса. Следовательно, речь должна идти не об упразднении кланов. Это не может быть достигнуто в принципе. Место ликвидированного клана с неизбежностью займет новый. Реалистическая задача – это вопрос оптимизации. Управленческим ориентиром в данном случае должен стать оптимум клановой инкорпорации во власть, ограниченной критериальными рамками профессионализма управленческой команды.