Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«КУБАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

КАФЕДРА ЭЛЕКТРОННЫХ СМИ И НОВЫХ МЕДИА

 

 

Морфология для журналистов

Учебное пособие по современному русскому языку

для студентов факультета журналистики

 

 

Краснодар

2017

УДК 008 (08):07

ББК 76.01

 

 

Составитель: Р.И. Мальцева, доктор филологических наук, профессор кафедры электронных СМИ и новых медиа КубГУ

 

Учебное пособие составлено в соответствии с программой «Современный русский и родной язык» и адресовано студентам 1 курса факультета журналистики.

В пособии предлагается необходимый теоретический материал, схемы грамматического разбора разных частей речи, вопросы к экзамену и список рекомендуемой литературы.

 

УДК 008 (08):07

ББК 76.01

© Кубанский государственный университет,

кафедра ЭСМИ и новых медиа, 2017

ВВЕДЕНИЕ

  Для студентов-журналистов, творческим орудием которых является язык, необходимо понимание и четкое разграничение значений основных терминов науки о языке - «литературный язык», «специальный язык», «просторечие», «диалект», «жаргон», «сленг», «арго».  

Обратимся к толкованию концепта литературный язык (ЛЯ).

 Энциклопедическое определение его следующее. Литературный язык -  это особая исторически сложившаяся форма существования национального языка, который, в свою очередь, представляет условный континуум коммуникативных систем, социально или территориально ограниченных. В сложнейшей структуре национального языка выделяется литературный язык. Он принимае­тся нами, его носителями, за образцовую, сложившуюся систему общеупотребительных язы­ковых элементов, речевых средств, которые прошли длительную культурную обработку в текстах (письменных и устных) авторитетных мастеров слова – писателей, журналистов, выдающихся ораторов, ученых, учителей, а также в устном общении образованных людей. Функциональное назначе­ние и внутренняя организация литературного языка призваны служить речевой коммуникации в основных сферах деятельности всего исторически сложившегося коллектива людей, говорящих на данном национальном языке.

 Языковые средства литературного языка  точно, ясно и дифферен­цированно выражают диалектически сложный мир наших идей, представлений и чувств, всё многообразие предметов, понятий явлений дейст­вительности в их взаимообусловленности и соот­несённости с человеком. В литературном языке сконцентрирована наиболее выразительная и общеупотребительная национальная идиоматика. Он противопоставля­ется народно-разговорной. речи: территориальным и социальным диалектам, которыми пользу­ются ограниченные группы людей, живущих в определённой местности или объединённых в срав­нительно небольшие социальные коллективы. Например, вам хорошо известны диалекты кубанских станиц, к сожалению, умирающие вместе со старшим поколением. Если вы не приложите значительных усилий для их сохранения и пропаганды, они могут полностью исчезнуть. Кубанские казачьи говоры – это  культурные корни уникального этноса – кубанского казачества, это память о наших предках, их верованиях, понимании мира и места человека в нем; это они основали города, станицы и хутора Краснодарского края, дали названия его горам, рекам, ручьям, озерам и всей прекрасной его местности.

В структуру национального языка в качестве особой составляющей входит про­сторечие –  система наддиалектной некодифициро­ванной устной речи ограниченной тематики. Про­сторечие – это форма коммуникации широких демократических слоев городского населения нашей страны. Про­сторечие – это язык  рынков, улиц, мест собрания слабо- или малообразованных людей. Но именно эти носители русского языка, хранители диалектов и просторечия, стоят на страже защиты его системных границ, его чистоты и целостности. Именно простой народ, употребляя русское слово, создает узус, очищает систему языка от обильных заимствований, временных инноваций на всех его ярусах.

Кроме диалектов и просторечия, за пределами литературного языка остаются профессионально, корпоративно или в возрастном отношении ограниченные коммуникативные системы, называемые жаргонами или сленгами. Сленг и жаргон – синонимические термины, объемы значений которых совпадают. Различие только в том, что первый соответствует английскому slang в значении « устный разговорный вариант речи какой-нибудь отдельной профессиональной, возрастной или социально обособленный группы», а второй – французскому jargon в том же значении. Например, вам известны военный, солдатский, спортивный жаргоны или сленги, современный общий или молодежный жаргон, жаргоны школьников и др. Вы знаете, как разительно отличается от разговорного литературного языка речь людей, работающих с компьютерными и мультимедийными системами. Однако следует отличать эти специальные устные варианты национального языка от арго, который представляет собой закрытый и тайный идиом узко ограниченной группы лиц – преступников, воров и бандитов.  

Меж­ду литературным языком и этими формами существования национального языка наблюдается взаимосвязь. Литературный язык постоянно пополняется и обновляется за счёт народно-разговорной речи. Такое взаимодействие с народ­но-разговорной речью характерно для русского литературного языка и других литературных индоевропейских языков, например, английского, итальянского, французского и многих других.

  Развитие литературного языка непосредственно связано с разви­тием культуры народа, прежде всего его художественной литературы. Язык художест­венной литературы воплощает лучшие дости­жения русской национальной речевой культуры, основные достоинства литературного языка нашего народа, национального языка в целом.

    Литературному языку присущи следующие признаки, которые выделяют его среди других форм существования национального языка.

    1. Традиционность и письменная фиксация (практически все развитые литературные языки- письменные). Язык вообще, в т.ч. и литературный, по природе своей традиционен. Каждое новое поколение совершенствует его, берет из речи старших поколений те средства выражения, развивает те стилевые тенден­ции, которые наиболее соответствуют новым соци­ально-культурным задачам и условиям речевой коммуникации.

      2. Общеобязательность норм и их кодифика­ция. В рамках ЛЯ все его единицы и все функци­ональные сферы, т.е. и книжная и разговорная речь, подчиняются системе норм.

      3. Функционирование в пределах ЛЯ разго­ворной речи наряду с книжной речью. Взаимодействие и взаимная соотнесённость этих двух основных функционально-стилевых сфер ЛЯ (при их противопоставленности друг другу) обеспечивают его социально-культурное назначе­ние - быть средством общения носителей ЛЯ, основным средством выражения национальной культуры. Для русского ЛЯ характерно тесное взаи­модействие разговорной и книжной речи, сложившееся в силу их длительного совместного функционирова­ния соответственно в книжных стилях и разговорной речи послепушкинского периода. При серьёзных изме­нениях в условиях социального существования ЛЯ, определяемых глубокими преобразованиями в социальной, политической, культурной, эконо­мической жизни общества, взаимопроницаемость книжной и разговорной речи в ЛЯ интенсифицируется. Сближение этих функционально-стилевых сфер наблюдается во многих современных ЛЯ.

       4. ЛЯ присуща категория вариантности; это находит своё выражение в синтагматических и парадигматических рядах языковых единиц и их вариантов, имеющих стилистические (экспрессив­но-стилистические, функционально-стилистиче­ские) и смысловые, семантические оттенки.

       5. При всех эволюционных изменениях, пере­живаемых ЛЯ как всяким живым социаль­но-культурным образованием, ему присуща  стабильность. Без неё невозможен обмен культурными ценностями между поколени­ями носителей ЛЯ.

     Языковая норма открывает путь новым тенден­циям, идущим на смену отживающим формам литературного языка, отбирает из народно-разговорной речи те языковые элементы, которые имеют или могут приобрести об­щенациональную значимость.

      Одним из главных и наиболее сложных вопросов теории литературного языка является учение о функциональных стилях. Развитие теории восходит к работам 20-х гг. 20 в. знаменитых лингвистов В.В. Виноградова, Б.А. Ларина и Л.В. Щербы, к идеям Московского лингвистического кружка (Г.О. Винокур) и Пражского лингвистического кружка (Б. Гавранек, И. Вахек, Я.Мукаржовский). Для функциональной стилистики характерно первоочередное внимание к ЛЯ в его функциони­ровании и экстралингвистической обусловленно­сти. Функциональные стили как единицы членения ЛЯ воплощают в себе идею дифференциации ЛЯ на дискретные единицы, которые в этой теории становятся главными объектами изучения.

      Активное изучение материалов звучащей русской разговорной речи, а затем и других видов спонтанной устной литературной речи, привело к выводу о недостаточной разработанности теории функциональных стилей, которая сложилась на базе изучения свойств разновид­ностей книжно-письменных текстов. Стало ясно, что эти материалы принадлежат ЛЯ. Возникла необходимость определения их места в составе и структуре ЛЯ и одновременно создания общей теории русского ЛЯ. Международная Комиссия по славянским литературным языкам (70-80-е гг.) способствовала разработке многих теоретических вопросов и про­яснению конкретной ситуации расслоения славянских ЛЯ. Выявилась возможность более или менее расширительного понимания границ ЛЯ, причём принципиальное значение придавалось опреде­лению статуса разговорной речи. Таким образом, в рамках теории ЛЯ сам ЛЯ предстаёт как комплексное нормативно-системное образова­ние - система систем некоторых разновидностей, ха­рактеризующихся определённой функциональ­но-тематической направленностью и составом язы­ковых средств в их различных комбинациях. Теория ЛЯ отличается от функциональной сти­листики вниманием не только к дифференциаль­ным, но и к интегральным явлениям, определяю­щим конкретный облик ЛЯ в данную эпоху. Ак. В.В.Виноградов полагал, что этот облик создаётся динамикой соотношения письменных и устных норм.

       В задачи теории функциональных разновидностей ЛЯ входило вы­явление некоторой системы противопоставлений (оппозиций) релевантных признаков этих разновид­ностей. Однако

критическая проверка на оппозиционность та­ких стилевых признаков, как ведущая функция, тематика текстов (экстралингвистические признаков и организации средств (лингвистические признаки) показали, что  создаваемая в теории противопоставленность функцио­нальных стилей если и есть, то минимальна. Эти признаки во многом совпадают в различных сти­лях. Например, такие экстралингвистические призна­ки научного стиля, как ясность, точность, логичность и доказательность изложения и пре­имущественное выполнение им информационной функции, совпадают с экстралингвистическими признаками и ведущей функцией официально-де­лового стиля. Введение же подсистему ЛЯ устных разновидностей показало, что они, не об­ладая заметными отличиями от письменных в та­ком экстралингвистическом признаке, как тема сообщения, обнаруживают обособленность от них по признакам лингвистическим, так же, как и письменные разновидности показывают такие лин­гвистические особенности, которых нет в устных. Так, специфически устно-разговорные языковые средства встречаются в разновидностях устной литературной речи (в разговорной, устной публичной речи) и не встреча­ются - кроме специально приспособленных к письменной форме - в разновидностях письмен­ной речи. Наоборот, такие специфически книж­но-письменные языковые средства, как простые предложения большой длины, осложнённые раз­личными способами, развёрнутые цепочки род. п., насыщенность отглагольными существительными, повышенная номинативность и пониженная гла­гольность, разветвлённая система предложно-падежных и союзных связей со специальными сред­ствами выражения, лексическое разнообразие в художественной и лексическая специализированность и бедность в специальной речи, не встреча­ются в разновидностях устной речи. Лексическое противопоставление наряду с рядом синтаксиче­ских и морфологических (использование диалоги­ческой и монологической или только монологиче­ской формы, возможность употребления большого количества коротких предложений в одном тексте или отсутствие этого явления, несгущённость - сгущённость отглагольных существительных на -ние, -тие и многие др.) создаёт ещё одно, внут­реннее, противопоставление в пределах книж­но-письменного типа ЛЯ - оппозицию специаль­ной речи (сюда входят научная речь, официаль­но-деловая речь и информативно-хроникальные, официально-документальные жанры публицисти­ческой речи) и речи художественно-изобразитель­ной (художественная речь и свободные жанры публицистической речи). Специальная и художе­ственно-изобразительная речь частично противо­поставлены и по ведущей функции - информатив­ная в первом случае и информативно-эстетическая во втором, так же, как устные и письменные разновидности (информативная и общения в пер­вом случае и информативная - во втором).

      Т.о., система оппозиций разновидностей ЛЯ предстаёт как   противопоставленность книжно-письменного и устно-разговорного его типов, а внутри книжно-письменного типа — как противопостав­ленность специальной и художественно-изобрази­тельной речи. Противопоставленность разновидно­стей внутри устно-разговорного типа слаба.

Такая системно-структурная организация ЛЯ объясняет многие нестыковки в теории функцио­нальных стилей, носящей атомарный характер и описывающей признаки данного стиля только из­нутри. Так, когда выделяют конкретные стили, то их оказывается только два (научный и официаль­но-деловой), да и те во многом сходны. Газетно-публицистическая речь считается не функцио­нальным стилем, но функционально-стилевым единством (Костомаров), художественная речь функциональным стилем не считается (В. Д. Ле­вин, Т. Г. Винокур, В. П. Григорьев), разговорная речь в устной форме обычно стилем не считают (М.В.Панов, Лаптева, Земская). Неудовлет­ворённость теорией функциональных стилей неод­нократно проявлялась в ряде научных направле­ний. Так, В. Барнет имеет в виду не стили, а языковой континуум ЛЯ, известный лингвист Г.А. Золотова посту­лирует коммуникативные регистры. Описание и теория русской разговорной речи оказались отъединёнными от описания и теории функциональных стилей.

        Система оппозиций разновидностей ЛЯ позво­ляет снять ряд, казалось бы, неразрешимых по своей природе вопросов (напр., о стилевой или нестилевой природе художественной и разговорной речи), которые утрачивают смысл при учёте двоичного (или - если иметь в виду внутреннее членение - троичного) членения ЛЯ. Снятым оказывается и вопрос о статусе устной публичной речи, которая рядом исследователей считается в своей основе совпадающей с письменно-кодифицированной речью (Земская, Е. Н. Ширяев). Эта речь, имею­щая принципиально общие языковые особенности с речью разговорной, в системе оппозиции ЛЯ входит с ней в один тип (устно-разговорный).

Анализ природы и соотнесённости традиционно выделяемых факторов членения ЛЯ позволяет выделить область максимальной противопостав­ленности разновидностей: это - оппозиция между письменной научной и деловой (специальной) речью и устной разг. речью. Между этими край­ними членами оппозиции находится область пись­менной художественно-изобразительной речи и устной публичной речи. Максимальная противопо­ставленность крайних членов оппозиции создаётся несколькими парами релевантных функциональ­но-структурных признаков. Для письменной специальной речи характерны преобладание информативно-описательного типа в структуриро­вании текста; именной строй; сильная степень ди­скретности единиц; минимум омонимии; членение на предложения. Для устной разговорной речи характерны преобладание повествователь­но-изобразительного типа в структурировании текста единиц, континуальность (диффузность рече­вого потока, слабая степень расчленённости его на отдельные единицы); максимум омонимии; члене­ние на предложения и сегменты.

Таким образом, устройство ЛЯ предстаёт в следующем виде:

 

Современный русский литературный язык

I Книжно-письменный		II Устно-разговорный
	тип	тип
Специаль ная	Художест венно-	Публич ная	Разговорная
речь	Изобрази тельная	речь	речь
	речь

МОРФОЛОГИЯ

Имя существительное

 

Существительные обозначают предметность и выражают это значение в формах рода, числа, падежа, выступают в функции подлежащего и дополнения. Важнейший

синтаксический признак существительных - способность определять прилагательные, местоимения, глаголы по отношению к роду, числу, падежу.

        Предметность как категориальное значение понимается широко, включает  названия конкретных предметов, лиц, живых существ, растений, географические названия. Значения качества также могут быть присущи именам существительным. Однако они выражают свойства в отвлечении от его носителя (белизна, синь, доброта), явления природы (буря, снег). Существительные могут выражать состояния души, среды (грусть, тоска, грязь), называть отвлеченные действия (бег), называть мифические существа (леший, русалка, нимфа, сатир). Как видим, это все слова, которые отвечают на вопросы кто это? что это?

Категория рода

 

               Является классифицирующей. Это значит, что существительные не изменяются по родам, а распределяются, классифицируются. Это постоянный признак существительных. Подавляющее большинство русских имен относится к мужскому, женскому, среднему роду. Однако от сочетания с согласуемым прилагательным их можно распределить на семь согласовательных классов:

1) м.р., ед.ч., неодуш. (стол, дом);

2) ед.ч., муж.р., одуш. (слон);

3) жен. род, ед.ч. (туча, студентка);

4) ед.и мн. число, парный род (сани, очки);

5) муж. р., мн.ч., неодуш (столы);

6) жен.р., мн.ч., неодуш. (стены);

7)   муж. р., мн. ч., одуш.(слоны), жен.р., мн.ч., одуш (козы), средн.р., мн.ч., одуш.(насекомые).

Среди счетных имен слова pluralia tantum  стоят особняком.

                  Несклоняемые существительные, как правило, заимствованные из других языков. Это так называемые слова с нулевой парадигмой. Их грамматическая форма определяется в контексте по словам, согласующихся с ними или управляющими (вкусная иваси, учу фарси). Родовое распределение имен осуществляется следующим образом. Все одушевленные существительные относятся к  мужскому роду, все неодушевленные – к среднему. Например: маленькое пальто – веселый шимпанзе.

 Тем не менее, выделяется несколько групп имен несклоняемых, род которых определяется по родовому понятию. Иначе говоря, такие единицы имеют в качестве гиперонима слово русского языка, охарактеризованное по роду. Так, к муж.р. относятся по родовому понятию названия ветров: сирокко, памперо; языков ( хинди, урду, фарси); пенальти (одиннадцатиметровый штрафной удар), кофе. К жен.р. относятся имена авеню (улица), кольраби (капуста), бере (груша), салями (колбаса).

              Род несклоняемых одушевленных регулируется значением слова. Слова, обозначающие лиц женского пола, относятся к жен. роду: мисс, мадам, леди; слова, обозначающие лиц мужского пола или животных и птиц, относятся к муж. роду: маэстро, рантье, идальго, буржуа, атташе, кули, пони, кенгуру.

             Род несклоняемых географических названий устанавливается по соотнесению с именем существительным, называющим родовое понятие: Глазго – муж. р., т.к. соотносится со словом город. Существительных, называющих подобные родовые понятия, немного: река (Замбези, По, Тахо), озеро (Ориноко, Эри), государство (Перу, Чили, Никарагуа), город (Батуми, Сочи, Осло, Дели, Турку), гора (Юнгфрау, Килиманджаро), пустыня (Калахари, Гоби), остров (Капри, Хоккайдо), республика (Шри-Ланка).

            Определение рода у аббревиатур осуществляется по опорному слову (АТС –жен. р., станция), несклоняемые МГУ, КубГУ, роно, гороно, ГИБДД.

               Классификация имен существительных по грамматическому роду отличается в ряде грамматик. Так, традиционная, классическая школьная грамматика выделяет три рода имен существительных: мужской, средний, женский. Вне категории рода остаются существительные-плюративы. Такой подход оказывается крайне неудобным, поскольку в грамматике утверждается, что нет существительных вне категории рода, что грамматическая категория рода является несловоизменительной, классифицирующей. Поэтому в новейших академических грамматиках, благодаря изысканиям лингвистов, выделяются также общий и парный род.                  

К существительным общего рода относится ряд имен нарицательных, семантически однородных, означающие лиц по внешним и внутренним признакам. Все единицы, оформляющие эту замкнутую тематическую группу, стилистически маркированные разговорные наименования: егоза, сластена, рева, калека, попрошайка, подлиза, умница, дурашка, кривляка, злюка, тихоня, пройдоха. К парному роду относятся нарицательные конкретные, вещественные и отвлеченные существительные, имеющие только формы множ. числа. Термин «парный род» связан с тем, что ядерную группу плюративов (существительных pluralia tantum) составляют существительные, называющие счетные парные предметы: очки, ножницы, брюки, сани, ворота.

Категория числа

 

Большинство существительных обозначают либо один предмет, либо число предметов большее, чем один: дом — дома, день — дни, дорога — дороги.

Некоторые существительные называют предметы, вообще чуждые идее счета. Это: 1) названия веществ, материалов: молоко, сливки, тёс, дрова, духи; 2) суще­ствительные со значением собирательности, некой не-расчлененной совокупности: студенчество, листва, джунгли, финансы, деньги; 3) существительные, имею­щие значение действия или состояния: паника, хлопоты; 4) названия игр: преферанс, казаки-разбойники, прят­ки, футбол, регби; 5) собственные наименования: Черё­мушки, Бирюлёво, Сочи, Таллинн. У существительных названных групп число (как и род у неодушевленных существительных) не обозначает никаких свойств объек­тов, а характеризует только словоформы. Единственное или множественное число у таких существительных может замещать одно другое, не изменяя значения пред ложения, а создавая лишь стилистический эффект: Эт он, старая дрожжа, проквасил нам постояльцев (М. Г); Времени нет молоки распивать (Ш.).

В русском языке немало также таких существитель­ных, которые обозначают предметы, не чуждые идее счета, однако не выражают эту идею формально. Можно выделить две группы таких слов: 1) существительные типа сани, брюки, ворота, ножницы;

2) неизменяемые существительные, т. е. существительные типа пальто, такси, кенгуру, не изменяющиеся ни по падежам, ни по числам.

В самом деле, в словосочетаниях подъехали сани, заскрипели ворота, купил пальто и брюки, увидел такси нельзя ответить на вопрос, о каком количестве са­ней, ворот, брюк, пальто или такси идет речь. Ответ мо­жет быть получен только с привлечением более широ­кого контекста — языкового или ситуационного. Ис­пользование ситуационного контекста помогает понять, что куплены, по-видимому, одни брюки и одно пальто. В случае неединичности купленных предметов на это, как на явление весьма необычное, должно было бы быть специальное указание в тексте: купил двое брюк и три пальто. Языковой контекст еще более явно может ука­зать на количество (единичное или не единичное) пред­метов. Например: Подъехали сани, и из них выскочил красноармеец — разумеется, сани были одни (выско­чить из многих саней красноармеец явно не мог); Подъехали сани, и из них выскочила рота солдат — ви­димо, саней было довольно много (целая рота в одних санях не поместилась бы). А в предложении Подъеха­ли сани, и из них выскочили красноармейцы вопрос о ко­личестве саней остается неясным, поскольку словофор­ма красноармейцы может обозначать и двух человек (тогда можно предполагать наличие одних саней), и, скажем, сто (тогда, конечно, сани были не одни).

 

	Счетные существительные
Несчетные существительные	словоформы со значением единичности предмета	словоформы со значением множествен­ности предметов	словоформы с неясным значением числа предметов
молоко сливки беготня хлопоты Регби Футбол молодёжь опилки листва студенчество	дом корова поле день	дома коровы поля дни	ворота сани такси пальто кенгуру

 

Таким образом, с точки зрения реального противопоставления предметов по единичности ~ множествен­ности существительные могут быть разделены на две группы — счетные и несчетные. В свою очередь словоформы одних счетных существительных могут иметь значение единичности ~ множественности, слово­формы других называют предметы, количество которых неясно (таблица).

Для будущего журналиста важно знать следующее. Каждая форма существительного, независимо от ко­личества обозначаемых ею предметов, принадлежит к тому или другому грамматическому числу. Единствен­ное число имеет свою систему окончаний существитель­ных и согласованных с ними слов, множественное чис­ло — свою; ср.: течёт вкусное молоко — текут вкусные сливки; началась ужасная паника — начались ужасные хлопоты. Неизменяемые существительные могут харак­теризоваться и единственным и множественным числом согласуемых слов; ср.: подъехало свободное такси -подъехали свободные такси; висит новое пальто — ви­сят новые пальто.

С этой точки зрения все формы существительных (не предметы) могут быть сгруппированы следующим обра­зом: со значением грамматического единственного чис­ла, со значением грамматического множественного чис­ла, со значением обоих чисел.

            К первой группе мы относим вещественные, абстрактные и собирательные несчетные существительные (singularia tantum).

       Например:

молоко

беготня

футбол

молодёжь

       Также форму ед. числа могут иметь и счетные конкретные существительные типа

дом

корова

       Ко второй группе относятся так называемые плюративы, или существительные pluralia tantum:

сливки   хлопоты опилки   

ворота сани

 

       Как видим, это разряды слов вещественных и собирательных, а также сюда относятся слова парного рода, т.е. конкретные, счетные, но употребляющиеся только во мн. числе: часы, сани, брюки.

 

К третьей группе относятся существительные, имеющие единственное и множест­венное число

такси дома поля дни

пальто коровы

кенгуру

 

Получается, что, если мы говорим о какой-либо слово­форме, что она единственного или множественного чис­ла, то это отнюдь не значит, что она соответственно обозначает один (или более чем один) предмет. Точно так же указание на то, что в действительности существует один (или более чем один) предмет не равносильно ут­верждению, что его называет существительное в форме единственного (или множественного) числа. Такие соот­ветствия являются довольно частым явлением, но они не универсальны: например, коровы — и грамматиче­ское и реальное множественное число; сани — грамма­тическое множественное число, но реальное значение числа неясно; молоко — грамматическое единственное число, вопрос о реальном значении числа не имеет смыс­ла; хлопоты — грамматическое множественное число, вопрос о реальном значении числа не имеет смысла. Итак, грамматическое значение числа у данной слово­формы может не совпадать с реальным числовым зна­чением.

В русском языке возможны и такие случаи, когда и грамматическое и реальное значения числа у данной словоформы совпадают, но в контексте эта словоформа получает совсем иное числовое значение. Например: ры­ба имеет грамматическое значение единственного числа, обозначает единичный предмет, однако предложение Здесь рыба водится обозначает примерно то же, что и предложение Здесь рыбы водятся; в словоформе универ­ситетах, без сомнения, и в грамматике, и в реальной дей­ствительности обозначено множественное число, однако в предложении Чему вас только в университетах учили? словоформа университетах явно имеет значение единич­ности.

В некоторых контекстах словоформы множествен­ного числа, обозначающие счетные существительные, могут не получать значения реальной множественности. Это, например, объект в конструкциях типа Вы все де­лаете нечто: по театрам ходите, разговоры разговари­ваете, книги читаете (с неодобрительным значением).

В этих случаях во множественном числе часто высту­пают даже несчетные существительные: чаи распиваете,  по Лондонам и Парижам разъезжаете. Иногда множественное число и в самых обычных контекстах может получать значение реальной единичности: У нас гости: Саша  приехал или: У тебя родственники есть: брат.

Таким образом, под влиянием контекста реальное единст­венное и множественное число может трансформиро­ваться, переосмысляться.

Особенности указанного значения форм единствен­ного и множественного числа навели исследователей на мысль, что таким образом в русском языке может .пе­редаваться значение определенности ~ неопределенно­сти. Как известно, категория определенности ~ неопре­деленности, существующая во многих европейских язы­ках и передаваемая там преимущественно с помощью артикля, в русском — как грамматическая категория — отсутствует. Единственное число у существительных мо­жет терять значение реальной единичности и приобре­тать значение множества неопределенных предметов, некой совокупности единиц. Точно так же множествен­ное число может указывать на то, что обозначенный предмет неопределенен, неизвестен. Во всех приведен­ных примерах легко вставить перед соответствующим существительным подходящую форму лексемы какой-то; ср.: Здесь рыба водится.— Здесь какие-то рыбы во­дятся; Чему вас только в университетах учили? — Чему вас только в каком-то университете учили? Таким обра­зом, можно утверждать, что в результате взаимодейст­вия формы числа с контекстом может не только нару­шаться соответствие между грамматикой и отражением действительности, но и возникать новый элемент смыс­ла, связанный с определенностью ~ неопределенностью.

Противопоставление единственного и множествен­ного числа формально выражается преимущественно противопоставлением системы окончаний, однако этим не исчерпывается. Счетные существительные могут, на­пример, обладать основой единственного числа, совер­шенно отличной от основы множественного числа: чело­век — люди, ребёнок — дети.

В то же время в русском языке есть факты, когда в формальном соотношении слов можно усмотреть про­тивопоставление по числу, но в действительности здесь представлены иные отношения. Это могут быть отноше­ния действия и его результата: посадка деревьев — мо­лодые посадки; начался посев — посевы зазеленели; вещества и вида вещества: вино — вина (креплёное

сухое, шипучее); вода — воды (фруктовая, минераль­ная, газированная); качества и предметов, обладающих этим качеством: ёмкость бака — все ёмкости заняты.

Есть в русском языке случаи, когда лексема в форме единственного числа с множеством значений соотносит­ся с несколькими лексемами в форме множественного числа, закрепляя за каждой часть своих значений: зуб — зубы (у человека или животного) и зубья (у ин­струмента); лист — листы (бумаги) и листья (на де­реве).

Формальные различия могут касаться и самой ос­новы существительных. Возможны разные типы измене­ния основ при образовании форм числа. Это может быть чередование по твердости ~ мягкости, где смягчение конечного согласного основы нельзя объяснить фонети­чески; перед нами — морфологическое чередование: со­сед — соседи, чёрт — черти, колено — колени. Такое же явление наблюдается в некоторых формах множест­венного числа лексемы церкви: церквам, церквами, цер­квах. Основы существительных единственного и множе­ственного числа могут различаться и качеством конеч­ного согласного: око — очи, ухо — уши. Однако это не­обязательная характеристика основ, оканчивающихся в форме единственного числа на задненёбный: коле­сико — колесики. Чередование можно усмотреть и в со­отношениях такого типа, как бесёнок — бесенята, коз­лёнок — козлята или хозяин — хозяева.

Основа множественного числа может представлять собой результат наращения основы единственного чис­ла: стул — стулья, брат — братья или кум — кумовья. Но возможно и явление, когда основа множественного числа — результат усечения основы единственного чис­ла: цветок — цветы, армянин — армяне, господин — господа (в последнем случае происходит еще и чередо­вание конечного согласного по твердости ~ мягкости). Двойное изменение — чередование и наращение — представлено и в соотношениях типа клок — клочья,   сук — сучья.

Наиболее распространено различие основ единствен­ного и множественного числа на беглый гласный. Причем здесь может наблюдаться отличие всех форм мно­жественного числа от некоторых форм единственного числа: отец, отца — отцы или отличие одной формы множественного числа от всех форм единственного числа:

песня, песням — песен; кухня, кухнями — кухонь; статья, статьи — статей; певунья, певуньи — певуний. Сле­дует отметить, во-первых, что это чередование может сопровождаться и чередованием по твердости ~ мягкости: песня — песен; во-вторых, что в качестве беглого гласного на буквенном уровне могут выступать не толь­ко о и е, но и и: певунья — певуний.

Очевидно, что значение «количество (единичность ~ множественность)   предметов» охватывает подавляю­щее большинство русских существительных. Таким об­разом, за некоторыми исключениями, эту характеристи­ку грамматического числа можно считать обязательной. Подавляющее большинство словоформ, указывающих на единичный предмет, предопределяет существование словоформы, указывающей на множество таких же предметов. Однако и здесь, как отмечалось, существуют исключения. Следовательно, если пренебречь случаями, входящими в «исключения», противопоставление «еди­ничность ~ множественность» оказывается обязатель­ным и регулярным. Иными словами, оно формирует грамматическую категорию. При этих усло­виях данная категория выступает как формообразую­щая, словоизменительная, поскольку она способна про­тивопоставлять словоформы, более ничем не отличаю­щиеся друг от друга. Именно как словоизменительную грамматическую категорию понимали число у сущест­вительных А. А. Шахматов и В. В. Виноградов.

Понимание числа как категории либо словоизмени­тельной, либо классифицирующей имеет важные след­ствия, во-первых, для понимания морфологической структуры существительных, а во-вторых, для опреде­ления числа согласовательных классов существитель­ных.

Если число — словоизменительная категория у су­ществительных, то морфемы, передающие его значение, следует считать окончаниями. Если же число — клас­сифицирующая категория, то передающие его значение морфемы следует считать суффиксами. Однако в рус­ском языке показатели числа одновременно являются и показателями падежа (считать эти же элементы пока­зателями рода нет оснований, поскольку род выражает­ся ими весьма непоследовательно). Совмещение в одном элементе структуры слова функций и окончания и суф­фикса, как известно, встречается в русском языке. Сло­вообразовательную и грамматическую информацию не­сут окончания, например, в лексемах шашлычная, заве­дующий, суточные. Строго говоря, такие явления дол­жны изучаться и в словообразовании и в морфологии. Если применить эту мысль к показателям числа и па­дежа, то следует сделать вывод, что их падежная функ­ция должна изучаться в морфологии, а числовая — в словообразовании.

Исходя из этого, в данном случае следовало бы не рассматривать вопросы, связанные с образованием форм множественного числа существительных, и пере­нести анализ их в словообразование.

Семь согласовательных классов русских существительных

Система согласовательных классов существи­тельных выглядит следующим образом: I - единственный мужской неодушевленный (стол); II — единственный мужской одушевленный (слон); III-единственный женский (стена, коза); IV — единствен­ный средний (поле, насекомое); V — единственный и множественный парный (сани), множественный неоду­шевленный мужской (столы), множественный неоду­шевленный женский (стены), множественный неоду­шевленный средний (поля); VI — множественный оду­шевленный мужской (слоны), множественный одушев­ленный женский (козы), множественный одушевленный средний (насекомые).VII – множественный неодушевленный парный (чернила, сливки).

Категория падежа

             Категория падежа является шестичленной. Им. пад. противопоставлен всем остальным, это грамматически независимая форма, им. пад. называется прямым. Остальные падежи косвенные. Являясь формой выражения управления, они обозначают грамматически зависимое положение имени, выражают разнообразные синтаксические отношения к другим словам. Им. пад используется для выражения субъекта, а формы косвенных падежей выражают объектные, обстоятельственные и определительные значения. В русской грамматической традиции существуют различные мнения о количестве косвенных падежей. Например, в пределах родительного выделяют собственно родительный (ручка двери), количественно-отделительный (род.части) (немного сахару, навалило снегу), аблативный (отдалительный) (отъехать от города). На два падежа расщепляется предложный пад.: изъяснительный (говорить о дороге) и местный (в лесу, на носу, во рту). Поскольку эти значения не распространяются на все существительные, нет смысла выделять указанные значения падежей в отдельные формальные члены парадигмы. Во мн.ч. вообще отсутствуют эти значения.

             Значения падежей. Им. пад. в независимом употреблении выступает в качестве а) подлежащего (Грачи улетели, лес обнажился, поля опустели. Некр.); б) главного члена назывных предложений (Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.).

В синтаксически зависимом положении им. пад. употребляется в функции сказуемого (Ты будешь царь природы. Но в самом деле победитель был рок.) или приложения (Зловещая старуха, судьба, глядит в окно (Бальмонт). Формы им. пад. употребляются также в функции обращения (Юная бабушка, кто целовал ваши надменные губы? Цветаева).

               Род. пад. обозначает а) принадлежность: сад соседа, стихотворение Лермонтова; б) субъект действия: атака противника, вой ветра, пение соловья; в) объект действия: подписание договора, строительство дороги; г) носителя признака: доброта матери, героизм солдата; д) количество: стакан молока, ведро воды; е) определительные отношения: начальник участка, водитель автобуса.

Приглагольный родительный выражает: 1) прямой объект, на часть которого распространяется действие: отрезать хлеба, выпить молока; 2) прямой объект при глаголах с отрицанием не: не писал письма; 3) косвенный объект действия (при глаголах удаления, лишения, достижения желания): бояться волков, избегать встреч, лишиться денег, добиться успеха. К пережиточным явлениям относится родительный даты: третье апреля, восьмого марта, девятое мая.

        Дательный приглагольный означает косвенный объект, на который направлено действие: подарить девушке цветы. При безличных глаголах и словах категории состояния обозначает состояние лица или предмета: ребенку не спится, ногам жарко, цветам холодно.

         Приименный дательный падеж выражает косвенный объект: служение родине, письмо другу.

     Винительный падеж употребляется только при глагольных формах и обозначает объект действия: построить мост, сеять пшеницу, поймать карася.

     Творительный приглагольный означает: 1) орудие действия (instrumentalis): схватить рукой, ударить топором» 2) деятеля и действующий предмет (в страдательных оборотах): картина написана художником, гвоздь вбит молотком; 3) объект действия: заниматься музыкой; 4) пространственно-временные отношения: возвращаться лесом, гулять вечерами; 5) способ и образ действия: петь басом, вышивать крестом, говорить шепотом;  6) сравнение: кричать петухом, время летит птицей.

        В составе сказуемого употребляется творительный предикативный: был старостой группы, стал инженером.

       Творительный приименный выражает те же значения, что и приглагольный: удар топором, руководство работой.

        При именах прилагательных твор. пад. обозначает, что названный признак ограничен в своем проявлении: слаб здоровьем, высокий ростом.

         Предложный приглагольный обозначает: 1) объект речи, мысли, чувства: говорить о деле, думать о детях, 2) орудие действия: добраться на машине, играть на фортепьяно, 3) место действия: жить в деревне.

          Приименный предложный выражает те же значения, что и приглагольный: разговор о деле, забота о молодежи.

          Способы выражения падежных  значений: синтетический способ представлен окончаниями, к аналитическим средствам относятся предлоги.

            Типы склонения имен существительных. По сходству и различиям в наборе падежных форм ед.ч. имена существительные объединяются в словоизменительные типы, которые называются склонениями. Распределение существительных по склонениям основывается на их родовой классификации. Однако распределение по родам и склонениям не совпадает: слова одного и того же рода относятся к разным склонениям и в одно и то же склонение входят слова разных родов.

             К первому склонению относятся существительные муж рода с нулевым окончанием в им. пад. (исключая слово путь) и существительные ср. и муж. рода с окончаниями им. пад. -о, -е: дуб, сын, клей, конь, волчонок, Петров, окно, поле.

             Ко второму склонению относятся существительные жен., муж. и общего родов с окончаниями -а, -я: стена, дыня, Ваня, дедушка, тихоня, рохля.

             К третьему склонению относятся существительные жен. рода с основой на мягкий согласный и на шипящий с нулевыми окончаниями: дверь, дочь, мышь, рожь.

В зависимости от твердости\мягкости конечных согласных основы различаются твердая и мягкая разновидности склонений: дуб-конь, стена-дыня.

              Существует другая классификация типов склонения. По принципу «набор окончаний» склонение существительных делят на три основных типа:

1) субстантивное склонение, т.е. склонение собственно существительных;

2) адъективное склонение, т.е. склонение существительных, которые представляют собой субстантивированные прилагательные;

3) смешанное склонение, т.е. склонение существительных, имеющих черты субстантивного и адъективного склонения.

            Субстантивное склонение подразделяют на разновидности муж., жен. и ср. родов: завод, житель, карта, неделя. Нестандартный набор окончаний имеет существительное гроздь: гроздья - им.пад., гроздьев –род. пад. К стандартным относятся парадигмы слов болото, море.

               Особый набор имеют существительные ср. рода на -мя, муж. рода путь и тетрадь, а также существительные облако, болотце имеют окончания-ов , ев.

              Внутри субстантивного склонения выделяется так называемый нулевой тип, т.е. парадигма, состоящая из одной формы. В последнее время круг этих слов увеличивается. Он включается множество единиц, среди которых неизменяемые фамилии на -ых, -их, -аго,-яго, -ово (Черных, Долгих, Дубяго, Дурново).

              Не изменяются по падежам фамилии на согласный, если они обозначают лиц женского пола: роман Анны Зегерс, у Галины Волчек.

               Не склоняются географические названия на -ово -, ево, -ино (подъехал к Вельяминово, рядом с Пушкино). Среди существительных нулевого субстантивного типа много географических названий: Осло, Токио, Тбилиси, Сочи, Чили. Однако иноязычные имена на -а и на согласный склоняются (Прага, Париж).

                Адъективное склонение имен существительных подразделяется на разновидности муж, жен. и ср. родов: вожатый, учащийся, запятая, животное.

Смешанный тип склонения включает русские фамилии с суффиксами -ын , -ин, -ов, -ев: Попов, Репин. К этому же типу относятся несколько неодушевленных  существительных: швартов, кабельтов, ничья, третье.

 

ИМЯ ПРИЛАГАТЕЛЬНОЕ

 

                 Прилагательное обозначает признак предмета. Причем в отличие от глагола, обозначающего динамический признак, осуществляющийся во времени (дерево качается), прилагательное обозначает признак, не связанный с изменением во времени, признак статический (высокое дерево). Со стороны морфологической прилагательному свойственны словоизменительные категории рода, числа, падежа. В синтаксическом аспекте прилагательные характеризуются типичной функцией согласованного определения к имени существительному. Можно говорить о прилагательных в широком и узком смысле слова. К прилагательным в широком смысле относятся, помимо собственно прилагательных, еще порядковые числительные (четвертый), местоименные прилагательные (такой, мой, чей-либо) и причастия (пишущий, писавший, написанный). У прилагательных в широком смысле значения признака проявляется с дополнительными оттенками. У порядковых числительных признак мыслится как порядок расположения предметов в определенном ряду; у местоименных прилагательных признак мыслится как указание на него, у причастий признак подразумевается по отношению к действию. И только у собственно прилагательных (в узком смысле слова) признак мыслится как существующий сам по себе (большой  глиняный здешний дом).

          Широкое понимание прилагательного свойственно формальному направлению русской грамматики. Академик В.В.Виноградов развивает его следующим образом: «Имя прилагательное - это грамматическая категория, формирующая и объединяющая слова, которые обозначают признак предмета (качественный, относительный или указательно-определительный) и которые являются определяющими имена существительные и обычно согласуемы с ними в роде, числе и падеже частями речи» (Виноградов 1972, 151). Он обращает внимание на функции окончаний прилагательных. Их приходится рассматривать и как формальную примету рода, числа и падежа и как основной аффикс, выражающий более общее грамматическое значение качественного признака. В состав прилагательных В.В.Виноградов включает собственно прилагательные, порядковые прилагательные (или числительные) и местоименные прилагательные.

     Лексико-грамматические разряды прилагательных. По значению и грамматическим признакам прилагательные обычно подразделяются на три разряда: качественные, относительные и притяжательные. Такое деление заслоняет тот факт, что притяжательные прилагательные, по существу, являются разновидностью относительных. Ак. Л.В. Щерба в свое время писал, что частным случаем относительных прилагательных являются притяжательные (Щерба 1951, 91).  Ими обозначается отношение обладания. Однако яркое морфологическое своеобразие

притяжательных прилагательных делает целесообразным рассмотрение их как особого разряда.

       Качественные прилагательные представляют собой непосредственные наименования признаков: качеств человека (молодой, вспыльчивый), свойств и качеств предметов (прочный, тяжелый, интересный), цветов, мастей животных (белый, буланый). Качественные прилагательные могут обозначать общую оценку предмета: важный, вредный, годный.

        По характеру обозначения признака качественные прилагательные можно разделить на две группы. К первой относятся слова, обозначающие переменный признак. По отношению к предмету такой признак выступает как оценка, даваемая говорящим. Так, слово длинный в выражениях длинный хвост, дорога не обозначает какую-то конкретную длину. Слово длинный не является абсолютным признаком, это качество по отношению другому, противоположному, которое характеризуется как короткий. Прилагательные  этой группы можно назвать качественно-оценочными. Для них характерно наличие антонимов и степеней сравнения. Прилагательные второй группы называют признак как абсолютный, не зависящий от его оценки говорящим. Таковы адъективы немой, босой, голый, лысый, пустой, слепой, больной, пресный, гнедой, полосатый и др. Эту группу можно назвать качественными прилагательными в узком смысле слова или собственно качественными.

          Качественные прилагательные характеризуются целым комплексом грамматических и лексико-словообразовательных признаков, по которым они противопоставляются прилагательным относительным.

1. Качественным прилагательным свойственно противопоставление полных и кратких форм: горький - горек.

2. Качественные прилагательные имеют формы степеней сравнения (важный, важнее, более важный, важнейший).

3. От качественных прилагательных легко образуются соотносительные наречия на

-о, -е, -и: быстро, глупо, певуче, искренне, зверски, мастерски.

4. Качественные прилагательные могут сочетаться с наречениями степени очень, чрезвычайно, слишком, абсолютно, весьма( глупый).

 5. От качественных прилагательных образуются формы субъективной оценки: черненький, злющий, широченный, развеселый, глухой-преглухой.

6. От качественных прилагательных образуются при помощи суффиксов или безаффиксным способом отвлеченные существительные со значением качества: бедность, жестокость, простота, упрямство.

7. Качественные прилагательные могут образовывать антонимы и ряды синонимов; высокий - низкий, мягкий - твердый; красивый, симпатичный, хорошенький, милый, славный; высокий, длинный; глупый, тупой.

          Наиболее существенны из этих признаков первые два, как связанные с формообразованием. Не следует думать, что качественные прилагательные обладают всеми перечисленными признаками. Многие из них лишены таких признаков по разным причинам, однако это никоим образом не выводит их из числа качественных. Многих признаков лишены качественные прилагательные в узком смысле слова. Так, названия мастей лошадей (пегий, каурый, сивый) вообще не имеют внешних примет качественности. Тем не менее эти слова мы должны относить к качественным прилагательным, поскольку они обозначают признак непосредственно, а не через отношение к другим предметам или явлениям.

               Среди ряда других слов-прилагательных также отсутствуют внешние показатели качественности. У них качественность заключена в значении основы. Трудные случаи: (быстрый, смелый, внимательный ( отсутствуют формы субъективной оценки), вечный (не образует степени сравнения, не сочетается с наречием меры и степени, не образует антонимической пары), грешный, дружеский, далекий, деловой, дохлый (у этих слов отсутствуют все признаки качественных прилагательных, кроме форм субъективной оценки), драгоценный, желтый, исхудалый, каурый, коричневый (отсутствуют все признаки качественности), косой, лишний, многочисленный, мертвый, неприкосновенный, нищенский (все признаки отсутствуют, кроме соотносительного наречия-деривата), проливной (все признаки отсутствуют), плечистый ( все признаки отсутствуют, кроме краткой формы), синий, толстенный (все отсутствуют), умелый, холостой, цельный, яркий (отсутствуют все).

            Приведенные данные отнюдь не свидетельствуют о том, что грамматическое учение о прилагательных неверно. Ниже на примере причастий мы убедимся, что живая материя языка, бушующий жизнью океан слова с трудом порой вмещается в грамматические рамки. Конечно, грамматистам хотелось бы, чтобы в языке существовал ряд антиномий, ряд грамматических коррелятов, оппозиций. Но последовательность подобных соотношений не всегда присутствует в узусе.                      

                 Относительные прилагательные, в отличие от качественных, обозначают признак предмета не непосредственно, а опосредованно, через отношение к какому-либо предмету, к различным явлениям: к предмету (деревянный, бумажный, морской), к обстоятельству (вчерашний, тамошний, здешний, апрельский, послевоенный), к географическому названию (африканский, цейлонский), к действию (точильный, нагревательный, перекидной), к числу (тройственный, двойной).

           Если включить в относительные прилагательные на правах подразряда порядковые числительные (второй, десятый), то им можно приписать обозначение признака по отношению к упорядоченному ряду чисел.

          Относительные прилагательные не имеют своих специфических примет. Они отличаются от качественных тем, что не образуют кратких форм, степеней сравнения. Таким образом, отсутствие примет качественности плюс обозначение признака по отношению к другим явлениям и составляет характеристику относительных прилагательных. Они являются по природе своей производными, образуемыми преимущественно с помощью суффиксов: -н-, -ан-, ов\-ев-ск (каминный, деревянный, березовый, ситцевый, заводской).

        Сочетаясь с существительными, относительные прилагательные более тесно взаимодействуют с ними по значению. Подобные сочетания называют определенные предметы, относя их к разным подклассам одного класса: письменный стол - кухонный стол - обеденный стол. Качественные же прилагательные лишь характеризуют предмет, не относя его к другому классу: новая посуда - старая посуда - изящная посуда - удобная посуда. Более тесное примыкание относительных прилагательных к существительному проявляется в том, что в цепочке определений типа новая металлическая посуда, синее шерстяное одеяло относительное прилагательное стоит рядом с существительным, причем поменяться местом с качественным оно не может: нельзя сказать «зубной опытный врач». Для относительных прилагательных характерно то, что они называют постоянные признаки предмета.

             Различие качественных и относительных прилагательных по значению (в рамках общего для них значения качества, признака) состоит в следующем: «Если в значении качественного прилагательного отражается одно общее свойство предметов разных классов, то в качественном аспекте семантики относительного прилагательного отражено представление о качестве данного класса предметов, тех отличительных черт, по которым он выделяется из более общего класса предметов как разновидность последнего» (Павлов 1960, 69).

           Притяжательные прилагательные. О них можно говорить в широком и узком смысле слова. Во-1-х, к ним относят прилагательные, обозначающие принадлежность какому-либо лицу или животному. Такое широкое понимание притяжательных прилагательных  введено в русскую грамматику А.Х. Востоковым. Он разделял их на два разряда по основаниям: 1) показывающие принадлежность лицу и 2) показывающие принадлежность породе животных (Востоков 1859, 46-47).

           В понятии принадлежности, несомненно, отражается отношения собственности, свойственные и специфичные лишь для человеческого общества. Вряд ли можно говорить об отношениях собственности по отношению к миру животных (волчья шкура, лисья нора). Значение «имеющий отношение к кому-либо» имеется и у собственно притяжательных прилагательных типа мамин, Петин, указывающих на лиц. Выражения «Петина комната, дом» обозначают не принадлежность, а место, где живет Петя. Выражения «Петина школа, Петина команда» обозначают отношение к Пете более общее (школа, в которой он учится, команда, в которой он выступает), чем отношение принадлежности. В выражении Петина мама также не имеется в виду «мама, принадлежащая Пете». В выражениях Петина рука, голова представлены отношения целого и части, а не собственности, поскольку рука, голова - это не его собственность, а части его тела. Таким образом, прилагательные типа Петин могут иметь и собственно притяжательные значения (Петин мяч, Петин портфель) и значения относительные.

          Притяжательные прилагательные выступают как определенный морфолого-словообразовательный разряд, обладающий специфическими суффиксами (-ин,-ов, - j-) и общими чертами в склонении (окончания кратких форм в именительном и винительном падежах). К притяжательным примыкают некоторые типы относительных прилагательных.

           Притяжательные прилагательные, обозначающие индивидуальную принадлежность, характеризуются суффиксами -ин и -ов, присоединяющимися к названиям лиц, включая собственные имена: дедов, царев, мамин, бабушкин, соседкин, сестрицын, дочкин. Употребительность прилагательных с суффиксом -ов снижается.

      При изучении стилистики и литературного редактирования вы должны это иметь в виду, поскольку в речи журналистов часто можно увидеть ошибки указанного типа депутатов мандат, директорова дочка.

       Широко употребительны слова с суффиксом -ин, образованные от неофициальных уменьшительных личных имен: Колин, Сережин, Танин.

       Прилагательные типа отцовский, материнский, образованные от слов на -ов ,

 -ин, при помощи суффикса -ск-, являются относительными (материнская любовь, отцовское воспитание).

        К притяжательным прилагательным в широком смысле слова принадлежат слова, образованные от названий животных и обозначающие отношение к животному, характерный для него признак (волчий, гусиный). Слова типа лисий, рыбий, верблюжий имеют суффикс –j-. Особенное внимание следует обратить на форму муж.рода, где суффикс-j- представлен вариантом -ий (лис-ий) с беглым гласным -и-. Суффикс -ий внешне тождествен окончанию -ий (синий, вчерашний), но из сопоставления лис-ий- лис j-его однозначно следует, что -ий в лисий не окончание, а аффикс.

          К словам типа волчий примыкают образования на -овий (слоновый, воловий) и на -ячий (поросячий, щенячий, ребячий). Последние образованы от основы на -ат ,-ят с помощью суффикса –j-. Также к словам типа волчий примыкает и небольшая группа относительных прилагательных, образованных от названий лиц по профессии, социального положения, возраста и др. (вражий, помещичий, охотничий, человечий, вдовий, девичий, мужичий).

           Образования с суффиксом -ин- от названий животных, птиц, насекомых (гусиный, лебединый, змеиный, комариный, мышиный, петушиный) обозначают признак, свойственный данному существу как представителю класса: звериные повадки, лошадиный табун, петушиные перья.

             Переход относительных и притяжательных прилагательных в качественные. В русском языке широко представлены многозначные прилагательные, у которых прямое значение является относительным или притяжательным, а переносное качественным: сердечная мышца- сердечный человек, оловянная ложка - оловянный взгляд, собачья шерсть- собачья преданность.

            Как известно, семантическое поле зоонимов обладает очень выразительными особенностями. Журналисты в своих опусах активно эксплуатируют данную особенность нашего языка. Однако не злоупотребляйте этими единицами! Помните о политкорректности, о прагматике речевого поведения!

                Полные и краткие формы. В современном русском языке полные формы являются исходными по отношению к кратким, т.е. краткие формы образуются от полных: стройный - строен, высокий - высок, злой - зол. Исторически же первичны краткие. За краткими формами закрепилось употребление в функции именной части сказуемого, что способствовало постепенной утрате склонения. Полные формы употреблялись и в функции согласованного определения, и в функции сказуемого. Таково же соотношение синтаксических функций полных и кратких форм в современном русском языке.

             Полные формы могут выступать в роли обособленного определения: Дальше, вечно чуждый тени, Моет желтый Нил Раскаленные ступени Царственных могил (Лермонтов). Каштанка потянулась и, сердитая, угрюмая, прошлась по комнате (Чехов).

             От кратких форм следует отличать усеченные прилагательные, т.е. полные формы, у которых в поэтической речи, согласно требованиям рифмы и стихотворного размера, отсекается конечный гласный окончания. Усеченные прилагательные употребляются в роли определения в любом падеже: Только версты полосаты попадаются одне. Раздайтесь, вакхальны припевы! Он пел разлуку и печаль, И нечто, и туманну даль (Пушкин). Усеченные формы прилагательных характерны для фольклорных произведений, для диалектной речи. В современной литературной речи они не используются.

         Степени сравнения прилагательных. Следует говорить о трех: положительной, сравнительной и превосходной. Превосходная и сравнительная степени образуется далеко не от всех прилагательных. Их отличает от положительной степени содержание, указание на высшую степень проявления признака. Таким образом, перед нами явление чисто словообразовательное. Сложнее дело обстоит с формой сравнительной степени типа добрее, чище, хуже. Форма сравнительной степени может быть образована не от всех прилагательных. С ней также связывается содержание - указание на большую степень проявления признака. Это также словообразовательное явление. Итак, существуют следующие типы степеней сравнения. Простая сравнительная степень сравнения, или компаратив, образуется при помощи суффиксов –ее, -ей, -е, -ше (длинный – длиннее, длинней, далекий – дальше, близкий – ближе).

         Сложная сравнительная степень образуется путем прибавления к форме положительной степени слов более, менее (более способный, менее заметный).

         Простая превосходная степень образуется с помощью суффиксов –ейш -,

 -айш- (если слово оканчивается на заднеязычный согласный) (умнейший, сладчайший, тишайший).

       Неизменяемые прилагательные. Нулевая парадигма характерна для заимствованных слов: хаки, беж, урду, хинди, брутто.

        Типы склонения прилагательных. Под склонением понимаем изменение прилагательных по родам, числам и падежам полных форм, по родам и числам кратких форм, а также само преобразование по полноте и краткости. Уприлагательных выделяют два основных типах склонения: адъективное и смешанное.            

Адъективное склонение прилагательных и существительных в принципе совпадает. Однако прилагательные изменяются по родам. Кроме того, сравнивая адъективное склонение прилагательных и существительных, необходимо добавить следующее. Под ударением в именительном падеже ед. числа мужского рода и совпадающих с ним падежах выступает окончание –ой (золотой), -ый (добрый), -ий (синий). В зависимости от этого выделяем твердое, мягкое и смешанное склонения.

        Смешанный тип близок к существительным. Сюда относятся прилагательные типа лисий, дядин, отцов. К твердому подтипу относятся прилагательные с основой на твердый согласный, к мягкому – с основой на мягкий согласный и на шипящий.

ИМЯ ЧИСЛИТЕЛЬНОЕ

 

         Имя числительное — часть речи, обозначаю­щая отвлеченные числа или количество предметов и их порядок при счете. Она характеризуется особыми фор­мами склонения и словообразования. Числительные об­ладают способностью сочетаться в качестве количест­венного определителя только с именами существитель­ными, образуя с ними синтаксически неразложимые словосочетания, функционирующие как единый член предложения, и неспособностью определяться именами прилагательными: сто, два, двести тридцать пять (тет­радей); третий, тринадцатый, сорок седьмой. По составу числительные делятся на п р о с т ы е (с непроизводной основой: один, два, восемь, сто; первый, второй), сложные (производные: семнадцать, шестьдесят, пятьсот; семидесятый, трехсотый), составные (со­стоящие из двух и более слов: двадцать один, пятьдесят восемь, четыреста тридцать девять; тридцать первый, семьдесят шестой, двести сорок пятый).

Количественные числительные

 

Количественные числительные обозначают в целых единицах отвлеченное число или определенное количество однородных предметов: один, семь, двенадцать, шестьдесят восемь; десять студентов, двадцать учеников.

    Числительные один и два имеют формы рода (один, одна, одно; два, две). Числительное один образует фор­му множественного числа — одни, однако значения множественного числа эта форма не передает. Форма множественного числа одни сочетается только с суще­ствительными pluralia tantum: одни ножницы, одни брюки, одни часы. В других случаях слово одни пере­стает быть числительным и употребляется в значении других частей речи.

     Остальные количественные числительные категорий рода и числа не имеют.

Количественные числительные изменяются по паде­жам, т. е. склоняются. Склонение числительных не имеет единого образца, оно представлено несколь­кими типами.

1. Числительное один склоняется как прилагатель­ное в единственном числе.

И.	од-ин (ср. мам-ин)	В.	од-ин или одн -ого
р.	одн -ого (ср. нов-ого)	Т.	одн -им (ср. нов-ым)
д.	одн -ому (ср. нов-ому)	II.	(об) одн-ом
			(ср. нов-ом)

2. Числительные два, три, четыре имеют особые па­дежные окончания, сходные с окончаниями имен при­лагательных во множественном числе.

И.	два	две	три	четыре
р.	двух	двух	трех	четырех
д.	двум	двум	трем	четырем
в.	два	две	три	четыре

        Числительные от пяти до десяти и числительные на -дцать (одиннадцать, двенадцать и т. д.) и -десят (пятьдесят, шестьдесят и т. д.) склоняются по 3-му скло­нению существительных (ср. ночь). У числительных на -десят склоняются обе части.

 

         Классификация числительных. Числительные разделя­ются, во-первых, на семантико-грамматические разряды (коли­чественные, собирательные, порядковые и пр.); во-вторых, они делятся на типы по составу (простые, сложные, составные).

       Обычно выделяются пять семантико-грамматических разря­дов числительных: 1) количественные, 2) собирательные, 3) дробные, 4) неопределенные, 5) порядковые. Первые четыре разряда обозначают количество, последний разряд — порядок по счету. В связи с этим понятие количественных числительных как бы раздваивается: количест­венные, собирательные, дробные и неопределенные образуют вместе количественные числительные в широком смысле слова, внутри которых первый разряд составляют количественные чи­слительные в узком смысле слова, или собственно количествен­ные. Неопределенные числительные (или, иначе, неопределенно-количественные) типа много, мало, несколько, название которых хорошо отражает их семантику, противостоят остальным трем разрядам количественных (последние можно было бы назвать «определенно-количественными»). Собирательные числительные некоторыми авторами выводятся за пределы количественных в широком смысле. Дробные числительные не выделяются в академических грамматиках.   Наличие неопределенных числительных также оспаривается.

         Собственно количественные числительные. Они обозначают числа натурального ряда. Обра­зуют несколько типов склонения. Своеобразна их сочетаемость с существительными. Числительные в форме им. и вин. падежей сочетаются с существительным в форме род. пад. (лежат две книги, вижу пять книг) (напомним, что форма род. пад. сущест­вительных при два, три, четыре есть, в сущности, особая счетная форма). Падежная форма существительного является в этом случае зависимой от числительного, управляемой. Числи­тельные в форме остальных падежей согласуются с соответству­ющей падежной формой существительного (двумя руками).

       Л. В. Щерба (Щерба 73) признавал способ связи числительного с существи­тельным основным грамматическим признаком категории количественных слов.

В сочетании с одушевленным существительным числительные 2, 3, 4 в форме вин. падежа (вижу двух лошадей, трех овец, четырех коров ) совпада­ют с формой род. падежа (Нет двух лошадей...). У составных числительных, кончающихся на 2, 3, 4, форма вин. пад. (купил двадцать две лошади, со­рок три овцы, двадцать четыре коровы) совпадает с формой им. падежа (про­пали двадцать две лошади...). Они выступают, таким образом, как слова зависимые. В итоге количественные числи­тельные характеризуются переменной синтаксической связью с существительными: то согласуются, то управляют. Это явление объясняется происхождением числительных.

В древнерусском языке числительных как части речи не было. Слова два, три, четыре обладали свойствами счетных прилагательных, согласовывавших­ся с существительными во всех формах, включая и именительный падеж. Слова пять, шесть, семь, восемь, девять, десять были существительными жен. рода, а слово его —ср. рода. С ними согласовывались прилагательные и мес­тоимения, а зависевшее от них существительное всегда стояло в форме род. падежа . Различие синтаксических связей числительных в им.-вин. падежах и во всех остальных объясняется тем, что «в категории современных числи­тельных смешались прежние прилагательные (два, три, четыре), согласующие­ся в падеже с определяемыми существительными, и прежние существительные (пять, шесть, семь, десять и т. п.), управляющие родительным падежом допол­нения. Отсюда развилось противопоставление (сохранивших грамматическое значение былой субстантивности) именительного и винительного падежей числительного, которые сочетаются с родительным падежом существительного (две задачи, пять вопросов и т. п.) и косвенных падежей, в которых числи­тельные, подобно прилагательным, согласуются в падеже с определяемым су­ществительным» (Виноградов 1972, 239).

                        Числительное один стоит особняком среди количественных числительных, так как имеет категорию рода (один, одна, одно) и числа (один — одни), всегда согласуется с существительным в роде и в числе и неспособно им управлять. По этой причине его иногда относят к прилагательным: местоименным (Виноградов 236), относительным или счетно-количественным (Грамматика-1980, 307). Думается, что та­кое решение недостаточно учитывает теснейшую связь слова один с классом числительных, проявляющуюся, в частности, в образо­вании составных числительных типа пятьдесят один. Действи­тельно, если считать, что в один пулемет, одна винтовка, одно орудие перед нами прилагательные, то неужели надо относить к прилагательным и составные образования в двадцать один пуле­мет, двадцать одна винтовка, двадцать одно орудие? То же са­мое можно сказать о сочетаниях одни сутки - двадцать одни сутки. (Форма множ. числа одни сочетается с существительны­ми, имеющими формы только множ. числа и обозначающими считаемые предметы).

Помимо числового, у слова один есть и другие, переносные значения. Остановимся на некоторых: I) «отдельно, без других». В этом случае числительные сближаются по своим сиитаксическим функ­циям с прилагательными;  «в одиночестве»: Стою один среди равнины голой (Есенин); Мы остались одни—это обстоятельственное значение; 2) «только, лишь» (нередко в сочетании со словами только, лишь): Одна бы няня знать могла, Да недогадлива была (Пушкин); Иван Ива­нович только после обеда лежит в одной рубашке под навесом (Гоголь); В кружке занимаются одни лишь мальчики — здесь слово один выступает в значении ограничительной частицы; 3) «какой-то, некий»: Я пришел сегодня к вам по одному весьма важному делу (Гоголь); В департаменте... но лучше не назы­вать, в каком департаменте. ...Итак, во избежание всяких непри­ятностей, лучше департамент, о котором идет дело, мы назовем одним департаментом. Итак, в одном департаменте служил один чиновник (Гоголь. Шинель; выделение принадлежит Гоголю); Это рассказал мне один знакомый — это значение неопределен­ного местоимения.

              Слово один в указанных значениях вряд ли можно считать числительным. В третьем значении оно явно тяготеет к место­имениям, в первом и втором — скорее всего к прилагательным.

             Слова тысяча, миллион, миллиард являются числительными, когда они называют соответствующее число или обозначают со­ответствующее количество. Числительными они являются и в со­ставных образованиях типа два миллиона пятьсот тысяч. Им омонимичны существительные количественной семантики тыся­ча, миллион, миллиард в контекстах последняя тысяча, миллио­ны зрителей, истрачены миллиарды долларов, где они обнаружи­вают все признаки существительных.

             Собирательные числительные. Собирательные числительные представляют замкнутую группу из девяти слов, образованных от количественных числительных первого десят­ка — от двух до десяти — при помощи суффиксов -ой- (двое, трое-) и -ер- (пятеро, десятеро). Термин «собирательные» вызы­вает невольные ассоциации с собирательными существительны­ми. Действительно, собирательным числительным обычно приписывается обозначение количества предметов как единого целого» или как совокупности (Грамматика-1980, 308). В разных пособиях утверждается, что собирательные числительные «выражают оттенок совместности». Представляется, что это ско­рее относится к наречиям типа впятером, образованным от собирательных числительных.

               Действительно, непонятно, почему в сочетании семеро козлят выражена идея совокупности, целого или совместности, а в соче­тании семь коз эти оттенки отсутствуют.

              Собирательные числительные характеризуются ограниченной сочетаемостью: трое друзей, трое котят, трое суток. Их отличи­тельная черта заключается также в том, что, употребляясь вне сочетания с существительными, они обозначают лиц. Во всяком случае, сочетания типа двое стоят или двое лежат воспринима­ются как указание на двух стоящих или лежащих людей, а не на стоящие или лежащие предметы (двое саней, двое ножниц). Сравним названия повестей «Двое в степи» (Э. Казакевича) и «Трое» (М. Горького).

Синтаксические связи с существительными у собирательных и количественных числительных одинаковы.

                         Определенные трудности представляет квалификация слова оба (обе). Одни лингвисты  относят его к количественным числительным; другие -  к собирательным — Грамматика-1980, 381). Наконец, слово оба охарактеризовано как местоименно-количественное. Последнее решение представляется наиболее логичным. Хотя слово оба обозначает то же количество, что и слово два, «основ­ным значением слова оба (обе) является не обозначение количе­ства, а лишь указание на количество — «и тот и этот», что сбли­жает это слово с местоимением и исключает синонимические отношения оба (обе) и два (две). От собира­тельных числительных слово оба отличается наличием форм ро­да (оба — обе), сочетаемостью с существительными и муж. и жен. рода (оба журнала, обе книги), причем только в ед. числе (ср. двое мальчиков, но оба мальчика), несочетаемостью с суще­ствительными, имеющими формы только множ. числа.

                     Дробные числительные. Дробные числительные обо­значают дробные величины, т. е. количество тех или иных частей единицы: три пятых, семь восьмых. Они всегда управляют фор­мой род. пад. имени существительного, которое может стоять как в форме ед. числа (три пятых воды, две. третьих книги), так и множ. числа (две третьих книг).Порядковые числительные, которыми выражается знамена­тель дроби, выступают субстантивированно. Следует также иметь в виду, что в этом случае они не имеют значения порядковости: слова вторая, седьмая, тридцатая, сотая в составе дроб­ных числительных типа одна вторая, три седьмых, семь тридца­тых, три сотых обозначают лишь соответствующую часть какого-то целого.

                             Слова треть, четверть являются существительными. Они мо­гут выступать как компоненты дробных числительных, образуя вариантные формы: две трети (и две третьих), три четверти (и три четвертых).

               Самостоятельность дробных числительных оспаривают, естественно, преж­де всего те авторы, которые отрицают порядковые числительные, хотя полной последовательности в этом вопросе не наблюдается. Так, одни авторы, относя порядковые числительные к прилагательным, считают дробными числительными пол и полтора. В других учебниках дробные числительные, вместе с количественными и со­бирательными, составляют три равноправных разряда числительных. Ряд авторов считает, что слова и сочетания слов, обозначающие дробные вели­чины, не составляют какого-либо разряда числительных.

             Скептическое отношение к дробным числительным представляется непра­вомерным, так как у них имеется и семантическое, и грамматическое своеоб­разие по сравнению с другими типами числительных. Это уже новая точка зрения. Мы же будем рассматривать эти единицы, вслед за ак. В.В. Виноградовым, в разделе синтаксических структур.

            Несомненную сложность представляет числительное полтора (из пол вътора, т. е. «половина второго»). Большинство авторов, хотя и с оговорками, относит его к дробным. К количественно-дробным они отне­сены в книге Современный русский язык—(1981, 113), и это решение нам кажется наиболее приемлемым. По большинству признаков полтора сближается с количественными числительны­ми. Оно является простым (а не составным, как дробные). В нем различаются формы рода (полтора —полторы), как. в два — две. По синтаксической сочетаемости с существительными оно подоб­но словам два. три, четыре. Правда, круг существительных, соче­тающихся с полтора, более узкий: это слова, обозначающие еди­ничные предметы, которые можно считать как в целых, так ив дробных единицах: полтора часа, полторы сотни, полтора вед­ра. Отличается слово полтора от количественных числительных тем, что не входит в натуральный ряд чисел и вообще обозначает не отвлеченное число, а количество чего-то. С дробными числи­тельными его до некоторой степени сближает семантика.

Числительное полтораста является дробным. Вряд ли возможны сочетания типа полтора ножа, полтора телевизора, полторы скрипки. Однако никаких грамматических при­знаков дробных числительных оно не имеет. Его следует отно­сить к количественным.

           Иногда к числительным относят элемент пол- (в значении «по­ловина»). С этими суждениями нельзя согласиться. Если не является числительным слово половина (это существительное женского рода), то непо­нятно, почему должно считаться числительным его сокращение пол-. Элемент пол- (а также полу-), видимо, следует рассматри­вать как связанный корень, т. е. такой, который встречается только в сочетании со словообразовательными аффиксами или с другими корнями, а в свободном виде не употребляется.. Образования типа полтонны, пол-окна, полукруе являют­ся сложными словами.

         Неопределенно-количественные слова. Наря­ду с этим термином используются также термины «неопределен­ные числительные» и «неопределенно-количественные числительные»                             Речь идет о сло­вах много, немного, мало, немало, сколько, столько, несколько, обозначающих неопределенное количество или указывающих на него. Количественное значение до известной степени сближает эти слова с числительными. В грамматическом отношении они неоднородны.

  Слова сколько, столько, несколько сочетаются с существи­тельными так же, как и количественные числительные, т. е. уп­равляют в формах им.-вин. падежей (В вазе лежат несколько яблок; Сколько книг ты прочел за лето?) и согласуются в фор­мах остальных падежей (уедем несколькими часами позже). Однако обобщённо-указательное значение (указание на количе­ство, а не обозначение количества) свидетельствует о несомнен­ной близости этих слов к местоимениям: сколько — к вопроси­тельно-относительным, столько — к указательным, несколько — к неопределенным. Академическая грамматика-1980 (380) называет их «ме­стоимения-числительные».

          Местоименным числительным противостоят слова много, не­много, мало, немало, не обладающие указательным значением. Их можно разделить на две группы. Слова мало, немало лише­ны форм склонения (в выражениях типа достигнуть цели малы­ми средствами, это стоило немалых усилий представлены формы прилагательных малый, немалый). Несклоняемость же слов много, немного не столь очевидна. Ак.В. В. Виноградов обратил внимание на то, что предполагаемые формы косвенных падежей слова много не отличаются от форм прилагательного многие (оно имеет формы только множ. чис­ла). В. В. Виноградов (1972, 252) ставит вопрос: можно ли опре­делить, какие случаи употребления форм многих, многим, многи­ми относятся к склонению прилагательного многие и какие — к склонению числительного много? «В фразе Мне не хватает мно­гих сведений само значение глагола как будто указывает на ко­личественно-числительную функцию формы многих. Количественные наречия могут определять и глагол (Он мно­го читает; Он немного поспал; Он мало работает; Он немало по­трудился в этом году), и существительное» (Он прочел много книг; С тех пор прошло немного лет; У него мало работы; Нема­ло своего труда вложил он в эту конструкцию). Между их зна­чениями в том и в другом случае трудно уловить различие.

МЕСТОИМЕНИЕ

 

        Классификация местоимений. Местоимения допускают формально-грамматическую и семантическую классификации. В формальном плане они подразделяются на местоименные су­ществительные (я, ты, мы, вы, он, кто, кто-нибудь), местоименные прилагательные (мой, ваш, такой, чей, какой-то, некоторый) и местоименные числительные (столько, сколько, несколько), кото­рые сочетаются с существительными так же, как и количествен­ные числительные. Последний разряд признается не всеми. Во всяком случае, в некоторых работах местоимения разделяются на местоименные существительные и местоименные прилагательные, местоименные же числительные не упоминаются. Местоименные прилагательные по своим грамматиче­ским свойствам целиком принадлежат к классу прилагательных в широком смысле. Меньше всего соответствий у су­ществительных и местоименных существительных. У последних отсутствует категория рода (кроме слов он, она, оно) и имеются существенные особенности в плане категории числа. Для место­именных существительных нехарактерна также сочетаемость с прилагательным-определением (только неопределенные местои­мения допускают сочетания типа нечто интересное). В тех иссле­дованиях, где местоименные прилагательные включаются в при­лагательные в широком смысле слова, класс местоимений сво­дится именно к местоименным существительным (Виноградов, 255; академическая грамматика-1980, 305). Только Щерба целиком вводит местоименные существительные в существи­тельные и тем самым совсем исключает местоимения из перечня частей речи.

               Классификация местоимений по семантическим разрядам в го­раздо большей степени связана с их природой как преимущест­венно семантического класса слов. При этом следует учитывать, что в системе этих разрядов существует определенная иерархия. «Основными местоименными значениями, на которые опираются все другие, являются личные, указательные и вопросительные».

     Личные местоимения обычно подразделяются на собствен­но личные (я, ты, мы, вы) и лично-указательные (он, она, оно, они) . Вторые указывают на лица или предметы, не являющиеся участниками диалога. Именно для них характерна заместитель­ная функция: Трепещет витязь поневоле: Он видит старой битвы поле (Пушкин). Значение личных местоимений соответствует значениям форм лица глагола. Местоимение мы не мо­жет считаться формой множественного числа от я, так как оно обозначает не множество говорящих, а говорящего плюс еще ка­кое-то лицо или лица, например: Онегин был готов со мною Увидеть чуждые страны; Но скоро были мы судьбою На долгий срок разведены (Пушкин). Местоимение вы более точно соотно­сится по категории числа с местоимением ты, обозначая, как пра­вило, некое множество лиц, к которым обращается говорящий: Вы ж, голубушки-сестрицы, Выбирайтесь из светлицы (Пушкин). Очень распространено употребление местоимения вы при обра­щении к одному лицу: «Что вы такое сказали, Иван Никифорович?» — спросил он, возвысив голос (Гоголь). Это так называ­емая форма вежливости, появившаяся в русском языке относи­тельно поздно (в XVII—XVIII вв.). По отношению к местоиме­ниям 3-го лица он, она, оно возникает вопрос об их изменяемости по родам. Во-первых, высказывается утверждение, что местоимение 3-го лица изменяется по родам. Во-вторых, об изменении по родам этого местоимения ничего не говорится или указывается на наличие у местоимении 3-голица категории рода. В-третьих, высказывается мнение, что он, она, оно представляют собою самостоятельные слова, а не формы рода слова он. Начальное н в предложных формах косвенных падежей (он —к нему, за ним! возникло из предлогов, которые первоначально оканчивались на согласный -я: вън его >въ него>в него; кън ему>къ нему>к  нему; сън имь>съ нимь>с ним. Отделившийся от предлогов звук н стал восприниматься как часть формы местоимения, а подобные формы стали употребляться и после тех предлогов, которые никогда конечного  н не имели: за ним, у неё, от него.

               Возвратное местоимение себя соотносится с любым из трех лиц: я (ты, он, мальчик) порезал себе палец. Оно обозначает объект действия, тождественный с субъектом, т. е. его «реальное значение... всегда совпадает с реальным значением подлежащего. Поэтому оно не может иметь формы именительного падежа. С формой дат. падежа себе омонимична частица себе: Он бежит себе в волнах На раздутых парусах (Пушкин).                                                                           

             Система притяжательных местоимений ориентирована на личные и возвратное. Местоимения мой, наш соотносятся с я, мы и указывают на говорящего; местоимения твой, ваш соотно­сятся с ты, вы и указывают на, собеседника (ваш может высту­пать и как форма вежливости); местоимения его, её, их соотно­сятся с он, она, они и указывают на «3-е лицо». Местоимение свой соотносительно с местоимением себя и, подобно ему, может от­носиться ко всем трем лицам: Я (ты, он) положил книгу в свой портфель. Его называют возвратно-притяжательным местоиме­нием.

             Обычное число разрядов местоимений (8 или 9), в зависимости от того, как считать вопросительные и относительные местоимения – одним или двумя разрядами… Мы склоняемся ко второму решению. Вопросительные местоимения оформляют один из типов вопросительных предложений. В школьной грамматике они ис­пользуются также как грамматические вопросы частей речи и членов предложения. (По функции вопросительным является и «глагольное местоимение» что делать?, что сделать?) Из всех во­просительных местоимений наименее употребительно слово кото­рый. По существу, оно обязательно лишь в выражении Который час? и в ситуациях, когда речь явно идет о выборе из нескольких предметов, например: «Какая это церковь?»—вдруг спросила она у лодочника, указывая вдаль. — «Которая? Вон эта-то?» — переспросил лодочник (Гончаров). В остальных случаях с ним успешно конкурирует местоимение какой. Ср.: вопрос В котором (каком) доме вы живете? в ситуации, когда люди идут по улице. Употребление вопросительных местоимений кто?, что? не вполне отвечает различию одушевленности и неодушевленности сущест­вительных. В частности, вопрос кто? подразумевает активного деятеля и в ответе на него может выступать название неодушев­ленного предмета, способного совершать данное активное дей­ствие, например: Но кто же победил?.. Говорят, что победил по­рядок (Герцен); Кто стучит в окно? — Дождь.

           Относительные местоимения используются для связи главного и придаточного предложения. С учетом этой соедини­тельной функции их называют союзными словами. Относитель­ное местоимение который, являющееся основным средством связи главного предложения с придаточным определительным, высту­пает в этом случае как чисто формальное связующее слово: оно не имеет тех оттенков значения, которые свойственны вопроси­тельному слову который. В то же время относитель­ное местоимение какой имеет в придаточном определительном более специализированное употребление по сравнению с вопро­сительными. Также не вполне соотносительны вопросительные и относительные местоимения кто и что. Последнее, в частности, в форме им.- вин. падежа может обозначать лиц: Певцов-итальянцев тут слы­шала я, Что были тогда знамениты (Некрасов). Все это дает ос­нования считать вопросительные и относительные местоимения самостоятельными разрядами. Смысловые вопросы не ограничиваются лишь местоименными словами. Так, в предложении Гость просидел у нас пять часов более точным будет вопрос как долго?

                 К союзным словам принадлежат также относительные местоименные на­речия где, куда, откуда, зачем, почему и пр. Поэтому в целом союзные слова никакой части речи не образуют. При анализе, например, конструкции Дом, который построил Джек недостаточно указать, что который — союзное слово; необходимо уточнить, что это относительное местоимение.

              Определительные местоимения также задают свои загадки, занимая не совсем ясное положение среди всех других разрядов. По этой причине в научной и школьной грамматике общее значение слов этого разряда обычно не раскрывается. Встречающиеся определена («эти местоимения указывают на обобщенное количество предметов), недостаточны. Не подлежит сомнению, что в группе определительных местоимений традиционно объединяются очень разные явления, и было бы естественным распределить их по различным рубрикам. Примером такого распределения может служить фрагмент классификации местоименных слов у некоторых лингвистов, которые относят всякий, каждый, любой к обобщительным местоимениям, весь, целый (в смысле весь»)—к совокупным, а сам, самый, иной, другой—к выдели­тельным. Думается, что эти авторы во многом правы, хотя рас­пределение слов по рубрикам вполне может быть иным.

                    Местоимение сам употребляется для подчеркивания, выделе­ния действующего лица: Ты остальное знаешь сам (Лермонтов); Её в Иркутске встретил сам Начальник городской (Некрасов); Сам граф подушки поправлял (Некрасов).

           Самый употребляется для уточнения указания (в тот самый год) или для обозначения пространственного или временного предела: Жил старик со своею старухой У самого синего моря (Пушкин); у самого края; в са­мой середине; в самом конце (начале); в самом разгаре. С этим значением сопоставимо значение слова самый как компонента сложной формы превосходной степени: самый высокий. Таким образом, по своей основной функции местоимения сам, самый яв­ляются выделительными.

       Местоимение весь указывает на совокупность явлений или на. полноту охвата: Долго, долго все селение Волновалось в этот день (Некрасов); Все трое бледны и угрюмы, И пир веселый им не в пир (Пушкин); Все равны, как на подбор (Пушкин). Слова всякий, каждый, любой, напротив, обозначают отдельную едини­цу, выделенную из совокупности многих: Не всякий вас, как я, поймет (Пушкин); И с каждой осенью я расцветаю вновь (Пуш­кин); Выбери себе любую мету (Пушкин). Все эти местоимения  могут считаться количественно-обобщительными. (Именно к ним относится приведенное выше определение.)

               Слова иной, другой означают «не тот», «не этот». Это своего рода антонимы к местоимениям тот, этот, и их естественнее всего сближать с указательными местоимениями. Думается, что отказ от определительных местоимений как осо­бого разряда  неправомерен. Распределение соответствующих слов по несколь­ким группам больше отвечает реальному положению вешей. Итак, мы выделяем такие разряды местоимений: личные, лично-указательные, возвратное, указательные, притяжательные, вопросительные, относительные, определительные, неопределенные, отрицательные.

Можно относить к местоимениям сочетание друг друга, как указывалось еще у Буслаева и в некоторых гимназических учебниках. Можно его считать взаимным или взаимно-возвратным местоимением. Оно обозна­чает взаимное отношение к действию двух или нескольких пред­метов и, подобно местоимению себя, не имеет формы им. падежа. Изменяется у него лишь вторая часть, а предлог ставится между частями, как у неопределенных и отрицательных местоимений: друг другу, друг другом, друг без друга, друг за другом.

ГЛАГОЛ

Глагол как часть речи. Глагол по сравнению с другими частями речи характеризуется сложностью морфологической си­стемы и разнообразием синтаксического употребления. Фунда­ментальное своеобразие глагола заключается также в том, что он представляет собою систему четырех основных форм: инфини­тив, личные формы, причастие, деепричастие. (В этом плане с глаголом до известной степени может быть сопоставлено прила­гательное, включающее в себя полные формы, краткие формы и степени сравнения.)

Следуя традиционной классификации частей речи, мы подхо­дим к глаголу как к единице этой классификации. Это значит, что основные формы глагола не могут рассматриваться как еди­ницы, стоящие на одном уровне с существительным, прилага­тельным, числительным, местоимением, наречием. К частям речи принадлежит глагол как лексико-грамматический разряд слов, но не отдельные его основные формы.

                 Основные формы глагола подразделяются на личные, спря­гаемые, предикативные, с одной стороны, и неличные, неспря­гаемые, непредикативные, с другой стороны. К последним при­надлежат инфинитив, причастие и деепричастие. Неличные формы не имеют предикативных категорий наклонения, лица и време­ни. (Время у причастий не является предикативной категорией.)

                    Глагол как часть речи представляет собою в грамматическом отношении соединение очень разнородных явлений.

 Мы пользуемся общепринятым международным термином «инфинитивэ (от лат. infinitivus— «неопределенный»), имеющим давнюю традицию в рус­ском языкознании и знакомым  нам по занятиям иностранным языком.

             Личные формы (пишу, пишешь, пишет, пишем; пиши, пишите; буду писать; писал; писал бы) называются так потому, что им свойственна катего­рия лица, составляющая основу спряжения глагола (они иначе называются спрягаемыми). По синтаксической функции личные формы всегда являются сказуемым. Категории лица, времени и наклонения характеризуют сказуемое (или иначе—предикат) как член предложения, образуя важнейшую синтакси­ческую категорию предикативности. Поэтому они называются предикативными категориями. Термин «личные формы» не надо смешивать с термином «формы лица». Личные формы глагола имеют не только формы лица, но и формы вре­мени и наклонения.

            Итак, глагол — это знаменательная часть речи со зна­чением действия или состояния, выражающая эти зна­чения с помощью категорий вида, залога, времени, лица, наклонения и выполняющая в предложении в основном функцию сказуемого.

Глагол может называть конкретное действие (чи­тать, строить), движение и перемещение в пространстве (идти, летать), физическое и душевное состояние (болеть, радоваться), деятельность органов чувств (ви­деть, слышать), изменение состояния (слабеть, худеть) и др.

             Глагол обладает рядом морфологических категорий, которые характерны только для него. Это категории вида, залога, времени, наклонения, лица, которые опре­деляют характер протекания действия, его отношение к субъекту и объекту, соотнесенность с моментом ре­чи, показывают действие или состояние как процесс реальный или предполагаемый, желаемый, утверждае­мый или отрицаемый, выражают отношение действия к говорящему лицу. Категории вида и залога присущи всем грамматическим формам глагола. Категория вре­мени отсутствует у инфинитива.

            Инфинитив (неопределенная форма) —началь­ная, исходная форма глагола, с которой лексически и словообразовательно связана вся остальная система его форм; ср.: читать ->- читаю, читал, буду читать, читал бы, читай, читающий, читая и др.

            Глагол в инфинитиве называет процесс, но этот процесс не отнесен к какому-либо лицу: смотреть, писать, жить. Отсутствие у инфинитива категорий лица, числа, времени и наклонения обусловило его неизменя­емую, неспрягаемую форму. Однако инфинитив обла­дает глагольными категориями вида (делать — сде­лать), залога (строить — строиться), а также переход­ностью — непереходностью (перейти — идти), возврат­ностью — невозвратностью (учиться — учить).

Инфинитив характеризуется наличием особых, при­сущих только ему формообразующих суффиксов: -ть (писать, смотреть), -ти (нести, идти), -сти, -сть (мести, сесть). У ряда глаголов инфинитив оканчивается на -чь (печь, жечь, мочь). В современном русском языке большинство глаголов в начальной форме имеют суффикс -ть. Суффикс -ти обычно бывает под ударением (ползти, трясти). Суффиксы инфинитива -сти, -сть выделяются у глаголов с основой настоящего времени на т, д, б (мету — мести, бреду — брести, скребу — скрести). Инфинитив на -чь характерен для глаголов с основой настоящего времени на заднеязычные г и к, у которых -чь исторически появилось в результате соединения конечного согласного основы (г или к) с суф­фиксом -ти и последующего исчезновения и: тек-ти ->-- течь; мог-ти ->- мочь.

          В предложении инфинитив может выступать в функ­ции любого члена предложения: Курить воспрещается! (курить — подлежащее); Сидеть тихо! (сидеть — ска­зуемое); В твою комнату я велю поселить Андрея с его скрипкой (Ч.) (поселить — дополнение); В тот же день Фрунзе отдал приказ Чапаеву выступить со своей дивизией из Уфы на юг (Фурм.) (выступить — определение); Алексей скоро должен был приехать с поля завтракать (А. Н. Т.) (завтракать — обстоя­тельство цели).

                 Инфинитив, не имея форм наклонения, в предложе­нии тем не менее может употребляться в значении всех наклонений: И вот действительно окраину теперь не узнать (Ив.) (инфинитив не узнать употреблен в значении изъявительного наклонения); Если бы не случайный грузовик, замерзать бы мне среди снежного поля (Сол.) (инфинитив замерзать с частицей бы употреблен в значении сослагательного наклонения); Принять его, накормить и спросить, не нужно ли ему чего (Остр.) (инфинитивы принять, накормить, спро­сить употреблены в значении повелительного наклоне­ния).

Основы глагола

 

             Глагол имеет две формообразующие основы, т. е. используемые для образования глагольных форм: основа настоящего (будущего простого) вре­мени (соответственно для глаголов несовершенного и совершенного вида) и основа инфинитива. Например, основа настоящего времени от глагола писать — пиш -, а основа инфинитива писа -; основа настоящего времени от глагола читать — чита j-, а ос­нова инфинитива чита -; основа будущего времени от глагола написать — напиш -, а основа инфинитива -написа -.

                   Основа настоящего (будущего простого) времени выделяется путем отсечения окончания 3-го лица мно­жественного числа настоящего (у глаголов несовер­шенного вида) или будущего простого времени (у гла­голов совершенного вида): пиш-ут , напиш-ут, чита]-ут, прочита]-ут (читают, прочитают). Основа инфинитива выделяется путем отсечения суффикса инфинитива -ть, -ти, -сть, -сти: писа-ть, полз-ти, се-сть, ме-сти. У глаголов на -чь основа инфинитива оканчивается на заднеязычные г и к: мочь — могу, печь — пеку.

                  Основы настоящего времени и инфинитива обычно бывают различными (читщ-ут — чита-ть , бер-ут — бра-ть), но у некоторых глаголов они совпадают (вез-ут — вез-ти, нес-у т — нес-ти.).

            От основы настоящего (будущего простого) време­ни образуются следующие формы глагола:

1) формы настоящего времени (от глаголов несо­вершенного вида) и будущего простого времени (от глаголов совершенного вида) изъявительного накло­нения; например, от основы настоящего времени чита j-(читают) образуются формы настоящего времени: чита j-у (читаю), читaj-ешь (читаешь) и др.; от осно­вы прочила j- (прочитают) формы будущего простого времени: прочита j-у (прочитаю), прочита}- j-ешь (про­читаешь) и др.;

2) формы повелительного наклонения: от основы чита j— читай;

3) причастия настоящего времени: чита }-- j-ущий (читающий), чита-- j-емый (читаемый);

4) деепричастия несовершенного вида: чита }-- j-а (читая).

                  От основы инфинитива образуются:

1) формы прошедшего времени изъявительного наклонения: от основы чита - (читать) — Чита+-л (чи­тал), чита+ла (читала), чита+ло (читало), чита+ли (читали);

2) формы сослагательного наклонения: чита -+-л -(-частица бы (читал бы);

3) причастия прошедшего времени: чита+вш+ий (читавший) и чита+нн+ый (читанный);

4) деепричастия совершенного вида: прочита -+-в (прочитав).

Классы глаголов

 

              Классы глаголов — это словообразовательные группы, которые объединяют глаголы с одинаковым соотношением основы инфинитива и основы настоя­щего — будущего времени. Так, значительная часть глаголов в русском языке имеют основу инфинитива на -а и основу настоящего (будущего простого) времени

на -аj: чита-ть — читаj-+ут, обеда-ть — обеда j-+ут.

                   Все глаголы, для которых характерно подобное строе­ние основ, составляют один из классов русского гла­гола. Выделяются продуктивные и непродуктивные классы.

Глаголы, имеющие такое соотношение основ ин­финитива и настоящего — будущего времени, которое свойственно и вновь образуемым глаголам, относятся к продуктивным классам. Например, с соотно­шением основ на -ова----уj, характерным для третьего

продуктивного класса, сравнительно недавно (сто лет назад всего) образо­вались новые глаголы: фотографировать — фотографи­руют, финансировать — финансируют, асфальтиро­вать — асфальтируют, электрифицировать — электри­фицируют и др. Продуктивных глагольных классов 5, они охватывают абсолютное большинство глаголов сов­ременного русского языка.

 

 

Залог  глагола

 

 

               Глагол может выступать в активной и пассивной синтаксических конструкциях. В активной конструк­ции подлежащее называет действующее лицо, сказуе­мое — действие, а прямое дополнение в винительном падеже без предлога — объект: Рабочие строят дом; Студенты записывают лекцию. Основу активной кон­струкции составляет подлежащее (действующее лицо) и сказуемое (действие).

ДОПОЛНЕНИЕ

Объект

ПОДЛЕЖАЩЕЕ субъект

                 Пассивная конструкция содержит подлежащее, называющее объект, сказуемое, называющее действие, и косвенное дополнение в творительном падеже, назы­вающее действующее лицо: Дом строится рабочими; Лекция записывается студентами.

ДОПОЛНЕНИЕ

Субъект

ПОДЛЕЖАЩЕЕ объект

            Глаголы, выступающие в пассивной конструк­ции, называются глаголами страдательного за­лога. Таким образом, глагол имеет страдательный залог, если подлежащее называет объект, а дополнение в творительном падеже — действующее лицо. Глагол имеет действительный залог, если подлежащее при нем называет действующее лицо.

                           Глаголы страдательного залога всегда соотносятся с глаголами действительного залога: строиться —строить; решаться — решать; изучаться — изучать; вы­полняться — выполнять.

            Глаголы действительного залога могут и не иметь соответствий страдательного залога. Такие глаголы являются однозалоговыми: благодарить, крик­нуть, бежать, темнеть, смеркаться.

            Глаголы страдательного залога в спрягаемой форме всегда имеют аффикс -ся (-сь); глаголы дей­ствительного залога могут быть как без -ся (-сь), так и с этим аффиксом: лежать, синеть, смеркаться, сту­чаться.

Наклонение глагола

 

 

                 Наклонение глагола выражает отношение дей­ствия к действительности. Действие, называемое гла­голом, может быть реальным фактом действительно­сти (читаю, буду читать, читал) или же мыслится как нереальное (читал бы, читай). Действие, которое ре­ально существует (существовало или будет существо­вать), выражается глаголами изъявительного наклонения. Действие, которое реально не существует, а является лишь возможным или желаемым, выра­жается глаголами сослагательного и повели­тельного наклонений.

                Глаголы в изъявительном наклонении имеют фор­мы времени (читаю, читал, буду читать; прочитаю, прочту), лица (читаю, читаешь, читает и др.; прочитаю, прочитаешь, прочитает и др.) и формы единственного и множественного числа (читаю, читаем и др.).

                Форма сослагательного наклонения, обозначающая действие как возможное или желательное, образуется аналитически: форма прошедшего времени глагола (пи­сал, читал) плюс частица бы (писал бы, читал бы), которая обычно стоит после глагола, но может и пред­шествовать ему. Глаголы в сослагательном наклоне­нии имеют формы рода (писал бы, писала бы, писало бы) и формы единственного и множественного числа (писал бы, писали бы). Сослагательное наклонение употребляется для выражения двух основных значе­ний: желательного и условного: Вы бы лесом шли, лесом идти прохладно (Л. Т.) — желательное значение; Если бы я увидел хоть единственный огонек где-нибудь вдалеке, я бы, конечно, немедленно остановился (Павл.) — условное значение.

                   Повелительное наклонение выражает побуждение к совершению какого-либо действия: пиши, читай; пусть пишет, пусть читает. Оно может иметь значе­ния приказания, просьбы, предостережения, наказа, совета, пожелания.

                Формы повелительного наклонения, как правило, образуются от основы настоящего (у глаголов несовер­шенного вида) или будущего простого времени (у гла­голов совершенного вида) двумя способами:

1) с суффиксом -и: пишут — пиш --+-и (пиши), не­сут — нес-+-и (неси);

2) бессуффиксальным: а) если основа оканчивается на -j: читают — чита j (читай), думают — дума j (ду­май); б) если основа оканчивается на согласный, который смягчается, кроме ж, ш, ч: (кин-ут — кинь, встан-ут — встань). Шипящие ж и ш на конце основы не смягчаются, хотя после них в этом случае пишется буква ь: намаж-ут — намажь, нареж-ут — нарежь, ед-ят — ешь.

                Форма множественного числа повелительного накло­нения образуется от формы единственного числа с по­мощью постфикса -те: пиши — пиши-те, читай — читай­те, нарежь — нарежь-те. У возвратных глаголов аффикс -ся сохраняется: одень — одень-ся, оденьте-сь; приче­ши — причеши-сь, причешите-сь.

           У ряда глаголов при образовании форм повелитель­ного наклонения наблюдаются особенности:

1) у глаголов на корневое -и (бить, вить, пить) пове­лительной формой являются бей, вей, пей (беглое -е);

2) у глаголов, в основе инфинитива которых имеется суффикс -ва-, а в основе настоящего времени его нет (давать — дают, вставать — встают), форма повели­тельного наклонения образуется с сохранением этого суффикса: давать — дава j (давай), вставать — встава j (вставай), создавать — создава j (создавай);

3) у глагола лечь форма повелительного наклонения ляг;

4) у глагола ехать форма повелительного наклоне­ния образуется от другой основы (супплетивной) — поезжай.

           У некоторых глаголов формы повелительного наклонения или совсем не образуются, или не употребляются (видеть, слышать, хотеть и др.).

            Повелительное наклонение может образовываться и аналитически:

1) частицы пусть, пускай, да плюс глагольная фор­ма 3-го лица единственного или множественного числа настоящего и будущего простого времени: пусть читает, пускай читают; да здравствует 1 Мая (частица пусть выражает повеление более решительно, пускай имеет значение допущения, позволения, совета, пожелания);

2) частица давай (давайте) плюс инфинитив глаго­ла несовершенного вида или 1-е лицо множественного числа будущего времени изъявительного наклонения от глаголов совершенного вида со значением призыва к совместному действию: давайте читать, давайте по­читаем.

               В русском языке формы одних наклонений могут употребляться в значении других. Так, изъявительное наклонение используется в значении повелительного: а) для выражения приказа, не допускающего ни возра­жений, ни отказа: Прежде ты сделаешь уроки, а затем пойдешь гулять; б) для побуждения к совместному дей­ствию: Идем быстрей; Едемте, мой друг! (Ч.) (постфикс -те вносит оттенок вежливого приглашения). Формы сослагательного наклонения в значении повелительного выражают мягкое побуждение, совет: — А ты бы, Митя, пожалел меня (Остр.). Формы повелительного наклоне­ния могут употребляться в значении сослагательного для выражения условия или долженствования: Щепот­ки волосков лиса не пожалей, остался б хвост у ней (Кр.); Замолчи он — и ночь будет не полна, не так кра­сива и мила душе (М. Г.).

 

Время глагола

 

 

                          Категория времени глагола выражает отношение действия к моменту речи. В русском языке 3 времени: настоящее, прошедшее и будущее, а форм времени — 5, так как категория времени связана с категорией вида. Глаголы несовершенного вида имеют 3 формы времени: настоящего, прошедшего и будущего сложного (читаю, читал, буду читать). Глаголы совершенного вида — 2 формы: прошедшего и будущего простого времени (про­читал, прочитаю). Настоящего времени у глаголов со­вершенного вида нет.

Категория времени связана и с категорией наклоне­ния: только глаголы изъявительного наклонения имеют формы времени.

                   Глаголы настоящего времени обозначают, что действие совпадает с моментом речи: Я читаю книгу; Ты читаешь книгу. Формы настоящего времени имеются только у глаголов несовершенного вида. Они синкретич­но выражают и изъявительное наклонение: пишу, пи­шешь, пишет, пишем, пишите, пишут; строишь, строит, строим, строите, строят.

                 Формы настоящего времени имеют несколько зна­чений:

1) действие или состояние, осуществляющееся в момент речи: Снова торжественно и мудро шумит надо мной старинный хвойный бор (В. Бел.);

2) действие постоянное (вневременное): Несколько морей омывают берега нашей страны;

3) действие или состояние, выражающее свойство, качество лица-предмета: Он славно пишет, переводит (Гр);

4) действие, охватывающее некоторый отрезок вре­мени: — Довольно того, что у каждого из нас хранятся твои стихи (Пауст.).

              Глаголы прошедшего времени обозначают, что действие совершалось (или совершилось) до момента речи: Я писал письмо; Я написал письмо. Формы про­шедшего времени образуются от основы инфинитива с помощью суффикса -л-: писа-л, смотре-л, слуша-л. Фор­мы прошедшего времени изменяются по числам, а в единственном числе и по родам: писал, писала, писало, писали.

              У глаголов с основой инфинитива на согласный и у глаголов типа запереть, тереть, умереть формы прошед­шего времени мужского рода утрачивают суффикс -л-: беречь — берег, печь — пек, течь — тек, веэ-ти — вез, нес-ти — нес, тереть — тер, умереть — умер. В формах же женского и среднего рода, а также во множествен­ном числе суффикс -л- сохраняется: тек-ла, тек-ло, тек-ли; нес-ла, нес-ло, нес-ли; умер-ла, умер-ло, умер-ли.

                 У некоторых глаголов на -нуть (исчезнуть, сохнуть, намокнуть, мерзнуть и др.) формы прошедшего времени всех родов и чисел образуются без суффикса -ну-; фор­мы мужского рода не имеют и суффикса -л-: исчез, ис-чез-ла, исчез-ло, исчез-ли; сох, сох-ла, сох-ло, сох-ли. У глаголов типа вести, мести, плести формы прошедшего времени образуются с суффиксом -л-, но с выпадением конечного согласного основы: вес-ти — вел, мес-ти — мел, плес-ти — плел; вели, мели, плели. Форма прошедшего времени от глагола идти образуется от другой ос­новы: шел, шла, шло, шли.

             Формы прошедшего времени имеют несколько зна­чений.

             Глаголы прошедшего времени совершенного вида обозначают:

1) действие, которое совершилось в прошлом, а результат сохраняется до настоящего: Веки красны и набрякли от бессонницы (Сол.);

2) действие, которое совершилось раньше другого, прошедшего: Когда я пришел к нему, он уже давно ре­шил без меня, где мне следует работать (Арб.).

Глаголы прошедшего времени несовершенного вида обозначают:

1) действие в его течении в прошлом: Гудели паро­ходы, скрипели лебедки (Кат.);

2) действие, не раз повторявшееся в прошлом: А вот камин: здесь барин сиживал один (П.); ср. с частицей бывало: Простой воспитанник природы, так, я, бывало, воспевал мечту прекрасную свободы (П.).

                 Глаголы будущего времени обозначают дейст­вие, которое совершается (или совершится) после мо­мента речи: Я буду читать книгу; Я прочитаю книгу.

               Форма будущего времени от глаголов несовершен­ного вида сложная: она состоит из спрягаемой формы вспомогательного глагола быть и инфинитива глагола: буду читать, будешь читать, будем читать и др.

              Форма будущего времени от глаголов совершенного вида простая: она совпадает с формой настоящего вре­мени глаголов несовершенного вида: прочитаю, про­читаешь, прочитает, прочитаем, прочитаете, прочитают; построю, построишь, построит, построим, построите, построят.

               Для русского глагола характерно употребление форм одного времени в значении другого.Формы настоящего времени могут употребляться в значении прошедшего и будущего времени. В значении прошедшего времени они используются для оживления повествования, придания ему большей изобразительно­сти («настоящее историческое»): Сошел я, дорогие мои, с коня, присел у канавы, и хоть кубанку подставляй под глаза: слезой исхожу (Павл.). Формы настоящего вре­мени в значении будущего употребляются тогда, когда говорящий уверен, что действие обязательно осущест­вится в будущем: Я сегодня в крепость после уроков иду(Д. Беляев).

            Иногда формами настоящего времени передается воображаемая автором картина: Еще один день этого окаянного пекла,— и вот тебе голодная зима, тиф, падает скот, мрут дети (А. Н. Т.).

           Формы прошедшего времени могут употребляться в значении будущего времени, если говорящий уверен, что действие обязательно произойдет: Я поехала с вещами, а ты приберешь квартиру (Гайд.).

Лицо глаголов. Спряжение глаголов

 

 

                  Морфологическая категория лица — важнейшая в системе русского глагола. С помощью личных форм говорящий указывает, кто производит действие: 1) сам говорящий (субъект коммуникации): читаю, строю; 2) говорящий вместе с другими: читаем, строим; 3) собе­седник (адресат коммуникации): читаешь, строишь;

4) собеседник вместе с другими: читаете, строите;

5) кто-то, не участвующий в диалоге (объект коммуни­кации): читает, строит, читают, строят,

               Глагол имеет три лица: читаю, читаешь, читает; строю, строишь, строит. Они различаются и во множест­венном числе (читаем, читаете, читают; строим, строите, строят), но множественное число глагола не является соотносительным по значению с единственным числом: пишу — действие производит говорящий, пишем — дей­ствие производит говорящий и еще кто-то.

               Личные формы глагола, кроме указанных выше ос­новных значений, могут иметь и другие значения. Так, форма 1-го лица множественного числа в научной речи (так называемое «авторское мы») может употребляться в значении 1-го лица единственного числа: Мы уже кос­нулись содержания «Онегина»; обратимся к разбору характеров действующих лиц этого романа (Бел.).

               Форма 1-го лица множественного числа в эмоцио­нально-экспрессивной речи, когда говорящий хочет под­черкнуть свое участие или сочувствие чему-либо, ис­пользуется в значении 2-го лица единственного числа: А, милый юноша! — встретил его доктор.— Ну, как мы себя чувствуем? (Ч.).

            Форма 2-го лица единственного числа выступает в значении 1-го лица единственного числа, когда гово­рящий хочет придать своему высказыванию обобщаю­щий характер: Тебя не поймешь, Степан Степаныч. Сам приглашал ее, а теперь бранишься (Ч.).

          Форма 2-го лица множественного числа при выра­жении вежливости заменяет 2-е лицо единственного числа: Вы хорошо поете.

           Личные формы глагола могут приобретать в предло­жении неопределенно-личное значение, если действую­щее лицо неизвестно или безразлично говорящему, и обобщенно-личное значение, если действие относится ко всем: Передают последние известия (неопределенно-личное значение); Цыплят по осени считают (обобщен­но-личное значение).

           Категория лица имеет формальные показатели - личные окончания: -у (-ю), -ешь (-ишь), -ет (-ит); -ем (-им), -ете (-ите), -ут (-ют), -ат (-ят).

           Категория лица у глагола связана с категориями времени и наклонения. Формы лица есть только у глаго­лов настоящего и будущего времени изъявительного наклонения и в повелительном наклонении: читаю, чи­таешь; прочитаю, прочитаешь; читай, читайте, про­читай, прочитайте. В прошедшем времени изъявитель­ного наклонения и в сослагательном наклонении кате­гория лица не имеет специальных форм и для передачи значений лица в предложении используются личные местоимения: я читал, ты читал, он читал; я читал бы, ты читал бы, он читал бы.

            Некоторые глаголы в русском языке имеют особен­ности в образовании и употреблении форм лица. К ним принадлежит и группа глаголов, которые употребляют­ся не во всех личных формах («недостаточные глаго­лы»). Так, не имеют формы 1-го лица единственного числа глаголы дерзить, победить, убедить, очутиться, чудить. Не употребляются в 1-м и 2-м лице глаголы, лексическое значение которых исключает или несовме­стимо с представлениями о 1-м или 2-м лице деятеля: телиться, жеребиться; разрастись, отпочковаться, а так­же глаголы с абстрактным значением: близиться, яв­ствовать.

            Наряду с «недостаточными» в языке существуют глаголы, которые имеют не одну, а две системы личных форм («избыточные глаголы»): брызгать — брызжешь и брызгаешь, мучить — мучаешь и мучишь, махать — машешь и махаешь, мурлыкать — мурлычешь и мур­лыкаешь , полоскать — полощешь и полоскаешь . Разли­чие между этими формами или стилистическое (ма­шешь, мурлычешь, полощешь — нейтр.; махаешь, мур­лыкаешь, полоскаешь — разг.) или смысловое (брызжешь—разбрызгиваешь, извергаешь брызги; брыз­гаешь— опрыскиваешь).

              В зависимости от характера личных окончаний раз­личаются два типа спряжения.

              Глаголы I спряжения имеют окончания: -у (-ю), -ешь, -ет; -ем, -ете, -ут (-ют).

             Глаголы II спряжения имеют окончания: -у (-ю), -ишь, -ит; -им, -ите, -ат (-ят).

              Окончания глаголов I и II спряжений четко разли­чаются только под ударением: беру, берёшь, берёт, бе­рём, берёте, берут; сижу, сидишь, сидит, сидим, сидите, сидят. Если же ударение падает не на личные оконча­ния, тип спряжения определяется по инфинитиву.

             Ко II спряжению относятся все глаголы на -ить (кроме брить и стелить), 7 глаголов на -еть (вертеть, видеть, зависеть, ненавидеть, обидеть, смотреть, терпеть) и 4 глагола на -ать (гнать, держать, слышать, дышать). Остальные глаголы с безударными личными окончаниями относят­ся к I спряжению.

             Некоторые глаголы в русском языке являются раз­носпрягаемыми: хотеть, бежать и их приставочные формы: захотеть, прибежать и др. Глагол хотеть в един­ственном числе имеет окончания I спряжения, во мно­жественном — II спряжения.

Единственное и множественное число

 

1-е лицо 2-е лицо 3-е лицо	хоч -у хоч-ешь хоч-ет
1-е лицо 2-е лицо 3-е лицо		хот-им хот-ите хот-ят

 

                 Глагол бежать в 3-ем лице множественного числа имеет окончание I спряжения, во всех остальных ли­цах — II спряжения.

Единственное число

Множественное число

1-е лицо 2-е лицо	бег-у беж-ишь
3-е лицо	беж-ит
1-е лицо 2-е лицо 3-е лицо	беж-им беж-ите бег-ут

Глаголы есть, дать, создать имеют особые личные окончания.

Единственное число

1-е лицо	ем	дам	создам
2-е лицо	ешь	дашь	создашь
3-е лицо	ест	даст	создаст

Множественное число

1-е лицо	едим	дадим	создадим
2-е лицо	едите	дадите	создадите
3-е лицо	едят	дадут	создадут

 

 

Безличные глаголы

 

                   Глаголы, не имеющие форм лица и обозначающие действие или состояние,

протекающее само по себе, без указания на производителя, называются безличными. При безличных глаголах невозможно употребление подлежащего: Вечереет; Смеркается. Кроме того, что безличные глаголы не изменяются по лицам, они также не изменяются по числам и родам.

                 Безличные глаголы употребляются в настоящем, прошедшем и будущем времени изъявительного накло­нения (светает, светало, будет светать), в сослагатель­ном наклонении (светало бы) и инфинитиве (скоро нач­нет светать). В настоящем и будущем времени их форма сходна с формой 3-го лица единственного числа личных глаголов (светает, будет светать), а в прошедшем вре­мени и в сослагательном наклонении с формой среднего рода (светало, светало бы). От безличных глаголов не образуются причастия и деепричастия. Безличные гла­голы в зависимости от наличия постфикса -ся делятся на две группы: 1) без -ся: вечереет, лихорадит; 2) с -ся: смеркается, не спится. Часть глаголов с постфиксом -ся (-сь) образовалась от личных глаголов путем прибавле­ния этого аффикса: не спится, не спалось; мечтается, мечталось.

             Безличные глаголы в современном русском языке не могут быть употреблены в значении личных глаголов. Однако некоторые личные глаголы могут употребляться в безличном значении. Такие глаголы часто называют безличными формами личных глаголов.

             Безличная форма личного глагола — это форма 3-го лица единственного числа или форма среднего рода прошедшего времени, употребленная в несобственном смысле, т. е. не указывающая на лицо, производящее действие; ср.: На дворе темнеет (темнеет — безличная форма личного глагола).— Вдали темнеет лес (темне­ет— личный глагол); Ветром гонит листву (гонит — безличная форма личного глагола).— Ветер гонит лист­ву (гонит — личный глагол).

             Безличные глаголы и безличные формы личных гла­голов обозначают:

1) явления природы: Светает; Дождит; Смеркается;

2) физическое и психическое состояние человека: Нездоровится; Лихорадит; Мечтается; Не верится;

3) состояния, связанные с представлением о судьбе, роке: Мне не везет в жизни;

4) чувственные восприятия, ощущения: Пахнет че­ремухой;

5) долженствование: Не надо ссориться;

6) бытие, существование: Не было времени.

Значение форм лица

 

Итак, все глаголы, за исключением безличных, обла­дают в формах изъявительного наклонения непрошед­шего времени и повелительного наклонения категорией лица. При этом формы со значением субъекта сообще­ния называют 1-м лицом, формы со значением адресата сообщения — 2-м лицом, а формы со значением объекта сообщения — 3-м лицом. Содержательные характе­ристики форм лица претерпевают изменения под влия­нием контекста. Суть этих изменений сводится к сле­дующему. Формы 1—2-го лица могут получать расши­рительное, обобщенное значение, приписывающее дей­ствие вообще любому лицу: Моя хата с краю — ничего не знаю (поел.); Любишь кататься — люби и саночки возить (поел.); Что имеем не храним — потерявши плачем (посл.). Форма 1-го лица множественного числа может иногда иметь значение действия, отнесенного к адресату сообщения: Ну, как мы себя чувствуем? Форма 3-го лица единственного числа при отсутствии подле­жащего может получить значение, характерное для без­личных глаголов (дует, метет и т. п.). Форма 3-го лица множественного числа при отсутствии подлежащего имеет неопределенно-личное значение, соотнося дейст­вие с источниками, о качестве и количестве которых нет определенных сведений: Его зовут уже просто Ионычем; Билеты продают здесь. Впрочем, форма 3-го лица мно­жественного числа может выражать такое же обобщен­ное значение, как и формы 1—2-го лица: Цыплят по осени считают (поел.) (ср. с бессубъектными страда­тельными конструкциями). Существуют контексты, где формы 2-го лица единственного числа и 3-го лица мно­жественного числа явно указывают на субъекта сообще­ния: Вечно с тобой опаздываешь (опаздываю); Тебе говорят (говорю) или нет? Таким образом, с учетом зна­чений, выявляемых в контексте, система форм лица при­обретает несколько иной характер в сравнении с систе­мой, построенной на основе рассмотрения взятых изо­лированно глагольных личных форм. К сожалению, трудно определить те свойства контекста и ситуации, которые вызывают изменение значений форм лица. Очевидно лишь воздействие на эти изменения синтакси­ческих характеристик предложений.

Категория числа

 

Любая глагольная лексема в изъявительном, сосла­гательном и повелительном наклонении, а также в фор­ме причастия охарактеризована по ч и с л у. В то же вре­мя наличие формы с одним значением числа предпола­гает наличие формы с другим значением числа. Исклю­чение составляют безличные глаголы, не обладающие формами множественного числа.

Всякая форма глагола изъявительного или сослага­тельного наклонения, взятая изолированно, характе­ризует количество лиц или предметов, к которым отно­сится действие. Эта количественная характеристика, как и в области имен, противопоставляет один предмет количеству предметов, большему, чем один: еду — едут, читала — читали. Однако, сочетаясь с формами имени­тельного падежа существительных, указанные глагольные формы могут несколько трансформировать свое зна­чение. Характер этой трансформации полностью тожде­ствен характеру трансформации значений числа у прила­гательных. Например: подъехали большие сани — грам­матически множественное число, однако реальная еди­ничность — неединичность остается неясной; висели муж­ские пальто — реальная неединичность объекта выра­жается формой прилагательного и глагольной формой. Значение и оформление грамматической категории числа у причастий и прилагательных полностью сов­падает. У глаголов в форме непрошедшего времени изъ­явительного наклонения, с одной стороны, и у глаголов в форме прошедшего времени изъявительного наклоне­ния и в форме сослагательного наклонения — с другой, способы выражения числовых противопоставлений раз­личны. В первом случае значения форм числа вы­ражаются синтетически — теми же окончаниями, ко­торые выражают значения времени и лица; во втором случае значение единичности передается окончанием, имеющим и значение категории рода, т. е. так, как и у кратких форм прилагательных.

Несколько иначе выглядит категория числа у гла­гольных форм повелительного наклонения. Противопо­ставление единственного и множественного числа вы­ражает противопоставление одного и нескольких субъектов действия только в 3-м лице. Во 2-м лице и в форме совместного действия с учетом контекста имеет место привативная оппозиция. Если отвлечься от веж­ливой формы Вы, то оказывается, что формы множест­венного числа соответствующих глаголов всегда указы­вают на множество субъектов действия, а формы един­ственного числа могут указывать и на множество субъектов, и на единственного субъекта: Ломай дверь, ребята (Ч.); Я затяну, а вы — не отставай (Кр.).

 

Категория рода

 

Охарактеризованы по роду формы прошедшего времени изъявительного наклонения, формы сослага­тельного наклонения глаголов и формы причастий. У безличных глаголов существует лишь одно значение ка­тегории рода — средний род: знобило, светало, следо­вало бы и т. п.

Взятые изолированно, формы с тем или другим зна­чением признака «род» имеют не номинативное, а синтаксическое значение. Номинативное значение возникает у глагольных форм, когда они соединяются с су­ществительными «общего» рода. В этом случае, как и во всех остальных, семантическая структура категории рода у соответствующих глагольных форм и у форм прилагательных тождественны.

Категории падежа и полноты ~ краткости у причастий

 

Причастия обладают грамматическими категориями падежа и полноты ~ краткости. Эти категории имеют у причастий точно такое же содержание, как и у прила­гательных. Особого замечания заслуживает вопрос о существовании кратких причастных форм. Такие формы имеются лишь у страдательных причастий прошедшего времени. У действительных причастий прошедшего вре­мени не существует кратких форм, у действительных причастий настоящего времени краткие формы употреб­ляются крайне редко и не являются нормативными. Этой упорядоченностью причастия существенно противопо­ставлены прилагательным, у которых взаимозависи­мость между полными и краткими формами не опреде­ляется столь четкими правилами.

Страдательные причастия настоящего и прошедшего времени в краткой форме выражают категорию времени и окончанием: любим, построен, и с помощью личных форм глагола быть: Почтенный замок был построен, как замки строиться должны (П.); Здесь будет город за­ложен... (П.). Наличие аналитических средств выраже­ния времени действия обусловлено тем, что временная семантика в краткой форме страдательного причастия подчас оказывается несколько «стертой» и нуждается в актуализации.

СЛУЖЕБНЫЕ ЧАСТИ РЕЧИ

 

 

                     Слова, не имеющие номинативного значения, т. е. не называющие предметы, их признаки, процессы и со­стояния, а служащие для выражения отношений между понятиями, которые названы знаменательными слова­ми, и употребляющиеся только в соединении с ними, являются служебными: писать на доске; книги и тетради. Служебные слова неизменяемы (за исключе­нием связки), не членимы на морфемы. Они, как прави­ло, не имеют самостоятельного ударения, фонетически примыкают к знаменательным частям речи и становятся проклитиками (на столе `, подмокнем) или энклитиками (дома-то).

              Не обладая номинативной функцией, служебные слова не являются членами предложения, а используют­ся как формально-грамматические средства языка: предлоги — в подчинительных словосочетаниях, сою­зы — при однородных членах и в сложных предложе­ниях, частицы — при отдельных словах или предложе­ниях. Служебными частями речи являются предлоги, союзы, частицы, связки.

ПРЕДЛОГИ

Предлог как часть речи

 

              Предлог — служебная часть речи, которая в соче­тании с косвенными падежами имен существительных, местоимений, числительных, склоняемых субстантиви­рованных слов выражает различные отношения между формами имени и другими словами в словосочетании и предложении. По происхождению предлоги распадаются на первообразные и производные.

               Первообразные предлоги возникли в древней­шее время, этимологически они восходят к знаменатель­ным словам, но с точки зрения современного русского языка являются немотивированными: без (безо), в (во), до, для, за, из (изо), к, на, о (об, обо), от, по, пред (перед), при, с, у, чрез (через). Среди первообразных предлогов выделяется группа так называемых слож­ных предлогов, слившихся из простых: из-за, из-под, по-за, по-над.

              Производные предлоги образованы от знаме­нательных слов и в современном русском языке нахо­дятся в живых словообразовательных связях с ними. По этому признаку среди предлогов выделяются:

1) предлоги наречные: вдоль (ср.: вдоль реки — вдоль и поперек), вокруг (ср.: вокруг дома — вокруг тишина), мимо (ср.: мимо нас — пройти мимо), напро­тив (ср.: напротив здания — сидеть напротив), позади (ср.: позади всех — идти позади) и др.;

2) предлоги отыменные: ввиду, вроде, вследст­вие, наподобие, насчет, посредством, путем, по поводу, по причине, по случаю, в продолжение, в течение и др. (эти предлоги по происхождению обычно являются со­четаниями препозитивных непроизводных предлогов и существительных в косвенных падежах; от беспредлож­ных существительных образованы лишь предлоги по­средством и путем);

3) предлоги отглагольные: благодаря, вклю­чая, исключая, спустя и др.

                     По структуре производные предлоги делятся на простые, состоящие из одного слова (кроме, около, навстречу, включая), и составные, состоящие из двух или трех элементов (во время, по причине, не­смотря на, в связи с, по отношению к).

                   К предлогам относят и так называемые сложно-составные предложные обороты, которые включают два и более элементов, еще не вполне слив­шихся. Они образованы сочетанием:

1) наречия с предлогом: впредь до, независимо от;

2) деепричастия с предлогом: исходя из, не говоря о, несмотря на, судя по;

3) предлога, существительного и предлога: в зави­симости от, в ответ на, в отношении к, по пути к, в соот­ветствии с.

   

Употребление предлогов

 

                  Предлоги как служебные слова, не обладающие номинативным значением, употребляясь с именем в кос­венном падеже, развивают, дополняют, усиливают зна­чение имени разнообразными оттенками и уточняют синтаксическую роль падежной формы в строе пред­ложения.

                  Каждый предлог употребляется с определенным падежом (одним, двумя и даже тремя, как, например, предлоги по и с), но один и тот же предлог может иметь разные значения и быть показателем различных грам­матических отношений: жить при станции (где?), жить при диктаторе (к о г д а?), жить при богатстве (к а к?), жить при детях (при ком?). Значение же может изме­няться и благодаря предлогу: приехать без денег, при­ехать ради денег.

                     Предлоги помогают выразить самый широкий круг отношений:

1) пространственные: жить в городе, поло­жить на стол;

2) временные: заниматься с утра до вечера;

3) объектные: рассказать о друзьях, взять за

руку;

4) причинные: бледнеть от страха;

5) целевые: отдать в ремонт, банка под варенье;

6) образа действия: налить через край;

7) количественно-определительные: мо­роз в три градуса, во много раз лучше;

8) сопроводительные: гулять с друзьями;

9) уступительные: несмотря на неудачу и др.

 

 

СОЮЗЫ

              

Союз как часть речи

 

                   Союз — служебная часть речи, выражающая грам­матические отношения между членами предложения, частями сложного предложения и отдельными предло­жениями в составе связного текста: Снова торжествен­но и мудро шумит надо мной старинный хвойный бор (В. Бел.); Лишь сердце стучит, да песня звучит, да тихо рокочет струна (Сурк.); Я думаю, что мир в равной сте­пени достоин медленного и плодотворного созерцания и разумного мощного воздействия (Пауст.).

                По происхождению различаются союзы непроизвод­ные и производные. Непроизводные (первообраз­ные) союзы не делятся на морфологические элементы и не соотносятся в современном русском языке с про­изводящими словами: а, и, но, да, или, ли, либо и др. Союзы производные сохранили живые словообразовательные связи с знаменательными словами, от ко­торых они образовались: что, чтобы, будто, хотя и др.             Производные союзы по структуре бывают:

1) простые, состоящие из одного слова: что, что­бы, как, будто, словно, точно;

2) составные, представляющие собой смысловое единство двух или более слов: потому что, так как, преж­де чем, в то время как, несмотря на то что, вследствие того что, из-за того что, в связи с тем что, с тех пор как, после того как, перед тем как, подобно тому как, по мере того как.

                По употреблению союзы делятся на:

1) одиночные (неповторяющиеся): но, же, однако, зато и др.;

2) п о в т о р я ю щ и е с я: и ... и, или ... или, либо ... либо, то ... то и др. (обязательно повторяющимися являются союзы ни ... ни, то ... то);

3) двойные (парные): если ... то, хотя ... но, так как ... то, едва ... как, лишь только ... как, чем ... тем, насколько ... настолько, как ... так и, не только ... но и, не столько ... сколько, если не ... то, не то что ... но (а), не то чтобы ... но (а) и др.

Сочинительные и подчинительные союзы

 

                  По синтаксической функции, т. е. в зависимости от того, сочинительные или подчинительные отношения они оформляют, союзы бывают сочинительными и подчинительными.

                 Сочинительные союзы служат для связи син­таксически равноправных единиц (однородных членов предложения, частей сложносочиненного предложе­ния).

По значению, т. е. по характеру выражаемых ими отношений, сочинительные союзы подразделяются на:

1) соединительные, выражающие отношение перечисления: и, да (в значении и), и ... и, ни... ни, тоже, также: Хутор раскинулся далеко в стороне, и возле при­чала стояла такая тишина, какая бывает в безлюдных местах только глухою осенью и в самом начале весны (Шол.);

2) противительные, выражающие отношения противопоставления, несоответствия, различия: а, но, да, однако, же, зато, а то: Березы все еще горели, но и они осыпались, тихо сквозь сон роняя последние листья, которых много лежало вокруг каждой березы (Сол.);

3) разделительные, выражающие отношения взаимоисключения, чередования действий, явлений, признаков: или, либо, ли ... ли, то ... то, то ли ... то ли, не то ... не то: Вечерами Тарас Семенович либо читал вслух какую-нибудь книгу, либо рассказывал сказки (Марк.);

4) пояснительные, выражающие отношения пояснения: именно, а именно, то есть, или (в значении то есть), как то и др.: Узнавание себя —это обычно медленный, подчас растягивающийся на десятилетия процесс, связанный и даже в известной мере обуслов­ленный узнаванием других, то есть жизненным опытом, который приходит не скоро (Кав.);

5) присоединительные, выражающие отно­шения присоединения, т. е. служащие для присоедине­ния слов, словосочетаний и предложений, содержащих добавочные замечания, не предусмотренные первона­чальным планом высказывания: да и, также, а также, тоже и др. (в присоединительном значении употреб­ляются и другие сочинительные союзы): За чаем дядя приказал мне разобрать мой склад в сенной, а также сходить к дворничихе, чтобы она перечистила по­суду, вымыла пол и привела квартиру в порядок (Гайд.).

                  Подчинительные союзы служат для связи син­таксически неравноправных единиц (главной и прида­точной частей сложного предложения, реже — членов простого предложения) и для выражения тех или иных смысловых отношений между ними.

                 По семантическому признаку подчинительные союзы подразделяются на:

1) временные: когда, как только, лишь только, едва, едва лишь, только, лишь, прежде чем, с тех пор пока, пока, пока не, после того как и др.: Едва отчалили, как из прогнившего днища в разных местах фонтанчи­ком забила вода (Шол.);

2) изъяснительные: что, чтобы, как: Лес был по-прежнему набит людьми, и сколько бы их ни отправ­лялось под командой в разные стороны, казалось, что они никогда не рассосутся (Сим.);

3) причинные: так как, потому что, ибо, вследст­вие того что, благодаря тому что, ввиду того что, оттого что, в связи с тем что, в силу того что и др.: Я что-то

промычал и быстро исчез, потому что в Васькином деле была и моей вины доля (Гайд.);

4) следствия: так что: Снег выпал в два аршина, так что лошадь тонула в нем (М.-С.);

5) сравнительные: как, как будто, словно, точно, подобно тому как и др.: Через мгновение мы мчались с такой скоростью, словно в машине был уста­новлен реактивный двигатель (Кож.);

6) уступительные: хотя, пускай, пусть, несмот­ря на то что и др.: Нет, он не думал сейчас о том, чтобы оказаться со своей дивизией там, в самом центре со­трясающего равнины южной России землетрясения, но, хотя его ум был неподатлив к таким мыслям, его сердце чувствовало доносившиеся оттуда торжественные и страшные толчки (Сим.);

7) условные: если, ежели, коли, кабы, раз и др.: Коль любить, так без рассудку, коль грозить, так не на шутку, коли спорить, так уж смело (А. К. Т.);

8) целевые: чтобы, для того чтобы, затем чтобы и др.: На пиджак Саша приколол значок сельскохозяй­ственной выставки, чтобы все видели, что он побывал в Москве (Ант.).

 

 

ЧАСТИЦЫ

Частицы как часть речи.

Словообразовательные и смыслоразличительные

частицы

 

            Частицы — служебные слова, которые придают дополнительные смысловые, модальные, эмоциональные оттенки предложениям и отдельным словам или служат для выражения различных грамматических отношений: Чуть не полмира в себе совмещая, Русь широко про­тянулась родная (Н.).

            Частицы, выражающие грамматические отношения, близки к морфемам, так как служат средством ф о р м о-или словообразования. С помощью частиц пусть, пускай, да образуются формы повелительного наклонения: Пусть идет; Да здравствует 1 Мая!               Формы сослагательного наклонения создаются с помощью ча­стицы бы: посидел бы, почитал бы. Причем в предложе­нии частица бы в этом случае может находиться как в препозиции, так и в постпозиции по отношению к гла­голу.

             Отрицательные местоимения и наречия возникают в результате присоединения частиц не и ни: некого, не у кого, никто; никогда, нигде. Разные части речи с отрицательным значением — также результат слово­образовательного процесса, при котором частица не превратилась в приставку: непогода, небольшой, не­здоровится, нехорошо, нехотя.

               Кроме того, постфиксы -то, -либо, -нибудь, префикс кое-, восходящие по происхождению к частицам, участ­вуют в образовании неопределенных местоимений и на­речий: кто-то, кто-либо, где-нибудь, кое-как. Постфикс -ся — в образовании возвратных глаголов: мыть — мыться, строить — строиться.

               К частицам, придающим смысловые оттенки предложениям или словам, относятся:

1) указательные: вот, вот и, вон, то, это и др.: Вон одна звездочка. Вон другая, вон третья: как много! (Гонч.);

2) уточнительные (определительно-уточни-тельные): именно, как раз, подлинно, приблизительно, ровно, точь-в-точь и др.: Купцы первые его очень люби­ли именно за то, что не горд (Г.);

3) ограничительные (выделительно-ограни­чительные) : лишь, только, единственно, исключительно, только лишь и др.: Пушкин владычествовал единственно силою своего таланта и тем, что он был сыном своего века (Бел.);

4) усилительные: даже, и, ведь, же, уж, всё и др.: И днем и ночью кот ученый всё ходит по цепи кругом (П.),

Модальные и эмоционально-экспрессивные частицы

 

                    Модальные частицы выражают:

1) волю говорящего (это же значение имеют и фор­мообразующие частицы бы, пускай, пусть, давай); это побудительные частицы: да, ну, а ну, ну-ка: Ну, иди скорее; Дай-ка я посмотрю;

2) отношение к действию; в их состав входят части­цы: а) утвердительные: да, так, еще бы (разг.), ага (прост.): — Если не ошибаюсь... мы встречались у вашей сестры? Даша сейчас же ответила дерзко: — Да. Встречались (А. Н. Т.) ;б) отрицательные: не, ни, нет, отнюдь не, вовсе не, далеко не и др.: Нет, не тебя так пылко я люблю (Л.) ;

3) вопросительные: ли (ль), разве, неужели, да и др.: Знаете ли вы украин­скую ночь? (Г.); 4) сравнительные: будто, как будто, как бы, словно: Нет, как будто и вправду уехал.

А также частицы, указывающие на достовер­ность высказывания: вряд ли, едва ли, едва ли не, чуть ли не, бывало: Нам с тобой вряд ли нужны деликатно-сентиментальные недомолвки и всякие неискренние словеса.

           Частицы эмоционально-экспрессивные весьма разнообразны. Среди них выделяются:

1) восклицательно-оценочные: что за, как, просто, ну и др.: Ну что за шейка; что за глазки! (Кр.);

2) частица -с, выражающая подобострастие, вежливость (устар.): Маремьяна Петровна, можно-с ручку-с? (М.-С.).

 

МЕЖДОМЕТИЯ

 

 

Междометие как часть речи

 

                   Междометие — часть речи, включающая неиз­меняемые слова, которые непосредственно выражают наши чувства и волеизъявления, не называя их: Ай! Ах! Ну! Ура! Цыц! Чу!

                  В отличие от знаменательных частей речи междоме­тия не обладают номинативной функцией, так как яв­ляются только речевыми знаками, словами-сигналами, употребляемыми для кратчайшего выражения реакции человека на различные события реальной действитель­ности или для выражения требования, желания, пове­ления.                           Междометия не имеют ни лексических, ни грам­матических значений, не являются членами предложе­ния и синтаксически не связаны с членами предло­жения.

                  От служебных частей речи междометия отличаются тем, что не выражают отношений между словами в пред­ложении, не служат для связи между ними, не вносят в предложение добавочных смысловых оттенков.

 

Разряды междометий

 

              

               Междометия эмоциональные выражают чувст­ва радости, печали, удивления, сожаления, страха, гне­ва, возмущения, презрения, отвращения и т. п.: О! Ой! Ох! Ах! Эх! Увы! Ага! Батюшки! Черт побери! Фи!

                Междометия императивные (повелительные) выражают волеизъявления (приказ, побуждение, за­прет, зов, отклик, приветствие, прощание и т. п.): Аида! Марш! Стоп! Эй! Ау! Караул! Здорово! Пока!

              По происхождению междометия делятся на перво­образные и производные.

Междометия первообразные состоят из одно­го или двух-трех звуков (иногда они двукратно или трехкратно повторяются): А! Ух! Ба! Гм! Ого! Ай-ай! Ой-ой-ой! Ха-ха-ха!

             Междометия производные образованы из по полнозначных слов, которые потеряли свою номинативную функ­цию и произносятся с сильной эмоционально-экспрес­сивной окраской: Беда! Крышка! Матушки! Боже мой! Здравствуйте! Прощайте! Спасибо! Сюда же относятся слова иноязычного происхождения: Алло! Бис! Браво! Капут!

               Иногда к междометиям относят и так называемые глагольные междометия. Это неизменяемые слова, совпадающие в своем звуковом составе с меж­дометиями, но, в отличие от них, выступающие в функции глагольного сказуемого со значением мгновенного действия в прошлом: бах, бряк, глядь, плюх, скок, хвать, шлеп, щёлк: Легче тени Татьяна прыг в другие сени (П.); ...И с возом бух в канаву (Кр.); Не­заряженной гранатой Теркин немца — с левой — шмяк! (Тв.).

                Особую группу составляют и звукоподража­тельные слова. По своему звуковому оформле­нию они являются воспроизведением рефлективных восклицаний людей, имитацией криков животных и птиц, различных звуков, шумов явлений природы и т. д.

              По внешнему виду некоторые звукоподражательные слова сближаются с междометиями, однако отличаются от них тем, что не выражают ни чувств, ни волеизъяв­лений. Используются звукоподражательные слова как экспрессивно-стилистическое средство отображения действительности: мяу-мяу, гав-гав, ква-ква, ку-ку, тик-так, трах-тах-тах.

МОДАЛЬНЫЕ СЛОВА

 

Вопросы по курсу «Современный русский и родной язык. Морфология. Синтаксис»

1. Основные понятия и предмет морфологии.

2. Слово, словоформа, лексема, парадигма.

3. Определение окончания, функции окончания.

4. Понятие грамматической категории.

5. Типы грамматических категорий.

6. Грамматическое значение. Типы грамматических значений слова.

7. Части речи в русском языке.

8. Самостоятельные и служебные части речи.

9. Принципы классификации частей речи (школьная грамматика, учение ак. В.В. Виноградова, новейшая академическая грамматика о частях речи).

10. Имя существительное.

11. Несловоизменительные категории имени.

12. Одушевленность/неодушевленность у существительных.

13. Существительные, не относящиеся ни к одному из трех родов.

14. Словоизменительные категории существительного. Семь согласовательных      классов русского существительного.

15. Категории числа.

16. Категория падежа. Количество падежей в русском языке.

17. Значения падежей.

18. Типы склонения. Субстантивное, адъективное и смешанное склонение.

19. Имя прилагательное. Лексико-грамматические разряды прилагательных.                                                                                   20.  Прилагательное в широком и узком смысле слова.

21.  Полные и краткие прилагательные.

22. Словоизменительные категории имен прилагательных.

23. Неизменяемые прилагательные.

24. Типы склонения прилагательных.

25. Имя числительное. Классификация числительных.

26. Местоименные слова. Местоимения-существительные.

27. Местоимения-прилагательные. Местоимения-числительные.

28. Глагол. Объем глагольной лексемы. Категории вида и залога.

29.Глагол. Категории наклонения, времени.

30. Глагол. Категории лица, числа, рода, падежа, полноты/краткости.

31. Образование глагольных форм. Две основы глагола.

32. Классы глаголов.

33. Наречие. Семантические разряды наречий. Степени сравнения.

34 . Категория состояния.

35. Модальные слова.

36. Служебные части речи. Предлог, союз, частица. 

37. Междометия и другие слова вне частей речи. 

38. Синтаксис. Синтаксические связи. Словосочетание. Типы словосочетаний.                  Стилистика словосочетания. Трудности стилистики словосочетания.

39. Простое предложение. Формальная и коммуникативная организация простого предложения. Заголовок, функциональный аспект, типы.

40. Типы простых предложений. Стилистика простого предложения.

41. Члены предложения. Главные члены. Типы сказуемого.

42. Главный член односоставного предложения.

43. Нераспространенные и распространенные, полные и неполные предложения.                             Типы предложений по целеустановке.

44. Двусоставные и односоставные предложения. Осложненные предложения.

45. Сложное предложение как синтаксическая единица.

46. Грамматическая природа сложного предложения. Формальная организация сложного предложения. Смысловая и коммуникативная организация сложного предложения.

 47. Сочинение и подчинение в сложном предложении.

 48. Сложносочиненные предложения. Классификация сложносочиненных предложений. Сложносочиненные предложения открытой и закрытой структуры. Стилистика сложносочиненных предложений.

 49. Сложноподчиненные предложения. Типы сложноподчиненных предложений.

 50. Сложноподчиненные предложения присловного типа.

 51. Классы расчлененных сложноподчиненных предложений. Классы нерасчлененных сложноподчиненных предложений.

 52. Сложноподчиненные предложения местоименно-соотносительного типа. Стилистика сложноподчиненных предложений.

 53. Бессоюзные сложные предложения. Стилистика бессоюзных сложных предложений.

 54. Бессоюзные предложения открытой и закрытой структуры.

 55. Сложные синтаксические конструкции. Виды сложных синтаксических конструкций.

56.Сложное синтаксическое целое.

57. Виды связи в сложном синтаксическом целом.

58. Структура абзаца.

59. Период.

60. Прямая речь.

61. Косвенная речь.

62. Несобственно-прямая речь.

63. Текст, дискурс: общее и различное.

64. Понятие инфосферы. Место и роль СМИ в формировании инфосферы.

65. Коммуникация, публицистика. Основы стилистики.

66. Ответственность журналиста за сохранение русского языка.

 

 

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Рахманова, Суздальцева. Современный русский язык. Лексика. Фразеология. Морфология: учебник. – 2 изд., испр. доп. ,  –2003.
2. Суздальцева. Практикум по современному русскому языку. Лексика. Фразеология. М., 2004.
3. Сборник упражнений по современному русскому языку для студентов 1 курса. Словообразование, морфология. М.,  2006.
4. Абакумов С. И. Современный русский литературный язык. М., любое издание.
5. Аванесов Р. И., Сидоров В. Н. Очерк грамматики русского литературного языка. М., любое издание.
6. Бондарко А.В. Вид и время русского глагола (значение и употребление). Пособие для студентов. М.,1971.
7. Бондарко А.В., Буланин Л.Л. Русский глагол. Л., 1967.
8. Буланин Л.Л. Трудные вопросы морфологии. М., 1976.
9. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. М.,1959.
10. Виноградов В.В. Русский язык. М., 1972.
11. Востоков А.Х. Русская грамматика. Спб., 1859.
12.  Гвоздев А.Н. Современный русский литературный язык. Ч. 1. Фонетика и морфология. Изд. 3-е. М., 1967.
13.  Голуб И.Б., Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Современный русский язык. М., 1999.
14. Грамматика-1980— Грамматика современного русского литературного языка. М., «Наука», 1980.
15.  Зализняк А.А. Русское именное словоизменение. М., 1967.
16. Ломоносов М.В. Российская грамматика. — В кн.: М.В. Ломоносов. Полное собрание сочинений. Т. VII. М. — Л., 1952.
17. Морфология и синтаксис современного русского литературного языка. [В серии «Русский язык и советское общество. Социолого-лингвистическое исследование». Под ред. М.В. Панова.] М., «Наука», 1968.
18. Мучник И.П. Категория рода и ее развитие в современном русском язы­ке. — В кн.: Мучник И. П. Грамматические категории глагола и имени в современном русском литературном языке. М., 1971.
19. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Т. I—П. М., 1958.
20. Смирницкий А.И. Морфология английского языка. М., 1959.
21. Современный русский язык. Морфология. Изд-во МГУ, 1999.
22. Современный русский язык. Ч. II. Морфология, синтаксис. МГУ, 2004.
23. Современный русский язык/ Под ред.В.А. Белошапковой. Любое издание.
24. Стеблин-Каменский М. И. Спорное в языкознании. Изд-во ЛГУ, 1973.
25. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. Л., 1976.
26.  Щерба Л.В. Грамматика русского языка. М., 1951.

 

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«КУБАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

КАФЕДРА ЭЛЕКТРОННЫХ СМИ И НОВЫХ МЕДИА

 

 

Морфология для журналистов

Учебное пособие по современному русскому языку

для студентов факультета журналистики

 

 

Краснодар

2017

УДК 008 (08):07

ББК 76.01

 

 

Составитель: Р.И. Мальцева, доктор филологических наук, профессор кафедры электронных СМИ и новых медиа КубГУ

 

Учебное пособие составлено в соответствии с программой «Современный русский и родной язык» и адресовано студентам 1 курса факультета журналистики.

В пособии предлагается необходимый теоретический материал, схемы грамматического разбора разных частей речи, вопросы к экзамену и список рекомендуемой литературы.

 

УДК 008 (08):07

ББК 76.01

© Кубанский государственный университет,

кафедра ЭСМИ и новых медиа, 2017

ВВЕДЕНИЕ

  Для студентов-журналистов, творческим орудием которых является язык, необходимо понимание и четкое разграничение значений основных терминов науки о языке - «литературный язык», «специальный язык», «просторечие», «диалект», «жаргон», «сленг», «арго».  

Обратимся к толкованию концепта литературный язык (ЛЯ).

 Энциклопедическое определение его следующее. Литературный язык -  это особая исторически сложившаяся форма существования национального языка, который, в свою очередь, представляет условный континуум коммуникативных систем, социально или территориально ограниченных. В сложнейшей структуре национального языка выделяется литературный язык. Он принимае­тся нами, его носителями, за образцовую, сложившуюся систему общеупотребительных язы­ковых элементов, речевых средств, которые прошли длительную культурную обработку в текстах (письменных и устных) авторитетных мастеров слова – писателей, журналистов, выдающихся ораторов, ученых, учителей, а также в устном общении образованных людей. Функциональное назначе­ние и внутренняя организация литературного языка призваны служить речевой коммуникации в основных сферах деятельности всего исторически сложившегося коллектива людей, говорящих на данном национальном языке.

 Языковые средства литературного языка  точно, ясно и дифферен­цированно выражают диалектически сложный мир наших идей, представлений и чувств, всё многообразие предметов, понятий явлений дейст­вительности в их взаимообусловленности и соот­несённости с человеком. В литературном языке сконцентрирована наиболее выразительная и общеупотребительная национальная идиоматика. Он противопоставля­ется народно-разговорной. речи: территориальным и социальным диалектам, которыми пользу­ются ограниченные группы людей, живущих в определённой местности или объединённых в срав­нительно небольшие социальные коллективы. Например, вам хорошо известны диалекты кубанских станиц, к сожалению, умирающие вместе со старшим поколением. Если вы не приложите значительных усилий для их сохранения и пропаганды, они могут полностью исчезнуть. Кубанские казачьи говоры – это  культурные корни уникального этноса – кубанского казачества, это память о наших предках, их верованиях, понимании мира и места человека в нем; это они основали города, станицы и хутора Краснодарского края, дали названия его горам, рекам, ручьям, озерам и всей прекрасной его местности.

В структуру национального языка в качестве особой составляющей входит про­сторечие –  система наддиалектной некодифициро­ванной устной речи ограниченной тематики. Про­сторечие – это форма коммуникации широких демократических слоев городского населения нашей страны. Про­сторечие – это язык  рынков, улиц, мест собрания слабо- или малообразованных людей. Но именно эти носители русского языка, хранители диалектов и просторечия, стоят на страже защиты его системных границ, его чистоты и целостности. Именно простой народ, употребляя русское слово, создает узус, очищает систему языка от обильных заимствований, временных инноваций на всех его ярусах.

Кроме диалектов и просторечия, за пределами литературного языка остаются профессионально, корпоративно или в возрастном отношении ограниченные коммуникативные системы, называемые жаргонами или сленгами. Сленг и жаргон – синонимические термины, объемы значений которых совпадают. Различие только в том, что первый соответствует английскому slang в значении « устный разговорный вариант речи какой-нибудь отдельной профессиональной, возрастной или социально обособленный группы», а второй – французскому jargon в том же значении. Например, вам известны военный, солдатский, спортивный жаргоны или сленги, современный общий или молодежный жаргон, жаргоны школьников и др. Вы знаете, как разительно отличается от разговорного литературного языка речь людей, работающих с компьютерными и мультимедийными системами. Однако следует отличать эти специальные устные варианты национального языка от арго, который представляет собой закрытый и тайный идиом узко ограниченной группы лиц – преступников, воров и бандитов.  

Меж­ду литературным языком и этими формами существования национального языка наблюдается взаимосвязь. Литературный язык постоянно пополняется и обновляется за счёт народно-разговорной речи. Такое взаимодействие с народ­но-разговорной речью характерно для русского литературного языка и других литературных индоевропейских языков, например, английского, итальянского, французского и многих других.

  Развитие литературного языка непосредственно связано с разви­тием культуры народа, прежде всего его художественной литературы. Язык художест­венной литературы воплощает лучшие дости­жения русской национальной речевой культуры, основные достоинства литературного языка нашего народа, национального языка в целом.

    Литературному языку присущи следующие признаки, которые выделяют его среди других форм существования национального языка.

    1. Традиционность и письменная фиксация (практически все развитые литературные языки- письменные). Язык вообще, в т.ч. и литературный, по природе своей традиционен. Каждое новое поколение совершенствует его, берет из речи старших поколений те средства выражения, развивает те стилевые тенден­ции, которые наиболее соответствуют новым соци­ально-культурным задачам и условиям речевой коммуникации.

      2. Общеобязательность норм и их кодифика­ция. В рамках ЛЯ все его единицы и все функци­ональные сферы, т.е. и книжная и разговорная речь, подчиняются системе норм.

      3. Функционирование в пределах ЛЯ разго­ворной речи наряду с книжной речью. Взаимодействие и взаимная соотнесённость этих двух основных функционально-стилевых сфер ЛЯ (при их противопоставленности друг другу) обеспечивают его социально-культурное назначе­ние - быть средством общения носителей ЛЯ, основным средством выражения национальной культуры. Для русского ЛЯ характерно тесное взаи­модействие разговорной и книжной речи, сложившееся в силу их длительного совместного функционирова­ния соответственно в книжных стилях и разговорной речи послепушкинского периода. При серьёзных изме­нениях в условиях социального существования ЛЯ, определяемых глубокими преобразованиями в социальной, политической, культурной, эконо­мической жизни общества, взаимопроницаемость книжной и разговорной речи в ЛЯ интенсифицируется. Сближение этих функционально-стилевых сфер наблюдается во многих современных ЛЯ.

       4. ЛЯ присуща категория вариантности; это находит своё выражение в синтагматических и парадигматических рядах языковых единиц и их вариантов, имеющих стилистические (экспрессив­но-стилистические, функционально-стилистиче­ские) и смысловые, семантические оттенки.

       5. При всех эволюционных изменениях, пере­живаемых ЛЯ как всяким живым социаль­но-культурным образованием, ему присуща  стабильность. Без неё невозможен обмен культурными ценностями между поколени­ями носителей ЛЯ.

     Языковая норма открывает путь новым тенден­циям, идущим на смену отживающим формам литературного языка, отбирает из народно-разговорной речи те языковые элементы, которые имеют или могут приобрести об­щенациональную значимость.

      Одним из главных и наиболее сложных вопросов теории литературного языка является учение о функциональных стилях. Развитие теории восходит к работам 20-х гг. 20 в. знаменитых лингвистов В.В. Виноградова, Б.А. Ларина и Л.В. Щербы, к идеям Московского лингвистического кружка (Г.О. Винокур) и Пражского лингвистического кружка (Б. Гавранек, И. Вахек, Я.Мукаржовский). Для функциональной стилистики характерно первоочередное внимание к ЛЯ в его функциони­ровании и экстралингвистической обусловленно­сти. Функциональные стили как единицы членения ЛЯ воплощают в себе идею дифференциации ЛЯ на дискретные единицы, которые в этой теории становятся главными объектами изучения.

      Активное изучение материалов звучащей русской разговорной речи, а затем и других видов спонтанной устной литературной речи, привело к выводу о недостаточной разработанности теории функциональных стилей, которая сложилась на базе изучения свойств разновид­ностей книжно-письменных текстов. Стало ясно, что эти материалы принадлежат ЛЯ. Возникла необходимость определения их места в составе и структуре ЛЯ и одновременно создания общей теории русского ЛЯ. Международная Комиссия по славянским литературным языкам (70-80-е гг.) способствовала разработке многих теоретических вопросов и про­яснению конкретной ситуации расслоения славянских ЛЯ. Выявилась возможность более или менее расширительного понимания границ ЛЯ, причём принципиальное значение придавалось опреде­лению статуса разговорной речи. Таким образом, в рамках теории ЛЯ сам ЛЯ предстаёт как комплексное нормативно-системное образова­ние - система систем некоторых разновидностей, ха­рактеризующихся определённой функциональ­но-тематической направленностью и составом язы­ковых средств в их различных комбинациях. Теория ЛЯ отличается от функциональной сти­листики вниманием не только к дифференциаль­ным, но и к интегральным явлениям, определяю­щим конкретный облик ЛЯ в данную эпоху. Ак. В.В.Виноградов полагал, что этот облик создаётся динамикой соотношения письменных и устных норм.

       В задачи теории функциональных разновидностей ЛЯ входило вы­явление некоторой системы противопоставлений (оппозиций) релевантных признаков этих разновид­ностей. Однако

критическая проверка на оппозиционность та­ких стилевых признаков, как ведущая функция, тематика текстов (экстралингвистические признаков и организации средств (лингвистические признаки) показали, что  создаваемая в теории противопоставленность функцио­нальных стилей если и есть, то минимальна. Эти признаки во многом совпадают в различных сти­лях. Например, такие экстралингвистические призна­ки научного стиля, как ясность, точность, логичность и доказательность изложения и пре­имущественное выполнение им информационной функции, совпадают с экстралингвистическими признаками и ведущей функцией официально-де­лового стиля. Введение же подсистему ЛЯ устных разновидностей показало, что они, не об­ладая заметными отличиями от письменных в та­ком экстралингвистическом признаке, как тема сообщения, обнаруживают обособленность от них по признакам лингвистическим, так же, как и письменные разновидности показывают такие лин­гвистические особенности, которых нет в устных. Так, специфически устно-разговорные языковые средства встречаются в разновидностях устной литературной речи (в разговорной, устной публичной речи) и не встреча­ются - кроме специально приспособленных к письменной форме - в разновидностях письмен­ной речи. Наоборот, такие специфически книж­но-письменные языковые средства, как простые предложения большой длины, осложнённые раз­личными способами, развёрнутые цепочки род. п., насыщенность отглагольными существительными, повышенная номинативность и пониженная гла­гольность, разветвлённая система предложно-падежных и союзных связей со специальными сред­ствами выражения, лексическое разнообразие в художественной и лексическая специализированность и бедность в специальной речи, не встреча­ются в разновидностях устной речи. Лексическое противопоставление наряду с рядом синтаксиче­ских и морфологических (использование диалоги­ческой и монологической или только монологиче­ской формы, возможность употребления большого количества коротких предложений в одном тексте или отсутствие этого явления, несгущённость - сгущённость отглагольных существительных на -ние, -тие и многие др.) создаёт ещё одно, внут­реннее, противопоставление в пределах книж­но-письменного типа ЛЯ - оппозицию специаль­ной речи (сюда входят научная речь, официаль­но-деловая речь и информативно-хроникальные, официально-документальные жанры публицисти­ческой речи) и речи художественно-изобразитель­ной (художественная речь и свободные жанры публицистической речи). Специальная и художе­ственно-изобразительная речь частично противо­поставлены и по ведущей функции - информатив­ная в первом случае и информативно-эстетическая во втором, так же, как устные и письменные разновидности (информативная и общения в пер­вом случае и информативная - во втором).

      Т.о., система оппозиций разновидностей ЛЯ предстаёт как   противопоставленность книжно-письменного и устно-разговорного его типов, а внутри книжно-письменного типа — как противопостав­ленность специальной и художественно-изобрази­тельной речи. Противопоставленность разновидно­стей внутри устно-разговорного типа слаба.

Такая системно-структурная организация ЛЯ объясняет многие нестыковки в теории функцио­нальных стилей, носящей атомарный характер и описывающей признаки данного стиля только из­нутри. Так, когда выделяют конкретные стили, то их оказывается только два (научный и официаль­но-деловой), да и те во многом сходны. Газетно-публицистическая речь считается не функцио­нальным стилем, но функционально-стилевым единством (Костомаров), художественная речь функциональным стилем не считается (В. Д. Ле­вин, Т. Г. Винокур, В. П. Григорьев), разговорная речь в устной форме обычно стилем не считают (М.В.Панов, Лаптева, Земская). Неудовлет­ворённость теорией функциональных стилей неод­нократно проявлялась в ряде научных направле­ний. Так, В. Барнет имеет в виду не стили, а языковой континуум ЛЯ, известный лингвист Г.А. Золотова посту­лирует коммуникативные регистры. Описание и теория русской разговорной речи оказались отъединёнными от описания и теории функциональных стилей.

        Система оппозиций разновидностей ЛЯ позво­ляет снять ряд, казалось бы, неразрешимых по своей природе вопросов (напр., о стилевой или нестилевой природе художественной и разговорной речи), которые утрачивают смысл при учёте двоичного (или - если иметь в виду внутреннее членение - троичного) членения ЛЯ. Снятым оказывается и вопрос о статусе устной публичной речи, которая рядом исследователей считается в своей основе совпадающей с письменно-кодифицированной речью (Земская, Е. Н. Ширяев). Эта речь, имею­щая принципиально общие языковые особенности с речью разговорной, в системе оппозиции ЛЯ входит с ней в один тип (устно-разговорный).

Анализ природы и соотнесённости традиционно выделяемых факторов членения ЛЯ позволяет выделить область максимальной противопостав­ленности разновидностей: это - оппозиция между письменной научной и деловой (специальной) речью и устной разг. речью. Между этими край­ними членами оппозиции находится область пись­менной художественно-изобразительной речи и устной публичной речи. Максимальная противопо­ставленность крайних членов оппозиции создаётся несколькими парами релевантных функциональ­но-структурных признаков. Для письменной специальной речи характерны преобладание информативно-описательного типа в структуриро­вании текста; именной строй; сильная степень ди­скретности единиц; минимум омонимии; членение на предложения. Для устной разговорной речи характерны преобладание повествователь­но-изобразительного типа в структурировании текста единиц, континуальность (диффузность рече­вого потока, слабая степень расчленённости его на отдельные единицы); максимум омонимии; члене­ние на предложения и сегменты.

Таким образом, устройство ЛЯ предстаёт в следующем виде:

 

Современный русский литературный язык

I Книжно-письменный		II Устно-разговорный
	тип	тип
Специаль ная	Художест венно-	Публич ная	Разговорная
речь	Изобрази тельная	речь	речь
	речь

МОРФОЛОГИЯ