— Ваше Величество хочет, конечно, сказать: неважно, — произнес он почтительно. Однако при этом он хмурился и подавал Королю знаки.
— Ну да, — поспешно сказал Король. — Я именно это и хотел сказать. Неважно! Конечно, неважно!
И забормотал вполголоса, словно примериваясь, что лучше звучит:
— Важно — неважно… неважно — важно…
Некоторые присяжные записали: «Важно!», а другие— «Неважно!» Алиса стояла так близко, что ей все было отлично видно» (93—94).
Игра, начатая Королем («Важно!»), продолжается Кроликом («Неважно!»), после чего сам Король сначала отдает инициативу своему противнику, а потом снова возвращается на исходные позиции («Важно-неважно… Неважно-важно…»), после чего результат — весьма сомнительный и никак не окончательный — закрепляется в записях присяжных.
Принцип игры, выдвинутый и разработанный Элизабет Сьюэлл на материале отдельных слов и словосочетаний, можно, как кажется, понимать и более широко, не ограничиваясь лишь этим материалом. В качестве «фишек», которыми оперирует автор, противополагающий в «игре в нонсенс» системы порядка и беспорядка, могут выступать не только отдельные «фишки»-слова, но и целые структуры.
Эти структуры могут быть самого разного порядка и свойства. Назовем в качестве одного из самых очевидных примеров знаменитое стихотворение-нонсенс «Jabberwocky» (Д. Орловская перевела его как «Бармаглот»), открывающееся «бессмысленным» четверостишием:
‘Twas brillig, and the slithy toves
??Did gyre and gimble in the wabe:
All mimsy were the borogoves,
??And the mome raths outgrabe.
(Варкалось. Хливкие шорьки
??Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
??Как мюмзики в мове).
????????Пер. Д. Орловской
«Философская игра, которую затеял»17 в этом стихотворении Кэрролл, вызвала к жизни огромную литературу. Не будем углубляться в рассмотрение различных интерпретаций этих строк, заметим только, что и здесь в игре участвуют две прямо противоположные силы, ибо лексическая бессмыслица облечена в этом четверостишии в четкие грамматические формы, которые сами по себе значимы. Как ни туманны конкретные значения отдельных слов, самый их порядок, артикли, окончания, суффиксация и пр. не оставляют никаких сомнений относительно структуры всего предложения и отдельных его частей. Известный английский лингвист Чарлз Карпентер так выделяет структуру первого четверостишия «Jabberwocky» в своей книге «Структура английского языка»:
‘Twas — — — — — — —, and the — — — — у — — — — — s
Did — — — — — — — and — — — — — — in the — — — — — — — — —;
All — — — — y were the — — — — — — — — s;
And the — — — — — — — — — — —18.
Приведенная структура аналогична построенной академиком Л.В. Щербой фразе, которую, как правило, вспоминают в этой связи: «Гло?кая ку?здра ште?ко будлану?ла бокра? и курда?чит бокре?нка». Грамматические связи и роль каждого из слов в предложении здесь совершенно очевидны, хотя мы и не знаем ни одного из конкретных значений. Так и Алиса, прочитав «Бармаглота», замечает: «Очень милые стишки, но понять их не так-то легко». А подумав, добавляет: «Наводят на всякие мысли — хоть я и не знаю, на какие… Одно ясно: кто-то кого-то здесь убил… А, впрочем, может и нет…».
Тот же принцип несколько варьируется в другом стихотворении-нонсенсе, которое зачитывается в качестве улики против Валета во время суда:
Я знаю, с ней ты говорил
??И с ним, конечно, тоже.
Она сказала: «Очень мил,
??Но плавать он не может».
Там побывали та и тот
??(Что знают все на свете),
Но, если б делу дали ход,
??Вы были бы в ответе.
Я дал им три, они нам — пять,
??Вы шесть им посулили.
Но все вернулись к вам опять,
??Хотя моими были… и т. д.
????????Пер. Д. Орловской
Каждое из слов здесь полностью значимо и осмысленно, неясны лишь референциальные отношения, т. е. отношения между знаками-словами и обозначаемыми с их помощью реальными объектами. В результате прозрачнейшая словесная конструкция затуманивается; сохраняя полную видимость смысла, она становится непонятной, «бессмысленной». Эта двойственность стихов, зачитываемых в качестве «улики», которые, с одной стороны, полностью лишены смысла (точка зрения Алисы), но, с другой стороны, несут смысловую нагрузку (точка зрения Короля), и обыгрывается в следующем за стихами судебном «прении».
«— Это очень важная улика, — проговорил Король, потирая руки. — Все, что мы сегодня слушали, по сравнению с ней бледнеет. А теперь пусть присяжные обдумают свое…
Дата: 2019-03-05, просмотров: 265.