В 1992 г. Нобелевской премии по экономике был удостоен 62-летний профессор экономики и социологии Чикагского университета Гэри С. Беккер за "распространение сферы микроэкономического анализа на целый ряд аспектов человеческого поведения и взаимодействия, включая нерыночное поведение".

Из экономистов мало кто сомневался, что одна из очередных Нобелевских премий будет присуждена именно ему. Гэри Беккер -- самый цитируемый из ныне здравствующих экономистов. И один из самых виртуозных. Он автор нескольких фундаментальных исследований и многих десятков статей. Три главные его книги -- "Экономика дискриминации", "Человеческий капитал" и "Трактат о семье" -- переиздавались дважды. Трудно назвать другого экономиста его поколения, на долю которого выпало бы подобное признание.

В профессиональном сообществе он давно уже пользуется огромным авторитетом. Предлагаемые им модели неизменно завоевывали репутацию классических и становились базовыми для последующих разработок. Он стоял у истоков целого семейства новых разделов экономической теории -- экономики дискриминации, теории человеческого капитала, экономики преступности, экономики домашнего хозяйства и др. Во многом благодаря именно его работам сегодняшняя микроэкономика выглядит принципиально иначе, чем два--три десятилетия назад. В 1987 г. он избирался президентом американской экономической ассоциации. Социологам имя Гэри Беккера известно почти так же хорошо, как экономистам (а ведь между двумя этими профессиональными сообществами издавна существуют весьма напряженные отношения).

Г. Беккер родился в 1930 г. в Потстауне (штат Пенсильвания). После окончания в 1951 г. Принстонского университета его научная судьба была тесно связана с двумя исследовательскими центрами -- Колумбийским и Чикагским университетами. Действительно, во всех его работах явственно различим дух чикагской школы.

"Экономический подход к социальным вопросам - так сам Беккер определяет суть своего научного поиска, плодотворность которого продемонстрировал на примере таких внерыночных форм деятельности, как дискриминация, образование, преступность, брак, планирование семьи, а также при объяснении иррационального и альтруистического поведения, казалось бы, вовсе уж чуждых "человеку экономическому". Коллеги, ученики и последователи Беккера распространили этот подход на еще более экзотические для традиционной экономической науки явления - от идеологических процессов и религиозной деятельности до суицидов и сексуальной активности.

Такая экспансия (или, как нередко выражаются, "экономический империализм") вдохновлялась представлением о принципиальной рациональности человеческого поведения. Предпосылка рациональности подразумевает, что оно целесообразно (ориентировано на получение будущих результатов) и согласовано во времени. Отталкиваясь от нее, Беккер широко раздвинул рамки неоклассической экономической теории, которая была осознана им как универсальный язык описания человеческого поведения, где бы и кем бы оно ни осуществлялось. Ее ключевые понятия -- редкость, цена, альтернативные издержки и т.п. -- стали все активнее прилагаться к cамым разнообразным аспектам человеческой жизни, включая и те, которые традиционно находились в ведении других социальных дисциплин.

Естественно, что теоретические новации Беккера далеко не всегда oжидaл благожелательный прием. Идея человеческого капитала, кажущаяся столь самоочевидной, была встречена в штыки педагогической общественностью, усмотревшей в ней умаление культурной ценности образования и низведение человека до уровня машины; острые споры разгорелись вокруг вывода, полученного на основе беккеровского анализа криминальной активности, о том, что введение или расширение применения в западных странах смертное казни могло бы заметно понизить в них уровень преступности; резко критической была реакция многих демографов и экономистов на "Трактат о семье"; разработанный Беккером "экономический подход" к человеческому поведению также натолкнулся на непонимание со стороны представителей различных социальных дисциплин. И стойкость, с какой Беккер отстаивал свои концепции, может вызывать только уважение.