Подэкспертный воспитывался в структурно полной, но негармо- ничной семье, которая, согласно классификации Э.Г. Эйдимиллера [1976] является ригидной псевдосолидарной семьей. Детство его прошло в весьма стесненных материальных условиях.

Психологический климат родительской семьи характеризовался конфликтно-агрессивной повседневной обстановкой,  отсутстви- ем внутренней эмоциональной теплоты, холодно-формальным домостроевски-патриархальным типом отношений. Родственные связи в семье ослаблены до такой степени, что о многих близких родственниках не знает даже паспортных данных. Круг интересов родителей весьма узок, среди жизненных ценностей отсутствова- ли познавательные, эстетические, а этические были представлены ханжески-ригидными штампами, формальными жесткими канонами морали. Уже сам факт негармоничной семьи является важным усло- вием и главной причиной аномального воспитания Б-ва. Но кроме того оно характеризуется асимметрией и противоречивостью.

Отец был замкнутым, необщительным, малоэмоциональным человеком. Кроме того, он злоупотреблял спиртным и в состоянии опьянения  становился  агрессивным:  бил  жену,  бросался  на  нее с топором. Но и в трезвом состоянии был раздражительным, не терпящим возражений («с ним лучше не спорить, если ему что-то сказать не так – ругался, легко цеплялся, глаза выпучит и бегает, вы-

скакивает из дому»). Сыну внимание уделял недостаточно, почти всегда по инициативе ребенка, о необходимости его воспитания вспоминал только в состоянии опьянения, пытался физически на- казывать. Подэкспертный не смог вспомнить ни одного случая про- явления внимания и ласки со стороны отца.

Кроме пробанда, в семье было еще два старших сына: первый ребенок родителей умер во младенчестве. С братьями отношения были различными. Старший не играл заметной роли в жизни под- экспертного: он жил отдельно, дважды отбывал наказание за со- вершение половых преступлений (ст. ст. 120 и 117 УК РСФСР). Со средним братом отношения были сложными. В возрасте 4-5 лет Б-в подвергался сексуальным домогательствам со его стороны. В более старшем возрасте брат часто его обижал, давал подзатыльники.

Таким образом, стиль воспитания подэкспертного со стороны всех ближайших родственников мужского пола обнаруживает при- знаки гипопротекции в сочетании со скрытым эмоциональным отвержением.

Главную роль в жизни подэкспертного играла мать. Она его любила, заботилась о нем, опекала. Однако стиль ее отношения к младшему сыну можно охарактеризовать как доминирующую гиперпротекцию. Ее вос- питание сводилось к повседневному, мелочному контролю: с кем дружит, чем занимается, где гуляет, как одет, с кем, о чем и как разговаривает и т.д. Любой проступок, малейшее отклонение поведения сына от требова- ний матери немедленно пресекались. Наказания отличались не столько строгостью (мать никогда его не била), сколько неотвратимостью.

В то же время в системе требований матери отчетливо обнару-

живаются элементы двойного стандарта морали и ханжества. Мать бдительно следила за поведением сына, строго наказывая его за про- ступки. Однако когда у сына возникали проблемы с другими людьми, мать неизменно становилась на его сторону, защищая его и виня во всем окружающих: учителей, директора школы, милицию и т.д. Даже когда сын совершил первое сексуальное преступление (14 лет), она пыталась «замять» дело.

Стремление матери принимать решения за сына не только в трудных, но и в обычных жизненных ситуациях привело к формированию у него пассивности, нерешительности, неумения постоять за себя. Поскольку только мать давала ему в детстве ощущение любви и защищенности, то у него сформировалась симбиотическая зависимость от нее. В случае возникновения проблем он всегда обращается за помощью именно

к ней. Уже будучи взрослым и собираясь второй раз жениться, пред- варительно спросил ее разрешения на брак и рождение ребенка.

Судя по материалам уголовного дела и показаниям подэкспертного, мать играла доминирующую роль не только в его жизни, но и в семье в целом. Замкнутый, необщительный характер отца, его отстраненность от семейных проблем и, в частности, от воспитания детей определяли его пассивную позицию в семье. Немало способствовало этому и развитие у него алкоголизма. Мать некоторое время терпела с его стороны побои, Позже уже мать начала бить пьяного мужа. Била тем, что попадало ей под руку. Часто родители во время таких драк боролись на полу, были крики, шум, ругань. Диссоциация родительских ролей привела к на- рушениям первичной сексуальной социализации, определила форми- рование у Б-ва неадекватных стереотипов полоролевого поведения.

Таким образом, воспитание Б-ва характеризовалось а) дисгармо- ничностью внутрисемейных отношений (между родителями, между родителями и детьми, между братьями); б) дисгармоничностью от- ношения родителей к поэкспертному – сочетанием гипопротекции и скрытого эмоционального отвержения со стороны отца и братьев с жестким, лишающим какой бы то ни было самостоятельности вариантом доминирующей гиперпротекции со стороны матери: в) диссоциацией родительских ролей, что в дальнейшем определило особенности половой идентичности Б-ва.

Все эти особенности воспитания способствовали формированию у Б-ва специфических черт характера, приводящих к затруднениям общения и общей адаптации. Он формировался робким, трус- ливым, лживым, не способным на волевое усилие (что и явилось причиной его безграмотности и примитивизма уровня знаний и общей культуры), лишенным чувства ответственности мальчиком и подростком. Характерным для обвиняемого является неумение устанавливать неформальные контакты со сверстниками, что приво- дило его к реакциям «ухода»: всегда старался найти приятелей среди мальчиков, младше него на 2-3 года.