Ни о каких парламентских учреждениях, ответственном правительстве, признании прав оппозиции, подчинении государства праву и т.д. не было и речи. Проблема превышения власти или ее злоупотреблений не вставала, а потому оказался ненужным принцип разделения властей.

В.И. Ленин прямо обосновал единство исполнительной и законодательной власти в пику буржуазному парламентаризму – его не заботили опасность злоупотребления властью и необходимость взаимного уравновешивания властей. Взамен свободного парламента появился эрзац – Всероссийский Центральный исполнительный комитет, который избирался громоздким, легкоуправляемым и формальным съездом Советов. Хотя ВЦИК был наделен большими полномочиями, он все же не стал действительно высшим органом власти. Только в тандеме с назначаемым им Совнаркомом (значительно более узким органом) создавался подлинный центр власти, фактически никем не контролируемый. Как и следовало ожидать, съезды Советов созывались все реже (от одного раза в квартал к одному разу в год), большевики манипулировали ими, как хотели, и практически не ставили на их обсуждение вопросов первостепенного значения. Власть Совнаркома была заведомо определена как самая значительная, ибо он, также как и ВЦИК, издавал законодательные декреты и вообще любые распоряжения, а работал при закрытых дверях.

Необузданная исполнительная власть – самое страшное, что внесли большевики в новое государственное право. При полном отрицании прав и свобод человека эта власть, сразу ставшая самой главной, не стесненная судебным контролем, рождала чудовищные злоупотребления. На основе негласных указаний расстреливались сотни людей, тысячи были арестованы, выселены из домов, вынуждены эмигрировать.

Новая структура власти практически исключила свободу выборов. Глава 13 Конституции установила откровенную дискриминацию, предоставив право избирать и быть избранными только тем, кто "добывают средства к жизни производительным и общественно-полезным трудом", а также солдатам и нетрудоспособным. Этого права лишались лица, прибегающие к наемному труду, живущие на проценты с капитала, частные торговцы, священнослужители, служащие и агенты бывшей полиции. Даже классы, составлявшие основу "рабоче-крестьянского" государства, оказались не равны между собой:

рабочие и другие жители городов избирали на съезд Советов от городских Советов одного представителя от 25 тысяч избирателей, а крестьяне от губернских Советов – от 125 тысяч. Многоступен-

52                                                                Раздел I. Основы теории конституционного права

чатая система выборов практически лишала рядовых граждан возможности реально влиять на состав высших органов власти. Вся система Советов, постепенно выстраиваясь в централизованную систему, являла собой олицетворение диктатуры верхов, требовавших с все большей настойчивостью выполнения своих приказов и уходивших от ответственности за беззакония на местах. Это была безраздельная, бесконтрольная и абсолютная власть.

Большевики быстро разделались с политическими партиями, они были запрещены, а их лидеры репрессированы или расстреляны. Претензия РКП на монопольное руководство обществом и государством была сформулирована на VIII съезде (март 1919 г.). В его решениях говорилось: "Коммунистическая партия ставит себе задачей завоевать решающее влияние и полное руководство во всех организациях трудящихся: в профессиональных союзах, кооперативах, сельских коммунах и т.д. Коммунистическая партия особенно добивается проведения своей программы и своего полного господства в современных государственных организациях, какими являются Советы"¹. Эта программа была полностью выполнена, и довольно быстро Советы оказались в руках большевиков, а точнее – под руководством партийного аппарата. Произошли сращивание партийной и государственной власти и ее полная централизация. На съездах партии и на пленумах ЦК открыто обсуждались и решались коренные вопросы жизни страны, затрагивающие права и интересы всех граждан, независимо от их партийной принадлежности. Все назначения в советский, т.е. государственный, аппарат, как и во все общественные организации, прессу и т.д., осуществлялись только через партийные решения; партийный аппарат тем самым становился главным механизмом выдвижения политического руководства страны на всех уровнях, люди "со стороны" в расчет не принимались. Партийные лидеры откровенно присвоили себе титул "вождей народа". Диктатура пролетариата, таким образом, вырождалась в диктатуру партии, а через нее – в диктатуру вождей, но государственное право об этом молчало.

Как и В.И. Ленин, И.В. Сталин постоянно напоминал, что партия "не есть и не может быть отождествлена с государственной властью"², партаппарат действительно не сливался с чиновничеством, предпочитая стоять над ним. Но несмотря на известное разделение функций, это были две части одного механизма Аппаратчики легко переходили из одной части в другую, чаще всего ничего не теряя.

¹ КПСС в резолюциях и решениях съездов конференций и пленумов ЦК М., 1983. Т. 2. С. 107.

² Сталин И.В. Соч. Т. 8. С. 41.