Как уже было сказано, заседание сената стало временным перемирием между убийцами Цезаря и его сторонниками. Однако этот мир продолжался недолго, точнее, до похорон Цезаря. Виновником следующих событий стал консул Марк Антоний, стремившийся захватить власть. Ему благоприятствовало то обстоятельство, что политический преемник Цезаря сразу определиться не мог. Наиболее активного и опасного соперника, Лепида, Антоний сумел привлечь на свою сторону, обручив свою дочь с его сыном и поддержав его кандидатуру на выборах великого понтифика. По мнению Парфенова В.Н., дальнейшие действия Антония отличает стремление к лавированию и маскировке своих истинных намерений. Сначала «консул убедил ветеранов, что мщение за смерть Цезаря следует отложить, но буквально на следующий день 19 марта вместо похвальной речи Антоний произнес пламенную речь, направленную против заговорщиков»[21], и тем самым спровоцировал волнения процезариански настроенного плебса. Противореспубликанским действиям народа способствовало и незадолго до этого прочитанное завещание Цезаря, по которому «народу отходили сады над Тибром и по 300 сестерциев каждому римскому гражданину»[22].Конечно, это вызвало неприятие республиканской партии, так как они сами объявили после убийства, что собираются признать Цезаря тираном и конфисковать его земли, а теперь оказывалось, что они хотели конфисковать земли, по праву принадлежащие народу. Естественно, это вызвало негодование в народе. В силу данных обстоятельств ситуация складывалась отнюдь не в пользу убийц Цезаря. Разгневанный плебс, возбужденный речью Антония, решил тотчас отомстить за смерть диктатора, ринулся к зданию сената, в котором произошло убийство, и сжег его, затем народ ринулся к домам Брута и Кассия, но они уже «тайно бежали из города. Первое время они оставались в Антии, рассчитывая вернуться, когда ситуация в Риме станет спокойнее, а это, как они тщетно думали, произойдет скоро, так как порывы толпы, считали они, не верны и краткосрочны»[23]. После отъезда руководителей заговорщиков «отъезд из Рима убийц Цезаря и другой знати превратился в поспешное бегство»[24]. А когда сторонники Брута и Кассия покинули город, Антоний уже фактически обладал единоличной властью в Риме.

Весной республиканская партия раскололась. Так, крайние ее «представители говорили о возможности гражданской войны, рассчитывая на гальские силы Децима Брута и Секста Помпея, в то время как умеренная часть партии настаивала на примирении с Антонием»[25], который во многом шел навстречу им. Но, как считает Машкин Н.А., положение консула со временем ухудшалось, в силу этого сближения с заговорщиками упал и его авторитет среди римского плебса. К тому же положение Антония усложнилось и с прибытием в Рим Гая Октавия, наследника Цезаря. По этим причинам подобные сближения с консулом для сенаторской партии было мало выгодно, так как это не вернуло бы главного их орудия – поддержки народа.

Как уже было сказано, Марк Юний Брут и Кассий Лонгин рассчитывали, что Децим Брут направит свои силы на Италию, но теперь от этого приходилось отказаться, так как Антоний, считает Машкин Н.А., «опасаясь пребывания Брута и Кассия в Италии, активизации их действий, внес предложение поручить им заготовку хлеба для Рима, и с большей выгодой для самого себя рекомендовал послать Брута в Азию, а Кассия на Сицилию»[26], что еще больше усугубило положение заговорщиков и укрепило преобладание над ними Антония. Собрание республиканцев 8 июня также не принесло никаких результатов. Цицерон старался привлечь на свою сторону колеблющихся. Заговорщики продолжали терять своих сторонников и время. Верной осталась, пожалуй, лишь муниципальная аристократия. Доказательством того, что римляне отвернулись от республиканцев, служит зрелище, устроенное последними. Как показывает история, цирковое представление легко могло стать началом бунта, мятежа, хотя бы увеличением числа сторонников. Но на этот раз представление даже не подняло авторитета заговорщиков в глазах плебса. Следует сказать, что, возможно, граждане просто не хотели принимать участие в борьбе между руководителями правящих групп, что показывает жажду мира народом.

Возможно, чтобы показать, что Брут и Кассий все еще обладают силой, или чтобы напугать Антония, республиканцы выпускают декларацию о возможной гражданской войне и протестом против оскорбительного тона декларации консула. Хотя реально такое действие, по мнению Машкина Н.А., «говорило лишь о полном бессилии убийц Цезаря перед Антонием»[27].

Таким образом, можно заключить, что Марк Антоний получил заметное преобладание над убийцами Цезаря, хотя и его положение не было столь твердым.