Примерно на пятой минуте документального фильма «This Is It» о запланированном мировом туре Майкла Джексона можно видеть занимательный диалог, в котором Король поп-музыки предлагает своему клавишнику сыграть ответный рифф на проникновенную басовую партию «Wanna Be Startin’ Something» в более фанковой манере. «Эффект пока еще не тот», – говорит он тихо, а затем безупречно пропевает требуемый грув, имитируя игру на бас-гитаре.

Басовые партии всегда были важнейшим элементом в музыке Джексона – и в исполнении студийных специалистов в Детройте, Лос-Анджелесе, Филадельфии, Нью-Йорке, и в традиционном джексоновском применении синтезаторных басов, не выходящих из моды даже сегодня. Алекс Эл, басист Джексона с 2001 года и один из семи музыкантов, появляющихся в фильме «This Is It», согласен с этим утверждением. «Бас-гитара была для него самым важным инструментом. Он часто упоминал мелодичную игру Пола Маккартни в Битлз, Джеймса Джемерсона, бывшего чуть ли не главным музыкантом в Мотаун, или левую руку Стиви Уандера».

Портал «Bassplayer» в 2010-м году опубликовал подборку бесед с басистами, работавшими с Майклом Джексоном в разные периоды его жизни.

***
Алекс Эл
Уроженец Детройта, Эл начал свою карьеру примерно так же, как и Jackson 5, — заполучив бас-гитару в девять лет, а в двенадцать заняв освободившуюся вакансию в фанк-рок-коллективе, который возглавляли его старшие братья и в котором насчитывалось 12 инструментов. В 17 лет он уже открывал концерты Gap Band и Cameo в летнем туре с Карлом Карлтоном. Затем Эл перебрался в Лос-Анджелес и поступил в музыкальный институт. В 1997 году он играл с Элом Дебарджем, Бобби Брауном, Дайаной Росс и Spice Girls, а позднее – в студийной группе Куинси Джонса для телевизионного варьете-шоу «Vibe». Благодаря популярности программы Эл стал востребованным сессионным музыкантом. Его навыки игры на контрабасе и клавишных басах помогли ему заполучить работу у таких гигантов, как Джордж Бенсон, Пол Саймон, Стинг и Смоки Робинсон, а также Дженет Джексон, Тупак Шакур, Pussycat Dolls и многих других.

После отмены тура Джексона работы для Эла было хоть отбавляй: он играл в новом альбоме Мэрайи Кэрри, выступал в оркестре Куинси Джонса и исполнял партии в саундтреке фильма с участием Кристины Агилеры, «Бурлеск». Его также можно было ежедневно видеть в вечерних ток-шоу Джорджа Лопеза. И все же опыт работы с Майклом Джексоном, а затем потеря знаменитого друга и артиста остаются самыми значимыми событиями в его творческой жизни.

— Как ты получил работу в «This Is It»?
Помнится, я работал с Грэгом Филлингейнсом в шоу «Vibe». Потом он позвонил мне и пригласил выступить на концертах Майкла, посвященных тридцатилетию его сольной карьеры, в 2001 году. После этого я выполнял для Майкла различную сессионную работу в студии, некоторые треки продюсировал Джон Барнс в студии Вестлейк, там же, где когда-то записывали Thriller. Думаю, когда-нибудь они выпустят эти треки. Ну, а затем мне позвонил клавишник Майкл Бирден, который работал в туре музыкальным директором. Я раньше уже работал с ним, и он сказал, что Майкл попросил на бас именно меня. Я сразу же ухватился за эту возможность, поскольку не сомневался, что он снова перевернет весь мир.

— Кто аранжировал песни?
Майкл выбрал почти 50 песен, а затем мы проработали примерно половину для лондонских концертов. И Майкл, и Бирден оба работали над аранжировками, но третьим главным элементом в этом стали танцовщики. Что бы Майкл ни отрабатывал с ними на дневных репетициях, по ночам мы шлифовали эти элементы в музыке. К примеру, восьмитактовое вступление к песне могло разрастись до 11 тактов, поскольку этого требовала хореография, и Майкл рассчитывал, что мы это запомним. На сцене не разрешалось пользоваться какими-либо шпаргалками или нотными листами.

— Какой у тебя был подход к басовым партиям, и сколько творческой свободы у тебя было?
Как я уже говорил в фильме, все партии необходимо было играть в точности как в альбомных версиях, поскольку Майкл знает каждую нотку, вплоть до одной шестнадцатой, и всегда настаивает на том, чтобы отталкиваться от оригинальных партий. Оттуда мы уже искали способ обновить партию в соответствии со вкусами Майкла; он хотел освежить эти партии. Разумеется, нельзя слишком активно менять основную басовую партию, скажем, в «Billie Jean», но легато в бридже позволяет развить ее. Поначалу я никак не мог найти приемлемую степень изменений – делал то слишком много, то слишком мало, но со временем разобрался, как сыграть так, чтобы все вокруг заулыбались. Больше всего свободы у меня было в попурри хитов Jackson 5 [«I Want You Back»/»The Love You Save»/»I’ll Be There»]. Туда очень подходил современный стиль Джемерсона, и пока я исполнял различные жанры, то обнаружил, что именно его манера игры повлияла на меня больше всего. Ну, и, поскольку я много работал с барабанщиком Джонатаном Моффеттом раньше, мы изрядно повеселились, добавляя такое звучание «осовремененной» школы в музыку.

— Какие инструкции касательно басовых партий давал Майкл?
Обычно его инструкции больше касались исполнения, без конкретики. Даже в такой стабильной повторяющейся партии, как в «Billie Jean», он говорил: «Знаешь, Алекс, а ведь необязательно, чтобы в конце партия ощущалась так же, как во вступлении». В таком грандиозном шоу, с семью музыкантами, четырьмя бэк-вокалистами, дюжиной танцовщиков и всеми сценическими декорациями невозможно сыграть слишком масштабно. Здесь роль играют твои эмоции и отдача – привнести в партии свежую энергию и дух. Нам казалось, что мы круто играли, а Майкл говорил, что мы могли бы сыграть лучше.

— Кто решал, какие именно басовые партии (гитарные или клавишные) ты будешь исполнять в каждой песне?
Это была моя работа – подобрать то, что будет звучать лучше всего. И снова мой подход оставался прежним: сохранить то, что было в альбомной записи, и улучшить его. Я слушал записи Jackson 5, держа под рукой гитары. Я звонил Грэгу Филлингейнсу и расспрашивал, какие синтезаторные сэмплы использовались в «Thriller». Он отвечал: «Минимуг с двумя вибраторами вместо трех», и так далее. Каждый вечер дома я примерно час занимался программированием, чтобы добиться нужного звучания клавишных. И поскольку бас-гитара и синтезаторный бас были ключевыми в звучании музыки Майкла, приходилось выкручиваться: в некоторых местах «Wanna Be Startin’ Something» и «Billie Jean» я играл и на бас-гитаре, и на минимуге одновременно! Я делал звук погромче, левой рукой дергал струны, как на виолончели, а правой рукой играл на клавишных.

С другой стороны, для некоторых песен решение принималось по ходу дела. Я играл две синтезаторные басовые партии в «The Way You Make Me Feel» и «Smooth Criminal», но как-то раз я взял в руки свою джазовую бас-гитару, сыграл на ней «Smooth Criminal», и звук получился более фанковым. Все сказали, что именно так мне и следует играть. В «Beat It» я использовал пятиструнную бас-гитару Music Man и играл на ней слэпом, чтобы сохранить ощущение ритм-энд-блюза. Это классическая рок-песня, но она должна двигаться, дышать, жить. Майкл часто говорил: рок должен быть фанковым, а фанк — роковым.

— Чем этот опыт стал для тебя?
Это было благословением, во всем. В музыкальном плане я очень многому научился у Майкла, настолько он всегда был готов ко всему и осознавал каждый звук. Так что теперь я чувствую, что мог бы сыграть на любом масштабном концерте в любой стране. Я очень горжусь тем, что он регулярно приглашал меня поработать с ним за последние девять лет. Многие мои любимые бас-гитаристы играли с ним, поэтому я счастлив тоже быть частью истории.
Что же касается личного, то я говорю о человеке, который приходил на репетицию каждый день и спрашивал, можно ли ему повесить полотенце на подставку моего синтезатора! Я был одним из последних, кто уходил с репетиции в ночь перед его смертью, и он поблагодарил меня за любовь и поддержку. На следующий день по пути в Стэплс-центр я начал получать гору смс-ок. Когда я приехал, мне оставалось только ждать вместе со всеми, и когда нам подтвердили, что его в самом деле больше нет с нами, мы все впали в истерику. Через месяц мы выступали на той же сцене и с тем же оборудованием на концерте в память о нем. Это было очень печально. Единственное, что я могу сказать, это то, что мы потеряли ангела на земле. Ангела музыки.

***