НИИ общей и педагогической психологии АПН СССР, Москва

Экспериментальные и теоретические работы Д. Н. Узнадзе и его учеников [5; 6; 7; 8; 9; 10] по формированию установки как регулятора психической деятельности, многое прояснили в той сфере психики, которая традиционно характеризуется как "(бессознательное". Что же касается бессознательного в его физиологическом понимании (или неосознаваемой высшей нервной деятельности, по определению Ф. В. Бассина) и его роли в регуляции психических процессов, то этот вопрос до сих пор остается областью опоров, поскольку любое психическое явление детерминировано в первую очередь воздействием внешней среды и роль биологического фактора здесь крайне сложно (вычленить. Для решения этого вопроса, очевидно, важно выявить такой процесс, который одновременно может регулироваться на уровне сознательного и бессознательного и вместе с тем имеет достаточно четкие параметры регуляции, поддающиеся объективной регистрации.

Анализ имеющихся данных показывает, что к числу таких параметров относятся электрические потенциалы мозга, которые могут регулироваться ,на неосознаваемом уровне (имеется в виду перестройка ЭЭГ под влиянием навязанных ритмов) и вместе с тем, как показали исследования последнего времени, поддаются произвольной регуляции при наличии элементарной обратной связи [2; 3; 10; 11; 12]. Сопоставление особенностей осознаваемой и неосознаваемой регуляции электрической активности мозга в процессе выполнения различных заданий и составляет основное содержание настоящей работы.

В качестве объекта для произвольной регуляции была выбрана амплитуда и энергия бета-ритма, в качестве "внешнего", непроизвольного регулятора бета-ритма - навязывание световых мельканий в области высоких частот. Полученные данные сопоставлялись с некоторыми показателями стиля интеллектуальной деятельности, полученными при решении задач творческого типа. В опытах приняло участие 62 испытуемых, работников умственного труда з возрасте от 18 до 50 лет, 45 мужчин и 17 женщин.

Запись ЭЭГ производилась на 16-ти канальном электроэнцефалографе "ЭЭГ 16-06". Частотный анализ осуществлялся с помощью анализатора "Гамма". Регистрировалась монополярно ЭЭГ лобной и затылочной области левого и правого полушария с индифферентным электродом на мочке уха. Испытуемый регулировал амплитуду ритма "бета-2". Слуховая обратная связь осуществлялась с помощью звукового сигнала, автоматически появлявшегося в том случае, если амплитуда бета-ритма данного испытуемого равнялась или превышала величину - 2/3 его фоновой ритмики. Появление звука отмечалось лисчиком на ленте прибора.

Произвольная регуляция ритма осуществлялась по инструкции экспериментатора посте соответствующей тренировки испытуемого и готовности его к выполнению задания. В течение опыта от испытуемого требовалось "активировать" и "подавлять" ритм в течение минуты по три раза. Навязывание световых мельканий (15-35 имп./сек.) проводилось в том же опыте при помощи фото-стимулятора "PC-102".

Для исследования интеллектуальной деятельности использовались абстрактные стимулы (пятна Роршаха, цветной, стандартизированный вариант) и задачи "открытого типа", т. е. задачи, позволяющие испытуемому проявлять творческую инициативу (показателем чего служил отход от обычных приемов решения задач, оригинальный способ их решения), а также такие качества интеллектуальной деятельности, как широта категоризации, богатство идей и ассоциативных связей. Данные экспериментов подвергались корреляционному и групповому анализу. Анализ полученных материалов показал, что по способности к произвольной регуляции ритмов испытуемые разделились на четыре группы: группу "А", участники которой легко и активировали и подавляли ритм; "Б", представителям которой легко давалась активация ритма и с трудом его подавление; группу "В", состоявшую из тех испытуемых, которым не удавалось активирование ритма, но было доступно его подавление, и, наконец, группу "Г", состоявшую из тех испытуемых, у которых наблюдались парадоксальные отношения: при требовании экспериментатора активировать ритм, он у них подавлялся, а при требовании подавлять - активировался. В таблице 1 приведены средние арифметические показатели фоновой характеристики ритма (по показателям отметчика звука) и показатели, полученные при инструкции активировать и подaвлять ритм.

Таблица 1

Такие же индивидуальные различия были обнаружены и по показателям усвоения ритмов: у одних испытуемых происходило усвоение навязанных ритмов во всех отведениях при всех диапазонах частот, у других - лишь в отдельных отведениях и отдельных частотах.

Корреляционный анализ показал, что между показателями усвоения ритмов и их произвольной активацией и подавлением по требованию экспериментатора существует определенная зависимость. На таблице 2 представлены результаты корреляционного анализа.

Таблица 2

Как видно из таблицы, уровень активации ритмов коррелировал с величиной усвоения ритмов во всех отведениях. В отношении произвольного подавления ритма было получено только два значимых коэффициента корреляции с усвоением ритмов в левом полушарии.

Положительная корреляция между показателями усвоения ритма и величиной произвольной активации ритма свидетельствует о том, что такая произвольная активация давалась легче тем лицам, которые лучше усваивали навязывание ритмов извне. Иными словами, регуляция ритмов извне, на несознаваемом уровне, и произвольная регуляция ритмов детерминированы, вероятно, одним и тем же фактором.

Полученные коэффициенты корреляций подтверждаются показателями группового анализа: у лиц с хорошей произвольной регуляцией ритмов (I группа) среднее количество усвоенных ритмов составляло 5,2, в то время как у остальных групп испытуемых среднее количество усвоенных ритмов было соответственно 3,2; 2,7; 3,1.

Если рассматривать усвоение навязанных ритмов в области высоких частот как показатель лабильности н. с., то можно предполагать, что лицам с пониженной лабильностью нервной системы перестройка активности в ответ на требование экспериментатора дается с трудом.

Сознательного сопротивления экспериментатору, на наш взгляд, в экспериментах не было, т. к. все испытуемые были заинтересованы в том, чтобы овладеть техникой саморегуляции.

Мы попытались выявить также отношения, существующие между прослеживаемыми биоэлектрическими характеристиками и интеллектуальной деятельностью, в основе которой лежит самостоятельное мышление, сопротивление всякого рода навязыванию извне, использование стимула лишь как повода для развертывания оригинальной мысли и т. п.

Чтобы решить эту задачу, мы сопоставили использованные нами параметры с индивидуальным (стилем интеллектуальной деятельности при решении творческих задач. На таблице 3 приведены данные соответствующего корреляционного анализа. Как видно из таблицы, все качества интеллектуальной деятельности, традиционно связываемые с творческими способностями, дали отрицательные коэффициенты корреляций и с показателями усвоения ритмов, и с показателем произвольной активации ритма. В таблицу включены также и приведенные выше корреляции между усвоением ритмов и показателями способности к произвольной активации и подавлению ритмов.

Таблица 3. Корреляции между показателями ЭЭГ и показателями индивидуального стиля мыслительной деятельности

Отрицательные корреляции между большинством показателей творческого стиля мыслительной деятельности и показателями усвоения ритмов свидетельствуют об обратной зависимости между указанными параметрами: чем больше выражен тот или иной показатель интеллектуального стиля деятельности, тем меньше выражена способность к уяснению навязанных ритмов. Способность к произвольной регуляции ритмов, как видно из таблицы 3, одновременно положительно коррелировала со способностью к усвоению ритмов и отрицательно со всеми показателями творчества.

Таким образом, приведенные в таблице корреляции позволяют думать, что та "сопротивляемость" внешнему навязыванию, самостоятельность мышления, интеллектуальная независимость, отсутствие конформности и т. п., которые характерны дли более высокого уровня творческой деятельности, связаны, возможно, в какой-то степени с элементарной сопротивляемостью усвоению навязанных частот на непроизвольном, неосознаваемом уровне, как и с неспособностью произвольно регулировать свои психические процессы под диктовку извне. Если в основе способности к усвоению ритмов в области высоких частот лежит показатель типологического свойства лабильности [4], то, очевидно, это свойство нервной системы является своеобразным "регулятором" характера взаимодействия индивида со средой, характера его "подетраивания" под воздействия извне.

Обращает на себя внимание и тот факт, что в четвертую группу испытуемых (с парадоксальными реакциями на требования экспериментатора активировать и подавлять ритм), а также во вторую (испытуемые, которым легко давалась активации ритма и трудно его подавление) вошли лица, которые по объективным критериям (количеству патентов на изобретение, количеству опубликованных стихов и т. п.) являлись творчески наиболее результативными. Вместе с тем, для таких испытуемых оказалось характерным развитие высокой активности ритмов при выполнении ряда интеллектуальных заданий. В таблице 3 приведены коэффициенты корреляций между показателями творческих характеристик интеллектуальной деятельности и показателями суммарной активации ритмов при "внутренней" активности испытуемых, когда они производили перемножение в уме, вспоминали те или иные эмоциональные ситуации.

Как видно из таблицы 3 (правые вертикальные графы), такая "внутренняя реактивность" положительно коррелировала со всеми показателями творческого стиля мышления.

Полученные экспериментальные данные свидетельствуют, таким образом, о том, что сопоставление произвольной и непроизвольной форм регуляции биотоков мозга выявило несомненную связь между ними. Неосознаваемые субъектом процессы, наблюдаемые на физиологическом уровне, оказываются связанными с определенными формами психической деятельности. Эта связь относится, однако, по-видимому, гораздо скорее к "стилю", чем к возможностям деятельности. Совпадение особенностей процессов, происходящих в коре больших полушарий, и проявлений продуктивной деятельности человека свидетельствует, во всяком случае, о глубокой связи природы бессознательного с общими закономерностями мозговой саморегуляции.