В начале XIX в. часть американских женщин получила (ненадолго, правда) возможность работы, самостоятельности и самоутверждения.

Появление гидравлического пресса (1790), прядильной машины «Дженни» (1807) и механического ткацкого станка (1813) ознаменовало собой начало индустриальной эры; при этом в текстильной промышленности доминировал женский труд. Согласно одному из статистических документов 1816 г., в производстве хлопчатобумажных тканей было занято 66 000 женщин, 24 000 мальчиков и 10 000 взрослых мужчин.[xx]

В советской историографии традиционно рассматривали жизнь рабочих как тяжелую и беспросветную всегда, однако источники свидетельствуют, что вплоть до 30-х гг. XIX в. В Америке фабричные работницы имели возможность заработать на приданое, содержать семью и даже обеспечить дорогостоящее обучение в колледже мужчинам семьи. Работодатели в этот период, стремясь привлечь девушек и сломить сопротивление родителей, селили их в общежитиях, обеспечивали присмотр и религиозное воспитание с тем, чтобы родители не беспокоились о нравственном состоянии дочерей.

Большинство девушек-работниц рассматривали работу на текстильной мануфактуре как способ оказать помощь семье: освободить от обузы родителей, скопить денег на приданое, непосредственно поддерживать семейный бюджет, отправляя деньги домой. Нередко они – женщины! – становились главным кормильцем семьи. «Бережливые и экономные»,[xxi] по свидетельству источника, они клали зарплату на счет в банке, куда шли проценты. Затем «… возвращались в родные места, покупали землю, обзаводились семьями, строили дома и начинали новую жизнь. Некоторые «фабричные девчонки» содержали овдовевших матерей и спившихся, безработных больных отцов. Многие работали, чтобы младшие братья и сестры получили образование».[xxii]

Х. Х. Робинсон писала, что многие девушки стремились «… вывести в люди кого-либо из мужчин в семье, сделать из брата или сына джентльмена, послав его учиться в колледже. Я знаю девушку, отдававшую братьям все свои деньги до последнего цента, чтобы те смогли выучиться и получить профессию… Многие мужчины обязаны своим нынешним положением «фабричным девчонкам».[xxiii]

С другой стороны, финансовая независимость позволяла и по-иному распоряжаться деньгами – по своему усмотрению. Люси Энн, «фабричная девчонка» из Массачусетса, говорила: «За это время я скопила денег на образование, и разве я не имею права на это? Или я должна отправиться домой и, как примерная девочка, отдать деньги отцу в руки, а значит, распрощаться с моими кровными сбережениями?».[xxiv]

В любом случае, «они («фабричные девчонки») покидали текстильные фабрики… унося с собой дух независимости и уверенности в своих силах».[xxv]

Однако в 30-х гг., когда общежития «фабричных девчонок» стали для работодателей опасной силой, такому положению дел пришел конец.

По-прежнему оплачиваемая работа вне дома представлялась решением множества проблем, с которыми сталкивались женщины. Однако приблизительно для двух третей всех работавших в 1900 г. женщин реальность обернулась не финансово самостоятельностью и удовлетворением личных проблем, а изнурительной работой за мизерную плату либо в качестве прислуги, либо в потогонных условиях фабричных цехов. На рубеже веков в США 20,6% женщин старше 16 лет работали.

При этом, поскольку доходы других членов семьи редко имели существенное значение, создалось постоянное и твердое убеждение в том, что женский труд может быть только второстепенным и низкооплачиваемым: таким образом, женщине можно было платить меньше, потому что она не должна содержать семью. Так как низкооплачиваемый женский труд, как и детский, составлял конкуренцию высокооплачиваемому мужскому труду, что вело к уменьшению зарплаты у мужчин, то для мужчин лучшим выходом было, чтобы женщины вообще не работали, оставаясь в полной экономической зависимости от них, а если работали бы, то только на самых низкооплачиваемых местах.

Женская рабочая сила во второй половине XIX века была в основном, сконцентрирована в нескольких чисто женских отраслях промышленности, особенно в текстильной и в швейной, а также в пищевой. Женщины, которые занимались индивидуальным трудом, работали, в большинстве случаев, в секторе обслуживания. Об изнурительном труде женщин Т. Худ написал знаменитую «Песню о рубашке»:

«Швея! Этой ниткой суровой

Прошито твое бытие…».[xxvi]

Надо сказать, что положение незамужней работницы и замужней очень отличалось. Большинство рабочих жен мало следили за домом, поэтому рабочие высказывались следующим образом: «Если бы квалифицированный рабочий получал то, что ему причитается, и каждый человек, занимающийся полезным трудом, имел подобающее вознаграждение, жена могла бы следить за домом, а не зарабатывать на хлеб».[xxvii]

Таким образом, не работающая женщина была исключительно мерилом успеха мужчины, работающая – свидетельством его неудачи на жизненном поприще. Собственного значения работа женщин в глазах общественности не имела, женщины должны были работать исключительно «по нужде».

Таким образом, мы снова возвращаемся к определению «женского предназначения», если так можно выразиться, «женской карьеры»: выйти замуж. Именно так его представляли мужчины и высшего, и низшего класса Америки XIX века.