Для миллионов людей трудовая деятельность является основным источником доходов и главным полем личностной самореализации. Уровень и качество их жизни напрямую зависят от того, как организован и как функционирует рынок труда. Смена экономического режима неизбежно принимает здесь особенно болезненные формы, порождая серьезные социальные издержки. Цена просчетов и ошибок при реформировании данной сферы может быть очень высокой.

В плановых экономиках трудовые отношения находились под централизованным административным контролем и были одним из наиболее жестко регулируемых звеньев хозяйственного механизма. Государство выступало в роли практически единственного работодателя, частный сектор либо отсутствовал, либо занимал подчиненное положение. Самостоятельность экономических агентов при принятии решений по вопросам занятости, оплаты и режима труда резко ограничивалась или вообще исключалась.

Системная трансформация потребовала перехода к принципиально иной системе трудовых отношений, где основным регулятором выступал бы конкурентный механизм, а не прямой государственный контроль. Рыночные реформы означали отмену большей части административных ограничений в сфере занятости, действовавших при прежнем экономическом режиме. Государство лишилось статуса работодателя-монополиста, возник и начал быстро развиваться новый частный сектор. Получила признание контрактная природа трудовых отношений. Трудовая деятельность утратила обязательный характер, исключительное право распоряжаться своими способностями было закреплено за самими работниками. Освоение новых «правил игры» ставило перед участниками рынка труда немало сложных проблем, сопровождалось неизбежными трениями, требовало отказа от устаревших поведенческих стереотипов.

Этот непростой процесс протекал в условиях глубокого и затяжного переходного кризиса. С одной стороны, российской экономике не удалось избежать резкого сжатия совокупного спроса, последовавшего за либерализацией цен и сокращением государственного субсидирования предприятий, что имело крайне негативные последствия с точки зрения спроса на труд и общего уровня занятости. С другой стороны, под влиянием таких факторов как разрыв устоявшихся хозяйственных связей, новая структура относительных цен на товары и факторы производства, резкое обострение конкуренции и т. п. она столкнулась с необходимостью крупномасштабного перераспределения ресурсов, включая рабочую силу.

Сходные проблемы возникали перед всеми переходными экономиками. Отсюда – вполне закономерные ожидания, что в России рынок труда будет развиваться примерно так же, как в других постсоциалистических странах, раньше нее вступивших на путь реформ. Правда, с учетом большей глубины трансформационного кризиса можно было предполагать, что масштабы и острота проблем окажутся иными: «сброс» предприятиями рабочей силы – активнее, безработица – выше, трудовые конфликты – многочисленнее, инфляционное давление со стороны издержек на рабочую силу – сильнее. Неудивительно, что первые пореформенные годы прошли под знаком скорой катастрофы, которая, как представлялось большинству наблюдателей, неминуемо должна была разразиться в сфере занятости российской экономики.

Однако этим катастрофическим прогнозам не суждено было сбыться. Дальнейшие события показали, что развитие рынков труда в России и в большинстве остальных реформируемых экономик пошло по различным траекториям.

Вывод: Это расхождение как с первоначальными ожиданиями, так и с опытом других постсоциалистических стран позволяет сделать вывод о формировании особой российской модели рынка труда. Пока этот вывод не получил всеобщего признания, не говоря уже о его теоретическом осмыслении. Сегодня существует настоятельная потребность как в преодолении неадекватных представлений о том, как устроен и как работает российский рынок труда, так и в более реалистичной оценке перспектив его будущего развития.