Учение о Господе нашем Иисусе Христе (Христология)

Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

Экзаменационные ОТВЕТЫ по предмету « ДОГМАТИЧЕСКОЕ БОГОСЛОВИЕ»

(часть 2)

III курс, заочное отделение, 2004/2005 уч. г.

Учение о Господе нашем Иисусе Христе (Христология).

1. Предвечный Совет Пресвятой Троицы о спасении рода человеческого. Участие Лиц Св. Троицы в деле спасения рода человеческого.

2. Господь Иисус Христос как истинный Бог и истинный человек. Отличия Господа Иисуса Христа от нас по человечеству.

3. Единство ипостаси Господа Иисуса Христа. Ипостась Господа Иисуса Христа как Ипостась Бога Слова.

4. Образ ипостасного соединения двух природ во Христе. Значение терминов «неслитно» и «неизменно или непреложно», «нераздельно» и «неразлучно». Сущность и краткая история развития ложных учений о Христе (несторианство и монофизитство).

5. Следствия ипостасного соединения двух природ в Иисусе Христе по отношению к Нему Самому.

6. Следствия ипостасного соединения двух природ в Иисусе Христе по отношению к Пресвятой Троице.

7. Следствия ипостасного соединения двух природ в Иисусе Христе по отношению к Богоматери (Именование Ее Богородицей; Приснодевство).

Учение об искуплении (литрозиология).

8. Юридическая и нравственная теории искупления, их переосмысление в православном богословии XX века.

9. Составляющие искупления.

10. Пророческое служение Иисуса Христа: евангельский закон веры и закон деятельности.

11. Первосвященническое служение Иисуса Христа. Умилостивительная жертва Богу. Принесение жертвы на Кресте. Восстановление союза между Богом и человеком, разрушенного грехом.

12. Спасительные плоды жертвы Христовой: значение ее по отношению к следствиям грехопадения, дарование полноты благ.

13. Царское служение Иисуса Христа. Проявление царственной власти Иисуса Христа в дни уничижения. Чудеса как пояснение и оправдание учения Иисуса Христа. Чудеса Иисуса Христа как предзнаменования будущей жизни.

14. Сошествие Иисуса Христа во ад и победа над адом. Воскресение Иисуса Христа и значение этого события в деле искупления. Действительность воскресения Христова.

15. Вознесение Иисуса Христа на небо и отверзение для всех верующих Царства Небесного. Действительность вознесения Христова, его значение в деле искупления.

16. Вечное царствование Иисуса Христа по вознесении на небо. Иисус Христос – ходатай за нас перед Богом. Ниспослание Духа Святаго как проявление вечного царствования Иисуса Христа.

Учение о благодати.

17. Необходимость Божественной помощи для усвоения людьми даруемого им во Христе и Христом спасения.

18. Учение Откровения о благодати. Значение слова «благодать». Благодать как свойство существа Божия. Благодать как сила Божия.

19. Участие Лиц Пресвятой Троицы в раздаянии благодати.

20. Виды благодати: Благодать предваряющая, ее действия. Необходимость спасающей веры для обращения.

21. Благодать, сохраняющая и возращающая духовную жизнь. Особые дарования благодати.

22. Отношение благодати к свободе: пелагианство, учение блж. Августина, православный взгляд. Значение веры и добрых дел в нашем спасении.

23. Необходимость Церкви в деле освящения.

Часть ответов (от 1 вопроса до вопроса №23) составлена в основном по пособию свящ. О. Давыденкова.
1. Предвечный Совет Пресвятой Троицы о спасении рода человеческого. Участие Лиц Св. Троицы в деле спасения рода человеческого.

Содержание учения о Боге Спасителе

Бог, будучи премудр и всеблаг, после грехопадения не оставил человека на безвозвратную гибель, но предопределил спасти его от осуждения. Совокупность благодатных действий Бога как Спасителя людей от греха, проклятия и смерти, т. е. Искупление со всеми его предварительными действиями и со всеми его последствиями, называется Божественным домостроительством (греч. «oikonomia» – искусство управления домом, правила управления домом). Слово имеет библейское происхождение, встречается, в частности, в Еф. 1, 10; 3, 2-9 и в Кол. 1, 25.

Тайна Божественного домостроительства во всей полноте для человеческого сознания недоступна, но Слово Божие открывает нам ее в той мере, в которой это для нас необходимо и спасительно. По Своей любви к человеку Бог от вечности благоволил избрать чрезвычайное средство спасения падшего человека через Единородного Своего Сына и Животворящего Духа Святого. Обетование в этом было дано прародителям сразу же после грехопадения в словах о семени жены, которое сотрет главу змия (Быт. 3, 15).

В течение многих веков Бог приготовлял людей к принятию Искупителя. И когда пришла полнота времен, Единородный Сын Божий, воплотившись от Святого Духа и Марии Девы, воспринял в единстве Своей Ипостаси человеческое естество. Воплотившись, Господь совершает дело Искупления человеческого рода от осуждения на вечную смерть, сообщая тем самым людям возможность быть чадами Божиими и наследниками Его Царства.

Святый Дух, в свою очередь, Своею силою прилагает и усвояет людям спасительные плоды Искупления, совершенного Сыном Божиим. Для этой цели основана Церковь, которой дарованы все необходимые к освящению людей благодатные средства, в первую очередь таинства. Завершение тайны домостроительства последует во Второе Пришествие Христово, после кончины мира и всеобщего воскресения мертвых.

Поскольку Сын Бога во всем после Воплощения сделался подобным нам, то Его Отец одновременно является для Него и Богом, так же, как и для нас. Однако для нас он является Богом по естеству, а для Сына – по домостроительству, поскольку Сам Сын соблаговолил стать человеком.

Таких уничижительных мест в Священном Писании довольно много. Мф. 20, 23, ответ Спасителя на просьбу сынов Зеведеевых: «Дать сесть у Меня по правую сторону и по левую – не от Меня зависит, но кому уготовано Отцем Моим». Ин. 15, 10: «Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви». Высказывания, подобные этим, церковными экзегетами относят к человеческому естеству Спасителя.

В Деян. 2, 36 о Христе сказано, что «Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, Которого вы распяли», у евангелиста Луки здесь стоит глагол epoiese, что действительно можно понимать как «сотворил» (в смысле «сотворил из ничего»). Однако из контекста видно, что здесь имеется в виду творение не по естеству, а по домостроительству, в смысле «уготовал».

II. ГОСПОДЬ ИИСУС ХРИСТОС ЕСТЬ ИСТИННЫЙ ЧЕЛОВЕК

Таким образом, человечество Спасителя получает свое бытие не в человеческой ипостаси, как в случае каждого из нас, а в Ипостаси Второго Лица Прев. Троицы, является воипостазированным в Ипостаси Слова.

Прот. Николай Малиновский таким образом описывает тайну соединения двух природ в едином Лице Богочеловека: “При действительном различии Божества и человечества, с их соответствующими свойствами и деятельностями, во Христе Иисусе есть единое Лицо Бога Слова, единое «Я», единично сознающее Себя в двойстве естеств и управляющее всеми явлениями и обнаружениями в жизни человека. Человеческая природа не получила самостоятельной ипостаси, отдельно от Ипостаси Бога Слова, но получив Ипостась в Божественной Ипостаси, стала принятой в Ипостась Бога Слова”. Иначе говоря, во Христе есть только одно «Я», это «Я» тождественно Второму Лицу Пресвятой Троицы, Сыну Божию. Это «Я» живет, действует и сознает Себя в двух природах, по Божеству и по человечеству. Во Христе есть полная человеческая природа, которая включает в себя человеческое тело, разумную человеческую душу, даже человеческое сознание. Но Тот, Кто обладает этой природой, Тот, Кто через эту природу живет и действует, Кто осознает Себя через эту природу, есть Бог – Второе Лицо Пресвятой Троицы.

Необходимо отметить, что человечество Спасителя ни в какой мере не предсуществовало моменту Воплощения. Это важный догматический момент, на котором особо акцентируют внимание свв. отцы. Св. Иоанн Дамаскин пишет («Точное изложение...», кн. 3, гл. II): «Само Слово (Бог Слово) соделалось для плоти Ипостасью. Следовательно, одновременно с тем, как образовалась плоть, она была уже плотью Бога Слова. По сему мы и говорим не о человеке Божественном, но о Боге вочеловечившемся».

Несторий отрицал на словах предсуществование человечества Христа до момента Воплощения. Но у несториан всегда была опасность мыслить Боговоплощение по образу простого союза, т. е. сначала образовался во чреве Марии человек, подобный каждому из нас, а потом уж этот человек соединился с Богом Словом некоей внешней нравственной связью.

Православные богословы, начиная со свт. Кирилла, исходят из того, что человечество никогда не существовало отдельно. Само свое бытие оно получает в Ипостаси Бога Слова, возникает «внутри» этой Ипостаси. С самого момента своего возникновения жизнь человечества Христа является всецело содержанием жизни Божественной Личности, Второго Лица Троицы.

Основное достоинство учения о воипостасности состоит в том, что оно позволяет говорить о человечестве Спасителя как о ипостасном, не имея при этом ничего общего с несторианством. При этом человечество Христово и не разлагается в систему свойств, как в монофизитстве, и не является идеальной реальностью в платонистском смысле, но представляет собой конкретную человеческую экзистенцию, индивидуализированную в отношении всякого другого человеческого существа, с той разницей, что в отличие от всех людей, начиная с Адама, принципом индивидуализации человечества Христа является не человеческая ипостась, а предвечная Ипостась Логоса, Которая воипостазирует человечество, делая его жизнь содержанием жизни Божественной Личности.

Итогом деятельности православных богословов середины VI века, учение которых нашло свое выражение в решениях V Вселенского Собора 553 года, является безусловное признание во Христе двух совершенных и различных естеств, Божественного и человеческого. Наряду с этим исповедуется вера в единое Лицо Спасителя, поскольку два естества соединены в единую Ипостась Бога Слова.

В Послании Восточных Патриархов (гл. 7) говорится: «Веруем, что Сын Божий воспринял на Себя в собственной Ипостаси плоть человеческую, зачатую в утробе Девы Марии от Святого Духа, и вочеловечился».

Следовательно, Его человечество не имеет в Нем особой личности, не составляет особенной ипостаси, а воспринято Ипостасью Божественной, т. е. Иисус Христос есть единое Божеское Лицо, единолично сознающее Себя в двойстве Своих естеств, Божеского и человеческого.

Свщ. Писание говорит нам о том, что Лицо Христа есть именно Лицо Божеское В Ин. 1, 14 говорится: «Слово стало плотью» Слово в корпусе Иоанновых писаний есть наименование Второго Лица Прев. Троицы.

Можно поставить вопрос о том, как возможно ипостасное единство, в силу чего возможно Боговоплощение, следствием которого является теснейшее единство двух совершенно различных природ. Аполлинарий Лаодикийский отрицал возможность соединения двух совершенных самодвижных природ, считая, что такое соединение природ неизбежно будет означать наличие двух субъектов, двух личностей. Аполлинарий в области христологии не делал различия между понятиями «природа» и «ипостась», которое с середины VI в. становится критерием правой веры в христологии, критерием Православия. Благодаря различию, которое установилось между этими двумя понятиями и терминами, можно объяснить, как возможно Воплощение, что объединяет две радикально различные природы, Божескую и человеческую. Объединяет их, при полном различии качественных характеристик, способ существования. Способ существования как Божественной, так и человеческой природы есть способ личностный. А личностное бытие есть бытие открытое. Личность живет через тело, через душу, через дух, но сама ими не исчерпывается и к ним не сводится. Поэтому человек как личностное существо способен выйти из этого мира. Также и Сын Божий, Личность Божественная, может в этот мир войти, именно эта открытость личностного бытия делает возможным ипостасное соединение двух природ.

[Катихизис] Господу Иисусу Христу, как единому Лицу, подобает единое нераздельное Божеское поклонение

Господь Иисус Христос говорит о необходимости чтить Сына так же, как чтут Отца (Ин. 5, 22-23). «Сын» же есть наименование не природы, а Лица. В Православной Церкви поклонение всегда относится к Божественным Лицам, а не к безличной природе. Поскольку во Христе одно и при том Божеское Лицо, то этому Лицу, а не каждой из природ в отдельности, воздается Божеское поклонение.

Девятый анафематизм V Вселенского Собора прямо запрещает распределять поклонение между двумя природами Спасителя.

Поэтому для православных совершенно неприемлема римо-католическая практика поклонения «сердцу Иисусову». Понимание «сердца Иисусова» как символа любви Христовой не спасает положения. В Священном Писанин мы не видим никаких следов практики поклонения Божественным свойствам, поклонение всегда обращено к Лицам Пресвятой Троицы.

Образ ипостасного соединения двух природ во Христе. Значение терминов «неслитно» и «неизменно или непреложно», «нераздельно» и «неразлучно». Сущность и краткая история развития ложных учений о Христе (несторианство и монофизитство).

Образ соединения двух природ во Христе (понятие о ересях несторианства и монофизитства) [Катихизис]

Образ соединения двух естеств можно мыслить трояким образом.

1) Соединение естеств является чисто внешним соприкосновением, при котором естества полностью сохраняют свою самотождественность и самостоятельность.

В христологии такое понимание соединения естеств имело место в несторианстве. Ересиарх Несторий, в противовес Аполлинарию, столь сильно акцентировал внимание на полноте воспринятой Словом человеческой природы, что человечество Спасителя рассматривалось им как отдельный самостоятельный человек, соединенный с Божеством некоторой благодатной внешней связью. Образ мысли Нестория свидетельствует, что он признавал во Христе отдельный человеческий личностный центр, отличный от Лица Бога Слова. Таким образом, единство Божества и человечества во Христе оказывается чисто внешним, это единство власти, чести, силы и благоволения. Но в таком случае невозможно понять, чем же собственно соединение человечества и Божества во Христе принципиально отличается от соединения Бога с ветхозаветными праведниками. Получается, что отличие Христа от праведников Ветхого Завета состоит лишь в степени, но не является отличием качественным.

2) Единение естеств является физическим соединением, вследствие которого возникает новое естество, качественно отличное от исходных элементов. При этом соединяющиеся природы утрачивают свою самотождественность.

Выразить тайну соединения Божества и человечества во Христе в категориях природы пытались монофизиты (monos; – один и physis; природа). Монофизиты учат, что во Христе Божество и человечество составили «единую сложную природу». Но при этом они вынуждены были жертвовать полнотой воспринятого Богом Словом человечества; человечество во Христе, с их точки зрения, не является полноценным, активным, живым началом. В монофизитских христологических системах всегда присутствует момент ассимиляции человечества Божеством.

«Как бы ни были многочисленны оттенки внутри монофизитства, одно всегда оставалось общим для всех монофизитов: Христос – истинный Бог, но не истинный человек; в конечном пределе человеческое во Христе – только видимость...», – пишет В. Н. Лосский.

Но если Христос Сам не есть истинный человек, если Его человечество ущербно, то каким образом Он может соделать совершенными приходящих к Нему?

3) Согласно православному учению, во Христе имеет место ипостасное соединение естеств, единство по ипостаси, при котором соединяющиеся начала, полностью сохраняя свою природную самотождественность, теряют независимое, самостоятельное бытие, образуя единое существо, характеризующееся единством жизни, единое лицо.

Наиболее совершенной иллюстрацией ипостасного соединения свв. отцы считали антропологический пример: в человеке душа и тело, будучи различными природами, составляют одного человека, одну особь, одно лицо.

«Всякий человек вообще состоит из души и тела, а Спаситель состоит из Божества и человечества», – писал Леонтий Иерусалимский.

Ап. Павел говорит, что явление Бога во плоти есть «великая благочестия тайна» (1 Тим. 3, 16). Образ соединения естеств во Христе недоступен нашему пониманию, потому выразить эту тайну мы можем только в отрицательных (апофатических) терминах. В оросе IV Вселенского Собора содержатся четыре термина, посредством которых описывается образ соединения Божественной и человеческой природ в едином Лице Сына Божия. Эти термины встречаются уже у свт Кирилла Александрийского.

НЕСЛИТНО. Природы в результате соединения не слились между собою так, чтобы составилось из них новое естество, отличное от исходных. Оба естества пребывают в Лице Спасителя как два различных естества.

НЕИЗМЕННО (НЕПРЕЛОЖНО). В результате соединения ни Божеское естество не изменилось в человеческое, ни человеческое не преложилось в Божеское, но то и другое остается целым в Лице Спасителя, сохраняя тождественность своих качественных определений.

НЕРАЗДЕЛЬНО. Хотя два естества во Христе пребывают совершенно целыми и различными по своим свойствам, они тем не менее не существуют отдельно, не составляют двух особых лиц, соединенных только нравственно, а соединены в единую Ипостась воплотившегося Бога Слова.

НЕРАЗЛУЧНО. Соединившись в единую Ипостась с момента зачатия Спасителя в утробе Пресвятой Девы, два естества никогда не разлучались и не разлучатся. Таким образом, имеет место непрерывное соединение.

Терминами «неслитно» и «неизменно» совершенно ниспровергается ересь монофизитства; терминами «нераздельно» и «неразлучно» – несторианство.

[Догматика] Этого расторжения двух естеств не было даже во время страстей и смерти Спасителя. Свщ. Писание, говоря о страданиях Христа, относит эти страдания не к человечеству как к какому-то особому, отдельному от Христа лицу, а к Лицу Самого Бога Слова, т. е. субъектом страданий и смерти являлся Сам Бог Слово. Например, в Рим. (5, 10) говорится о смерти Сына Божия, а в 1 Кор. (2, 8) сказано: «Распяли Господа славы». Когда после смерти душа Спасителя сошла во ад, а тело Его покоилось во Гробе, Божество не было отделено ни от души, ни от тела. И тело и душа в этот период времени не переставали быть «включенными» в единую Ипостась Бога Слова. Эта мысль выражена в известном тропаре: «Во Гробе плотски, во аде же с душею, яко Бог».

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ДОГМАТА

Церковь с самого начала своего существования утверждала, что Христос есть и истинный Бог, и истинный человек, реально различая во Христе две совершенные природы. Но в то же время Церковь исповедовала, что Христос объективно есть единое Существо, единое Лицо, единый индивидуум, единая особь, которую нельзя разделить на части.

В период тринитарных споров самым сложным для богословов было найти терминологические средства, позволяющие выразить одновременно и веру в троичность, и веру в единство Божества таким образом, чтобы одно не утверждалось в ущерб другому. Аналогичная картина наблюдается и в истории христологических споров. Каким образом, с одной стороны, выразить двойственность во Христе, реальное различие двух природ, а с другой, утвердить единство бытия, единство жизни, единство Богочеловеческого Лика таким образом, чтобы одно не находилось в противоречии с другим? Кроме крайних еретиков II и III веков, никто из серьезных богословов никогда не отрицал единства Лица Спасителя, тем более что в Откровении содержится твердое основание для такого учения. Сам Иисус Христос всегда в Евангелии говорит о Себе как о едином Лице. В Евангелии мы не встречаем ни одного выражения, из которого можно было бы заключить о двойствен личностей во Христе. Вопрос заключается, во-первых, в том, как мыслить это единство, а во-вторых, в том, как идентифицировать Лицо.

а) Учение Нестория.

Серьезным этапом в развитии христологии явились несторианские споры, которые начинаются в конце 20-х годов V столетия.

Архиепископ Константинопольский Несторий был выучеником Антиохийской богословской школы, христология которой в основном сложилась как антитеза аполлинарианству. Для Антиохийской школы был всегда свойствен интерес к конкретной исторической действительности и особое внимание уделялось историческому образу Христа, тому как Он предстает в Евангелии. Особый акцент в христологии делался на полноте человеческой природы во Христе, при этом совершенство человеческой природы Спасителя подчеркивалась с такой силой, что человечество часто рассматривалось как некий самостоятельный, отдельный человек, во всем подобный нам, который лишь соединен с Божеством некоторой внешней благодатной связью. Эти идеи особенно ярко проявляются у Диодора Тарсийского и Феодора Мопсуэстийского, живших на рубеже IV и V веков. Учеником Феодора был Несторий. Феодор является у несториан крупнейшим «отцом Церкви», а Несторий никогда крупным богословом не почитался.

Главным недостатком христологии Антиохийской школы, а впоследствии и несторианства, было то, что они не могли с достаточной ясностью выразить таинство соединения двух природ во Христе. Настаивая на полноте и совершенстве природ, они не могли найти средств для выражения образа их соединения. Невозможно было понять, в чем же собственно соединение Божества и человечества во Христе реально отличается, например, от соединения Божества с кем-либо из ветхозаветных пророков и праведников. Несмотря на все старания антиохийских богословов, большинство которых сознавали этот недостаток своей христологической системы, они не находили терминологических средств, чтобы это различие установить. Получалось, что между Христом и ветхозаветными праведниками различие скорее в степени, нежели в качестве. Для пояснения образа соединения двух природ во Христе антиохийцы использовали различные примеры и образы, иногда весьма нелепые. У Феодора Мопсуэстийского имеется образ, согласно которому Божество и человечество во Христе соединяется подобно соединению мужа и жены в плоть едину. У Нестория основной образ – это образ дома или храма (имеется в виду человек, в котором обитает Бог). В любом случае это единство оказывается внешним, это единство власти, чести, силы или благоволения.

Несторианские споры начинаются после того, как Несторий был приглашен императором Феодосием II возглавить церковь в столице империи, занять кафедру архиепископа Константинопольского. Здесь он начал произносить проповеди, в которых ополчился против термина «Богородица», хотя этот термин уже широко распространился и считался неотъемлемой частью Предания. Несторий утверждал, что Марию нельзя называть Богородицей, так как Она родила не Бога, а человека. Наименование «Богородица» Несторий допускал в лучшем случае как некий риторический прием.

б) Учение свт. Кирилла Александрийского.

Эти проповеди вызвали резкое противодействие Несторию, прежде всего со стороны свт. Кирилла, архиепископа Александрийского. В учении Нестория он увидел реальную опасность рассечения единого Христа на двоицу сынов.

Сам Несторий, пытаясь объяснить свою позицию, создал учение о так называемом «лице единения» (prosopon enoseos). Несторий в своем богословском видении признавал во Христе два лица, два различных субъекта – Божественный и человеческий. Эти два лица сходятся в некоторое третье лицо, которое Несторий называет термином «лицо единения». Иначе говоря, Христос предстает перед нами в Евангелии как единое Лицо, как единая Личность только субъективно; по отношению к внешнему наблюдателю Он есть единое Существо, единое Лицо, но в Самом Себе Он заключает два лица, Божественное и человеческое. Сам Несторий никогда не утверждал, что во Христе два лица, две личности, но весь образ его мысли свидетельствует о том, что он полагал во Христе второй ипостасный центр, человеческий, отличный от Ипостаси Бога Слова.

Таким образом, получалось, что Сын Божий и Сын Марии личностно разделены, между ними существует только нравственная связь, подобная той, которая существовала между Богом и ветхозаветными праведниками, а следовательно, путь к реальному обожению для человека по-прежнему закрыт.

В противоположность Несторию, свт. Кирилл Александрийский предложил учение о ипостасном, или о физическом единстве. В одном из своих посланий, адресованных Несторию, он пишет: «Слово, соединив собой ипостасно плоть, одушевленную разумной душой, неизреченно и непостижимо для нашего ума, стало человеком и наименовало Себя Сыном Человеческим». Хотя основная интуиция свт. Кирилла была правильной, у него также не хватало терминов для выражения образа соединения природ, он вынужден пользоваться конкретными примерами и образами.

Чаше всего он использует антропологический пример, т. е. приводит пример человека, который представляет собой единое существо, единую ипостась, единую личность, состоящую из Двух реально различных природ, души и тела. У свт. Кирилла это основной христологический образ, абстрагируясь от которого, невозможно понять ни логику его мыслей, ни его терминологию.

Согласно свт. Кириллу, Божество и человечество во Христе соединились ипостасно, подобно тому, как ипостасно соединяются душа и тело в человеке. Это есть особый вид единства, предполагающий не внешнее подлеположение природ, как у Нестория, но их взаимное общение и взаимное проникновение внутри единой Ипостаси. Для свт. Кирилла недопустимо говорить о каком-то особом лице, об особой личности, особом человеческом «я». Во Христе только одно «Я», это «Я» Второго Лица Пресвятой Троицы, Сына Божия. Христос говорит о Себе в первом лице и как о Боге, и как о человеке. Именно Второе Лицо Пресвятой Троицы, Бог Слово, является субъектом, подлежащим всех действий и состояний Богочеловека. Во Христе имеет место единый личностный субъект, тождественный Второму Лицу Пресвятой Троицы. Особой человеческой личности, особого человеческого субъекта во Христе нет.

Однако богословие свт. Кирилла тоже не было лишено недостатков. В частности, у него мало попыток положительного изложения, в основном это полемика, как правило, довольно резкая. Кроме того, у свт. Кирилла отсутствует четкая терминология, например, нет строгого различения терминов «ипостась» и «природа». К тому же свт. Кирилл, добросовестно заблуждаясь, пользовался аполлинарианскими подлогами, т. е. книгами, которые, как он считал, принадлежат отцам Церкви, свт. Афанасию Александрийскому и др., в действительности же принадлежащими перу Аполлинария Лаодикийского. Ученики Аполлинария, желая спасти эти книги от уничтожения, надписывали их именами уважаемых отцов Церкви. Знаменитая формула «единая природа Бога Слова воплощенная» была заимствована свт. Кириллом из этой псевдо-эпиграфической литературы.

в) Полемика с монофизитством в V-VI вв.

III Вселенский Собор, на котором святитель Кирилл был председателем, защитили Церковь от опасности ереси Нестория, но не дали положительного учения о Лице Искупителя.

Халкидонский Собор 451 года также не решил этот вопрос до конца. В оросе Собора имеется некоторая недоказанность. С одной стороны, здесь утверждается личностное единство и личностная самотождественность воплощенного Слова. Выражение «Тот же Самый», т. е. Сын Божий, Христос, в тексте употреблено восемь раз. Очевидно, это сделано для того, чтобы подчеркнуть идею единства субъекта во Христе, но, с другой стороны, в оросе прямо не говорится, как понимать единую Ипостась, единое Лицо, в Котором сходятся две природы. Есть ли это Лицо (Ипостась) Божественное или это есть Лицо (Ипостась), которое возникло в результате соединения двух ипостасей и двух лиц, Божественного и человеческого?

Эта недосказанность сделала возможным интерпретировать Халкидонский орос в несторианском смысле. Известно, что сам Несторий, который в 451 году был еще жив, одобрил соборные решения.

Примерно в течение 80 лет после окончания Собора среди сторонников Халкидона не было ясности по этому вопросу. К сожалению, среди богословов, защитников Халкидонского Собора, в течение этого времени не было видных богословов, которые были бы способны аргументировано отстаивать учение Собора, в то время как на стороне противников Собора, наоборот, было немало талантливых богословов. Противниками Собора были монофизиты, которые считали себя преемниками великого Кирилла Александрийского и считали, что Собор предал учение свт. Кирилла и в завуалированном виде утвердил несторианство.

Среди монофизитов были крупные богословы – такие, как Филаксен Маббугский, Севир Антиохийский и др.

Во Христе есть только одно «Я», это «Я» тождественно Второму Лицу Пресвятой Троицы, Сыну Божию. Это «Я» живет, действует и сознает Себя в двух природах, по Божеству и по человечеству. Во Христе есть истинная человеческая природа, включающая и тело, и душу с их естественными свойствами и способностями. Однако Тот, Кто обладает этой природой как своей собственной, Тот, Кто живет и действует через эту природу и осознает Себя через нее, есть Бог – Второе Лицо Пресвятой Троицы.

Тем самым Христос есть единая Ипостась, единое Лицо, единое «Я», личностью тождественное Второму Лицу Пресвятой Троицы, Сыну Божию. Бог Слово есть единый Субъект всех действий и состояний Богочеловека, как по Божеству, так и по человечеству.

ПО ОТНОШЕНИЮ К ДЕВЕ МАРИИ

а) Дева Мария именуется Богородицей (по-гречески Theotokos).

Это наименование является следствием учения о ипостасном единстве природ во Христе и об общении свойств, communicatio idiomatum. Конечно, нужно иметь в виду, когда мы говорим, что Дева Мария родила Христа, мы утверждаем, что Она родила не Божество, не Божественную природу саму по себе, потому что Божественная природа вечна и никакого рождения во времени претерпеть не могла. Она родила Бога Слова по человечеству. Это значит, что мы именуем Божию Матерь Богородицей, поскольку субъектом рождения являлся именно Сын Божий. Именно Сын Божий был субъектом бессеменного зачатия и девственного рождения, потому что во Христе, в силу единства Лица, единства Ипостаси, нет никого другого, кто мог бы родиться от Нее. Рождается не «что», а «Кто», не природа, а Ипостась. Прп. Анастасий Синаит («Путеводитель») пишет, что «рождение в собственном смысле слова есть добавление ипостаси», и единственной Ипостасью, которую родила Дева Мария, была Ипостась Бога Слова, родившегося по человечеству, т. е. воспринявшего в единство Своего Лица совершенную человеческую природу.

Проблема, связанная с усвоением Преданием самого наименования Theotokos, аналогична проблеме, поднятой во время теопасхистских споров. Действие, совершаемое Христом, можно рассматривать с двух точек зрения: с точки зрения двойства природ и с точки зрения единой ипостаси. Вследствие этого можно говорить и об общении свойств. Поскольку свойства двух различных природ относятся к единой Божественной Ипостаси, можно говорить о рождении или о смерти Бога.

В силу того, что человечество Спасителя никогда, никакую долю времени не существовало отдельно, самостоятельно, но самое свое бытие получило в Ипостаси Бога Слова, оно с самого момента Воплощения сделалось свойственным Сыну Божию и поэтому изначально было обожено. Св. Иоанн Дамаскин пишет (кн. 3, гл. 12): «Святая Дева мыслится и называется Богородицей не только по причине Божеского естества Слова, но и по причине обожествления Его человеческой природы».

Само наименование, «Богородица» является боговдохновенным. Святая праведная Елисавета исповедала Пресвятую Деву Матерью Господа (Лк. 1, 43), причем сделала это не по собственному разумению, а «исполнившись Духа Святого» (Лк. 1, 41).

Термин «Богородица» возник, по всей вероятности, в Александрийской школе. Церковный историк Сократ (кн. 7 «Церковной истории») связывает появление этого термина с именем Оригена и указывает, что это слово встречается в томе I Оригеновых толкований на Послание к Римлянам, которые, к сожалению, не сохранились. Из дошедших до нас памятников этот термин содержится в Послании собора александрийских епископов под председательством свт. Дионисия Александрийского к Павлу Самосатскому (середина III в.). В этом Послании о Христе говорится как о воплотившемся от Святой Девы Богородицы Марии.

Если сам термин «Богородица» появляется вряд ли раньше III столетия, то о чудесном рождении Христа от Девы, конечно, говорилось значительно раньше. Уже апостол Павел говорит, что «Бог послал Сына Своего (Единородного), Который родился от жены» (Гал. 4, 4). Несколько позже, на рубеже I-II вв., свщмч. Игнатий Богоносец в Послании к Ефесянам (гл. 18) пишет:

«Бог наш Иисус Христос был во чреве Марии, по устроению Божию от семени Давида, но вместе и от Духа Святого». Учение о Пресвятой Деве как о Богородице догматически было закреплено на III Вселенском соборе. Свт. Кирилл Александрийский в Согласительным исповедании 433 г., которое по существу является итогом, оросом III Вселенского собора, исповедует: «Сообразно с этой мыслью о неслиянном единении мы исповедуем Святую Деву Богородицу, и это потому, что воплотился и вочеловечился Бог Логос, и от Ее зачатия соединил с Собой воспринятый от Нее храм». В православном богословии наименование «Богородица» уже в IV в., т. е. задолго до III Вселенского собора, являлось критерием правой веры. Прп. Ефрем Сирин писал: «Кто отрицает, что Мария родила Бога, тот не увидит славы Божества Его» (Слово на Преображение). Свт. Григорий Богослов: «Если кто не признает Марию Богородицею, то он отлучен от Божества». Почему такое большое внимание уделяется этому термину? Отказ употреблять этот термин в строго догматическом смысле, ведет к отрицанию реальности Боговоплощения и фактически означает впадение в несторианство. Если мы отказываемся именовать Деву Марию Богородицей, то тем самым субъектом Воплощения и рождения признаем не Бога Слова, а кого-то от Него отличного, некоего отдельного, самоипостасного человека, разрушая тем самым таинство Боговоплощения, ипостасного соединения.

б) Пресвятая Дева Мария является «Приснодевой» (Aeiparthenos).

Исповедание Марии Приснодевой означает, что Она была Девой прежде Рождества, пребыла истинною Девою в Рождестве, родив Иисуса Христа безболезненно, без нарушения девства, и осталась чистою Девою и по Рождестве, не познав во всю жизнь мужа.

О девственном рождении уже в Ветхом Завете говорится в Ис. 7, 14. Непосредственно о Боговоплощении повествуется в Евангелии (Мф. 1 гл., Лк. 1 гл.). Церковь с древнейших времен исповедует Марию Девой. Так, свщмч. Ириней Лионский (III кн. «Против ересей») пишет: «Для того, чтобы возглавить в Себе Адама, Бог Слово Сам родился от девственной Марии».

В связи с вопросом о приснодевстве Марии возникает проблема так называемых братьев и сестер Господних, о которых сообщается в Евангелии. В Мф. (13, 55-56) упоминаются четыре брата: Иаков, Иосий, Симон и Иуда, а также сестры. Из православных авторов никто никогда не считал этих братьев и сестер родными братьями и сестрами Иисуса Христа, т. е. детьми Марии. На Западе под этими братьями обычно понимались двоюродные или троюродные братья и сестры, на Востоке сводные, т. е. сыновья и дочери Иосифа от первого брака, а по некоторым толкованиям даже внуки Иосифа.

X. Яннарас пишет о подвиге Божией Матери («Вера Церкви», стр. 149-150): “Воплощаясь, Бог не насилует наше естество, не использует его как инертный материал для осуществления Своей воли. Человеческая природа в результате свободного личного выбора дает свое согласие послужить вочеловечению Бога. Она предает себя Богу всецело, в неповторимой личности конкретного человека, ибо природа только и может существовать в личностной ипостаси. Речь идет о Деве Марии, свободно избравшей послушание воле Божией. Таким образом Ее согласие сделало возможным встречу человеческой воли с Божественной в акте воплощения Слова: «Се раба Господня, да будет Мне по слову Твоему». В этих словах выражение самоотдачи и самозабвения, принятие Божественной воли и абсолютное доверие к Его любви. Никакого эгоизма, никакого стремления к личной выгоде. Мария соглашается зачать и родить Христа из одного лишь послушания Богу. Она отдает себя исполнению Божественной воли, и потому зачатие Христа не обусловлено никакой естественной необходимостью или целесообразностью, никаким вожделением, страстностью, эгоистическим стремлением к наслаждению или инстинктом продолжения рода. Из автономного биологического процесса материнство превращается в событие личностного порядка, связанное с добровольным согласием, с добровольным послушанием Богу и упованием на Провидение Божие. Именно благодаря свободе по отношению к естественной необходимости Пресвятая Богородица остается Девой и после рождения Иисуса”.

Таким образом, само приснодевство Божией Матери ставится современным греческим богословом в прямую зависимость от степени Ее духовно-нравственного совершенства, от Ее личного подвига. Почитание Божией Матери имеет очень давние корни в христианской традиции, по крайней мере древнейшие изображения Божией Матери на стенах христианских катакомб и молитвенных домов датируются началом II в. По словам св. Иоанна Дамаскина, наименование «Богородица» содержит в себе «всю историю Божественного домостроительства в мире». Весь Ветхий Завет являлся лишь приуготовлением появления Той, Которая была способна и достойна принять в Себя Божественное Слово. Особая близость Пресвятой Девы к Богу, открывшаяся в богоматеринстве, по учению Церкви, несравненно превосходит близость к Богу даже высших ангелов. Эта мысль впервые была высказана прп. Ефремом Сириным в одном из его «Слов» и уже значительно позже, в VIII столетии, получила художественное воплощение в известном гимне прп. Косьмы Маюмского «Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим». Прот. Сергий Булгаков говорит, что «почитание Богоматери есть душа православного благочестия, сердце его согревающая и оживляющая тело. Любовь ко Христу нераздельна от любви к Богоматери. Кто не почитает Марию, тот не знает Иисуса. Вера во Христа, не включающая в себя поклонение Богоматери, есть иная вера, иное христианство в сравнении с церковным».

Цель Искупления

Искупление имеет как бы два измерения: положительное и отрицательное. О положительном измерении Искупления В.Н.Лосский пишет (стр. 280): «Искупление – самое средоточие домостроительства Сына – нельзя отделять от Божественного замысла в его целом. Бог хочет всегда одного, одного свершения – обожения людей и через них всей вселенной. Но после падения человека в исполнение Божественного замысла вносятся необходимые изменения, изменения не самой цели, а образа Божественного действия. Грех разрушил первоначальный план – прямое и непосредственное восхождение человека к Богу. В космосе открылся катастрофический разлом. Надо уврачевать эту рану и возглавить потерпевшую катастрофу историю человека, чтобы начать ее заново». Положительное измерение Искупления в главном совпадает с целью творения, которая есть обожение человека и через него всего мира.

Отрицательное измерение Искупления состоит в устранении тех преград, которые с определенного момента отделяют человека от Бога. Таких преград насчитывается четыре:

а) грех.

Грех по своей сути есть прослушание, т. е. рассогласование воли человеческой и воли Божией, бунт человека против Бога. Грех приводит к разрушению изначального единства, которое существовало между Богом и человеком.

б) проклятие.

Свт. Филарет Московский (Катихизис) дает следующее определение проклятия: «Проклятие – это осуждение греха праведным судом Божиим». Вслед за грехопадением следует изгнание первых людей из рая и лишение человека возможности общаться с Богом. «Бог есть свет и в Нем нет никакой тьмы» (1 Ин. 1, 5), поэтому ничто темное, греховное, злое не может находиться в присутствии Бога, пребывать в общении с Ним. По этой причине Бог удаляет человека от Себя. Таким образом, проклятие выражается прежде всего в отчужденности человека от Бога как Источника жизни.

в) диавол.

Отпав от Бога, человек оказывается во власти падших ангелов. Диавол через свою власть над человеком становится «князем мира сего».

г) смерть.

Находясь в состоянии отчужденности от Бога и во власти диавола, человек не имеет возможности своими силами выйти из этого состояния и таким образом оказывается обреченным на духовную смерть.

Составляющие искупления.

Цель Искупления

а) грех.

б) проклятие.

в) диавол.

г) смерть.

СОСТАВЛЯЮЩИЕ ИСКУПЛЕНИЯ

Боговоплощение

Боговоплощение есть начало и основание восстановления теснейшего союза человека с Богом; через Боговоплощение устраняется грех и, следовательно, та пропасть, которая разделила человека и Бога с момента грехопадения. В Боговоплощении Христос соединяет человека с Богом, причем не только по душе, но и по телу. Поэтому Боговоплощение есть начало обожения целостного человеческого естества. Человеческое естество было воспринято Спасителем в Воплощении во всей полноте. Поэтому важнейший сотериологический принцип Православия, сформулированный свт. Григорием Назианзиным в полемике с Аполлинарием Лаодикийским, гласит: «Не воспринятое – не уврачевано». Цель восприятия человеческой природы состоит в ее исцелении и преображении, поэтому только то может быть исцелено и преображено, что воспринято в Воплощении. Если мы чаем всецелого спасения и по телу, и по душе, и по уму, т. е. спасения всего нашего естества, а не только некоторой части его, то мы должны исповедовать, что человечество было воспринято Спасителем во всей полноте.

Учение о Христе как истинном Боге и истинном человеке с большим трудом усваивалось человеческим сознанием, порождало различные ереси, среди которых наиболее опасными были несторианство и монофизитство, являющие собой два взаимопротивоположных уклонения богословской мысли от Православия. Для несториан Христос есть прежде всего нравственный образец совершенного человека, в то время как монофизиты исходят из абстрактной идеи невоплощенного Бога и недооценивают той истины, что Христос ради нашего Искупления должен был стать истинным человеком. И в том, и в другом случае Боговоплощение, пришествие Христово в мир, не достигало бы своей цели и оставалось бы внешним фактом, человеческая жизнь не претерпевала бы существенных изменений, в частности тело по-прежнему оказывалось бы обреченным смерти и спасение по-прежнему могло бы распространяться не на весь человеческий состав, а только на некоторую его часть. В любом случае главная цель Воплощения – упразднение смерти – не могла бы быть достигнута, потому что эта цель может быть достигнута только в том случае, если человеческая природа в единении с Божественной могут конституировать единый факт жизни, что и имеет место в Боговоплощении, когда в силу ипостасного единства осуществляется не только взаимодействие, но и взаимопроникновение двух реально различных природ, выражающееся в единстве жизни Богочеловека.

Пророчества Иисуса Христа

В Своем пророческом служении Господь является продолжателем и исполнителем традиции ветхозаветных пророков. Однако между служением пророков и служением Христа есть и существенная разница. Ап. Павел говорит: «Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне» (Евр. 1, 1). Отличие заключается в том, что пророки только пророчествовали об истине, в то время как Господь являет истину и, наконец, пророки глаголали многократно, потому что каждый из них мог сообщить лишь часть знания об истине, явить ту грань ее, которая открылась в его религиозном опыте, тогда как Господь сообщает истину во всей полноте.

Чудеса Спасителя

Господь во время Своей земной жизни не только учил словом, но еще и творил чудеса. В греческом тексте Нового Завета для обозначения чудес, совершаемых Иисусом Христом, используется два слова – «symeia» и «dynameis» (в славянском переводе соответственно «знамение» и «силы»). Слово «знамение» говорит о том, что чудеса Спасителя имеют целью не просто поразить воображение зрителей, а несут определенную смысловую нагрузку. Наименование «силы» указывает, что причиной совершения чудес является сила Божия. Истинные чудеса – это не нарушение законов природы, а преодоление их властью несравненно большей, чем сами эти законы.

Крестная смерть

а) Крестная смерть как Жертва.

Вся земная жизнь Христа Спасителя имеет искупительное значение, служит примирению человека с Богом. Но Крестная смерть занимает совершенно особое место. В прощальной беседе с учениками Господь говорит: «На сей час Я и пришел» (Ин. 12, 27). «Сей час» – это час принесения Голгофской жертвы. О том, что смерть Господа на Кресте действительно является жертвой, говорит ап. Павел: Христос «предал Себя за нас в приношение и жертву Богу» (Еф. 5, 2).

Прообразы Крестной смерти мы встречаем в Ветхом Завете – это все кровавые жертвы Ветхого Завета, которые так или иначе прообразовали искупительную смерть Господа за грехи людей. В Ветхом Завете содержатся и пророчества о страданиях Искупителя: «Он взял на Себя наши немощи, и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъявлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; и наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились» (Ис. 53, 4-5).

Прообразом Крестной смерти было, конечно, Пасхальное жертвоприношение, заклание Агнца. Не случайно Иоанн Предтеча уподобляет Христа ветхозаветному Агнцу. Свое свидетельство о Христе он связывает именно с этим образом: «Вот Агнец Божий, который берет на себя грех мира» (Ин. 1, 29).

Свщ. Писание говорит, что жертва Христова является Жертвой искупительной (Мф. 20, 28). Сам Господь сказал, что Он пришел, «чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих». Искупление – это цена или плата, за которую в Ветхом Завете первенцы, посвящавшиеся на служение Богу, освобождались от этого служения, рабы получали свободу, преступники получали освобождение от наказания. Будучи искупительной, эта Жертва носит как бы заместительный характер. Христос умирает совершенно свободно, никакая необходимость не заставляет Его идти на Крест. Об этом Он Сам говорит: «Я отдаю жизнь мою, никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее» (Ин. 10, 17-18). Тайна Искупления состоит в том, что для того чтобы нам освободиться от наказания, в том числе и от смерти, Христу пришлось умереть.

Кроме того, эту Жертву называют еще умилостивительной, потому что она возвращает милость Божию людям. Не нужно понимать умилостивительную жертву как некое средство «задобрить» Бога, как понимают умилостивление язычники, стремящиеся своими жертвами добиться расположения своих богов. Христиане называют Жертву Христову умилостивительной, потому что вследствие искупительного подвига Христова, милость Божия была возвращена людям, человек опять получил доступ к Богу. Об умилостивительном характере Голгофской Жертвы говорит апостол Иоанн: «Не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши» (1 Ин. 4, 10).

б) Крестная Жертва – центральное событие Искупления

Во-первых, именно на Кресте во всей полноте открывается любовь Божия к человеку. Так учит ап. Павел: «Но Бог свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим. 5, 8), т. е. для апостола главное доказательство любви Бога к человеку – это смерть Христова на Кресте.

О Крестной смерти как об откровении Божественной любви говорит и святитель Филарет (Дроздов): «Вниди во внутреннее святилище страданий Иисусовых. Что там? Ничего, кроме святыя и блаженныя любви Отца, и Сына, и Святаго Духа ко грешному и окаянному роду человеческому. Любовь Отца распинающая, любовь Сына распинаемая, любовь Духа торжествующая силою Крестною. Так возлюбил Бог мир».

Крестная смерть – это завершение кеносиса, т. е. истощания и самоуничижения Божества. «Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба... смирил Себя, быв послушным даже до смерти и смерти крестной...» (Флп. 2, 6-8). По ап. Павлу, крестная смерть – это предел послушания, ради которого Сын добровольно Себя уничижает, отказываясь от всякой Божественной власти и Божественных почестей.

Но предел уничижения есть одновременно и переход к славе, начало прославления Христа по человечеству. Первосвященническая молитва начинается обращением Христа к Отцу: « ..прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира» (Ин. 17, 5), т. е. та слава, которую Сын имел в той же полноте, что и Отец до сотворения мира и которой по Божеству Он всегда обладал, должна открыться и в Его человечестве. Но путь к этому прославлению лежит через всецелое послушание, всецелую отдачу Себя Отцу, через Крест и смерть. О том, что смерть является началом этого прославления, говорят вышеприведенные слова ап. Павла (Флп. 2, 9-11): «...Посему (т. е. вследствие послушания до смерти. – О.Олег) и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы перед именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца». Таким образом Крестной смертью запечатлевается полнота послушания Сына Отцу, отсюда – и полнота единения Сына с Отцом не только по Божеству, но и по человечеству.

Таким образом, если Воплощение есть победа над грехом и основание для восстановления союза между Богом и человеком, то Крестная смерть есть освобождение от проклятия как следствия греха: «Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою» (Гал. 3, 13). При этом апостол ссылается на Втор. 21, 23: «...проклят всяк, висящий на дереве».

в) Кому приносится Крестная Жертва?

Само слово «искупление» буквально означает «выкуп». Если террористы захватили какого-то человека и требуют за него выкуп, то этот выкуп будет дан – тому, кто совершил преступление. Человек через грех оказался во власти дьявола. Возможно ли считать, что диаволу и была принесена искупительная Жертва?

У многих отцов Церкви, в частности у свщмч. Иринея, Оригена, свт. Григория Нисского, блж. Феодорита Киррского, блж. Иеронима Стридонского, блж. Августина, папы Льва Великого, папы Григория Великого и т. д., встречается эта мысль. Однако эти размышления свв. отцов не следует догматизировать, поскольку они представляют собой пример свободной аллегорической диалектики и не претендуют на догматическую точность. Такие обороты речи у свв. отцов появляются потому, что Искупление человека от греха для Сына Божия предполагает неизбежно борьбу с диаволом. В этой борьбе с диаволом, как и во всякой борьбе, естественно, имеют место какие-то особые приемы. В качестве одного из таких приемов свв. отцы рассматривают Крестную Жертву. Например, свт. Григорий Нисский говорит о жертве диаволу как о Божественной хитрости – человеческая природа Христа была как бы приманкой на крючке Его Божества, «диавол бросился на жертву, но крючок пронзил его». Очевидно, что это не более чем риторический прием. О том, что в строго догматическом смысле недопустимо говорить о Крестной Жертве как о жертве диаволу, убедительно показал свт. Григорий Богослов (Слово 45 на Пасху) (цитата приведена в прошлой лекции). Св. Иоанн Дамаскин говорит: «Отнюдь не мучителю рода человеческого принесена кровь Божия».

Согласно Свщ. Писанию, Жертву приносит Христос и приносит в Жертву Самого Себя. В Евр. (5, 10) говорится о Христе как о Первосвященнике, приносящем жертву, а в Евр. (7, 26-28), что Христос и есть Сама Жертва: «Он принес в жертву Себя Самого». В Евр. 9, 12. читаем: «И не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление».

Однако и после этого еще остаются вопросы. Во-первых, приносит Господь Жертву по Божеству или по человечеству или же по Божеству и по человечеству одновременно? Во-вторых, кому Жертва приносится, кто ее принимает; принимает Жертву только Отец или Жертву принимает вся Пресвятая Троица? Долгое время эти вопросы специально не обсуждались. У многих отцов церкви есть слова о том, что Жертва Христова принесена Отцу (Григорий Богослов, Слово 45 на Пасху; св. Иоанн Дамаскин, Точное изложение..., кн. 3, гл. 27). Такие выражения вошли и в литургическую практику Церкви. В этих словах нет основания видеть какую-нибудь ересь, потому что Жертва действительно приносится Отцу. Ересь начинается с утверждения, что Жертва приносится Отцу и только Отцу, а Сын и Святой Дух к ее принятию не имеют никакого отношения.

ПРОРОЧЕСТВА ИИСУСА ХРИСТА

Во-первых, это пророчества Господа Иисуса Христа о Самом Себе, например, о предательстве ученика, о крестной смерти, о Воскресении из мертвых в третий день, о сошествии Святого Духа на учеников. Это пророчества, которые уже исполнились во время земной жизни Господа.

Во-вторых, пророчества, которые были даны Господом во время Его земной жизни, но исполнение которых выходит за рамки Его земного служения. Это предсказания о гибели Иерусалима, о рассеянии иудеев, о гибели галилейских городов – Капернаума, Вифсаиды и Хоразина, которые действительно через несколько столетий после произнесения этих слов были полностью разрушены и никогда более не были отстроены вновь, хотя попытки такие и предпринимались.

В-третьих, – это пророчества, относящиеся к конечным судьбам мира и человека, которые до сих пор ждут своего исполнения. Цель пророчеств Христовых состоит в научении и укреплении в вере. Частный момент учения Христова – это соотношение между учением Спасителя и ветхозаветным законом.

В ветхозаветном законе можно различать три неодинаковые по тому значению, которое они имеют для христиан, части: вероучительную, нравственную и обрядовую. Обрядовая, с христианской точки зрения, есть нечто временное и приспособленное к потребностям лишь одного народа на определенный отрезок его истории. Поэтому с пришествием Христа эта часть закона теряет свою силу, упраздняется. Господь, по всей видимости, вообще не считал обрядовую сторону законом в строгом смысле этого слова. Что касается вечного и непреходящего в законе, то оно восполняется, получает совершеннейшее истолкование, оставаясь при этом подспорьем для правильного восприятия новозаветного Откровения. Ап. Павел называет закон «детоводителем ко Христу» (Гал. 3, 24). Вероучительная и нравственная часть Ветхого Завета сохраняет свой авторитет и для христиан, которые рассматривают Ветхий Завет как источник вероучения. Но христиане понимают и толкуют Ветхий Завет в его соотношении с Новым Заветом, то есть Ветхий Завет читают в свете Нового, а не наоборот.

Евангельское учение обращено ко всем народам без исключения. Господь говорит своим ученикам и апостолам: «Научите все народы» (Мф. 28, 19). У Марка эти слова звучат несколько иначе: «...проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк. 16, 15). В течение 40 дней по Воскресении являясь Своим ученикам, Господь говорил: «Будете Мне свидетелями в Иерусалиме, и во всей Иудее, и в Самарии, и даже до края земли» (Деян. 1,8).

Учение Христово не дает ни малейших оснований полагать, что на смену ему может прийти новое учение и новое откровение – Третий Завет. Господь прямо говорит, что Его учение содержит всю полноту истины: «Я сказал вам все, что слышал от Отца Моего» (Ин. 15, 15), то есть все, что людям следует знать для спасении. Апостол Павел говорит, что всякий, кто пытается нечто привнести в Евангельское учение, каким-то образом изменить его по своему разумению, подпадает под отлучение: «Если бы даже мы, или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал. 1, 8). Завет, заключенный Господом Иисусом Христом с человеками, является Заветом вечным (Евр. 13, 20).

Цель Искупления

а) грех.

б) проклятие.

в) диавол.

г) смерть.

Освобождение от наказания

Очищение от грехов

Примирение с Богом

Следствием прощения и освобождения от грехов является примирение людей с Богом и восстановление союза между ними. О восстановлении этого союза говорит ап. Павел: «Оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа» (Рим. 5, 11). Поэтому «вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу» (Еф. 2, 19). Таким образом, вследствие Искупления люди становятся сынами Божиими. Выражение «сыны Божии» многократно встречается в посланиях ап. Павла (Еф. 1, 5; Рим. 8, 14-15). В Своей Крови Господь установил Новый Завет, т. е. воссоединил людей с Богом союзом теснейшей любви. Об этом союзе, об этом единстве Господь молился в завершение Своей Первосвященнической молитвы (Ин. 17, 21): «Да будут все едино» как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино».

Цель Искупления

а) грех.

б) проклятие.

в) диавол.

г) смерть.

Освобождение от наказания

Свободно претерпев наказание, которое мы должны были нести за грех, Господь освободил нас от наказания. Вследствие искупительного подвига Христа изменяются отношения между Богом и человеком, Бог прощает человека, люди перестают быть, как говорит ап. Павел, «по природе чадами гнева» (Еф. 2, 3) Божия. Иными словами, искупительный подвиг Спасителя возвращает людям милость Божию. Поэтому искупительная Жертва называется также умилостивительной жертвой.

Очищение от грехов

Каким образом Бог может простить человека? Ведь для человека важно не просто избежать наказания за грех – необходимо перестать быть грешным, в противном случае Бог никак не может освободить нас от наказания, потому что Бог не может амнистировать человека, не может назвать грешника праведником, зло объявить добром. Прощение со стороны Бога предполагает изменение самого человека. Поэтому второе следствие искупительного подвига – это очищение грехов при всеобъемлемости очистительной силы жертвы Христовой. Прощение Богом человека невозможно помыслить без действительного освобождения человека от греха. Ап. Павел говорит: «Кровь Христа очистит совесть нашу от мертвых дел» (Евр. 9, 14). Ап. Иоанн Богослов учит, что Господь «очищает нас от всякого греха» (1 Ин. 1, 7); «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Ин. 1, 9). Таким образом, можно утверждать, что Жертва Христова имеет всеобъемлющее очистительное значение нет такого греха, который не мог бы быть очищен силой Жертвы Христовой. Во Христе человек получает возможность освободиться от греха, но это освобождение совершается не механически, а при свободном участии человека через покаяние и личный подвиг. Сила искупительного подвига Христа Спасителя такова, что если мы направим свою свободную волю в направлении Искупления, то сможем воспринять плоды искупительной Жертвы, в частности освободиться от наших грехов. В силу этого Жертва Спасителя называется также и очистительной Жертвой.

Примирение с Богом

Дарование полноты благ

Дарование полноты благ означает возможность в церковной жизни получать освящающую нас благодать, причем эта благодать изливается на человека неограниченно, «ибо не мерою дает Бог Духа» (Ин. 3, 34). Ап. Павел говорит даже об «избытке благодати» (Рим. 5, 17). В Рим. (8, 32) апостол задает риторический вопрос: «Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предел Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?»

Всеобъемлющим следствием Искупления является бесконечный ряд даров любви от возрождения в Крещении до блаженства в вечности. Вследствие искупительного подвига люди приобрели возможность того прославления, которое даровано Самому Спасителю по человечеству. О том, что и для людей доступна эта слава. Сам Господь сказал в Своей Первосвященнической молитве: «И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им... ...хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне» (Ин. 17, 22, 24).

Царское служение Иисуса Христа. Проявление царственной власти Иисуса Христа в дни уничижения. Чудеса как пояснение и оправдание учения Иисуса Христа. Чудеса Иисуса Христа как предзнаменования будущей жизни.

[Помазанский]Царское служение Христово.

Сын Божий, Творец и Владыка неба и земли, Царь вечный по Божеству, есть Царь и по Богочеловечеству, как в Своем земном служении до крестной смерти, так и в Своем прославленном состоянии по воскресении.

О Нем, как о Царе, предсказывали пророки, как читаем у прор. Исаии: Ибо младенец родился нам – Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира. Умножению владычества Его и мира нет предела на престоле Давида и в царствие его (Исаии 9:1-7).

Царское учение Господа до Его воскресения выразилось:

а) в чудесах Его, в Его власти над природой;

б) во власти над силами ада, о чем свидетельствуют и многочисленные изгнания бесов и слова Господа: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию (Лук. 10:18);

в) во власти над смертью, проявленной в воскрешении сына вдовы наинской, дочери Иаира, четверодневного Лазаря.

Господь Иисус Христос Сам говорит о Себе как о Царе, Еще до воскресения, на суде у Пилата: Царство Мое не от мира сего (Иоан. 18:36-38).

В Своей славе явился Господь ученикам Своим по воскресенье, когда сказал им: дана Мне всякая власть на небе и на земле (Матф. 28:18).

По Вознесении Своем Богочеловек Христос есть Глава небесных, земных и преисподних.

Во всей силе царственность Господа Иисуса Христа явлена в сошествии Его в ад и победе над адом, разрушении его уз; далее, в воскресении Его и победе над смертью; наконец, в вознесении Иисуса Христа и отверстии для всех верующих в Него Царствия Небесного.

[Помазанский] ЧУДЕСА СПАСИТЕЛЯ

Содержание учения о Боге – Освятителе

За Искуплением человека Сыном Божиим следует привитие искупленного человечества к Искупителю силой Духа Святого или, иначе, усвоение плодов искупительного подвига Иисуса Христа человеку благодатию Святого Духа. Говоря более традиционным языком, благодатное оправдание и освящение человека, ибо по слову ап. Павла, «если начаток свят, то и целое; и если корень свят, то и ветви» (Рим. 11, 16).

Виды благодати

Стремление классифицировать виды благодати не свойственно богословию Восточной Церкви. У свв. отцов мы не находим попыток такой классификации. Подобного рода классификации появляются на Западе в эпоху Реформации в контексте споров между католиками и протестантами. Хотя эта классификация не имеет основания в Предании Церкви Восточной, тем не менее в настоящее время она может быть весьма полезна, так как позволяет нам понимать смысл имевших место на Западе споров. В полемике с католицизмом, протестантизмом и светским гуманизмом, проникающим в богословие, такая схематизация также весьма полезна. В общем можно выделить два основных вида благодати: благодать всеобщую и благодать чисто церковную.

Всеобщая благодать

Всеобщую благодать в богословской литературе часто называют «благодатью предваряющей» или «благодатью просвещающей». В Послании Восточных Патриархов о Православной вере (3 чл.) об этой благодати сказано так: «Она подобна свету, просвещающему ходящих во тьме, она путеводит, споспешествует ищущим ее, а не противящимся ей, доставляет им «познание Божественной истины, учит делать добро, угодное Богу. Предваряющая или всеобщая благодать действует через общий Промысл Божий, поэтому иногда ее еще называют «промыслительной благодатью».

Сами понятия Промысла Божия и предваряющей благодати достаточно трудно разделить. Предваряющая благодать есть частный аспект Промысла Божия вообще. Различие между этими двумя понятиями можно выразить следующим образом. В собственном смысле под предваряющей благодатью мы понимаем благодать Бога не как Творца и Промыслителя, а как Искупителя и Освятителя, которая через различные орудия (чтение слова Божия, христианская проповедь, христианская среда, определенные обстоятельства жизни, чудеса и т. п.) совместно с действием естественных сил человека (разум, совесть, свободная воля) призывает и влечет ко спасению во Христе. Действие ее предшествует человеческой свободе. Отсюда название: «предваряющая благодать».

Каковы действия предваряющей благодати на человека? Первое действие – это призывание человека ко спасению. Призывание ко спасению имеет две стороны. Во-первых, призыв к покаянию через осознание своей греховности, желание освободиться от живущего в человеке зла. Во-вторых, призыв к вере во Христа как Искупителя, взявшего на Себя грехи мира и потому способного всех избавить от грехов и спасти, как в Лицо, в Котором воплотилась полнота добра, которое должно быть осуществлено и в жизни каждого человека.

И проповедь Иоанна Предтечи, и евангельская проповедь Самого Господа Иисуса Христа начинается с призыва к покаянию: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 3, 2; 4, 17; Мк. 1, 15). Но только через покаяние, желание освободиться от зла человек не может обратиться к Богу, необходима еще и вера. Ап. Павел говорит: «Надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает» (Евр. 11, 6). Недостаточно веры лишь в бытие Бога как Творца мира, необходима еще вера в воздаяние, в то, что Бог строит Свои отношения с людьми по принципу нравственного взаимодействия.

Проповедь первых христиан после сошествия Святого Духа строится именно таким образом. Например, проповедь ап. Петра (Деян. 2, 38) содержит сначала призыв к покаянию, а затем краткое изложение содержания веры. Слово Божие учит, что этому содействует Божественная сила, Божественная благодать. Ап. Павел говорит: «Благовествование (христианская проповедь. – О. Д.) есть сила Божия ко спасению всякому верующему» (Рим. 1, 16). Эта схема древней христианской проповеди сохраняется до сих пор в чинопоследовании оглашения: сначала призыв к покаянию, который запечатлевается отречением от сатаны, т. е. решимостью порвать всякие отношения с царством тьмы, а затем исповедание веры, которое находит свое выражение в сочетании со Христом и в чтении Символа веры. Однако призыв к покаянию и научение, согласно Свщ. Писанию, это не просто сообщение человеку некоторой суммы знаний о Боге и о духовной жизни:

«Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец» (Ин. 6, 44); «Никто не может придти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего» (Ин. 6, 65). В Деян. (16, 14) говорится об обращении Лидии из Фиатир, торговавшей багряницей: «Лидия… слушала; и Господь отверз сердце ее внимать тому, что говорил Павел»; «Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1 Кор. 12, 3).

Таким образом, Свщ. Писание убеждает в том, что все, что влечет человека к соединению со Христом, ведет его к покаянию и вере, – все это не есть действие только естественных сил и способностей человека, но предполагает также и действие пред варяющей Божественной благодати. Через эти начатки покаяния и веры (для начала эта вера может быть всего лишь теоретическим признанием христианства) благодать постепенно пробуждает в человеке хотение спасения. Возникновение в душе покаяния и веры составляет начало спасения во Христе, или обращение.

Второе действие предваряющей благодати – обращение. Обращение есть прежде всего осознание человеком своей вины перед Богом за свою греховность и невозможность выйти из греховного состояния, отвращение от зла и желание исправиться. Все это можно назвать одним словом – покаяние. Покаяние, с одной стороны, а с другой живая и деятельная вера в Евангелие, выражающаяся в преданности Христу и в желании последовать за Ним, называется «внутренним субъективным обращением» (conversio subjectiva). Вслед за этим внутренним обращением благодать Божия совершает и «внешнее обращение» (conversio objectiva) в таинстве Крещения.

Соединение человека с Богом в таинстве Крещения также совершается предваряющей благодатью. Через Крещение предваряющая благодать вводит человека в Церковь, и на этом ее действие заканчивается. Предваряющая благодать носит всеобщий характер, ей преемствует особая благодать, которая действует только в Церкви и доступ к которой человек получает в таинстве Крещения.

Оправдывающая благодать

В Послании Восточных патриархов (чл. 3) о ней сказано: «Содействуя, укрепляя и постепенно совершенствуя (верующих) в любви Божией, оправдывает их и делает предрасположенными ко спасению». Различают два действия оправдывающей благодати: оправдание и освящение. Различение этих двух действий достаточно условно, ибо можно сказать, что Бог оправдывает, освящая, и освящает, оправдывая. Поэтому в православном богословии часто говорится о возрождении как едином действии оправдывающей благодати. Впрочем, это различие между оправданием и освящением имеет основание в Свщ. Писании. Так, в 1 Кор. (6, 11) сказано, что уверовавшие во Христа и крестившиеся «освятились» и «оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего». Таким образом, ап. Павел различает эти два действия: освящение и оправдание.

Термин «оправдание» часто понимается в латинском, юридическом духе, что не соответствует его значению в святоотеческом Предании. Восточное богословие понимает оправдание как сообщение человеку праведности Христовой. Это не амнистия, не объявление грешника праведником, а реальное освобождение человека от греха. Этим действием благодать Божия снимает осуждение за грехи, первородный и произвольные. Человек очищается от грехов, и природа его восстанавливается в ее цельности. Иными словами, оправдание – это уничтожение всего злого в человеке. Тем не менее уничтожение зла в человеке не есть конечная цель христианского совершенствования, потому что цель христианской жизни имеет не только отрицательное измерение – освобождение от зла, но предполагает также и положительное наполнение, которому соответствует другое действие оправдывающей благодати – освящение. Оправдание сопровождается освящением, т. е. сообщением человеку реальной святости, приобщением его ко всей полноте жизни во Христе. Обращение ко Христу, вступление в Церковь предполагает, с одной стороны, освобождение от грехов, а с другой стороны, приобщение ко всей полноте святости. Ап. Петр в первой проповеди в день Пятидесятницы говорит: «Да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, – и получите дар Святого Духа» (Деян. 2, 38).

Собственно церковная благодать не исчерпывается только благодатью оправдывающей. Мы веруем, что Крещение есть рождение в новую жизнь, но тем не менее не видим, чтобы люди, принимающие Крещение, становились святыми. В Крещении человек получает освобождение от грехов, но остаются последствия греха (так называемое «жало греха»), как первородного, выражающиеся в общей удобопреклонности человека ко злу, так и личных грехов, связанные с сохранением греховных навыков, привычек и т. п. Поэтому после Крещения перед человеком стоит задача победить и уничтожить в себе эти остатки греха и претворить праведность и святость, дарованные в Крещении объективно, в субъективные, чтобы, как говорит ап. Павел, «исполниться всею полнотою Божиею» (Еф. 3, 19). Различие между крещеным человеком и некрещеным можно представить следующим образом. Некрещеный подобен человеку, которого завалило в шахте или туннеле и который, не имея под рукой никакого орудия, выбраться из этого завала не может. А крещеный подобен человеку, который в аналогичной ситуации получает средство к освобождению, например, лопату или отбойный молоток. Приложив усилия, он способен преодолеть завал и выбраться на свободу.

В том, чтобы «исполниться всею полнотою Божиею», состоит цель христианской жизни, но очевидно, что сил собственно человеческих для этого недостаточно. Представим себе человека, который вел греховную жизнь, наделал долгов, приобрел множество болезней. И вот у себя в каморке лежит он весь в долгах, все имущество его уже описано, и ждет смерти. И вдруг появляется богатый благодетель – родственник или друг детства – находит его, оплачивает все его векселя, возвращает долги, везет его в лучшую клинику, где ему за месяц проводят интенсивную терапию и вылечивают от всех болезней. Через месяц этот человек совершенно здоровым выходит из больницы, а благодетель ему говорит: «Вот ключ от комнаты, где деньги лежат, и все, что там, будет твое». Он открывает дверь, а там слитки драгоценных металлов. Человек вне себя от радости: был бедный и больной, стал здоровый и богатый! Но немного подумав, он понимает, что радоваться особо нечему, поскольку хотя здоровье и возвращено, но стоит вернуться к своей прежней жизни, как все болезни немедленно проявятся вновь, сохранить здоровье своими силами будет невозможно. Полученное богатство, конечно, огромно, но все ценности находятся в слитках, самый маленький из которых весит 200 кг, и своими силами их даже с места не сдвинуть. Таким образом, человек убеждается, что без посторонней помощи невозможно ни сохранить полученные дары, ни воспользоваться ими. Нечто подобное происходит и в Крещении. Человек получил освобождение от грехов, но удержаться в этом состоянии свободы от греха и зла он не может, поскольку греховные навыки влекут его ко греху. В Крещении изменяется состояние природы человека, она восстанавливается в первоначальной цельности, но образ существования природы при этом не меняется. Поэтому греховные навыки и привычки продолжают действовать и после Крещения. В Крещении человек приобщается святости Божией, объективно ему даруется святость, но сам он не может этой святостью воспользоваться, для этого ему нужна помощь извне. Такая помощь сообщается человеку действием другого вида благодати, которая называется благодатью сохраняющей и возращающей духовную жизнь.

Виды благодати

Всеобщая благодать

Оправдывающая благодать

Пелагианство

Споры об отношении благодати к свободе впервые возникают в первой трети V века в связи с учением Пелагия. Пелагий – британский монах (по другим сведениям – мирянин-аскет в начале V века прибыл в Рим. После того благочестия, которое он наблюдал у себя дома, в захолустной в то время Британии, его поразило падение нравов в древней столице Империи. При этом христиане, предававшиеся всевозможным порокам, обычно оправдывали себя расслабленностью и немощью человеческого естества, его удобопреклонностью ко злу вследствие первородного греха.

Основываясь на своем личном опыте, Пелагий сделал вывод, что учение о первородном грехе является нравственно порочным, поскольку фактически оправдывает безнравственность и личную безответственность человека в духовной жизни. В Риме Пелагий выступает со своим учением, суть которого сводится к следующему.

1. Пелагий отрицал реальность первородного греха и повреждение человеческой природы, считал это учение вредным в нравственном отношении, так как оно, по его мнению, убивает в людях стремление к борьбе с грехом.

2. Опорой нравственной энергии христианина, по Пелагию, должно быть учение о свободной воле. Это учение Пелагий излагал таким образом:

а) все люди рождаются невинными, непорочными, как и прародители до грехопадения;

б) воля есть бескачественная способность, по природе она не имеет предрасположенности ни к добру, ни ко злу, в любой момент может с одинаковой легкостью обратиться в ту и другую сторону;

в) смерть для человека вполне естественное явление, все люди смертны не вследствие первородного греха, а по закону естества.

Частным моментом учения Пелагия было его весьма одностороннее учение о благодати, суть которого можно свести к трем тезисам. Под благодатью Пелагий понимает:

– естественные дары, данные человеку Богом при творении; (особенно он выделял разум и свободную волю), которые могут при должном их использовании сообщить человеку возможность не грешить (liberum arbitrum).

Всю совокупность даров, сообщаемую человеку при творении, Пелагий называл естественной благодатью (gratia naturalis), или законом природы (lex naturae).

– ветхозаветный закон, научающий и побуждающий человека к добру посредством увещаний и обещаний будущих на град, так называемая благодать закона (gratia legis).

– учение Иисуса Христа и пример Его высоконравственной жизни, которые внешним образом влияют на человека, просвещая разум и волю.

По мнению Пелагия, этих трех видов благодати вполне достаточно для спасения.

Очевидно, что в учении Пелагия благодать смешивается с общими и внешними дарами Божиими и действием Его Промысла. Фактически здесь отрицается необходимость для спасения благодати в смысле особой силы Божией, действующей в человеке. Саму по себе эту силу, ее действительность, Пелагий не отрицал, но он отрицал ее для спасения. По учению Пелагия, эта благодать лишь помогает сделать то, что при соответствующих усилиях можно осуществить и без нее. Учение Пелагия было осуждено в V веке на Карфагенском соборе (127-е правило): «Кто речет яко благодать оправдания нам дана ради того, дабы возможное ко исполнению по свободному произволению удобнее исполняли мы через благодать, так как бы и не прияв благодати Божией мы, хотя и с неудобством, однако и без нея могли исполнити Божественныя заповеди: таковый да будем анафема, ибо о плодах заповедей не рек Господь: без Мене неудобно можете творити, но рек: без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15, 5).

У Пелагия были последователи, которые стремились смягчить его позицию, их называют полупелагианами. В отличие от Пелагия, полупелагиане считали, что благодать Святого Духа, как особая сила, необходима, но необходима только для утверждения человека, обратившегося ко Христу, в вере и добродетели, но, по их мнению, она не является необходимой для пребывания в вере до конца жизни, для сохранения и возращения духовной жизни, полученной в Крещении. Некоторые из полупелагиан считали, что и для обращения ко Христу эта благодать не нужна. Осуждено полупелагианство 125-м и 126-м правилами Карфагенского собора.

Правило 125: «Аще кто речет, яко благодать Божия …действительна к единому только отпущению грехов уже содеянных, а не подает сверх того помощи да не содеваются иные грехи, таковый да будет анафема».

Правило 126: «Аще кто речет, яко благодать Божия вспомоществует нам к тому токмо, чтобы не согрешали, поелику ею открывается и является нам познание грехов, да знаем, чего должно искати и от чего уклонятися, но что ею не подается нам любовь и сила к деланию того, что мы познали должным творити, таковый да будет анафема».

Учение блж. Августина

К числу односторонних учений о благодати относятся и такие учения, в которых благодать рассматривается как сила, внешняя по отношению к человеку и устраняющая его свободу. Впервые эти тенденции обнаружились у главного противника и критика Пелагия – блж. Августина. Так же, как и у Пелагия, крайности учения блж. Августина были обусловлены особенностью его духовного пути. Блж. Августин проводил в молодости жизнь достаточно греховную и даже уверовав во Христа, долгое время не мог оставить путь греха. Обращение от греха к праведной жизни произошло для самого Августина совершенно неожиданно и было воспринято им как действие Божественной благодати, совершившееся помимо его собственной воли. Исходя из своего субъективного опыта, блж. Августин сделал вывод, что свободная воля в деле спасения не играет вообще никакой роли, так как после грехопадения свободной воли у человека в строгом смысле нет. Спасение совершается исключительно всемогущим действием Божественной благодати. В одном из своих писем блж. Августин писал: «Через тяжесть первого греха мы потеряли свободную волю любить Бога» (письмо 157). После падения грех стал в человеке господствующим началом, свобода к добру полностью утрачена, на ее место явилась необходимость греха. Благодать, по учению блж. Августина, есть внутренняя сила, которая заступает место человеческой свободы и производит в душе грешника желание добра и спасения, спасающую веру, и вообще, соделывает его спасение. Блж. Августин первым высказал мысль о непреодолимом действии Божественной благодати, которая подчиняет себе даже противоборствующую волю. Более чем через 1000 лет после Августина, в период Реформации, Лютер, а затем Кальвин довели учение Августина до логического конца, создав учение о изначальном всеобщем предопределении людей, одних – к вечному спасению, других – к вечной погибели. Блж. Августин писал в одном из своих писем: «И те, кто спасаются, спасаются единственно потому, что Бог хочет их спасения». Мысль о предопределении здесь уже присутствует, но четко еще не формулируется.

Такой образ мыслей был совершенно чужд Восточным отцам. Согласно восточной святоотеческой традиции, образ Божий в человеке после грехопадения поврежден, он требует очищения, но не уничтожается. Прп. Макарий Египетский говорит: «Неверно говорят некоторые, что человек совершенно умер и совершенно не может делать ничего доброго, душа может противиться греху, но победить или искоренить зло без Бога не может».

О крайностях учения как Пелагия, так и Августина В. Н. Лосский пишет: «Основное заблуждение Пелагия заключалось в том, что он перенес тайну благодати в область рассудка, где сущности духовного порядка – благодать и свобода – превратились в два смежных понятия, которые нужно было согласовать, как два чуждых друг другу предмета. Блж. Августин в своей полемике против пелагианства последовал примеру своего противника»

Виды благодати

Всеобщая благодать

Принадлежат к Церкви:

а) «все православные христиане, живущие на земле»;

б) «все, скончавшиеся в истинной вере и святости»;

в) ангелы (Еф. 1, 10; Кол. 1, 18-20; Евр. 12, 22-24).

Таким образом, у Господа Иисуса Христа имеется как бы два стада. Первое стадо – это Церковь, состоящая из членов, живущих на земле, и обычно называемая «странствующей» (Евр. 13, 14) или «воинствующей» (Еф. 6, 12). Второе стадо – Церковь, состоящая из Ангелов и всех усопших в вере и покаянии, обычно называемая небесной или «торжествующей» (Евр. 12, 13).

Странствующая и торжествующая Церкви отличаются как по составу, так и по условиям жизни своих членов, «поелику одна воинствует и находится в пути, а другая торжествует победу, достигла отечества и получила награду».

Экзаменационные ОТВЕТЫ по предмету « ДОГМАТИЧЕСКОЕ БОГОСЛОВИЕ»

(часть 2)

III курс, заочное отделение, 2004/2005 уч. г.

Учение о Господе нашем Иисусе Христе (Христология).

3. Единство ипостаси Господа Иисуса Христа. Ипостась Господа Иисуса Христа как Ипостась Бога Слова.

5. Следствия ипостасного соединения двух природ в Иисусе Христе по отношению к Нему Самому.

6. Следствия ипостасного соединения двух природ в Иисусе Христе по отношению к Пресвятой Троице.

Дата: 2019-02-19, просмотров: 285.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒