|103а| Согласно изречению: «ведите священную войну с неверными», чтобы выполнить обязательство священной войны... хан решил наказать хорасанских нечестивцев и приказал собрать войска. В короткий срок, по приказу его величества, в зарослях Чатлы, на берегу Джейхуна (Аму-дарьи), из окрестных областей, отряд за отрядом, собралось большое количество победоносного войска... (стихи). Когда войска собрались в упомянутых зарослях, его |103б| величество выступил из Хивы со своей свитой и приближенными и, передвигаясь изо дня в день, занялся по дороге охотой. Высочайшая ставка была ранее расположена, по приказу его величества, в упомянутых зарослях, куда он прибыл вскоре и сам со всем блеском и великолепием. Из состава собравшихся войск (хан) выделил один отряд и передал его Эвсзу-юзбаши. К славному юзбаши он присоединил упоминавшегося прежде хана Саат-сердара. который жаловался на притеснения хорасанских ханов и просил помощи его величества, и направил его в Ахал, чтобы теке исполнили свое мщение кызылбашам.

И вот, в этом году, т. е. в 1243 г. х., в год свиньи, в последний день месяца раби I (21 октября 1827 г.) его величество назначил для войны с нечестивыми неверными своим заместителем и командующим всеми собравшимися победоносными |104а| войсками своего брата шахзаде Рахман-кули-торе. Ему же поручил наставить и наказать сарыкеких мятежников. Из числа своих благородных и храбрых эмиров хан назначил к шахзаде храбрейшего Алаш-бия, Союн-бия, Досум-бия, Мухаммед Нияза-ясаулбаши, Нияз Мухэммеда-юзбаши, из знати йомутов Кока-сердара, из аристократов имрели Ади-векиля с подчиненными им нукерами. Абд-ур-Рахману-халифе, который привез сообщение о мятеже сарыков, о чем уже упоминалось, была вручена грамота для умиротворения мятежников и приказано присоединиться к шахзаде. В среду 25 раби II (16 ноября 1827 г.) шахзаде получил благословение от его величества и выступил в путь к своей цели. В пятницу он прибыл в Дарган-ата... В воскресенье выехал отсюда и остановился |104б| лагерем в зарослях Кабаклы, что по дороге в Тахт... Во вторник шахзаде приготовил снаряжение для похода в «семь песков Хорезма», а в четверг, выступил из Кабаклы в безграничные пески и в пятницу прибыл в Тахт, где простоял три дня, ожидая, когда подтянутся вслед отставшие. На четвертый день, в понедельник, он остановился в Янтаклы..., откуда отпустил Абд-ур-Рахмана-халифе и направил к сарыкам. В пятницу шахзаде выступил отсюда с войсками и остановился в Кара-тепе ..., а в понедельник прибыл [445] в Эвлиялы-тепе, что на восточной стороне Мервской реки (Мургаба). |105а| На этой стоянке шахзаде призвал к себе Баба-Сары, из племени теке, Актиш-бехадыра, из имрели, и из числа сарыкских заложников Джан Али-бека и Ага Нияз-бека и отправил их в качестве послов к сарыкским мятежникам, дабы любезными увещеваниями и ласковыми советами смягчить их злобу и внушить мысль о необходимости, наряду с этим, просить прощения за содеянные мятежные действия. Послы отправились в путь, и когда приблизились к Мервской области, старшины и аксакалы ее, довольные и радостные вышли навстречу послам и гостеприимно и любезно встретили их, видя в них доброе предзнаменование (стихи). После подобающей встречи, все |105б| простые и знатные этого племени собрались скопом и стали враждебно и неприязненно расспрашивать послов о цели их приезда (стихи). Послы изложили правдивым языком суть благого послания шахзаде, ничего не убавляя и не сокращая, и обратились затем (к присутствующим) с советами и увещеваниями (стихи). Когда находившиеся в крепости услышали эти прекрасные советы и любезные слова послов, в их сердца нашли дорогу |106а| порочные надежды и недостойные мысли, и они лицемерно начали говорить, что причина постыдных действий нашего племени кроется-де в убийстве Саат-кули-сердара, из-за чего и произошло все. Он-де постоянно жаждал нашего разорения и стремился всегда притеснять нашу знать (акабир) и пренебрегал ею. Он-де, помимо этого, поступал часто незаконно и произвольно, так что друзья и враги из-за того, что мы отстаивали свою честь, укоряли нас и клеветали на нас и, вот, несколько наших головорезов не могли вытерпеть этого и, по своей невоздержанности, совершили дурное дело, и мы оказались-де опозоренными и пристыженными. С такими великими преступлениями идти к шахзаде, который станет упрекать нас и гневаться на нас, не имеет-де смысла. Мы просили бы шахзаде воздержаться от блокады мятежников, дать им отсрочку и возможность отправиться к его брату хорезм-шаху — прибежищу прощения и помощи, вратам помилования для непокорных, чтобы мы смогли-де вымолить у него |106б| прощение и помилование своим преступлениям и, по его милости, смогли бы включиться в общество его беспорочных слуг. Идти же на службу к высокопоставленному шахзаде мы страшимся, так как вследствие мятежа мы не вняли-де и ярлыку, привезенному Абд-ур-Рахманом-халифе, в котором предлагалось отдать закят и выделить нукеров. Мы отвергли этот ярлык н знаем, что нас ждет наказание за эти наши преступления.

Когда послы, поняв, что в речах сарыков заключается отказ и что они далеки от повиновения, собрались отправиться в обратный путь, с ними вместе сарыки отправили с письмом Бек Нияза сына, Рахмаи-берды-бая.

Послы прибыли к шахзаде и рассказали обо всем, что произошло у них с сарыкским народом и о тайных намерениях этого племени.

В пятницу 3 джумади II шахзаде выступил в Махану и остановился лагерем в окрестностях крепости, построенной великим эмиром Кутлуг [446] |107а| Мурад-инаком. На этой стоянке его высочество шахзаде принял упомянутого Бек Нияза и, одарив его златотканным халатом и подарками, отправил с посланием в сопровождении славного вельможи Дост Назара-катаула к сарыкам с повторным предложением вернуться на путь повиновения. Упомянутый катаул прибыл к мятежникам, изложил им смысл послания и высказал свои любезные наставления. На мягкие советы катаула они отвечали мятежными словами и ни с чем отпустили его из крепости. Катаул выехал в обратный путь и, прибыв к шахзаде, доложил ему о том, что бунтовщики продолжают мятеж, и что советы и наставления не приносят |107б| им никакой пользы (стихи). Шахзаде выслушал катаула и решил, что эти несчастные (сарыки) не слушают добрых советов и не хотят встать на путь послушания. Вследствие этого он составил письмо об этих событиях и, вручив его одному из йомутских храбрецов Ханг-сердару, отправил к его величеству, дабы выждать его (хана) приказаний. Ханг-сердар, хорошо знавший дороги, не раз пересекший вдоль и поперек пустыню, поспешно отправился в путь и, пройдя десятидневный путь всего в четыре дня, на пятый день, в пятницу, прибыл ко двору его величества шаханшаха.

Да будет известно, что его величество после того как проводил шахзаде, движимый своим человеколюбием, отправился, под видом прогулки и охоты, в отдаленные области государства, ибо население, живущее в деревнях и укреплениях вокруг городов, обращалось к его величеству, в виду дальности пути, с заявлениями о своих нуждах и неотложных делах. В этот момент его величество стоял лагерем в голове канала Кок-узяк, возле Алла-берды-Азизляр. Сердар доставил сюда к его величеству письмо упомянутого шахзаде |108а| и рассказал сам о всем, что видел и знал. Из рассказов сердара стало ясным содержание извинений сарыков. Его величество нашел справедливым не считать это племя за молодые деревца, достойные ухода в саду, и решил, что они должны засохнуть в силу своей зловредности и погибнуть в пламени гнева. Проникновенными взорами его величество распознал лживость их слов. Его величество не внял их речам о несправедливости и оскорблениях и, призвав всех сановников и советников, заявил, что если в словах сарыкского племени обнаружится правда, то они найдут освобождение от всех несчастий, если же в их утверждениях и клятвах окажется ложь, то они воочию предстанут перед непреодолимыми несчастьями и гибелью и, что близится расплата за их мятеж. С этими словами его величество заставил |108б| составить грамоту и уведомил шахзаде о том, что посланное им письмо было получено, содержание его целиком продумано и что намерение его (хана) заключается ныне в том, чтобы, тотчас по получении грамоты, шахзаде освободил осажденных и стесненных (сарыков) и обрадовал бы их этим, с тем, чтобы они по достоинству смогли оценить эту милость и благодеяние. С войском же шахзаде должен направиться на священную войну с неверными в Хорасан.

Грамота такого содержания была написана и вручена упомянутому сердару, с которой он направился к шахзаде. [447]

[Следует глава «об отбытии шахзаде Рахман-кули-торе из окрестностей Мерва и отправлении с войском в Хорасан в район крепости Дерегез»... и т. д. После того как войска прошли мимо крепости Баверд у Дерегеза, Рахман-кули выслал вперед отряд из туркмен и направил этот отряд в чапаул в горную долину Чапушлу. В чапаул были направлены отряды теке, йомутов и имрели во главе с предводителями теке Мехди-беком, мулла Вегенч-сердаром, Хал Нефес-аталыком, Аим-беком, Аман-баем, Тераб-беком, Хан Саат-сердаром и ходжа Мухаммед Султаном, военачальниками йомутов Давли-бахнш, Берды-беком, Кока-сердаром, Сары-сердаром, Берды-ханом, татаром, и Дурды Клыч-сердаром и старшинами имрели Ади-веки-лем, Араб-сердзром, Али-сердаром, Шейх-Нефес-онбеги и Курбан-Гельды.

Все отряды гокленов, карадашлы, чоудоров и икдыров, во главе с предводителями гокленов Ораз-онбеги, Мухаммед Заман-ханом и Кул Мухаммед-сердаром, предводителями чоудоров Союн-бехадыром и Сафар-баем-юзбаши и предводителем икдыров Хасан Нияз Шаиром были отправлены в набег в долину Наухандан (111a). Сам Рахман-кули со всеми войсками из узбеков, кара-калпаков и туркмен двинулся к крепости Дестгерд, что в центре горной долины Дерегеза (111в). По окончании похода, Рахман-кули выступил в обратный путь и на первой стоянке в песках принял старшин теке и салыров, устроил для них угощение (113а) и, одарив подарками и халатами, распустил по домам (113в). Затем, после остановки в Чонгголе Рахман-кули, через Кара-кумы направился в Хиву.]