Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Виды связи в сложном синтаксическом целом
В связной речи предложения связаны друг с другом по смыслу. Отдельно взятое предложение обычно обладает только относительной смысловой законченностью, группа же предложений передает содержание высказывания значительно полнее. Такая группа тесно взаимосвязанных самостоятельных предложений образует особую синтаксическую единицу более высокого порядка, чем отдельное предложение, и называется сложным синтаксическим целым (сверхфразовым единством).
Смысловые отношения, объединяющие отдельные предложения в сложное синтаксическое целое, подкрепляются различными средствами: повторением слов из предшествующего предложения, употреблением личных и указательных местоимений, наречий (затем, потом, тогда, там, так и др.), союзов (зато, однако, так что и др.), вводных слов, указывающих на связь мыслей (итак, следовательно, во-первых, во-вторых, напротив, наконец и др.), порядком слов в предложениях, интонацией частей и целого и т. д.
Примером сложного синтаксического целого, в котором использованы разные средства объединения самостоятельных предложений, может служить отрывок из «Хаджи-Мурата» Л. Н. Толстого:
Когда на другой день Хаджи-Мурат явился к Воронцову, приемная князя была полна народа. Тут был и вчерашний генерал с щетинистыми усами, в полной форме и орденах, приехавший откланяться; тут был и полковой командир, которому угрожали судом за злоупотребления по продовольствованию полка. Тут был армянин-богач, покровительствуемый доктором Андреевским, который держал на откупе водку и теперь хлопотал о возобновлении контракта. Тут была, вся в черном, вдова убитого офицера, приехавшая просить о пенсии или о помещении детей на казенный счет. Тут был разорившийся грузинский князь в великолепном грузинском костюме, выхлопатывавший себе упраздненное церковное поместье. Тут был пристав с большим свертком, в котором был проект о новом способе покорения Кавказа. Тут был один хан, явившийся только затем, чтобы рассказать дома, что он был у князя.
Все дожидались очереди и один за другим были вводимы красивым белокурым юношей-адъютантом в кабинет князя.
В этом отрывке первое предложение образует так называемый зачин, последнее — концовку. Оба они скрепляют заключенные между ними предложения в сложное синтаксическое целое. Сами предложения связаны параллелизмом структуры и повторяющимися в начале каждого из них словами тут был. Такая связь внутри сверхфразового единства называется параллельной.
По-другому построено следующее сложное синтаксическое целое:
Неведомая сила толкнула его [Григория] в грудь, и он попятился, упал навзничь, но тотчас же испуганно вскочил на ноги. И еще раз упал, больно ударившись обнаженной головой о камень. И потом, не поднимаясь с колен, вынул из ножен шашку, начал рыть могилу (М. Шолохов).
Связь между отдельными предложениями данного отрывка осуществляется наличием единого субъекта; причем каждое последующее предложение развивает, «подхватывает» содержание предыдущего. Такая связь между ними называется цепной.
Структура абзаца
Сложное синтаксическое целое часто, но не всегда совпадает с абзацем. Абзац — это отрезок текста от одной красной строки до другой, заключающий в себе обычно несколько предложений, реже — только одно предложение. Сплошной письменный или печатный текст, не разбитый на абзацы, не только труден для чтения, но и проигрывает в смысловом отношении, так как не выделяются структурно-логические части, из которых он состоит.
Примером деления текста на абзацы может служить начало рассказа А. П. Чехова «Каштанка»:
Молодая рыжая собака — помесь такса с дворняжкой — очень похожая мордой на лисицу, бегала взад и вперед по тротуару и беспокойно оглядывалась по сторонам. Изредка она останавливалась и, плача, приподнимая то одну озябшую лапу, то другую, старалась дать себе отчет: как это могло случиться, что она заблудилась?
Она отлично помнила, как она провела день и как в конце концов попала на этот незнакомый тротуар.
День начался с того, что ее хозяин, столяр Лука Александрыч, надел шапку, взял под мышку какую-то деревянную штуку, завернутую в красный платок, и крикнул:
— Каштанка, пойдем!
Период
Периодом (гр. περιοδε— обход, круг, круговращение) называется сильно распространенное предложение (чаще всего многочленное), характеризующееся со стороны содержания значительной полнотой и законченностью выражения мысли, единством темы, а со стороны интонации распадением на две части: повышение и понижение. Первая часть произносится с постепенно нарастающим повышением голоса, затем следует явно выраженная пауза, после которой наступает заметное понижение голоса.
Такое интонационное оформление образует как бы кольцо, круг: период открывается и замыкается одинаковым способом ровного произношения.
В больших по объему периодах повышение и понижение, в свою очередь, подразделяются на части посредством пауз меньшей длительности; эти части называются членами периода.
Благодаря емкости и изяществу формы, легкости восприятия заключенного в нем содержания, период получил распространение в различных стилях и жанрах: в художественной прозе, в поэзии, в ораторских выступлениях, в публицистической речи.
В зависимости от смысловых отношений между повышением и понижением выделяются разные виды периода: временной, причинный, сравнительный, условный, уступительный и др.
Приведем два примера периода — сравнительного и уступительного: Как плавающий в небе ястреб, давши много кругов сильными крылами, вдруг останавливается, распластанный среди воздуха на одном месте, и бьет оттуда стрелой на раскричавшегося у самой дороги самца-перепела,— так Тарасов сын Остап налетел вдруг на хорунжего и сразу накинул ему на шею веревку (Г.);
Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот тысяч, изуродовать ту землю, на которой они жались, как ни забивали камнями землю, чтобы ничего не росло на ней, как ни счищали всякую пробивающуюся травку, как ни дымили каменным углем и нефтью, как ни обрезывали деревья и ни выгоняли всех животных и птиц,— весна была весною даже и в городе (Л. Т.).
ТЕКСТ, ДИСКУРС
Журналист в своей работе должен создавать не предложения или словосочетания, а синтаксические структуры, конструкты более сложные, как в смысловом отношении, так и в формальном. Журналист имеет дело с текстом, его читатель – с дискурсом.
Поясним эти два важнейших понятия современной филологической науки.
Анализ специальных работ показывает, что понятие "текст" имеет сегодня как узкое, так и широкое значение. При узком или традиционном понимании, характерном для исследований филолого-лингвистического направления, под текстом понимается любое речевое высказывание независимо от объема, но непременно обладающее признаком завершенного смыслового единства и коммуникативной значимостью. Данные критерии могут быть применены как к отдельному слову, так и к предложению и даже к букве. Приведем рассуждения И.Н. Горелова и К.Ф. Седова: "Видим перед собой табличку "Выхода нет" (перед лестницей в метро). Вроде бы предложение, да еще очень пессимистичное. Но табличка эта висит перед лестницей в метро. Получается, что никакому пессимизму автор не предавался - просто указал, что именно в этом месте из метро выйти нельзя, надо искать место с табличкой "Выход". Казалось бы - одно слово, а содержит всю необходимую нам для данной ситуации информацию. Это - текст, как и многие другие тексты: "Осторожно!", "Не ходить!" (текст понятен, словесная часть как бы слита с несловесным фрагментом действительности — газоном или клумбой), "Продуктовый магазин", "Цветы", "Зоопарк"... Несомненными текстами ... являются буквы "Т", "А", "М" (метро, например)".
В свое время О.И. Москальская также отмечала, что поскольку объем - это не характеристика текста, то этим термином могут быть обозначены различные речевые единицы. Под "текстом" понимается, - писала О.И. Москальская, - с одной стороны, любое высказывание, состоящее из одного или нескольких предложений, несущее в себе по замыслу говорящего законченный смысл, а с другой стороны, такое речевое произведение, как повесть, роман, газетная или журнальная статья, научная монография, документы различного рода и т.п.... В качестве текстов рассматриваются также части целого речевого произведения — главы, параграфы, абзацы.
Однако не все так просто: можно добавить точки зрения других ученых, которые считают, что число единиц, образующих текст, при его определении не является таким уж важным или главным признаком. В связи с этим можно возразить, что в языке слово может состоять из одной только морфемы, предложение - из одного слова, а текст - из одного предложения. Вероятность таких случаев невелика, но они существуют.
В настоящее время термин "текст" перенесен на многие жизненные явления, причем под текстом не обязательно понимается связное и законченное образование. Благодаря психоаналитическим теориям и, прежде всего, теориям 3. Фрейда, К.Г. Юнга, Дж. Лакана, в качестве текстов рассматриваются сновидения. Дж. Лакан однозначно утверждал, что "сон есть текст", поскольку он "структурирован как текст", хотя и не всегда сопровождается речью.
Русский ученый П.А. Флоренский сновидения рассматривал как переход жизни человека из мира видимого в мир невидимый, утверждая, что "в нас самих жизнь в видимом чередуется с жизнью в невидимом". То, что сновидения есть тексты, следует из анализа сновидений с точки зрения их композиции и семантического наполнения: "сонная фантазия представляет нам ряд лиц, местностей и событий, целесообразно сцепляющихся между собой, т.е., конечно, не глубокой осмысленностью событий", "отдельные события, как бы ни казались они нелепыми, однако связаны в сновидении причинными связями", "сновидение ... приводит к некоторому заключительному событию, являющемуся развязкой и завершением всей системы последовательных причин и следствий".
Э. Бенвенист тексты сновидений уподоблял художественным произведениях: «подсознание использует подлинную "риторику", которая, как и стиль, имеет свои фигуры»; "мы находим здесь и там все способы субституции, порождаемые табу: эвфемизм, намеки, антифразы, умолчание, литоту", а также метонимию, все виды метафор; «"синтаксис" сновидений напоминает стилистический прием эллипсиса».
Термин "текст" используется также в семиотическом смысле. В качестве текстов рассматриваются, например, такие знаковые образования невербального происхождения, как произведения изобразительного искусства, музыкальные сочинения, немое кино, ритуальные действия и т. п. Иными словами, культура в целом, как это показано в работах Ю.М. Лотмана, представляет собой текст в ее знаковом воплощении.
Широкое понимание термина "текст" утвердилась сравнительно недавно. Оно связано с тем, что понятие культуры трактуется как сложное семиотическое образование. Такой подход обусловлен развитием семиотики, науки о знаках. Напомним, что идея создания науки о знаках возникла не только у Ч. Пирса. Ф. де Соссюр сформулировал основы науки о знаках, предложив для нее термин "семиология". В отечественной науке развитию семиотической теории культуры способствовало научное объединение исследователей, известное под названием Тартуско-Московской лингвистической школы.
Основным тезисом семиотической теории культуры является положение о культуре как системе знаков. Согласно этому положению, каждая культура представляет собой определенную систему конвенциональных знаков. Естественный язык, язык математики, нотная запись и т.д. — примеры знаковых систем, при помощи которых осуществляется кодирование феноменов культуры, хранение знаний человека о мире. Феномены культуры становятся, таким образом, знаковыми сущностями, в которых внешне воспринимаемая форма наделена значением, однако доступ к значению является уделом посвященных, т.е. тех, кто владеет знаниями о кодировании и декодировании семиотических систем. Поэтому мы с вами можем утверждать, что культурные знаки - это знаки, наделенные неким тайным значением.
Положение о культуре как знаковой сущности ведет к тому, что все явления культуры мыслятся как тексты. Поскольку культура и все, что существует в мире, есть текст, субъект неизбежно находится внутри текста. В результате его сознание есть тоже некая сумма текстов. Под текстом, таким образом, понимается решительно все, что порождает и воспринимает человек. Присутствие текста в тексте, обозначаемое термином "интертекстуальность". Поскольку текст порождается и воспринимается как интертекст, о тексте как автономном образовании не может быть и речи. Отсюда вытекает важнейший тезис постструктурализма о несамотождественности текста.
В концепции постструктурализма текст - это не только интертекстуальная модель. У каждого текста есть "изнанка". Для французского постструктурализма в лице М. Фуко "чистое бытие желания" выражается в понятии "желание власти".
М. Фуко считает, что для каждой исторической эпохи характерна более или менее единая система знаний, образуемая из дискурсивных практик различных научных дисциплин. Совокупность этих правил М. Фуко обозначил термином "эпистема", которая реализуется как языковая норма, бессознательно предопределяющая мышление представителей культур. Поскольку эпистема всегда подчинена структуре властных отношений, она не может быть объективной.
Таким образом, "изнанкой" текста культуры, по М. Фуко, являются властные отношения. Удержанию власти служат средства массовой информации, находящиеся в распоряжении властных структур. Мистифицируя массовое сознание, они ведут к фундаментальной, онтологической трансформации культуры. Уничтожить жажду власти, руководимую человеком, как считает М. Фуко, невозможно, поэтому единственным противодействием является изобличение власти.
Термин "дискурс" не менее распространен, чем термин "текст". Одно из значений термина "дискурс" уточняет, к примеру, традиционные понятия стиля и индивидуального языка. Вместо выражений типа "стиль Хемингуэя", "язык Хемингуэя", "язык политической партии" становятся привычными выражения: "дискурс малой группы", "дискурс мемуаров", "дискурс бизнес-плана" и т. п. В науке под дискурсом стали понимать сложное коммуникативное явление, для понимания которого необходимо привлечение экстралингвистических факторов (знания о мире, мнения, установки, цели адресата).
Как коммуникативное событие, дискурс не мыслим без участников общения, что предполагает их взаимодействие (интеракцию) в социальных ситуациях. Поскольку дискурс - это коммуникативное событие, то в нем задействованы не только язык в его актуальном употреблении, а также те ментальные процессы, которые непременно имеют место в процессе коммуникации. Возможность использования понятия "дискурс" как к устному, так и письменному тексту ставит вопрос о соотношении понятий "дискурс" и "текст".
Ряд ученых говорит о том, что дискурс - это актуально произнесенный текст: текст - это абстрактная грамматическая структура произнесенного; дискурс -это понятие, относящееся к речи, текст - это понятие, касающееся системы языка. Иными словами, текст и дискурс здесь соотнесены точно также, как и предложение и высказывание.
Текст есть продукт процесса порождения и интерпретации. Дискурс представляет собой динамический процесс, частью которого является текст. Таким образом, анализ текста - это есть лишь часть анализа дискурса. Кроме анализа текста, дискурс включает социальные условия, которые предопределяют порождение и восприятие текста, ментальные процессы и т.д.
Мы с вами также разделяем ту точку, согласно которой дискурс – это текст, направленный (воздействующий) на воспринимающее лицо (читатель, слушатель, зритель) таким образом, чтобы сформировать у этого лица нужные автору текста представления.
Теперь обратимся к другой важной стороне и текста и дискурса.
Тексты СМИ, хотим мы этого или не хотим, несут
«искаженность» коммуникации. При этом следует учитывать и особенность средств передачи информации. Не только телевидение, но и газеты начинают с изложения «фактов»; это изложение претендует на статус «неприкрытой правды» – а вовсе не ее описания. Особенно ясно это видно на примере визуальных СМИ, когда картинку реальности (отметьте – кем-то снятую и, возможно, даже смонтированную) выдают за саму реальность. Современные СМИ как бы говорят: «Мир таков – смотрите сами». Эту тенденцию обозначим как тенденцию «визуализации» информации.
Такое понятие, как «монтаж», приобретает важное значение.
«Визуализация» текстов СМИ ставит серьезной вопрос о существовании той самой подлинной и единой для всех реальности, о которой рассуждают. Возмущенные звонки в редакции телевещания 11 сентября 2001 г. с требованием прекратить дурные шутки и розыгрыши с обвалом зданий – яркое выражение тех проблем, которые ставит эта «визуализация» информации (повторим еще раз, она свойственна не только телевидению, но и традиционным источникам информации – газетам и т.д.).
Не столь важным, однако, действующим фактором является и
информационная пресыщенность. Ранее информация, так или иначе, в основном обрабатывалась личностью, осмыслялась ею. Теперь же нередка ситуация, когда мы имеем дело просто с маркировкой факта, события; нет того самого вдумывания, которое вело бы к освоению этого факта личностью и осмыслению его в рамках целостного мироотношения.
Все вышеперечисленные моменты изменяют традиционное
понимание текста, на котором базируется инструментарий его анализа.
КРАТКИЕ ОСНОВЫ СТИЛИСТИКИ
Главная задача профессиональной деятельности журналиста
создавать публицистические тексты. При этом журналист обязан соблюдать правила науки стилистики. Что это такое?
Основу функционально-стилистической теории составляет
предложенная В.В. Виноградовым категориальная трихотомия функций языка – «общение/сообщение/воздействие», которые разграничиваются в зависимости от типа передаваемого содержания и одновременно от типа используемых языковых (речевых) единиц:
1) функция общения связана с передачей неспециального и неэмоционального содержания. При общении используются слова «основного словарного фонда», реализующие свои синонимические, полисемантические и омонимические языковые свойства и употребляющиеся в составе устойчивых морфо-синтаксических и лексико-фразеологических моделей. Общение, как правило, предполагает отсутствие специальных слов (терминов), формальных (например, газетных клише, штампов) и экспрессивных оборотов речи;
2) функция сообщения (например, новости в СМИ или о том, что подруга вышла замуж) предполагает специальное (в СМИ, науке) и неэмоциональное содержание. Это содержание оформляется с помощью специальных слов (например, политических, военных терминов) и формальных единиц (журналисты используют готовые устойчивые словосочетания для облегчения понимания текста и в стилистических целях), Конечно, в сообщениях, например, о строительстве здания университета или открытии новой библиотеки, отсутствуют экспрессивные слова и обороты речи;
3) функция воздействия СМИ предполагает наличие неспециального и эмоционального содержания, использование экспрессивных и отсутствие специальных и формальных слов и оборотов речи.
Природа данного противопоставления проявляется в том, что
оно распространяется на все факты и уровни языка, включая фонетику, просодию, морфологию и синтаксис.
Как было сказано выше, трихотомия функций языка
представляет собой предельный уровень абстракции. В реальной практике речеупотребления в чистом виде возможна реализация лишь функции общения, составляющего основу любого текста, тогда как две другие функции реализуются в речи лишь в сочетании с этой первичной функцией языка.
На этой основе производится дифференциация
функциональных стилей. Под функциональным стилем понимается «исторически сложившаяся, осознанная обществом подсистема внутри системы общенародного языка, закрепленная за теми или иными ситуациями общения (типичными речевыми ситуациями) и характеризующаяся набором средств выражения (морфем, слов, типов предложения и типов произношения) и скрытым за ними принципом отбора этих средств из общенародного языка».
Перечисленные функции языка наиболее естественным и
органичным образом соотносятся в первую очередь с обиходно-бытовым (функция общения), научным (функция сообщения в сочетании с функцией общения) и художественно-беллетристическим (функция воздействия в сочетании с функцией общения) функциональными стилями.
Однако функционально-стилистическая система развитых
национальных языков не сводится к трихотомии «обиходно-бытовой (разговорный)/научный/художественно-беллетристический стили». Функция сообщения, помимо научной речи, систематически реализуется также в официально-деловом функциональном стиле, а функция воздействия, помимо художественно-беллетристического стиля, – опять-таки в систематическом плане – представлена в текстах публицистического характера.
Разграничение функциональных стилей, реализующих одну и
ту же функцию языка, производится на понятийно-языковой основе: научный и официально-деловой функциональные стили, где представлена (наряду с функцией общения) функция сообщения, используются в принципиально различных ситуациях, соответственно 1) при изучении неких областей знания и 2) при определении «должного» и «недолжного», и, несмотря на наличие некоторых общих языковых черт (тенденция к клишированности и др.), достаточно четко дифференцируются в плане систематически употребляемых языковых элементов (значительно большая терминологичность научных текстов и т.п.).
Публицистический и художественно-беллетристический
функциональные стили, реализующие (наряду с функцией общения) функцию воздействия, также различаются, с одной стороны, в понятийном плане (рассуждение по поводу реальных фактов, событий и т.п. творческое переосмысление тех же фактов или вообще описание «реально не бывшего») и, с другой стороны, в плане языковом (при всей свободе употребления элементов функции воздействия в публицистическом стиле «порог насыщения» здесь будет в общем и целом значительно ниже, чем в художественно-беллетристическом стиле).
Функция общения, понимаемая как общеязыковая норма, в
свою очередь также не соотносится однозначно с обиходно-бытовым стилем: во-первых, она неизменно присутствует во всех остальных функциональных стилях, и, во-вторых, в самом обиходно-бытовом стиле она нередко подвергается определенным трансформациям, не в плане ограничения морфо-синтаксических и лексико-фразеологических моделей и т.д., как это имеет место в функции сообщения, но в плане упрощения их (ср. постоянно упоминаемые в учебниках по стилистике «установку на диалогичность», «незаконченность мысли», «простой синтаксис», отклонения от строгих грамматических норм, присущие так называемому «разговорному языку»).
В публицистическом и в художественно-беллетристическом
функциональном стилях могут встречаться чуждые им элементы функции сообщения (терминология и т.п.) – точно так же как в научном и официально-деловом стилях периодически используются элементы функции воздействия (экспрессивная лексика и т.п.) Однако в публицистике термины утратить свое собственное понятийное содержания. Тогда как экспрессивные элементы в научном тексте могут выступать в роли простых усилителей и не смогут реализовать всех своих потенциальных свойств. Таким образом, если элементы «чужеродных» функций попадают в несвойственный им контекст, наблюдается своего рода функционально-стилистическая переориентация речеупотребления.
Отличительной особенностью публицистики как
функционального стиля является то, что в силу ее содержательной и языковой специфики обсуждение специальных тем в рамках данного стиля неизбежно упрощает понятийный план и переводит дискуссию на более или менее популярный, неспециализированный уровень. Если же этого не происходит, если при наличии некоторой экспрессивности в тексте явно присутствует должным образом переданное специализированное содержание, значит, мы имеем дело с маркированной разновидностью научного или официально-делового стиля, но никак не с публицистикой.
В такой трактовке, кстати говоря, нет ничего унизительного ни
для публицистики вообще, ни для каждого конкретного журналиста в частности. Журналист может быть хорошим специалистом в той или иной области знания и время от времени писать специальные работы; в свою очередь, и у ученого может возникнуть желание изложить сложные теории в максимально доступном виде. В таком случае, журналист будет использовать научный стиль, а ученый – стиль публицистический. Важно только, чтобы авторы соответствующих текстов хорошо понимали, какие цели они преследуют, какое содержание хотят передать и какие языковые средства будут для этого наиболее подходящими.
Вопросы по курсу «Современный русский и родной язык. Морфология. Синтаксис»
1. Основные понятия и предмет морфологии.
2. Слово, словоформа, лексема, парадигма.
3. Определение окончания, функции окончания.
4. Понятие грамматической категории.
5. Типы грамматических категорий.
6. Грамматическое значение. Типы грамматических значений слова.
7. Части речи в русском языке.
8. Самостоятельные и служебные части речи.
9. Принципы классификации частей речи (школьная грамматика, учение ак. В.В. Виноградова, новейшая академическая грамматика о частях речи).
10. Имя существительное.
11. Несловоизменительные категории имени.
12. Одушевленность/неодушевленность у существительных.
13. Существительные, не относящиеся ни к одному из трех родов.
14. Словоизменительные категории существительного. Семь согласовательных классов русского существительного.
15. Категории числа.
16. Категория падежа. Количество падежей в русском языке.
17. Значения падежей.
18. Типы склонения. Субстантивное, адъективное и смешанное склонение.
19. Имя прилагательное. Лексико-грамматические разряды прилагательных. 20. Прилагательное в широком и узком смысле слова.
21. Полные и краткие прилагательные.
22. Словоизменительные категории имен прилагательных.
23. Неизменяемые прилагательные.
24. Типы склонения прилагательных.
25. Имя числительное. Классификация числительных.
26. Местоименные слова. Местоимения-существительные.
27. Местоимения-прилагательные. Местоимения-числительные.
28. Глагол. Объем глагольной лексемы. Категории вида и залога.
29.Глагол. Категории наклонения, времени.
30. Глагол. Категории лица, числа, рода, падежа, полноты/краткости.
31. Образование глагольных форм. Две основы глагола.
32. Классы глаголов.
33. Наречие. Семантические разряды наречий. Степени сравнения.
34 . Категория состояния.
35. Модальные слова.
36. Служебные части речи. Предлог, союз, частица.
37. Междометия и другие слова вне частей речи.
38. Синтаксис. Синтаксические связи. Словосочетание. Типы словосочетаний. Стилистика словосочетания. Трудности стилистики словосочетания.
39. Простое предложение. Формальная и коммуникативная организация простого предложения. Заголовок, функциональный аспект, типы.
40. Типы простых предложений. Стилистика простого предложения.
41. Члены предложения. Главные члены. Типы сказуемого.
42. Главный член односоставного предложения.
43. Нераспространенные и распространенные, полные и неполные предложения. Типы предложений по целеустановке.
44. Двусоставные и односоставные предложения. Осложненные предложения.
45. Сложное предложение как синтаксическая единица.
46. Грамматическая природа сложного предложения. Формальная организация сложного предложения. Смысловая и коммуникативная организация сложного предложения.
47. Сочинение и подчинение в сложном предложении.
48. Сложносочиненные предложения. Классификация сложносочиненных предложений. Сложносочиненные предложения открытой и закрытой структуры. Стилистика сложносочиненных предложений.
49. Сложноподчиненные предложения. Типы сложноподчиненных предложений.
50. Сложноподчиненные предложения присловного типа.
51. Классы расчлененных сложноподчиненных предложений. Классы нерасчлененных сложноподчиненных предложений.
52. Сложноподчиненные предложения местоименно-соотносительного типа. Стилистика сложноподчиненных предложений.
53. Бессоюзные сложные предложения. Стилистика бессоюзных сложных предложений.
54. Бессоюзные предложения открытой и закрытой структуры.
55. Сложные синтаксические конструкции. Виды сложных синтаксических конструкций.
56.Сложное синтаксическое целое.
57. Виды связи в сложном синтаксическом целом.
58. Структура абзаца.
59. Период.
60. Прямая речь.
61. Косвенная речь.
62. Несобственно-прямая речь.
63. Текст, дискурс: общее и различное.
64. Понятие инфосферы. Место и роль СМИ в формировании инфосферы.
65. Коммуникация, публицистика. Основы стилистики.
66. Ответственность журналиста за сохранение русского языка.
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
Дата: 2019-02-25, просмотров: 332.