Институт философии АН СССР, Москва

Психоанализ 3. Фрейда и его последователей является не только составной частью современного психологического учения, но и одним из ведущих направлений в буржуазной философии Запада. Можно отбросить претензии фрейдистов на создание некоего нового мировоззрения, однако постановка и клинический анализ ряда проблем мотивации и структуры личности, осуществленные 3. Фрейдом, будут постоянно требовать философского (то есть в конечном итоге мировоззренческого) осмысления. Более того, постановка психоанализом вопроса о природе человека, подходы и методы его изучения во многом совпадают с тем, как эта проблема трактуется в современной философской антропологии феноменологическо-экзистенциального направления [1].

Учение 3. Фрейда возникло на рубеже двух эпох в философии, когда в трактовке проблем человека на смену натуралистической традиции, связанной прежде всего с именами таких мыслителей, как Декарт, Спиноза, Гоббс и др., шла новая иррационалиетическо-феноме-нологическая (Шопенгауэр, Ницше, Гуссерль). Психоанализ как раз и явился тем сложным образованием, в котором пересекались пути прежних философских исканий с новыми и которое объединило в себе натуралистические тенденции, основанные на традициях механистического естествознания, и антинатуралистические, предполагающие иные способы постижения человеческой реальности.

Чем интересно в данном случае отношение персоналиста Э. Мунье к философским выводам 3. Фрейда и вообще французского персонализма к психоанализу? Французский персонализм, являясь звеном современной феномеиологическо-экзистенциальной философии, тем не менее занимает в нем особое положение. Прежде всего следует отметить, что французский персонализ-м берет насебяроль критика современного философского антропологизма, к которому сам принадлежит, и эту функцию он выполняет с позиций религиозного идеализма: в своей критике феномечологическо-экзистенциальной философии персонализм не только отвергает ее выводы безрелигиозяого содержания, но стремится подвести любое из ее решений к "принятию христианства". Персоналисты, вскрывая реальные просчеты и противоречия современного антропологизма, как бы достраивают его здание до христианско-эсхатологического уровня, видя в тупиках мыслительных ходов его представителей недостающий Абсолют.

В этом плане психоанализ 3. Фрейда с его учением о бессознательном является предметом постоянной критики основоположника французского персонализма Э. Мунье, перед которым стоят три задачи: во-первых, ввести психоанализ в лоно феноменологическо-экзистенциальной философии, к которой он близок по своей нацеленности на выявление человеческого своеобразия и используемым методам, очистив его при этом не только от механически-натуралистических тенденций, но и от той доли научности, которой он первоначально располагал; во-вторых, выявить слабые места психоанализа как элемента феноменологическо-экзистенциального направления в философии и в третьих, указать пути преобразования психоанализа на религиозно-идеалистических началах.

Известно, что 3. Фрейд и его последователи разработали определенную теорию бессознательного - вначале как узко клиническую концепцию, имевшую целью объяснение природы истерии и неврозов, а затем расширили иоле деятельности открытого таким образом психоанализа за пределы психологии и психотерапии до общего понимания природы человека. Если их клиническая деятельность первоначально формировалась под влиянием эмпирического наблюдения и клинических фактов и дала реальный материал для науки о бессознательном, то последующие экстраполяции в область философской антропологии не только привели к ложной в своей основе общефилософской концепции человека, но и, оказав значительное воздействие на психоаналитическую практику, направили ее в сторону, далекую от научной. Тем не менее, фрейдовское учение о человеке создавало видимость научной теории: во-первых, потому, что оно выдвигалось как результат и обобщение клинической психоаналитической практики, во-вторых, потому, что в нем были сильны влияния традиций механистического естествознания. Именно эти обстоятельства и послужили причиной резкой критики учения Фрейда со стороны персоналиста Э. Мунье.

Выдвинув в качестве предмета философии личностное бытие, внутренний мир субъекта, персоналисты противопоставили философию наукам о человеке и, прежде всего, психологии, которая, исследуя специфически психические явления, тем самым в определенном аспекте ставит з центр своих исследований и проблему индивидуального бытия. Отграничение философии от конкретных наук о человеке (психологии, социологии, истории, этнографии и др.) совершается в персонализме под знаком критики этих наук особенно там, где они претендуют на более общее, философское освещение проблем человека, выходящее за пределы конкретных научных дисциплин и требующее, с точки зрения персонализма, иных, нежели конкретно-научные, методов и способов исследования. Такая позиция по отношению к конкретным наукам о человеке и научному способу исследования является общей длл всей феноменологическо-экзиетенциальной философии. Основная посылка, которую принимают все виды философии этого типа, заключается в том, что исследование человеческой субъективности как основного предмета философии возможно только при условии отвлечения от природных и исторических феноменов и обращения к неким "непосредственным", "внутренним" элементам человеческого бытия, которые имеют "универсальное, интерсубъективное и абсолютное значение" [3, 13].

Переоналистская критика фрейдовского учения резко направляется в этой связи против элементов научного анализа, которые обнаруживались в первоначальных поисках психоаналитика. Для Э. Мунье Фрейд-философ "остается человеком XIX века, упрямым позитивистом и детерминистом" [5, 581]. Особое возражение персоналиста вызывает "объективистско-аналитическое" изучение внутреннего мира личности. Справедливо порицая механистические тенденции, которые наблюдаются в психоанализе, Мунье вместе с тем вообще отрицает научный способ исследования человеческой индивидуальности. При объективном изучении человека, считает он, отвергается субъективная область человеческого "я"; те "тревожащие бездны", которые распахиваются перед, психоаналитиком, когда он соприкасается с "ядром психической жизни", подменяются "твердой почвой" объективного, которое исследуется "с помощью частичных операций" [5, 10]. Согласно Мунье, учение о внутреннем мире человека "менее, чем какая-либо другая область, является объективной наукой" [5, 11]. Он полагает, что при помощи лабораторных исследований (читаем: объективного изучения), ценных там, где речь идет о типических реакциях, общих функциях и закономерностях психики индивидов, невозможно выявить индивидуальные различия и тем более невозможно обнаружить "финальный корректив" личности, ее "конечное единство", благодаря которому, несмотря на детерминированность индивида "абстрактными и безличностными процессами" (здесь имеется в виду вся область реальной жизни человека, начиная от географических, демографических, экономических, политических и т. п. факторов и кончая совокупностью бессознательного) и вопреки этой детерминированности человек обретает личностное существование. Личностное же бытие, утверждает Мунье, это не объект, который можно исследовать наряду с другими объектами; специфика личностного бытия заключается в том, что оно определяется "метафизической позицией", той, которая всегда "по ту сторону данного", "за пределами всякой возможной объективной детерминации" [5, 39].

Отсюда следует и другое существенное критическое замечание в адрес фрейдовского учения, касающееся истолкования бессознательного, его места и роли в человеческой субъективности. Э. Мунье не отрицает сам факт существования бессознательного и конститутивное влияние последнего на формирование и активность внутреннего мира личности. Но он принципиально против фрейдовской трактовки бессознательного. Он вновь и вновь разоблачает фрейдизм как новый вариант механистического детерминизма: в концепции Фрейда бессознательное выступает как единственная и незаменимая основа психического, как "чистая изначальность" [5, 131]. В психоанализе, считает Мунье,. все происходит так, как если бы жизнь наделила человека "лишь одной унылой фатальностью" [5, 131]. Решительное его возражение вызывает и фрейдовское стремление свести все "высшие" проявления человеческого духа - мораль, искусство, религию - к модификациям внутренних влечений, тождественных инстинктивной бессознательной деятельности, в результате чего человеческое бытие трактуется как "сплошная животность", а собственно личностные характеристики человека сводятся к безличностному [5, 45].

Приведенные критические замечания Э. Мунье в адрес фрейдизма могут дать основания для предположений о решительное неприятии психоанализа "личностной" философией (персонализмом). Однако такой вывод был бы неточным. Критическая настроенность не мешает Э. Мунье видеть и другую сторону фрейдовского учения, которая делает последнее близким экзистенциально-феноменологическому антропологизму. Эта иная сторона обнаруживается Э. Мунье как своего рода "изнанка" психоанализа, как выводы, которые напрашиваются, а порой и неумолимо следуют из ошибок, просчетов или недоделок этой концепции. Иногда создается впечатление, что персоналист как бы применяет процедуру психоанализа к самому психоанализу, пытаясь выявить скрытые тенденции и возможности развития фрейдовской мысли путем изучения ее недомолвок, описок и т. п. И именно это ее "несовершенство" выдается персоналистом за ее истинные достоинства и достраивается до выводов в духе феноменологически-экзистенциального антропологизма.

Первое, на что обращает внимание в этом плане Мунье, это попытка Фрейда выявить феномен собственно человеческого и через него объяснить весь человеческий мир. Так, клиническая деятельность Фрейда, в процессе которой он стремился выявить некое "начало" человеческой психики, была в то же время, считает персоналист, анализом "начал" человеческой субъективности, человеческого "я", и как бы ни были неверны все обобщения, к которым пришел Фрейд, он в своей практике имел дело с единичным субъектом, с конкретной личностью, с ее глубинной и неповторимой индивидуальностью, ее "самостью". Обращение Фрейда к архаическим ступеням мышления, исследование им всего жизненного пути пациента и, особенно, его раннего детского возраста оценивается персоналистом как великое открытие не только в психологии, но и в философии, благодаря которому в эти области знания был внесен историзм. Особое внимание Э. Мунье уделяет анализу фрейдовского учения о трех ступенях человеческой реальности "Оно" - "Я" - "Сверх - Я", в котором он видит возможность перехода от "грубой животности" человека к его "драматическому своеобразию".

Тот факт, что Фрейд имел дело со случаями патологии, "драматическими конфликтами", вызванными неожиданным вторжением бессознательного в осознаваемую жизнь индивида, истолковывается персоналистом так, будто обратной его стороной, "нормальным" случаем, от которого отталкивался психопатолог, было "драматическое" единство личности, которое напряженно создается самим субъектом. Это единство личности, ее целостность, персоналист видит всюду и особенно там, где Фрейд обнаруживает лишь ее разрозненные элементы. Так, неустойчивое, постоянно нарушающееся равновесие между "Я" и "Оно" трактуется Мунье в пользу равновесия, то есть личностного единства "здорового", "нормального" человека. Утверждение Фрейда о том, что каждый возраст имеет свой "идеал-Я", истолковывается Э. Мунье как поиски субъектом самого себя, а потребности, между которыми должно выбирать вытеснение, свидетельствуют об изначальном единстве личности. В жесткости психоаналитической формулы "Оно" - "Я" - "Сверх-Я", где средний член, то есть человеческое "Я", как бы зажато в тиски, персоналист усматривает "зарезервированную автономию", о которой психоаналитик никогда не говорит, но которую он постоянно подразумевает [5, 58].

В противоположность 3. Фрейду, который, как отмечает Э. Мунье, признавал в качестве ведущего момента человеческого бытия "укрывшийся в бессознательном принцип удовольствия", персоналист считает необходимым проанализировать сферу "Сверх-Я" как "наиболее высокий импульс, человеческой психики" [5, 133, 580]. Мунье видит большую заслугу Фрейда в том, что он своей трактовкой "Сверх-Я" выделил в человеческом бытии "культурные" образования, берущие начало не в физиологических закономерностях, а в мире культуры, в цивилизации. Однако и здесь, отмечает персоналист, речь идет о несвободе человека, о его зависимости от "культурного" окружения, и поэтому концепция Фрейда требует завершения, выделения еще одной ипостаси человеческого "я", в которой обнаруживались бы собственно человеческие характеристики. В "Сверх-Я" Э. Мунье видит некое "над-я" как новое качество человека, противостоящее всем механизмам и обусловленностям физиологического и культурного порядка и ведущее к личностному единству и личностной автономии.

Психоанализ, по Мунье, своим исследованием человеческого бытия показал необходимость связывать его объяснение не только с историей личности, но и со значениями, аккумулированными в индивидуальном субъекте [5, 45]. Однако если история отдельного индивида уже стала необходимым элементом психоаналитического истолкования человеческой субъективности, то с точки зрения "смысла" и "значения" психоанализ еще предстоит достраивать. Именно в этом направлении, по мнению Э. Мунье, шли Юнг и Адлер, которые четко поставили вопрос о личностном начале в человеке, "одухотворенном руководящей силой" [5, 583].

Работа по достраиванию психоанализа Фрейда до философской концепции, замечает Э. Мунье, требует его уничтожения как психологии по причине абсолютной несовместимости философского и научного знания. Все те выводы в феноменологичееко-экзистенциальном духег которые Э. Мунье усматривает в построениях Фрейда, диктуют отказ от психологии в пользу метапсихологии, которая возвышалась бы над психологической наукой, ограничивала ее горизонты и ее отношения [5, 47]. В качестве же такой дисциплины предлагается традиционная религиозно-идеалистическая доктрина, модернизированная в рамках французского персонализма.

Нетрудно заметить, что персоналистский "психоанализ психоанализа" выявляет, а точнее, с той или иной долей произвольности прочитывает з выводах Фрейда решения и заключения, которые уже сформулированы самими же теоретиками "личностной" философии и положены в основу персонализма. Центральным понятием персонализма Мунье и его единомышленников (iM. Недонселя, Ж. Лакруа и др.) является понятие "личности", которое определяется следующим образом: "Личность есть духовное бытие, образованное субстанциальным и независимым образом; оно содержит эту субстанцию через свое присоединение к иерархии ценностей, свободно принятых, ассимилированных и пережитых путем ответственного вовлечения..." [4, 69]. Конечным "аргументом" личности как духа объявляется ее сопряженность с божественной трансценденцией. Как раз перетолкование психоанализа н состояло в том, чтобы обнаружить христианский подтекст фрейдовской антропологии. Достраивая психоаналитическое понимание человеческой реальности при помощи "над-я", Э. Мунье тем самым подводит психоанализ к выводам религиозно-идеалистического содержания.

Если цель Фрейда заключалась в том, чтобы в тех или иных проявлениях человеческого "я" выделить бессознательные влечения "естественного" происхождения, то персоналист в этих же самых проявлениях стремится выявить действие причин "сверхъестественного" порядка. По Фрейду, единство личности, которое просвечивает в психоаналитических построениях, достигается случайно и произвольно; Мунье же видит основу единства личности в ее нацеленности на "сверхбытие", которое выступает как "высший принцип", как "финальный корректив", в соответствии с которым конституируется личностное бытие.

Личностная философия, при помощи которой Э. Мунье стремится достроить психоанализ, требует, по его мнению, нового временного анализа. Введение истории личности в психологический и философский контекст ее субъективности, произведенное Фрейдом, является, с точки зрения Э. Мунье, заслугой психоанализа исключительно по отношению к предшествующей ему психологии и философии человека. Определение личности только через ее предшествующую историю, отмечает персоналист, чревато, по Мунье, двойной опасностью: с одной стороны, субъективность человека жестко детерминируется прошлым, с другой стороны, она предстает как "фиксированное состояние", лишенное будущего. В отличие от Фрейда, для которого прошлое (не только отдельного человека, но и всего человечества) играет решающее значение в объяснении актуального содержания внутреннего мира человека, Э. Мунье говорит о будущем как о "непосредственно данном сознанию" [5, 311], результатом и следствием которого является "настоящее" личностного бытия; иными словами, личность с ее внутренним миром может быть понята только в "божественной перспективе", в перспективе личностного общения между богом и человеком.

Итак, основной упрек, который Э. Мунье адресует психоанализу, состоит в том, что Фрейд в основу своего учения о человеке положил бессознательное, которое в конечном итоге сводится к инстинкту, в результате чего человеческое уподобляется животному. Последующая эволюция учения Фрейда, приведшая к выявлению в человеке "культурного слоя" и отразившаяся в выделении в человеческом бытии уровня "Сверх-Я", хотя и была шагом вперед в постижении человека, тем не менее и в ней лишь открывалась новая область бессознательного - бессознательное коллективное.

Э. Мунье противопоставил психоанализу персонализм, то есть, учение, в котором собственно человеческое (личностное) должно противостоять бессознательному и утверждать человека как сознательного-субъекта своей жизнедеятельности. Личностное начало человека Э. Мунье стремится отыскать в "верхних этажах" его сознания, в его направленности "ввысь", в законодательстве "над-я". При таком понимании человеческой сущности, утверждает персоналист, можно очеловечить психо-биологические инстинкты, не только подчинить их человеческой воле и сознанию, но и выгодно их использовать в качестве конституирующих элементов бытия, поскольку они составляют "инфраструктуру личности и ориентируют индивидуальное мышление и коллективную культуру к простейшим целям [5, 584].

Нельзя не согласиться с Э. Мунье, когда он говорит о необходимости господства человека над внешними структурами своего бытия, об управлении инстинктами и т. п. К. Маркс, говоря о специфике человеческой жизнедеятельности, подчеркивал, что, в отличие от животного, человек "делает самою свою жизнедеятельность предметом своей воли и своего сознания. Его жизнедеятельность - сознательная" [2, 93]. Это актив но-субъективное самопроявление человека означает воздействие его субъективности на природу, причем субъективность человека не задана ему как некая определенность, с которой он "непосредственно сливается воедино..." - "только в силу этого его деятельность есть свободная деятельность" [2, 93]. В этом плане вопросу о личностном мировоззрении принадлежит решающая роль как фактору образования субъективности. В конечном итоге ядром индивидуального мировоззрения является объективное, постоянно расширяющееся восприятие мира и человека. Для персоналистов же, интересующихся исключительно субъективным планом внутреннего мира личности, объективное его содержание выносится за скобки.

Идея о том, что человек не равен самому себе и что он не является полностью детерминированным ни своим прошлым, ни наличной действительностью, которую отстаивает Э. Мунье в полемике с Фрейдом, ставит вопрос о специфических моментах, из которых складывается индивидуальность человека, его личностное "я". Выступая против идеи детерминизма, персоналист приходит к другой крайности - к признанию абсолютной независимости внутреннего мира личности от исторически-конкретной реальности: конституирующим элементом человеческого бытия в персонализме выступает "свободный дух", который лишен осознания исторического опыта, конкретно-реальных отношений. Из признания сферы трансцендентного как области, стоящей над "я", следует сведение личностного к бессознательному; интеллектуальная устремленность человека признается онтологической структурой человеческого бытия: "самые глубинные" акты человека, его "самые высокие деяния" возникают в нем "без его ведома" [6, 84].

Борьба персоналиста Э. Мунье против психоаналитика 3. Фрейда завершается тем, что сторонники личностной философии лишь переселяют бессознательное, управляющее личностным поведением, из низших слоев психики человека на верхние этажи его "еверх-сознания". В обоих случаях основной мотив человеческого поведения оказывается за порогом сознания - в психоанализе до-сознания, в персонализме после-сознания. Выявив некоторые действительные просчеты в учении 3. Фрейда (абсолютизация роли бессознательного, натуралистическое объяснение человеческой субъективности и др.), Э. Мунье не смог, однако, противопоставить ему более удовлетворительное истолкование человеческого феномена. Обращение же персонализма к традиционным понятиям религиозной философии сразу закрыло для него всякую возможность научного исследования человеческого "я" и обрекло на бесплодное движение в замкнутом круге идеалистических категорий.