Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Легальное определение векселя дается в ст. ст. 143 и 815 ГК, Векселем признается ценная бумага,[1] удостоверяющая ничем не обусловленное обязательство векселедателя (простой вексель) либо иного указанного в векселе плательщика (переводный вексель) выплатить по наступлении предусмотренного векселем срока полученные взаймы денежные суммы.
Анализ такого сложного явления, как вексель позволяет рассматривать его с трех точек зрения, во-первых, как документ, форму правоотношения (ценную бумагу), во-вторых., как основание возникновения правоотношения (сделку) и, в-третьих, как само правоотношение, возникшее из этого основания (обязательство)[2]. При этом специфика векселя, как ценной бумаги - особого объекта гражданских прав состоит в том, что форма правоотношения и основание возникновения правоотношения столь тесно связаны, что их раздельное рассмотрение является скорее приемом юридической техники, облегчающим процесс изучения, поскольку рассмотрение векселя в трех названных "ипостасях" позволяет уяснить его юридическую природу. В такой неразрывной связи формы правоотношения и основания возникновения правоотношения проявляется специфика ценной бумаги, в которой права на ценную бумагу и права из ценной бумаги связаны неразрывно.
Прежде всего, рассмотрим вексель как ценную бумагу. Единого для всех правопорядков определения ценной бумаги нет, В большинстве стран мира под ценной бумагой понимают документ, определяющий взаимоотношения между лицом, выпустившим такой документ и его владельцами и закрепляющий за владельцем определенный набор имущественных прав, реализация которых возможна лишь при предъявлении самого документа. Например, § 995 Швейцарского обязательственного закона (ШОЗ) признает ценной бумагой "всякий документ, с которым какое-либо право связано так, что оно без этого.
Есть обратное мнение А. Фельдмана, который полагает, что первичное свойство коммерческого векселя - это дублирование договора поставки с отсрочкой платежа. А сам вексель, по его мнению, логичнее вывести из перечня ценных бумаг, "подчинив его только вексельному законодательству" документа не может быть ни осуществлено, ни передано другому лицу"[3]. Такое понимание ценной бумаги свойственно законодательству большинства стран[4].
В соответствие со статьей 142 ГК ценной бумагой признается документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении. Такое определение ценной бумаги в российском гражданском законодательстве имеет определенную традицию. Его можно назвать в целом классическим.
Этим определением, а также статьями 144 и 147 ГК устанавливаются признаки ценной бумаги или определенные критерии разграничения, которые можно обозначать как признаки ценных бумаг. К таковым указанные статьи относят: документарность (литеральность); формальность; начало презентации; специфическое содержание (имущественные права); абстрактность и публичную достоверность; оборотоспособность[5]. Такие признаки ценных бумаг являются традиционными, классическими.
Вексель признается одним из видов ценных бумаг (ст. 143 ГК). Векселю присуще большинство признаков классических ценных бумаг: 1) начало презентации (или еще - тесная связь права и бумаги); 2) оборотоспособность (передаваемость, обращаемость); 3) формальность; 4) литеральность; 5) публичная достоверность и абстрактность. Ни один из этих признаков не может быть "отделен" от векселя. В этом усматривается специфика векселя в системе российских ценных бумаг как строго классической ценной бумаги.
То, что вексель сохраняет все классические признаки ценных бумаг, выделяет его в системе российских ценных бумаг среди абсолютного большинства видов ценных бумаг, которые признает российское законодательство. Более того, для большинства из ценных бумаг, признаваемых российским законодательством, приведенные в статьях 142,144, 147 ГК признаки не являются актуальными. Для таких выводов достаточно проанализировать мнения российских ученых по вопросу о признаках ценных бумаг, а также действующее законодательство.
Классический подход в этом вопросе демонстрируют работы Г.Ф. Шершеневича, Н.О. Нерсесова, М.М. Агаркова. Так, для Г.Ф. Шершеневича главным признаком была тесная связь права на ценность с бумагой. Он отмечал, что "ценная бумага становится ценной не сама по себе, а потому, что выражает право на что-то, имеющее ценность... ценной бумагой следует признавать не каждый документ, свидетельствующий о праве на ценность, а только тот документ, который право на ценность ставит в тесную связь с бумагой"[6].
Н.О. Нерсесов, анализируя ценные бумаги, указывал следующие их существенные признаки: 1) тесная связь документа и права (документ имеет существенное значение для возникновения или передачи, или осуществления права); 2) ценные бумаги - "суть документы о частных правах"; 3) "циркулируемость" в обороте[7].
Анализ идей М.М. Агаркова позволяет указать как на признаки ценной бумаги: 1) оборотоспособность[8]; 2) публичную достоверность[9]; 3) наличие специфических рисков и их иное распределение, нежели в обычных гражданско-правовых отношениях[10]; 4) начало презентации. Сам М.М. Агарков в отношении каждого из названных признаков делал различные оговорки, которые сводились к их относительности.
Интересные мнения высказывают относительно признаков ценной бумаги: В.П. Мозолин[11], В.А. Белов[12], А.А. Евстифеев[13], В.А. Пантелеенко[14], А.П. Сергеев[15], М.В. Антокольская[16], Е.А. Суханов[17], А.К. Шестоггалова[18], В.И. Яковлев[19]. Однако ни одна из предложенных этими авторами классификаций признаков ценных бумаг не может быть признана совершенно универсальной.
Предлагаемые этими авторами и закрепленные законодательством признаки ценных бумаг основаны на их классическом понимании и не учитывают современных реалий рынка ценных бумаг. Они не могут в полной мере примирить классическое понимание ценной бумаги и бездокументарной "реальности" современного рынка ценных бумаг. Но дело не только в бездокументарных ценных бумагах.
Не для всех ценных бумаг будут актуальны такие тесно взаимосвязанные между собой признаки (по мнению некоторых авторов "данная связь настолько сильна, что наблюдается взаимопроникновение двух различных правовых признаков"[20]), как публичная достоверность и абстрактность. Относительно их взаимосвязи Д.В. Мурзиным[21] справедливо отмечено следующее противоречие современной теории ценных бумаг: общая для всех ценных бумаг норма фиксирует их абстрактность, абстрактность фигурирует как объяснение публичной достоверности, но в то же время признается, что ценные бумаги могут быть как абстрактными, так и каузальными, если они содержат ссылку на основную сделку.
Можно согласиться с В.А. Беловым, который указывает, что свойство абстрактности (каузальности) - это свойство юридического значения основания возникновения обязательства, но не его содержания, свойство, характеризующее основание выдачи документа[22]. Нельзя согласиться с мнением В.А. Белова о том, что "сделка абстрактна потому, что законодатель, исходя из намерений участников большинства сделок этого типа, "закрывает глаза" на вопрос о наличии и действительности такого основания"[23]. Представляется, что действительность основания не "покрывается" абстрактным характером сделки. По большому счету, тогда никакое обязательство не может быть признано. Безусловно, в том же вексельном обязательстве "кредитор, пожелавший реализовать свои права... может не доказывать наличность и действительность основания обязательства векселедателя"[24], однако это не означает, что законодатель на что-то "закрывает глаза".
Нельзя согласиться с трактовкой абстрактности И.В. Рукавишниковой, которая относительно векселя отмечает, что абстрактность вексельного обязательства проявляется тогда, когда субъекты вексельных правоотношений отчуждают или приобретают данный финансовый инструмент, не "выясняя" историю его происхождения, основания возникновения и выпуска в гражданский оборот; это возможность индоссировать вексель независимо от того, каким юридическим фактом обусловлено его появление[25]. Субъекты могут "выяснить" историю происхождения обязательства, однако это не будет иметь значение, в большинстве случаев, для его действительности. Кроме того, подобная трактовка в целом ошибочна. Вексель может возникнуть на основании какого-либо договора между сторонами (в качестве условия о расчетах), В этом случае стороны изначально будут знать "историю происхождения обязательства", но абстрактный характер векселя это не изменит.
Под абстрактностью применительно к ценной бумаге, на наш взгляд, необходимо понимать: во-первых, безусловность исполнения по ценной бумаге (вексельном праве: "ничем не обусловленное обязательство"), во-вторых, не обусловленность действительности ценной бумаги действительностью основания, благодаря которому эта ценная бумага возникла (п. 2 ст. 147 ГК), в - третьих, презумпцию ничтожности указания в ценной бумаге основания ее выдачи в случае его помещения в текст бумаги[26] (этим объясняется, что безусловность, которую некоторые авторы[27] выделяют в качестве отдельного признака, по нашему мнению, есть лишь свойство абстрактности, ибо невозможно иначе ответить на вопрос: почему некто обязан, безусловно, исполнить обязательство).
Анализ абстрактности в смысле безусловности исполнения (первый абзац п. 2 ст. 147 ГК), обнаруживает некоторые противоречия в российском законодательстве. Так, устанавливается, что владелец ценной бумаги, обнаруживший подлог или подделку ценной бумаги, вправе предъявить к лицу, передавшему ему бумагу, требование о надлежащем исполнении обязательства, удостоверенного ценной бумагой, и о возмещении убытков. Представляется, что эта норма применима только к отдельным видам ценных бумаг, предположительно, только к таким, которые закрепляют исключительно денежное обязательство. Иные бумаги под это правило подпасть не могут, что показывает конструкция статьи ("и о возмещении убытков"). Достаточно представить себе ситуацию с акциями. В таком случае невозможно представить, надлежащего исполнения, каких обязательств, удостоверенных акцией, может потребовать неудачливый "акционер"? Ни в коем случае нельзя признать "общий характер" статьи, как пишет Д.В. Мурзин[28]. Представляется, что положения статьи 147 ГК с учетом высказанных замечаний должны быть скорректированы.
Признаком абстрактности обладают только некоторые ценные бумаги. Прежде всего, это вексель. Большинство ценных бумаг абстрактными не являются. Хороший пример тому - акции (иного взгляда придерживается Д.В. Мурзин, который, полагая, что абстрактность - это отсутствие основания сделки, считает, что "все ценные бумаги обладают абстрактностью, кроме именной акции")[29].
Публичная достоверность, которая, по мнению некоторых авторов традиционно считается отличительным признаком ценной бумаги, также не актуальна для всех ценных бумаг, что объясняется ее тесной связью с абстрактностью. Публичная достоверность является выражением принципа ограничения возражений со стороны должника, основанных на отношениях должника к какому-либо из предшественников добросовестного и надлежащим образом легитимированного держателя бумаги[30]. Институт ценных бумаг не допускает абсолютного отсутствия возражений обязанного лица[31]. Пример тому - именные эмиссионные ценные бумаги. Применительно к анализу публичной достоверности следует согласиться с В.И. Яковлевым, который указывает, что публичная достоверность "работает" только при наличии совокупности нескольких условий: 1) надлежащей формальной легитимации держателя; 2) добросовестности держателя по отношению к должнику и своим предшественникам; 3) наличия у держателей правоспособности и дееспособности в момент приобретения документа; 4) добросовестности поведения должника[32].
Следует отметить, что в отношении векселя судебная практика не всегда признает правила абстрактности и публичной достоверности как абсолютные. Так, Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации было рассмотрено дело в связи с неисполнением вексельного обязательства[33]. Между истцом и ответчиком имелся договор о намерениях, по которому истец перечислял финансовую помощь, а ответчик на эту сумму выдавал векселя сроком во столько-то времени от предъявления. По мнению истца, ответчик не исполнил каких-то обязательств по договору, поэтому векселя были предъявлены к платежу. Погашать их ответчик отказался, при этом он ссылался на то, что "сроки исполнения обязательств договором не установлены, договор действует. Не анализируя других аспектов дела, приведем мнение суда относительно этих возражений ответчика. Президиум посчитал, что удовлетворяя иск, суд не выяснил, "действует ли расторгнутый договор о намерениях", поскольку по его условиям понесенные затраты подлежат возмещению в случае его расторжения. Поэтому, указал Президиум, "вексельное обязательство нельзя было рассматривать как абстрактное, в отрыве от договора". В основе этих выводов была положена ст. 17 Положения о переводном и простом векселе[34] 1937 г., в соответствии с которой лица, к которым предъявлен иск, не могут противопоставить векселедержателю возражения, основанные на личных отношениях к векселедателю или к предшествующим векселедержателям, если только векселедержатель, приобретая вексель, не действовал сознательно в ущерб должнику. Президиум полагает, что все иные возражения допускаются и должник может основывать возражения на своих личных отношениях с векселедержателем. Поскольку между сторонами имеется договор, стороны связывают личные возражения, поэтому ответчик вправе на них ссылаться.
Начало презентации, свойственное классической теории ценных бумаг и иногда не выделяемое в самостоятельный признак, а включаемое в предыдущий признак (тесная связь ценной бумаги и воплощенного в ней нрава), также не может быть признано универсальным (в настоящее время можно утверждать, что оно действует в отношении векселя и депозитного сертификата[35]. Справедливо подмечено Д.В. Мурзнным, что "все ценные бумаги нуждаются в предъявлении для осуществления удостоверенных ими прав, кроме именных и ордерных"[36]. Хороший пример неприменения начала презентации - именные акции. Достаточно проанализировать положения статей 7, 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг", а также статей 51, 57 Федерального закона "Об акционерных обществах", чтобы сделать вывод о том, что для осуществления прав, удостоверенных ценными бумагами, сами ценные бумаги никогда не презентуются (предъявляются). Осуществление прав осуществляется на основании списка акционеров, имеющих право на участие в общем собрании (статья 51 Федерального закона "Об акционерных обществах"). Причем инициатором его созыва в большинстве случаев выступает само обязанное по ценной бумаге лицо - эмитент. Обратно для векселя. Как справедливо отмечал К.П. Победоносцев, вексельное требование предъявляется не иначе как с документом в руках; потерявший вексель теряет вместе с тем и требование[37].
Не является универсальным признаком строго формальный характер ценной бумаги, под которой понимается наличие обязательных реквизитов. По той причине, что у бездокументарных ценных бумаг вообще нет никаких реквизитов. А у эмиссионных именных документарных ценных бумаг, поскольку по ним ведется реестр, несоблюдение требования о реквизитах не будет являться правопрепятствующим фактом для удовлетворения требований управомоченного лица. В данном случае можно говорить о реквизитах решения о выпуске ценных бумаг, но такое решение - не есть ценная бумага.
Оборотоспособностъ не может быть признана универсальным признаком. В современном обороте существуют такие правовые конструкции ценных бумаг, которые предполагают практически полное запрещение их передачи. К примеру, государственные жилищные сертификаты, которые согласно положению о них "являются именными необращаемыми ценными бумагами и отчуждению в какой-либо форме не подлежат" или облигации государственных нерыночных займов, которые в соответствии с пунктом 10 Генеральных условий выпуска и обращения облигаций государственных нерыночных займов (утв. Постановлением Правительства Российской Федерации от 21 марта 1996 г. № 316[38]) - "не обращаются на вторичном рынке". Смысл этих правовых конструкций - неясен. Зачем индивидуализировать субъективное право в гражданском обороте, распространять на него режим ценной бумаги и при этом воспрещать к передаче - законодатель ответов на эти вопросы не дает.
Спорным является такой признак, как специфическое содержание - закрепление имущественных прав. Д.В. Мурзин, который также в своей интересной работе отметил полное несовпадение признаков документарных и бездокументарных ценных бумаг, полагает, этот признак является единственным, связывающим обычную и бездокументарную ценную бумагу - и та и другая являются "совокупностью имущественных прав, удостоверенных ценной бумагой"[39] (А.К. Шестопалова указывает также этот признак в качестве одного из основных, делая, правда, при этом определенные оговорки[40]).
С таким мнением вряд ли стоит согласиться по той причине, что права, которые удостоверяют ценные бумаги, могут, быть не только имущественными. Об этом прямо говорится в статье 2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг". И это справедливо, т.к. акция, к примеру, предоставляет в основном неимущественное право на участие в управлении акционерным обществом. Справедливо мнение С.Н. Братуся о том, что имущественные отношения это отношения собственности, но не только в смысле отношений между собственниками, это волевые отношения, связанные с различными формами использования объектов собственности; они охватывают процесс распределения средств производства и результатов труда, процесс обмена, экономический оборот.[41] В этом смысле сложно найти статику или динамику имущественных отношений, как, собственно, и какие-либо отношения по поводу имущества, в действиях акционера по голосованшо на общем собрании по вопросу об утверждении какого-либо внутреннего документа общества.
Следует признать, что российское законодательство не устанавливает четких и определенных "критериев разграничения, которые можно обозначать как признаки ценных бумаг"[42]. Основным признаком, позволяющим относить тот или иной институт к ценным бумагам, является признак формальный: признание в качестве ценной бумаги нормами позитивного права. Такое признание может иметь место либо путем прямого указания в законе (статьи 143, 815, 816, 843, 844, 913 ГК, статья 13 Федерального закона "Об ипотеке (залоге недвижимости)"[43] и др.), либо путем квалификации государственными органами (может иметь место только в отношении стандартных прав - статьи 16, 42, 44 Федерального закона "О рынке ценных бумаг"[44]).
Кроме общих признаков, которые свойственны всем ценным бумагам, можно выделить и специальные признаки, характеризующие вексель. Исследование векселя позволяет дать его характеристику через следующие специфические признаки, которые свойственны только векселю как ценной бумаге: 1) исключительно денежный характер закрепленного обязательства; 2) иные принципы исполнения вексельного обязательства; 3) упрощенный порядок принудительного осуществления прав[45]. В целом, следует отметить правильность критики определения ценной бумаги, которая уже была высказана некоторыми авторами (И.В. Редькин)[46].
Из приведенных признаков можно согласиться с признаком, который был выделен М.М. Агарковым - наличием специфических рисков (при составлении, при обращении, при осуществлении прав) и их иным распределением, нежели в обычных гражданско-правовых отношениях[47]. При этом подход к рискам должен бьпъ дифференцированным, поскольку, с каждым видом ценных бумаг связываются различные правовые отношения, поэтому характер риска, присущего конкретным отношениям, и условия его распределения могут быть различными. Именно построение отношений в сфере ценных бумаг на основании риска, причем носящего специфический характер, можно назвать одним из немногих признаков, универсальных для всей системы российских ценных бумаг[48].
Виды векселей
Применительно к вексельному праву необходимо отметить, что содержание вексельного обязательства различается в зависимости от того, является ли вексель простым или переводным (помимо прочего).
На тему разграничения простого и переводного векселя имеется широкая библиография. Ни один автор, исследовавший вексель, не обошел вниманием этот вопрос. Очень интересный анализ различий этих векселей содержат работы С.М. Бараца, В.А. Белова, Г.Ф. Шершеневича, В.Д. Каткова, ЕЛ, Крашенинникова, А.А. Вишневского и других[49].
Простой вексель (или соло-вексель) фиксирует, как правило, отношения двух лиц: должника - векселедателя и управомоченного лица (кредитора) - векселедержателя. Его сущность состоит в том, что какое - либо лицо обязуется без каких-либо условий и ссылок на что-либо уплатить другому лицу сумму, обозначенную на векселе.
Векселедатель несет полную ответственность по векселю, и поэтому сам вексель не нуждается в каком - либо подтверждении платежа - акцепте. Положение о переводном и простом векселе 1937 г. установило, что к простому векселю применяются все правила, относящиеся к переводному векселю, если это не противоречит сути документа.
Переводный вексель именуют также траттой. Тратту можно определить как распоряжение, которое кредитор дает своему должнику (трассату) об уплате определенной суммы в определенный срок (срок платежа). Нет существенной разницы, как если бы слово "распоряжение" заменили на "предложение", "приказ" или "поручение". Все указанные термины применительно к переводному векселю будут обладать одинаковым значением. На сей счет есть и обратное мнение Белова В.А.[50] Этот автор в категорической форме полагает, что все три понятия - предложение, поручение, приказ - суть разные вещи, С ним можно согласиться только в части сомнительности употребления термина "приказ", поскольку этот термин вряд ли может использоваться в гражданском праве исходя из специфики метода регулирования гражданских правоотношений. Это - скорее термин из области административного права. Стоит вспомнить и специфическое значение этого термина в гражданском процессуальном праве, где под приказом понимается правоприменительный акт государственно-властного органа, предписывающий субъектам определенное поведение, предусмотренное правовой нормой[51].
В правоотношениях по тратте участвуют три стороны: векселедатель (трассант), плательщик (трассат), получатель платежа (ремитент, бенефициарий). Одно лицо в вексельном обязательстве по тратте может совмещать одновременно несколько позиций. Возможность подобных отношений прямо предусмотрена статьей 3 Положение о переводном и простом векселе 1937 г. Тратты, где имеется совмещение позиций, в научной литературе называются смешанными или еще переводно-простыми.[52]
Спорным вопросом является сущность переводного векселя. На сей счет, существует большое количество объяснений в современной цивилистической науке. Скрупулезный анализ этих точек зрения дает В.А. Белов[53] Одна группа авторов полагает, что переводный вексель является обязательством векселедателя с отлагательным условием, вторая группа авторов полагает, что переводный вексель, напротив, является обязательством с отменительным условием.
Согласно первой точке зрения в векселе переводном векселедатель обещает произвести платеж определенной суммы через другое лицо (трассата), сам обязуясь к платежу лишь в случае неудовлетворения кредитора трассатом.[54] С этим не согласен сторонник другой точки зрения Е.А. Крашенинников. Он полагает, что обязанность векселедателя оплатить вексель, есть возложение на него вексельно - правовой ответственности, так называемой охранительной обязанности, не имеющей ничего общего с обязанностью платежа (исполнения) по векселю - обязанностью регулятивной. Этот автор полагает, что векселедатель в переводном векселе обязуется к платежу, но его обязанность прекращается, если векселедержатель получит удовлетворение от плательщика[55].
Ни с одним из этих объяснений не согласен В.А. Белов. Относительно этих концепций он полагает, что в неакцептованном (непринятом) переводном векселе отсутствуют какие бы то ни было обязанные лица тем более обязательства условного[56].
По его мнению, переводный вексель "это не что иное, как оферта трассанта, адресуемая трассату о заключении с ним договора об уплате в пользу третьего лица - векселедержателя (ремитента), С момента акцепта оферты договор об уплате денежной суммы считается заключенным, и третье лицо (ремитент), в пользу которого и был заключен данный договор, имеет право требовать исполнения по нему в соответствии с его условиями"[57].
Этим, по его мнению, и объясняется ответственность векселедателя за неакцепт - т.е. ситуация, когда векселедержатель, не получивший акцепта, вправе обратить свой иск против векселедателя. Этот иск, оказывается, не что иное, как ответственность векселедателя за его недобросовестность. "Отказ от акцепта оферты влечет применение норм гражданского и уголовного права об ответственности оферента (трассанта) перед ремитентом за причинение вреда, явившееся следствием недобросовестности трассанта или неосновательное обогащение, которое могло быть как следствием неосторожности, так и не иметь непосредственной причиной вины трассанта"[58].
Анализ этой конструкции показывает ее несостоятельность. В.А. Белов возлагает ответственность на трассанта за отказ от заключения договора (за уклонение от заключения договора), что противоречит правовой логике. Оферта (статья 435 ГК) и акцепт (статья 438 ГК) являются действиями правомерными, т.е. суть следствие правомерного поведения, которое "в полной мере согласуется со всеми требованиями норм права"[59]. Такое поведение всегда признавалось в теории права и в реальной жизни общественно-необходимым и общественно-полезным. Само гражданское право, построенное на принципах диспозитивности и правонаделения, признает свободу договора (статьи 1 и 421 ГК).
Возлагая ответственность на векселедателя за отказ от акцепта оферты, Белов В.А. должен признать, что в этом случае должны существовать нормы, которые бы понуждали к заключению того договора, о котором он говорит (абзац 2 пункта 1 статьи 421 ГК). Однако ни в вексельном праве, ни в нормах иных институтов гражданского права нет указаний на обязательность заключения договора трассанта и трассата в обязательном порядке. В статье 445 ГК везде речь идет о проекте договора. Вексель, составленный надлежащим образом и подписанный, является не проектом договора, а обязательством, которое векселедержатель может индоссировать еще до предъявления к акцепту.
Несостоятельна также ссылка В.А. Белова на статью 430 ГК. Эта статья ничего общего с абстрактными сделками, к коим относится вексель, вообще не имеет. В соответствии с пунктом 3 статьи 430 ГК должнику в договоре в пользу третьего лица предоставлено право выдвигать против требования третьего лица возражения, которые он мог бы выдвинуть против кредитора. Если экстраполировать это положение к обязательству из переводного векселя, то обнаруживается, что тогда ремитент вообще не сможет осуществить свои права. Ибо его требование может быть отклонено на основании возражений трассата к трассанту.
Теорию В.А. Белова опровергает и следующее обстоятельство. Векселедержатель вправе обратить свой иск против векселедателя раньше наступления срока платежа в случае несостоятельности плательщика независимо от того, акцептовал он вексель или нет (статья 43 Положения о переводном и простом векселе 1937 г.). Буквальный анализ этого положения показывает, что векселедержатель для получения права на иск против векселедателя даже не должен обращаться к конкурсному управляющему плательщика, даже если тот принял на себя обязательства по векселю.
Переводный вексель, на наш взгляд, характеризует, прежде всего, то, что он является односторонней сделкой, которую можно отнести к группе односторонних сделок, "направленных по своему юридическому результату на наделение другого лица субъективным правом"[60]. Субъективным правом, в данном случае, наделяется ремитент - векселедержатель. Причем не одним правом, а их совокупностью: правом на осуществление и на передачу. В этом смысле невозможно согласиться с В.А. Тарховым, который считает, что в ордерной ценной бумаге первоначально указывается не имя осуществляемого по этой бумаге права, а лица, определяющего этого носителя[61].
Второй и определяющей характеристикой переводного векселя является та, которую удачно подметил Саватье Р. Сущность обязательства, закрепленного переводным векселем, по его мнению, в том, что на лицо посредством этого векселя "возлагается обязанность совершить в символической форме платеж третьему лицу определенной суммы денег"[62]. С этим мнением следует согласиться. Однако связывать различных лиц в таком векселе будут не договорные отношения, а система односторонних сделок. Векселедатель наделяет векселедержателя правом требовать исполнения от третьего лица, в случае его согласия. Третье лицо (трассат) посредством односторонней сделки (акцепта) наделяет ремитента правом требовать от него исполнения в соответствии с условиями векселя. При этом обстоятельства, юридические факты и их составы, которые служат основанием для акцепта или, наоборот, отказа от акцепта, остаются вне вексельного обязательства и не имеют большого значения. В связи с высказанным мнением представляется необходимым согласиться с выводом Ю.О. Кремер считающей, что вексельное обязательство возникает в силу совершения ряда односторонних сделок[63].
Если же акцепт не последует, то в этом случае появляется основание и для ответственности. Объяснение же этой ответственности будет следующим: поскольку векселедатель поручает произвести платеж третьему лицу, т.е. возлагает на него исполнение обязательства по уплате, то в этом случае он несет ответственность за его действия, как за свои собственные.
Приведенное нами объяснение имеет и еще одно обоснование, заключающееся в определении переводного векселя, данном статьей 815 ГК. Буквальный ее анализ показывает, что переводным векселем признается ценная бумага, удостоверяющая ничем не обусловленное обязательство указанного в векселе плательщика выплатить по наступлении предусмотренного векселем срока полученные взаймы денежные суммы.
Логически возникает вопрос: от кого полученные взаймы суммы и когда? И почему, собственно, их надо выплачивать? Та же логика подсказывает, что если кто-либо и получал из всех участников такого векселя суммы взаймы, так это будет не кто иной, как векселедатель. А вот возвращать их должен уже трассат (плательщик), который очевидно является лицом, исполняющим обязанность векселедателя по возврату ранее полученных сумм взаймы тому лицу, которое предъявит вексель. По своей сути такой вексель будет простым векселем с осложненным условием платежа. Несмотря на свое название, такой вексель не может считаться переводным.
Форма векселя
Одним из признаков ценной бумаги является соблюдение установленной формы. Равно и вся сила векселя основана исключительно на форме, в которую вексель облечен. Одного намерения выдать вексельное обязательство недостаточно для того, чтобы обязательство получило силу и значение векселя[64]. Как справедливо отмечал Е. Крашенинников, никакое устное заявление лица о принятии на себя вексельного долга, даже если оно сделано в присутствии множества свидетелей, или записано на магнитофонную пленку, не породит вексельных последствий[65]. Нельзя, как это делалось в современной российской практике, поименовать какое-либо обязательство векселем без соблюдения формальных требований. В этом смысле интересный пример мошенничества с использованием векселя приводит Е.Н. Мысловский. Финансовая пирамида под названием Промышленно-финансовая инвестиционная компания принимала от граждан деньги по договору займа, при этом в текст договора включалось следующее условие: "факт передачи денежных сумм удостоверяется свидетельством, в целях настоящего соглашения, по договоренности сторон именуемым "вексель" (не являющимся ценной бумагой)"[66]. Понятно, что это - не вексель. "Нет векселя-документа, нет и векселя-права", - совершенно справедливо отмечал классик вексельного права Г.Ф. Шершеневич[67].
Вопрос о форме векселя является едва ли не самым дискуссионным в юридической науке сегодня и не относится к числу окончательно решенных.
Женевские вексельные конвенции в вопросе о форме векселя противоречивы и не вносят ясности в рассмотрение вопроса (см., к примеру, статью 3 Конвенции, имеющей целью разрешение некоторых коллизий законов о переводных и простых векселях и главу 1 Единообразного Закона о переводном и простом векселе одноименной Женевской конвенции)[68].
Под формой векселя следует понимать способ фиксации прав, удостоверенных векселем. В этом смысле требование о документировании отношений по ценной бумаге, это само по себе указание на форму ценной бумаги. Как удачно подчеркнул А.В. Белевич, требование формы в гражданском праве обычно указывает на устную или письменную форму совершения юридически значимых действий, а само определение ценной бумаги как документа исключает ее выдачу в устной форме[69].
В специальной литературе высказываются и иные точки зрения о форме векселя. Общепринятая точка зрения такова, что в понятие форма векселя включаются реквизиты векселя.
Такая точка зрения представляется ошибочной. Приверженцы этой точки зрения смешивают содержание векселя - правоотношения и содержание векселя - сделки (векселя — документа). Это суть разные, хотя и взаимосвязанные понятия. Содержание векселя - правоотношения - "это обязательство, сущность которого заключается в обещании лица, выдавшего вексель, уплатить определенную денежную сумму, независимо от оснований выдачи векселя"[70]; содержание векселя - сделки - совокупность его существенных условий (пунктов), которые в векселе именуются еще реквизитами. Совершенно справедливо относительно понятия формы и реквизитов ценных бумаг высказывался Д.В. Мурзин, о том, что Гражданский кодекс уже зафиксировал разделение понятий формы и реквизитов для всех ценных бумаг[71].
Однако подчеркнем, что такая точка зрения стала едва ли определяющей. Ее придерживается большинство авторов (см. работы А.А. Вишневского[72], Л.Г. Ефимовой[73]). Несколько отличное мнение высказывает Ф.А. Гудков, который под формой векселя понимает логическую категорию, состоящую из следующих основных элементов: формы выпуска ценной бумаги (документарная или бездокументарная); формы реквизитов векселя; полноты всей совокупности обязательных реквизитов; смысловой целостности векселя именно как формального денежного обязательства, как ценной бумаги[74]. Большинство классиков вексельного права (С.М. Барац[75], Г.Ф. Шершеневич[76]) также полагали, что форма векселя включает в себя вексельные реквизиты.
Такая точка зрения нашла свое отражение в судебной практике. Обзор практики разрешения споров, связанных с использованием векселя в хозяйственном обороте, утвержденный Письмом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 июля 1997 г. № 18[77], полностью на ней основан. Хотя нельзя не отметить показательные в связи с этим "метания" Высшего Арбитражного Суда. Так, в мотивировочной части Постановления Президиума № 36 от 28 сентября 1994 г. было указано: "Положение о переводном и простом векселе указывает на содержание векселя, но не содержит правила о его форме нельзя считать дефектом формы векселя указание в нем иных сроков платежа, чем предусмотрено в ст. 33 Положения"[78], Пленум, видимо, исходил из того, что на вексель, как на один из видов гражданско-правовых сделок, распространяются общие правила о сделках. Т.е. каждая сделка имеет свой юридический состав, в котором форма и содержание суть разные вещи. Реквизиты (пункты) не охватываются понятием "форма" и соответственно относятся к существенным условиям сделки.
Не во всем можно согласиться с теми авторами, которые придерживаются аналогичного мнения, и разделяют понятия форма и реквизиты. Например, с Д.В. Мурзиным, который отмечает, что под формой ценной бумаги законодатель подразумевает технические характеристики исполнения бланка ценной бумаги, а под реквизитами - информацию, имеющую смысловую нагрузку, отграничивающую одну ценную бумагу от другой[79]. Такой подход к форме является узким. По той причине, что, когда говорится о "технических характеристиках исполнения бланка" - "бездокументарная" реальность ценных бумаг из нашего поля зрения выпадает.
Некоторыми авторами высказывались более радикальные мнения относительно формы векселя. Одним из элементов формы может служить обязательность использования утвержденных бланков (он делает оговорку, поскольку Женевские конвенции говорят о том, что форма векселя определяется законом, а такого закона нет, следовательно, эти нормы Постановления Правительства Российской Федерации не могут служить основанием для ничтожности векселя)[80]. Такие бланки были утверждены первоначально Постановлением Президиума Верховного Совета РСФСР № 1451-1 от 24 июня 1991 г. "О применении векселя в хозяйственном обороте РСФСР", а в последствии постановлением Правительства Российской Федерации № 1094 от 26 сентября 1994 г. "Об оформлении взаимной задолженности предприятий и организаций векселями единого образца и развитии вексельного обращения. В более общей форме (применительно ко всем ценным бумагам) эту мысль высказывает А.П. Сергеев, считающий, что "по общему правилу, ценные бумаги представляют собой составленные на специальных бланках письменные документы, имеющие ту или иную степень зашиты от подделки"[81].
Это мнение не соответствует действующему законодательству. Высший Арбитражный Суд справедливо считает, что бланки, установленные названными нормативными актами, не являются необходимым элементом формы. Эта позиция нашла свое отражение в пункте 2 Обзора практики разрешения споров, связанных с использованием векселя в хозяйственном обороте, утвержденного Письмом Высшего Арбитражного Суда от 25 июля 1997 г. № 18.
Установленной формой в соответствии с Федеральным законом "О переводном и простом векселе" для векселя будет бумажный носитель, что соответствует смыслу статьи 142 ГК. В таком требовании Федерального закона "О переводном и простом векселе"[82] к форме векселя есть как отрицательные, так и положительные моменты.
Положительный момент состоит в том, что таким образом преодолевается не слишком удачное по юридической технике определение ценной бумаги, данное в статье 142 ГК. Неудачность самой дефиниции статьи 142 ГК связана с тем, что системообразующим признаком ценной бумаги определяется "документ", т.е. материальный носитель информации[83], нечто существующее в материальном мире.
Употребление в определении ценной бумаги одновременно терминов "документ" и "форма" лишено логики. Любая ценная бумага это документ. Бездокументарная ценная бумага - еще одно "удачное" изобретение российской юриспруденции - тоже не что иное, как документ, только электронный или бумажный в виде совокупности записей, образующих в логическом единстве лицевой счет или счет депо (совокупность записей, объединенная общим признаком в виде лицевого счета или счета депо, которая должна идентифицировать бездокументарные ценные бумаги, существует не в "воздухе"; эта совокупность записей также существует в материальной форме - форме документа.).
Нелогичность определения статьи 142 ГК состоит в том, что оно основано на таком классическом принципе ценных бумаг, как начало презентации. Однако, для именных ценных бумаг и бездокументарных ценных бумаг это начало презентации "не работает". В первом случае сам по себе документ переходит в разряд "документов фиксирующих факты-доказательства», при этом единого документа нет, данные, закрепленные в системе ведения владельцев именных ценных бумаг, расположены в различных документах и предъявлять просто нечего. Такая же картина в случае с так называемыми без документарными ценными бумагами.
Кроме того, легального определения понятия "документ" действующее законодательство не содержит. Несмотря на то, что многие нормативные акты содержат само слово "документ", смысловое значение последнего является различным в зависимости от назначения соответствующего акта и круга отношений, на которые этот акт распространяется[84]. В действующих нормативных актах понятие "документ" раскрывается три раза: в федеральных законах " Об информации, информационных технологиях и о защите информации"[85], "Об обязательном экземпляре документов"[86], "О библиотечном деле"[87].
Требование к векселю - документу об обязательности наличия бумажного носителя неудачно тем, что по его смыслу вексель может быть выписан на любой бумажке, вплоть до листка из ученической тетради. Такая легкость обязывания по векселю не может не вызвать массу вопросов. Это относится к числу недоработок закона.
Однако, критикуя положения закона, разумно задаться вопросом: можно ли заменить термин "бумажный носитель" на более удачный? Действующее российское законодательство в части материальных носителей обязательств, выраженных ценной бумагой, крайне противоречиво. Обычно употребляются три понятия: "сертификат", "бланк", "совокупность записей". Первые два понятия обычно относят к документарной форме ценных бумаг, а последнее считается формой фиксации прав, которая получила наименование "бездокументарная пенная бумага".
Определения бланка ценной бумаги действующее законодательство не дает. Изготовление и ввоз самих бланков является лицензируемым видом деятельности. В вексельной практике говорят также иногда о бланко-векселях или вексельных бланках или вексельных бланкетах, т.е. документах, в которых отсутствует какой-либо реквизит или "незавершенных в каком-либо отношении векселей"[88].
Определение сертификата дается применительно к эмиссионным ценным бумагам в ст. 2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг". Наличие сертификата должно, по мысли законодателя, разделять ценные бумаги документарной и бездокументарной форм выпуска. Однако этого не происходит. Это хорошо демонстрирует систематическое толкование других положений этого же закона, в частности статьи 16 Федерального закона "От рынка ценных бумаг", что делает сомнительными проводимые действующим законодательством различия.
По логике сертификат как юридический документ должен индивидуализировать право. Это право одно или в совокупности с другими правами должно объективироваться в сертификате и тем самым "отрываться" от фигуры обязанного лица. Должнику должно быть все равно, кто будет управомоченкым лицом. По сути, должен соблюдаться принцип: одно индивидуализированное право - один сертификат. Однако закон позволяет объединять в сертификате несколько стандартных (одинаковых) прав, передать которые разным лицам одновременно невозможно без замены сертификата (погашения старого и выдачи нескольких новых). В связи с этим применение термина "сертификат" к носителю вексельного обязательства в настоящее время неправомерно;
Вексель должен быть составлен только на бумаге (бумажном носителе). Общепризнанным поэтому считается, что такое понятие как "бездокументарный вексель" существовать не может. Некоторым авторам здесь все ясно. Например, "все очевидно" для Ф.А.Гудкова, однако, эта очевидность кажущаяся. Систематическое толкование норм законодательства о ценных бумагах обнаруживает более сложную и мозаичную картину[89].
Впервые понятие "бездокументарный вексель" было закреплено Постановлением Федеральной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку от 21 марта 1996 № 2. Попытка введения "бездокументарного векселя" опиралась на правовое закрепление института ценных бумаг в Гражданском кодексе (статья 149). "Бездокументарная" ценная бумага - это правовая фикция, поскольку как таковой бумаги, в классическом понимании, не существует. Однако на эту "бумагу" законодатель распространяет все правила о праве собственности[90]. Такой точки зрения придерживаются и наши судебные органы. Пример - пункт 7 Обзора практики разрешения споров по сделкам, связанным с размещением и обращением акций, утвержденного Информационным письмом Высшего Арбитражного Суда от 21.04.1998 г. № 33[91].
Появление такого "векселя" встретило отпор со стороны Центрального банка (Банка России) и многих специалистов. По их мнению, главным препятствием на пути триумфального шествия по России "бездокументарных векселей" являются Женевские вексельные конвенции 1930 г. Центральный банк, телеграммой от 05.07.96 № 99-96, указал коммерческим банкам, что институт бездокументарного векселя противоречит положениям Единообразного Закона о переводном и простом векселе, утвержденного Женевской вексельной Конвенцией 1930 г., и запретил кредитным организациям обязываться по таким векселям, а также совершать с ними любые другие сделки. Некоторые авторы отмечали, что вексель может иметь бездокументарную форму только в одном случае, "когда он из векселя превращается в официальное платежное средство государства - в безналичные деньги"[92]. «Бездокументарный» вексель нашел и сторонников. По их мнению, такие векселя "имеют право на жизнь, наряду с традиционными векселями, а отнюдь не вместо них"[93].
В качестве основной мысли следует отметить, что анализ векселя как документа и анализ правового режима так называемых "бездокументарных" ценных бумаг не позволяет дать однозначно отрицательного ответа на вопрос о возможности существования "бездокументарного" векселя, хотя сам термин "бездокументарный", безусловно, представляется некорректным как применительно к векселю, так и применительно к любым ценным бумагам (см., выше). Однако если рассуждать в категориях современного законодательства, то следует указать следующее.
Женевские конвенции, на которые ссылаются противники бездокументарного векселя, ничего не указывают относительно формы векселя. В самом тексте можно встретить только упоминание термина "документ" (см. статьи 1 и 2). Через этот же термин определяется ценная бумага в статье 142 ГК. Однако исследование показывает, что это понятие столь неопределенно, что если нет конкретного правового контекста его употребления, то трактовать его значение можно сколь угодно вольно. С этой точки зрения любые попытки конструирования так называемого бездокументарного векселя не лишены правового обоснования. Рамки настоящего исследования не позволяют осветить все возможные конструкции такого векселя, однако следует отметить, что даже требование закона об обязательности составления векселя на бумаге не препятствует конструированию бездокументарного векселя. Достаточно сказать, что закон не указал, сколько бумажных носителей должны фиксировать вексельное обязательство.
И еще некоторые замечания. В статье 149 ГК речь идет не о ценных бумагах в собственном смысле этого слова, а об особых объектах гражданского оборота, к которым применяются правила о таком ее объекте, как ценные бумаги. Ничто не исключает возможности применения правил о конкретной ценной бумаге к какой - либо особой форме фиксации прав. В соответствии со статьей 44 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" Федеральная комиссия имеет право (пункт 2) "квалифицировать ценные бумаги и определять их виды в соответствии с законодательством Российской Федерации".
Представляется, что понятие "квалифицировать" должно пониматься как право распространения на определенного рода или вида финансовые инструменты режима именно конкретной ценной бумаги, а не ценных бумаг вообще. Такая квалификация и была сделана в свое время ФКЦБ России. На определенные имущественные права был распространен вексельный режим. Таким образом, речь идет об особой форме фиксации прав с вексельным режимом. В этом случае никакого противоречия законодательству нет.
Исследование вопроса о форме векселя показывает, что действующее вексельное законодательство (статьи 4 Федерального закона "О рынке ценных бумаг нуждается в корректировке). Необходимо закрепить в законодательстве понятия бланка ценной бумаги и вексельной бумаги (вексельного бланка)[94]. Это позволит существенно упорядочить вексельный оборот. Кроме того, это будет иметь и иные положительные последствия. В частности, государство сможет хотя бы частично иметь представление об объемах эмиссии частных денег в экономике. С точки зрения фискальной (налоговой) политики, такая новелла позволит улучшить контроль за собираемостью налогов.
Реквизиты векселя
Одним из требований закона, соблюдение которого позволяет говорить о наличии векселя, является соблюдение всех вексельных реквизитов. "Как обещание, выраженное и регулируемое специальными вексельными нормами, - писал С.М. Барац, - такой документ должен заключать в себе такие необходимые, составные части, которые, по содержанию своему и по форме, не оставляли бы никаких сомнений относительно воли векселедателя"[95].
Всякая ценная бумага должна обладать определенным содержанием, т.е. однозначно предусматривать меру возможного и должного поведения участников отношений по поводу реализации прав по ценной бумаге. Мера возможного и должного поведения участников отношений по поводу реализации прав по ценной бумаге выражается в существенных условиях (пунктах) или реквизитах ценной бумаги. Реквизиты векселя - суть его существенные условия (пункты) составляют в совокупности его содержание как сделки. Как указывает М.И. Брагинский, применительно к договорам, когда говорят о содержании договора в его качестве правоотношения, имеют в виду права и обязанности контрагента, в отличие от этого содержание договора - сделки составляют договорные условия[96].
Значение реквизитов векселя определяется таким свойством векселя, как его формальность или формальная определенность. Содержание вексельного обязательства определяется исключительно тем, что в векселе написано.
Большинство отношений в сфере рынка ценных бумаг возникает уже в урегулированной форме, и конкретные виды прав, удостоверяемых ценными бумагами, не зависят от воли или усмотрения субъектов правоотношений и определяются законом или в установленном им порядке[97]. Однако действующее законодательство позволяет определять содержание конкретного векселя самим участникам правоотношений. Правовое регулирование, в данном случае, носит ярко выраженный правонаделительный характер, что в целом присуще гражданско - правовому методу регулирования общественных отношений[98].
Законодательство только устанавливает пределы, в которых субъекты по своему усмотрению могут включать в вексель отдельные реквизиты и формулировать их. В качестве пояснения этой мысли можно указать следующее. Вексель согласно действующему законодательству — денежное обязательство (статья 140 ГК). Следовательно, валютой платежа могут быть только денежные средства. Однако участники правоотношений по конкретному векселю вправе: установить конкретную номинальную стоимость векселя (вексельную сумму), выбрать валюту долга и валюту платежа, предусмотреть начисление на вексельную сумму процентов в любом размере и т.д.
Наличие всех обязательных реквизитов является необходимым основанием признания документа векселем, В теории векселя такое положение получило наименование "вексельной строгости"[99]. В.М. Гордон указывал, что "юридическое значение содержание векселя выражается в том, что дефект в содержании акта влечет недействительность его, без предварительного признания этого со стороны суда"[100].
В специальной литературе существуют различные точки зрения на классификацию договорных условий. Что же касается условий односторонних сделок, то этот вопрос практически цельному анализу не подвергался. Реквизитам векселя в этом смысле повезло несколько больше. Имеется значительная литература, в которой относительно вексельных реквизитов были высказаны различные позиции[101].
С.М. Барац указывал на "необходимые составные части" (или "существенные реквизиты" или "главные составные части") и "несущественные составные части", которые вместе именуются еще внешними реквизитами и составляют текст и содержание векселя. Отличие между ними можно продемонстрировать следующей его мыслью: "Неясность в несущественных составных частях вексельного обязательства не оказывает никакого влияния на действительность векселя..."[102]. Он же указывает на так называемую "внутреннюю форму векселя", которую образуют специальные составные части и общие принадлежности обязательств[103].
Г.Ф. Шершеневич указывал, что содержание векселя должно отвечать тем существенным принадлежностям (реквизитам), которые указаны в законе[104]. Также он упоминает об "оговорках". А.В. Макеев указывает, что, исходя из вексельного закона, можно говорить об обязательных (необходимых) и дополнительных реквизитах векселя. При отсутствии любого из необходимых реквизитов документ находится вне поля зрения вексельного закона. Помимо необходимых, вексельный закон предусматривает и дополнительные реквизиты, имеющие вексельное значение[105]. Кроме дополнительных реквизитов, А.В. Макеев отдельно указывает на "оговорки"[106]. Ф.А. Гудков указывает на обязательные реквизиты векселя и "приписки"[107].
В.М. Гордон анализировал отдельно содержание простого и переводного векселей. В простом векселе он выделял три части: центральную, которая именуется текстом векселя, часть, предшествующую тексту, наконец, подпись векселедателя[108]. Переводный вексель, по его мнению, представляет четыре части: часть, предшествующую тексту, сам текст, подпись векселедателя (трассанта), значение плательщика (трассата)[109].
А.А. Вишневский выделяет "реквизиты безусловно обязательные" и "реквизиты, отсутствие которых не влечет автоматического лишения документом вексельной силы, но может быть восполнено в силу существующих в вексельном праве презумпций", К последним он относит срок платежа, место платежа, место составления[110].
По мнению В.А. Белова, указание в статье 142 ГК на такой признак реквизитов, как "обязательные" излишне, поскольку "необязательных" реквизитов не бывает[111].
Представляется, что все вексельные реквизиты (условия) можно разделить на следующие три группы: 1) существенные (обязательные); 2) определимые существенные; 3) факультативные (дополнительные) или оговорки.
Дополнительными реквизитами могут быть только такие оговорки, которые специально предусмотренные вексельным законодательством, т.е.: 1) закреплена правовая возможность их включения в вексель и указано их правовое значение; 2) установлена их формулировка или требования к ее содержанию, способствующие правильному толкованию оговорки.
К примеру, применительно к залогу векселя как к ордерной ценной бумаге используется индоссамент с оговоркой "имеющей в виду залог". При этом действующее законодательство не указывает, как должна быть сформулирована эта оговорка. Центральный банк Российской Федерации рекомендовал формулировать ее как "валюта в залог". На практике формулировки могут существенно отличаться от этой, что может вызывать необходимость в толковании действительной воли лиц, совершивших индоссамент. Такая ситуация возникла в рассмотренном Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации деле по спору между "Акционерным страховым обществом "Надежда Нижнего" и Промышленным коммерческим банком "АвтоВАЗбанк"[112]. В данном случае вексель, переданный банку в обеспечение кредита, был индоссирован с оговоркой "Платите приказу "ПК "АвтоВАзбанка" в случае неисполнения кредитного договора № 10/96 от 28.02.96.". В этом случае суд указал, что поскольку имелся договор залога и оговорка в векселях о возможности уплаты лишь в случае неисполнения кредитного договора"„ то все эти факты в совокупности "свидетельствуют о возникновении между сторонами правоотношений по залогу векселя. Суд также признал, что "фактически страховым обществом совершен залоговый индоссамент".
Нельзя признать реквизитом оговорки, не предусмотренные вексельным законодательством, а именно: дописки, различные надписи.
Оговорки по месту своего расположения в векселе могут быть: оговорками, включенными в самый текст векселя; оговорками, которые расположены в векселе, но вне его текста. При этом оговорки, специально предусмотренные вексельным законодательством, как правило, включаются в самый текст векселя. Оговорки, не предусмотренные вексельным законодательством, могут быть включены как в самый текст векселя, так и вне его. Этим, на наш взгляд, должен исчерпываться вопрос о классификации вексельных реквизитов.
В векселе не может быть никаких обычных условий (реквизитов) еще и потому, что вексельное обязательство, в отличие от других обязательств, является обязательством формальным. Т.е. содержание обязательства определяется исключительно тем, что в векселе написано.
В векселе не может быть и случайных реквизитов. Случайными, по мнению И.Д. Егорова, называются условия, которые изменяют либо дополняют обычные условия. Они включаются в текст договора по усмотрению сторон. В отличие от обычных условий они приобретают юридическую силу лишь в случае включения их в текст договора. На наш взгляд, употребление термина "случайные условия" не совсем корректно. В обязательстве не может быть случайных условий. Все условия, о которых договорились стороны в двусторонних обязательства или которые были включены лицом, выдавшим односторонне обязательство, являются существенными и определяют права и обязанности участников обязательства. Равным образом в векселе не может быть никаких случайных реквизитов. Все реквизиты, которые включены в текст векселя и не относятся к категории "существенных" или "определимых существенных", относятся к дополнительным вексельным реквизитам.
В соответствии со статьей 1 Положения о переводном и простом векселе 1937 г., переводный вексель должен содержать следующие обязательные реквизиты: I) наименование "вексель", включенное в самый текст документа и выраженное на том языке, на котором этот документ составлен; 2) простое и ничем не обусловленное предложение уплатить определенную сумму; 3) наименование того, кто должен платить (плательщика); 4) наименование того, кому или по приказу кого платеж должен быть совершен; 5) указание даты составления векселя; 6) подпись того, кто выдает вексель (векселедателя). В соответствии со ст. 75 Положения о переводном и простом векселе 1937 г, простой вексель должен содержать следующие обязательные реквизиты: 1) наименование "вексель", включенное в самый текст документа и выраженное на том языке, на котором этот документ составлен; 2) простое и ничем не обусловленное обещание уплатить определенную сумму; 3) наименование того, кому или по приказу кого платеж должен быть совершен; 4) указание даты составления векселя; 5) подпись того, кто выдает вексель (векселедателя).
Определимые существенные условия векселя отличаются тем, что при их отсутствии в тексте вексель не поражается мерами недействительности. В подобных ситуациях соответствующий реквизит векселя считается по умолчанию определенным исходя из императивных норм вексельного законодательства (статьи 1, 2, 75, 76 Положения о переводном и простом векселе). При этом становится не имеющим юридического значения то обстоятельство, в силу которого векселедатель не пожелал включать в текст векселя соответствующие условия.
Действующее вексельное законодательство указывает на три определимых существенных реквизита векселя: 1) срок платежа; 2) место платежа; 3) место составления. В соответствии со статьями 2 и 76 Положения о переводном и простом векселе 1937 г. переводной и простой вексель, срок платежа по которому не указан, рассматривается как подлежащий оплате сроком "по предъявлении". При отсутствии особого указания место составления документа считается местом платежа и вместе с тем местом жительства векселедателя. Вексель, не указывающий место его составления, рассматривается как подписанный в месте, обозначенном рядом с наименованием векселедателя.
Совокупность всех вышеперечисленных реквизитов ограничивает составление векселя. Как указывал С.М. Барац, он оказывается "собранным, сложенным и годным для циркуляции"[113]. Совокупность всех реквизитов, которые индивидуализируют право, именуется текстом векселя. Подписанный вексель представляет собой форму, снабженную всем, что нужно для дальнейшего "наслоения" на этот вексель других вексельных обязательств в виде других подписей (индоссантов, акцептанта, авалиста, поручителя (интервента).
Одной из особенностей векселя является его не эмиссионный характер. Действующее законодательство не закрепляет понятие не эмиссионной ценной бумаги. Такие бумаги представляют собой группу ценных бумаг, которые по формальным признакам (прямое не указание их в качестве эмиссионных) относятся к не эмиссионным ценным бумагам. Термин в целом следует признать условным.
Вексель не является эмиссионной ценной бумагой и не подпадает под регулирование Федерального закона "О рынке ценных бумаг". Однако вовсе не потому, как ошибочно полагает та же С.В. Ротко, что его оборотоспособность "во многом аналогична оборотоспособности вещей, определяемых индивидуальными признаками"[114]. Отрицание его как эмиссионной ценной бумаги суть исключительно формальное и построено на определении эмиссионной ценной бумаги, данной в статье 2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг". В соответствии с ним под действие этого закона подпадают только совокупности имущественных и неимущественных прав, подлежащих удостоверению, уступке и безусловному осуществлению с соблюдением установленных этим Федеральным законом формы и порядка, что не может иметь в отношении векселя никакого действия. Основанием для признания векселя не эмиссионной ценной бумагой является и Федеральный закон "О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг"[115] (ст. ст. I и 2).
Будет неверно утверждение, что невозможен выпуск в массовом порядке ценных бумаг и их публичное размещение, если они не подпадают под приведенные признаки статьи 2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг". Пример тому - инвестиционные паи паевых инвестиционных фондов.
Представляется, что в законе необходимо определить некоторый набор признаков, которые характеризуют не эмиссионную ценную бумагу. Под ней можно понимать ценную бумагу, которая: 1) закрепляет индивидуальный объем прав за ее владельцем[116] или еще - не размещается выпусками (обязанное лицо "выдает ценную бумагу в удостоверение своей обязанности и соответствующего права владельца, основываясь на индивидуальных отношениях с владельцем"[117], "возникая из потребностей индивидуального случая, каждый отдельный вексель отражает в себе ряд особенностей, свойственных только ему"); 2) не подлежит размещению среди заранее неизвестного круга лиц. Эти признаки необходимо определить непосредственно в законе. Кроме этих признаков, необходим и признак формальный - перечисление в законе ценных бумаг, которые относятся к эмиссионным, и тех, которые эмиссионными не являются.
Спецификой векселя в системе российских ценных бумаг является то, что основанием для возникновения вексельных правоотношений (как собственно и основой для поднормативного регулирования вексельных отношений) являются разнообразные односторонние сделки. Это является одной из черт, которая отличает вексель в системе иных российских ценных бумаг. Ни один нормативный массив, регулирующий какой-либо иной вид российских ценных бумаг, не отличается таким своеобразием. Более того, основным юридическим фактом и элементом поднормативного (автономного) регулирования для всех иных видов российских ценных бумаг будет договор, т.е. взаимная, а не одностороння сделка. Поскольку роль и значение односторонних сделок среди юридических фактов, их значение для регулирования отношений, возникающих из юридических фактов (в том числе и из самих сделок) достаточно подробно исследовались отечественными цивилистами.
Необходимо согласиться с классификацией односторонних сделок, данной В.Ф. Яковлевым, который группировал односторонние сделки следующим образом: 1) сделки, направленные по своему юридическому результату на наделение другого лица субъективным правом; 2) сделки, направленные на прекращение соответствующего правоотношения; 3) сделки, которые представляют собой реализацию возникших в составе правоотношений отдельных, частных, секундарных правомочий. На основе такого рода сделок происходит внутренняя динамика гражданских правоотношений, появление в рамках уже существующих правоотношений новых прав и обязанностей, их исчезновение, изменение; 4) сделки, которые выступают звеном в правообразующем составе юридических фактов[118].
Все названные группы односторонних сделок представлены и в вексельном праве. Примером сделки, направленной по своему юридическому результату на наделение другого лица субъективным правом, является выдача векселя, а также вексельный индоссамент. Примером односторонней сделки второй группы является зачеркивание индоссамента (ст. 50 Положения о переводном и простом векселе 1937 г.); к этой группе относятся действия акцептанта по зачеркиванию надписи об акцепте (ст. 29 Положения о переводном и простом векселе 1937 г.). Примером односторонней сделки третьей группы является индоссамент, условием которого является сокращение срока для предъявления к акцепту переводного векселя, подлежащего оплате в определенный срок от предъявления (ст. 23 Положения о переводном и простом векселе 1937 г.), а также предъявление векселя к акцепту (ст. 21 Положения о переводном и простом векселе 1937 г.). Примером односторонней сделки четвертой группы является акцепт (Глава 3 Положения о переводном и простом векселе 1937 г.).
Дата: 2019-05-28, просмотров: 189.