«Милая светская женщина» в северных штатах и «леди» в южных – таковы были представительницы высшего класса и верхней прослойки среднего, то есть женщины, стоящие на самой высокой социальной ступени общества. Но насколько они были свободны?

Испокон веков девушка, выходившая замуж, как бы «переходила из рук в руки», то есть из-под опеки отца попадала в собственность мужа. «… Из папиных рук перешла в твои»,[x] - говорит героиня пьесы Г. Ибсена. Фактически, она всю жизнь была зависима от мужчин и не имела личной свободы.

Под влиянием Просвещения и Революции в обществе возщникает идеал «республиканского брака».[xi] Джудит Саргент Муррей так описывала свои представления о нем: «… общность суждения, взаимная дружба и взаимное доверие, но прежде всего взаимная терпимость».[xii] Происходит романтизация брака, романтическая любовь стала воспеваться в литературе.

Но брак так и не стал равноправным: feme covert (замужняя женщина) по-прежнему находилась под опекой мужа, и, в отличие он незамужней, не имела права распоряжаться своим имуществом, заработной платой и т. д. Поэтому вдову могли лишить ее доли в состоянии мужа (или семьи), поскольку она была лишь «частью» его собственности.[xiii] Перед женщиной стоял один выбор – стать иждивенкой.

Брачный контракт предоставлял женщине или ее попечителям право контроля над собственностью, составлявшей ее долю имущества. И все же браки, где женщина пользовалась самостоятельным правом владения имуществом, составляли всего 1 – 2% от общего числа.[xiv] Таким образом, большинство замужних женщин по-прежнему находились в тесных рамках опекунства.

Кроме того, женщине из высшего класса было практически невозможно работать, хотя бы даже учительницей, как это могли делать представительницы среднего класса. «Нам больно видеть, как благородная женщина вынуждена зарабатывать себе на жизнь трудом… - гласит источник. – Приличия требуют, чтобы респектабельные женщины более последовательно избегали полезных усилий и в большей степени демонстрировали свою праздность, чем мужчины того же социального класса».[xv] (Кстати, даже неудобные платья, корсеты и пр. должны были показать, «… что владелица этого платья обычно не занимается и не может заниматься полезным трудом»[xvi]).

Соответственно, для женщины самым перспективным способом устроить свою жизнь было замужество, причем существовало общее убеждение в том, что замужней женщине вообще не следует работать, поскольку ее и так обеспечивает муж. Тот факт, что женщина работает, мог повредить репутации всей семьи, так как это означало бы, что семья бедствует.

Из соображений престижа вытекало еще одно правило: женщина должна быть «украшением» дома, в то время как «к мужчине слова «украшение дома» не применимы».[xvii] Торнстайн Веблен (1858 – 1929) в «Теории праздного класса» (1899) так описывает предназначение женщины, приписываемое ей мужчинами: «Долгом женщины было проводить свой досуг таким образом, чтобы весь свет видел, что мужчина, глава семьи, способен содержать человека, чье существование полностью посвящено заботе о его удобстве, его доме и поискам удовольствий. Женщина должна была потреблять огромное количество товаров вне зависимости от жизненной необходимости, только для того, чтобы продемонстрировать способности мужчины как добытчика».[2]

Поэтому большую часть времени женщин из обеспеченных классов проводили в светском общении и поездках за покупками.[xviii]

Однако времена менялись, и к концу века «леди» и «милая светская женщина» стали яростно подвергаться нападкам феминисток. Консервативный элемент аристократки мешал женскому движению, являясь олицетворением «исконно женской роли». Особенно раздражало феминисток то, что многие дамы были вполне довольны своим положением.

«Вопрос о положении женщины осложняется наличием дамы, - писала Э. Джемс Патнем. – Ее судьба зависит от того, что происходит в стане мужчин, а не в стане женщин. …Дама стала в некотором смысле опасным элементом общества. Ее образование и опыт если не антиобщественны, то по крайней мере явно необщественны. …Дама остается как внушительное доказательство его [кавалера, мужчины] былого господства».[xix]