В сфере культурной практики мифология (опредмеченное мифологическое сознание) перестает быть доминантой. Мифы, продолжающие бытовать в культуре, уже не являются главнейшим способом переживания бытия. Начиная с гомеровской эпохи мифы все больше утрачивают свою объяснительную силу, и греки начинают относиться к ним как к поучительному поэтическому вымыслу. Наступает время рефлексии над мифологией, означающее постепенное изживание мифологического сознания и появление философии, религии, искусства, морали как самостоятельных сфер культуры.

     Мифологическое (дорефлективное) сознание изживалось постепенно. По всей видимости, уже творчество Гомера отразило определенную интерпретацию мифологических представлений, существовавших в более древнюю эпоху. «В них [поэмах Гомера – Авт.] Греция, вступая на порог истории, прощается с царством сказки» [11]. Так, мифологический реализм троянского мифа превращается в поэме Гомера в прекрасный поэтический вымысел. Рефлексия у него то эстетическая, благодаря чему героическая история становится предметом любования, то ироническо-юмористическая, делающая суровый мир старины более доступным новому сознанию, то моралистическая, вплоть до прямой критики отошедших в прошлое варварских нравов. Именно рефлексия составляет ту особенность гомеровского творчества, которая заставляет признать его одной из первых ступеней греческого исторического сознания.

     Для мифологического сознания позднего этапа характерно выдвижение на первый план не космогонических и земледельческих мифов, а сказаний о героях.

     Появление героических сказаний - знаменательный факт. Он свидетельствует о вызревании в культуре индивидуально-человеческого начала. Герой - это прежде всего человек, несмотря на то, что миф трактует его как сына бога и человека. В своем могуществе он готов потягаться с самими богами, однако исход такой борьбы изначально предрешен, ибо герой - смертен. Геракл и Персей, Тесей и Ахилл, Ясон и Аякс - это могучие, незаурядные люди, которые задают «масштаб» человеческих возможностей, являя собой образец, эталон поведения индивида, наглядно предъявляющий способ преодоления его человеческой ограниченности, а стало быть, способ проявления персональной свободы выбора перед лицом непреложной воли богов.

Категория героического, выработанная древнегреческой мифологией, становится яркой характеристикой вначале устного, а затем и письменно-литературного поэтического творчества. В нем представлено два типа героев. Первый - это эпический герой, которому посвящаются сказания героического эпоса. Таков Ахилл - герой гомеровской «Илиады», а также и другие герои устных эпических произведений. Несколько позднее, с развитием греческой драмы, появляется другой героический тип - трагический герой. К этому типу принадлежат мифологические персонажи, испытавшие на себе силу божественной воли, рока. В этих типах воплощены различные варианты осмысления героического начала в человеке. Если эпический герой предстает как способ осознания человеком своей свободы и своих возможностей, то герой трагический - это осмысление их допустимой меры, границы, предела. Именно поэтому в эпическом повествовании факт смерти героя лишен трагедийного звучания, а превращается в своеобразный победный гимн человеку, отважившегося бросить вызов богам как бы «на равных».

Древнегреческая героика в большой степени была усвоена и древнеримской культурой. Но в отличие от греческого, римский героизм менее абстрактен и более «практичен», т.к. направлен не героические деяния как таковые, а на те, которые сыграли существенную роль в мифологической истории Рима.

Философия возникает в лоне мифологического сознания вначале как натурфилософия (философия природы), поскольку занимается в первую очередь поиском первоосновы, первоначала, первоэлементов бытия. Древнейшие философы были физиками (от древнегреч. physis - «природа»): Фалес, Анаксимен, Гераклит. Свои труды они облекали в философско-поэтическую форму, используя не столько язык научных понятий, сколько своеобразные научные метафоры.

     Яркой чертой последующей античной философии является нарождение и оформление этической проблематики. Все крупные философские системы (пифагореизм, платонизм, сократическая философия и др.) Античности выглядят как этически ориентированные. В центре этической проблематики находится проблема смертности (конечности) человека и связанные с ней антитеза счастья и добродетели (справедливости). Это насыщение философии этической (а не только и не столько метафизической) проблематикой – яркая черта всех культур «осевого времени». Примечательно, что античные философы воспринимаются современниками как «учителя жизни», «наставники человечества», воплощающие в своем образе жизни практическую мораль общества.

Т.о., появление философии означало утверждение рефлексии над мифологией как с позиции логико-дискурсивного мышления (знания), так и с позиции морали (суждения).

     Область общественной морали отражала процессы этической индивидуации в культуре и охватывала систему формулируемых, постулируемых представлений о должном и справедливом.

Родовая мораль, исходившая из заданности «рецептов поведения» коллективно-родовой личности и поэтому «не замечавшая» сферы индивидуальных интересов, постепенно сменялась гражданской моралью, фокусирующейся на проблеме выбора этически верного решения, которое индивид осуществляет в условиях более подвижной (по сравнению с архаикой) социальной реальности. Моральным идеалом здесь выступает справедливое, понятое как разумный баланс между индивидуалистически ориентированным принципом приятного и коллективистски ориентированным принципом полезного.

Критерием морали, как и в архаических обществах, остается общественная оценка поступков человека, общественное мнение –«похвала или порицание народа» (Ср. латинскую поговорку: Vox populi – vox dei, т.е. «глас народа есть глас божий»). Регулятором поведения выступает, т.о., страх всеобщего осуждения, в связи с чем античная культура представляет собой культуру стыда.

В то же время в моралистических философиях Сократа, Цицерона, Сенéки звучит тема ответственности не столько перед гражданским коллективом, который, оказывается, не всегда способен выносить справедливое суждение, сколько перед обществом «достойных людей», «понимающих ценителей истинной добродетели» (Цицерон) или даже перед тем нравственным законом (богом, как называл его Сократ), который заключен в душе самого человека. Тем самым «экстравертной» моралистической модели начинает противопоставляться модель «интравертная», свойственная культуре совести.

В особую сферу культурной практики трансформируется античная религия.

В Восточном Средиземноморье институт жречества был ослаблен в сравнении с Древним Востоком. Так, в Элладе жреческое сословие практически отсутствовало в силу того, что здесь очень рано жрецы совмещали, очевидно, множество разных функций. Гораздо бóльшую роль играло жречество в жизни древнеримского общества, где оно имело немалый политический вес.

Более упорядоченной и целостной предстает языческая религия эллинов; в Риме же она с начала и до конца сохраняла эклектичный характер, особенно в имперскую эпоху, когда в моду вошли экзотические восточные культы.

Религиозные верования античной эпохи уже освобождаются от наследия тотемизма, пережитки которого сохраняются лишь по отношению к низшим и второстепенным божествам. Боги окончательно приобретают антропоморфные (человекоподобные) черты. Сам олимпийский пантеон копирует жизнь людей: боги ссорятся и мирятся, изменяют друг другу и переполняются чувствами ревности, зависти, ненависти. Отличие богов от людей и их преимущества касаются только двух характеристик: боги могущественны и бессмертны.

В то же время античная религия является по-прежнему языческой и доморальной, она основана на многобожии и не занимается проблемой моральной ответственности индивида перед богами. (Моральная, этическая ориентированность религии возникнет одновременно с появлением мировых, «осевых», по Ясперсу, религий - буддизма, христианства, ислама).

Претерпевает важные изменения и сфера художественной культуры.

Античной архитектуре не свойственны гигантизм и вертикализм, столь ярко заявившие о себе в архаических цивилизациях Древнего Востока. Правда, и в греческой (период эллинизма), и в римской (период империи) истории были моменты увлечения строительством крупномасштабных сооружений, и все-таки эти явления носят периферийный характер.

На смену масштабу «божественного» пришло «человеческое измерение». Соразмерность природного и человеческого, упорядоченность и логичность Космоса повторяют себя в этой архитектуре.

Воплощением идеала порядка и гармонии стала ордерная система, разработанная эллинскими зодчими. В основе ордера (с лат. оrdo - «порядок») лежит использование стоечно-балочной конструкции как определенной системы соотношения несущих и несомых элементов конструкции. С помощью этой системы греки создали особый тип храмовой постройки - периптер - прямоугольное в плане здание, со всех сторон обнесенное колоннадой. Появление периптера предварили более ранние по времени постройки: храм в антах, простиль и амфипростиль. Три вида ордеров, сложившиеся в древнегреческой архитектуре, - дорический, ионический и коринфский - послужили зримым воплощением пропорций человеческой фигуры в ее трех основных «разновидностях»: мужской, женской и девичьей.

По-иному, нежели в архаических восточных культурах, осмысляется теперь семантика храма. Если в египетской культуре храм служил местом отправления погребального культа, в Междуречье понимался как путь к божеству, а в Индии - как место сокровенного приобщения к богу, - античный (особенно греческий) храм несет в себе явные признаки жилого сооружения и понимается именно как временное жилище божества. В самой конструкции периптера «читается» отсылка к архаическому крито-микенскому мегарону - смысловому центру светской (дворцовой) постройки, предназначенной, скорее всего, для домашних культовых ритуалов.

Внутреннее пространство храма было невелико, поскольку не предполагало большого количества людей. Главная часть религиозного ритуала совершалась не в самом храме, а снаружи, перед входом (всегда обращенном к востоку), где находился алтарь (жертвенник). В помещении же находилась монументальная статуя божества, которому посвящался храм и к подножию которого следовало возлагать дары, обращаясь к богу с той или иной просьбой. Дальнее помещение часто служило для размещения городской казны.

Учитывая семантику храмовой постройки, архитекторы разрешали в первую очередь не проблему организации внутреннего пространства, а проблему связи сооружения с наружной, внешней средой.

Несмотря на использование определенных ордеров, эллинские архитекторы избегали механистичности и статичности форм. Их идеалом был не мертвенный, но творческий порядок, в достижении которого особую роль играли ассимметрия, криволинейнсть поверхностей, органичность форм. Так осуществлялось подражание живому, телесному, прозрачному в своей ясности Космосу.

И греки, и римляне уделяли большое внимание общественно-полезным сооружениям, т.к. и те и другие были очень деятельны в социально-политической сфере и много времени проводили вне дома. Вот почему главной задачей архитектора была организация внутригородской среды. Строительство амфитеатров, булевтериев, гимнасиев, бань, оформление рыночной (агора) и других площадей (римские форумы) и открытых пространств – все это выказывает особенную заботу о гражданском строительстве. В сооружении инженерных и грандиозных по размерам построек римляне, однако, превзошли греков. Древнеримская цивилизация была цивилизацией развитых коммуникаций: акведуков, дорог, мостов, - благодаря которым части огромного государства были соединены в единое целое.

Римляне усвоили и переработали заимствованную у греков ордерную систему, адаптируя ее к собственным культурным установкам: прагматизм, лаконизм, превознесение заслуг того или иного лица перед Римом, воспевание мощи огромного римского государства.

Наивысшим воплощением античного духа явилась скульптура: «Античная культура не только скульптурна вообще, она любит симметрию, гармонию, ритмику, «метрон» («меру») – то есть все то, что что касается тела, его положения, его состояния» [12].

Венцом античной скульптуры стала статуарная пластика, и это не случайно. Главным героем в изобразительном искусстве Античности становится человек (или во всем подобные ему боги): «люди, прекрасные, как боги» и «боги, похожие на людей». При этом греческая и римская скульптура развили разные тенденции статуарности: греки в большей степени стремились воплотить в скульптурном изображении именно человеческий тип, в котором индивидуально-частное, конкретное, подчинено идее родового, коллективного начала; римские же скульпторы запечатлевали главным образом портретные особенности изображаемого лица, давали ему точную документально-психологическую характеристику; древнегреческая пластика телесна, римская же – портретна.

Античное искусство в целом лишено каноничности, догматизма, благодаря чему художник чувствовал себя свободным от разного рода предписаний и правил. Трактат Поликлета «Канон», несмотря на свое название, отражает поиски естественной гармонии, законы которой всякий раз заново открываются таланту мастера.

     В отличие от символического искусства архаических цивилизаций, в античном искусстве ведущим оказывается эстетический принцип мимесиса – жизнеподобия художественных форм.

Литературно-художественное творчество Античности «вырастает» не только из мифологии (эпос), но и из обрядовости, культового празднества (лирика, драма). Героем лирики и драмы становится отдельная человеческая личность. Центральное место в античной литературе занимает поэзия, однако получила развитие и проза (роман). Утверждение новых жанров приводит к тому, что величавая поступь гекзаметра сменяется окрашенными в разговорные тона ритмами песни-стиха, трагедии, комедии:

                        Он знай шагает по головам, а вы

                        Безмолвны, словно оцепенелые     

                        Жрецы перед загробной тенью,

                        Грозно восставшей из мрака мертвых.

                        Пока не поздно, вдумайтесь, граждане,

                        Пока поленья только чадят, дымясь,

                        Не мешкая, гасите пламя,

                        Иль запылает оно пожаром. [13]