По мере того, как начатая со времен Галилея, Бэкона, Гоббса и Спинозы ностальгия по утраченному единству знания усиливалась в науке возрастал интерес к целостному миропониманию, в котором за отдельными фрагментами природы угадывалось нечто такое, что присуще самому человеку, его интеллекту. Сам же человек, в связи с радикальным поворотом к методологии науки, выраженном в том, что эволюционный взгляд начинает пронизывать все без исключения дисциплинарные области, целенаправленно выдвигается в центр научной картины мира.

В науке все четче осознается неслучайность превращения человека в основной предмет научных исследований. Зреет понимание, что если вектор развития человеческой цивилизации будет все дальше уводить людей от природы, то планетарные беды рано или поздно завершатся мировой катастрофой. В таком случае злой иронией будет выглядеть наше представление о прогрессивной эволюции, которая на самом деле с самого начала была замысловатой и неотвратимой дорогой к самоуничтожению. В условиях все возрастающих угроз и опасностей планетарного масштаба вопрос о месте и роли человеческого духа в глобальном эволюционном процессе приобретает особую актуальность. Его рассмотрение с неизбежностью упирается в другой более общий вопрос - вопрос о месте интеллекта во Вселенной.

В последние годы этот вопрос все чаще ставится и учеными России. С одной стороны, положительным является сама возможность обращения к нему без опаски идеологического шельмования. Проведение семинаров, выход в свет работ, посвященных проблеме сверхразума, свидетельствует о вызревании объективных предпосылок осознания наличия иррациональных элементов во внутреннем мире человека, важнейшим из которых является невыразимое словами интуитивно-мистическое ощущение наличия в мире неких высших разумных сил. С другой стороны, заметную роль в постановке проблемы иррационального сыграла и политическая практика первого эшелона демократии. Чудовищная по глубине цинизма и жестокости приватизация богатств России, форсированный курс на расслоение, при котором на одном полюсе возникла кучка чуждых народу олигархов, а на другом - основная масса ускоренно скатывающегося в бездну нищеты и духовной деградации населения, показывает, что в мире не только благотворные силы, но и силы зла, противостоять которым без научного их изучения уже невозможно.

Отечественные и зарубежные философы и ученые в последние годы интенсивно изучают тонкие взаимодействия, органично увязывающие события прошлого, настоящего и будущего в единое целое. Чтобы человечество смогло выжить в период сосредоточения и обострения всех глобальных проблем, необходимо четко осознавать не только как это сделать, но и для чего, с какой целью надо стремиться в будущее. Академик Н.Н. Моисеев сформулировал интересное убеждение: “Для того, чтобы увидеть контуры будущего, надо познать свое прошлое. Вот почему наша стратегия будущего развития должна быть тесно связана с пониманием места человека в едином процессе развития материального мира” (Моисеев Н.Н. Оправдание единства (Комментарии к учению о ноосфере)//Вопросы философии.- 1988.- № 4.- С.23).

Видимо, настала пора осознать место человека и в духовном процессе. По крайней мере, обращаясь к прошлому, мы везде наталкиваемся на представления о высших разумных силах мироздания. Не будет ли в далеком будущем развитие полностью обуславливаться этими силами? Не будет ли само человечество являться одним из звеньев разумных сил космоса, ответственных за характер и направленность глобального эволюционного процесса? Чтобы ответить на эти вопросы наука уже сегодня обращается к проблеме Сверхинтеллекта.

Постановка этой проблемы не является преждевременной. Ученые, размышляющие по поводу Сверхразума, конечно, ясно понимают, что Высший Разум не поддается целостной интерпретации средствами науки. На многие куда более простые вопросы бытия наука еще не нашла ответа. Может быть, некоторые вопросы и не имеют научного решения. Ведь даже такая передовая отрасль научного познания, как физика, включая в свое содержание новейшие эволюционно ориентированные концепции: синергетику, неравновесную термодинамику и т.п. способно лишь в общем плане объяснить доорганические фазы восхождения к живому веществу, а о механизмах самоорганизации в высших формах мира пока имеет только смутное представление.

Возьмем, к примеру, вопрос накопления генетической информации в клетках. Ведь никакими мутациями, никакими известными нам процессами нельзя объяснить тот скачкообразный качественно новый переход, в результате которого одноклеточные простейшие организмы объединились в многоклеточные системы с раздельными функциями органов. Информация только об этой специализации на несколько порядков сложностей превышает все, что раньше было закодировано в генах простейших одноклеточных существ. Таких скачков в процессе развития жизни на Земле было несколько, и каждый раз они представляли собой необъяснимую загадку. Сегодня сложно найти ученого, который верил бы в то, что стадо обезьян бесконечно долго, ударяя по клавишам машинки, в конце концов, напечатает большую советскую энциклопедию. Очевидно, генетическая информация такой сложности как таковая существует в готовом виде. Где именно: в космических спорах, первозданном океане или где-то в другом месте? А может быть, она исходит и от Высшего Разума. Существующий разрыв между физическим, социальным и психическим мирами требует новых подходов, с помощью которых эволюция была бы представлена в виде единого потока, а не так, как сегодня раздельно на материалах физики, химии, биологии, термодинамики, гуманитарных наук, космологии.

Основные контуры новых подходов, попытки синтетического построения целостной теории предприняты несколько десятилетий назад. Американский физик Дж. Дайсон еще в 1982 году показал, что игнорирование роли интеллекта, суверенной воли человека в реальных событиях не конструктивно, что интегративные усилия в науке с необходимостью предполагают учет возможностей человека сознательно строить будущее, отвечать за результаты своего управления и выбора (См.: Дайсон Дж. Будущее воли и будущее судьбы//Природа.-1982.- № 8). Но перед кем отвечать, если жизнь человека так коротка?

Многое из того, что совершают люди, остается за рамками их жизни. Только последующие поколения могут по-настоящему оценить то, что было совершено их предшественниками. Так, события 1917 года до сих пор рассматриваются людьми с прямо противоположных позиций. Тоже будет и с нынешними реформами в будущем.

Следовательно, научная картина мира даже с включением в нее человека всегда будет носить противоречивый характер. Человек, видимо, должен соотноситься не только с природой и с обществом, но и с чем-то, или с кем-то более совершенным и могущественным. Разработка единого ноокосмологического подхода позволяет раскрывать универсальные векторы прогрессивной эволюции с точки зрения отдаленных последствий, с учетом того, что само появление человеческого интеллекта во Вселенной не было случайным событием, что его мощь и значение возрастают по мере того, как он осознает свое истинное положение в Космосе.

Интеллект человека уже сегодня, подспудно готовит себя к роли Сверхинтеллекта, одного из вершителей судеб Вселенной. И уже сегодня он должен определиться по отношению к тому, Кто вызвал его из небытия, Кто сделал его не просто наблюдателем вселенских событий, но и активным их организатором? Анализ универсальной эволюции от гипотетического начала расширения Вселенной до современных социальных событий не должен исключать возможность существования Высшего Разума хотя бы в одной всеобъемлющей картине мироздания.

Сегодня очевидным является то, что все структуры мира от физических до биологических, являются результатом универсальной эволюции. Э. Резерфордом, Г. Гамовым и В. Вернадским высказывалась мысль об историческом развитии и на атомарном уровне материи. В последующем мысль о необратимости процесса структурализации мира, его усложнении стало учитываться “в новых астрофизических гипотезах и в гипотезах о природе и происхождении элементарных частиц...” (Кузнецов Б.Г. Современная наука и философия.- М.: Политиздат, 1981.- С.91-92).

 Таким образом, в научной картине мире второе начало термодинамики предполагает деградационный в конечном итоге характер необратимости, а концепция эволюции воспроизводит процесс усложнения, который с железной необходимостью порождает мыслящий дух.

Несмотря на то, что основной естественно-научный парадокс эволюционной картины мира сегодня не решен, в ходе его осмысления высказано немало интересных взглядов, связанных с формированием стратегии междисциплинарной интеграции, объединением всех сфер знания от физики до психологии. Значительный успех в этом отношении достигнут в концепции синергетики, разработанной в 50-70-е годы нашего столетия Г. Хакеном в ФРГ и сформированной группой И. Пригожина в Бельгии нелинейной неравновесной термодинамики. По мнению Г.Н. Натана синергетика и неравновесная термодинамика “уже дали “черновой набросок” объяснения всей эволюции - от ...космологического “большого взрыва” (20 млрд. лет назад) до таких чрезвычайно сложных продуктов адаптации, как логическое мышление, совесть и любовь” (Натан Г.Н. К проблеме космических цивилизаций//Будущее науки: Международный ежегодник.- М.: Знание, 1984.- Вып.17.- С.269).

Действительно, концепция синергетического типа позволяет дать ответ на целый ряд важных для теории эволюции ответов. Например, они “устанавливает мостики между мертвой и живой природой, между целеподобностью поведения природных систем и разумностью человека, между процессом рождения нового в природе и креативностью человека. В мертвом ведется поиск живого, элементов самодостраивания, чего-то подобного интуиции и т.д. А в живом - поиск мертвого, того, что общо ему с мертвым, что уже передано, переформировано в мертвом, в законах эволюции Вселенной” (Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетика как новое мировидение. Диалог с И.Пригожиным//Вопросы философии.- 1992.- № 12.- С.118).

Анализ идей синергетики позволил Е.Н. Князевой и С.П. Курдюмову сделать вывод о том, что есть основание для модели мира, в которой Сверхразум предстает как некая далекая от современности стадия развития нашего темпомира (См.: там же. С. 19).

Если учесть динамику интеллектуального развития человечества, то несложно представить себе будущее Вселенной, в которой господствовать будет разум, колыбелью которой была Земля. Сама логика развития земной цивилизации подтверждает возможность такого развития событий. Но логике вопреки в человеческом сознании всегда было место идее сверхразума, помещенного не в необозримое будущее, а в настоящее и прошлое. В первобытном мифологическом мышлении, например, человек полностью растворял себя в природе, а природу в себе.

Следовательно, уже на ранних порах своего развития человек ощущал наличие в природе родственных себе признаков. В отличие от человека первобытного “средневековый человек уже не сливает себя с природой, но и не противопоставляет себя ей» (Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры.- М.: Искусство, 1984.- С.67). Он относится к ней не как субъект к объекту, а скорее как к себе. Ему присуще стремление найти себя во внешнем мире, воспринимать космос как субъект (Там же.- С.69). Более того, во внешнем мире и в самом себе он обнаруживает нечто, стоящее над миром и над ним, все в себе соединяющее и обуславливающее.

Постепенное размежевание единого прежде знания на различные области, с порой совершенно несогласованными между собой способами описания и объяснения, делало научный взгляд на мир с самого его возникновения фрагментарным. Рационализм, редукционизм и эволюционизм упрощали, огрубляли окружающий мир, “отрывали” его от человека. Обездушив исследуемую реальность, считая ее чистой, избавленной от психического наука противопоставила мир человеку, оторвала субъект от объекта. Исследователь стал рассматриваться как источник искажения, который подлинно научное объективное познание обязано устранять из системы знаний о мире. Если человек и его разум в научной системе знаний предстали в таком свете, то относительно Творца некоторые ученые стали заявлять, что они не нуждаются в этой гипотезе.

Казалось бы, по мере роста успехов в области естествознания идея сверхразума станет абсолютно непригодной. Однако совокупность новейших результатов, полученных в начале XX века, выявила условность абсолютной грани между субъектом и объектом, показала бесперспективность бессубъектной картины мира, обнаружила принципиальную неустранимость идеи сверхразума не только из вненаучных форм постижения бытия, но и из самой науки.

Новые открытия показали, что в природе есть не только причинно-следственные связи, но и известная “свобода воли” элементарных частиц, что частица не просто “идет верным путем, а как бы пересматривает, “чует” все другие мыслимые траектории” (См.: Фейнман Р., Сэндс М. Фейнмановские лекции по физике.- Выпуск 6.- Электродинамика.- М.: Мир, 1966.- С.109). Интерпретация открытий В. Гейзенберга, Н. Бора, М. Борна привела А. Эдденгтона к мысли о том, что “религия стала приемлемой для здравого научного ума”.

Еще более определенно высказался выдающийся советский физик Д.И. Блохинцев. Он считал, что “психика не отделима от любой формы материи” и что элементарным частицам “присуще сознание, хотя и примитивное” (См.: Блохинцев Д.И. Размышления о проблемах познания, творчества и закономерностях процессов развития//Теория познания и современная физика.- М.: Наука, 1984). В этом же духе зарубежный ученый А. Кохрам писал о сознательных свойствах материи (См.: Cohram A. Relationship between Quantum Physics and Biology//Phoundations of Physics. - 1971.- № 3).

Поиск на низших уровнях организации материи скрытых предпосылок тех свойств, которые четко выражены в психике и сознании человека, ведет не только к представлению о человеке как сверхсложной физической частице, как к вещи среди вещей, но и к взгляду на физическую систему как на существо дочеловеческого уровня. Восходящий к Я. Бёме взгляд на материю как на “субъект всех изменений”, обладающий имманентным “стремлением”, “напряжением” стал наполняться привнесенным новыми открытиями в науке смыслом. Растущее сомнение в возможность исчерпывающего описания физических процессов методами физикализма убеждает ученых в том, что “рано или поздно... телеологическое понимание причинности истолковывать материалистически все же придется” (Акчурин И.А. Четыре типа причинности по Аристотелю и современная абстрактная теория поля// Современный детерминизм. Законы природы.- М.: Мысль, 1973.- С.408).

Действительно, между двумя способами миропонимания, которые условно можно называть “каузальным” и “телеологическим”, наметилось сближение. Если учесть, что каузальный подход является последовательно материалистическим, а телеология в целом сохраняла приверженность мистическим идеям божественного промысла, то можно говорить, что развитие науки не только не исключало идею разумности материи, как целостной системы, но, напротив, подводило к мысли о ее целесообразности.

Под напором новых эмпирических данных вновь обращают на себя внимание философские идеи таких мыслителей, как Платон, Аристотель, Лейбниц, Гегель и другие. В частности, тела неживой природы рассматриваются сегодня некоторыми философами в духе лейбницевской монадологии.

В принципе теоретическое основание для вывода о наличии во Вселенной рудиментов жизни и мышления есть. Это могут быть остатки жизни и мышления предшествующего сингулярному состоянию Вселенной этапа развития, то есть те, которые были до Большого взрыва. Может оказаться правомерной и позиция В.И. Вернадского, который полагал, что эволюционные процессы космически локальны. Он обратил внимание на несовместимость представлений об универсальной эволюции с представлением о бесконечности Вселенной и, исходя из противоречия между законом концентрации энергии в живом веществе и законом рассеяния энергии (второго начала термодинамики), считал живое вещество универсально распространенным в пространстве и времени, неуничтожимым и качественно непроизводным от низших уровней организации материи.

Используя логику рассуждений В.И. Вернадского, логично и мышление рассматривать в качестве универсального, не сводимого к низшим формам отражения материи, не имеющим четко обозначенного начала в пространстве и времени. Примерно в таком направлении развивал свое представление о сознании выдающийся ученый и гуманист П. Тейяр де Шарден. По его мнению, для внутреннего сознания невозможно установить абсолютное начало (Тейяр де Шарден П. Феномен человека.- М.: Наука, 1987.- С.55).

Подобного рода идеи не являются исключением в научной среде. Решение проблем, связанных с человеческим интеллектом, неизбежно ведет к вопросу: “Зачем природа создала психику?” Согласно одной из моделей развития мира на протяжении миллиардов лет никакой психики, никакого сознания во Вселенной не существовало, а затем в процессе усложнения материи психика появляется. Если для появления психики в природе были определенные предпосылки, то природа так или иначе, рано или поздно породила бы мыслящий дух. Без этого она не могла обойтись хотя бы потому, что в психике, сознании человека кроется ее собственный смысл.

Посредством человека материя как бы осознает и преобразует самое себя. Но здесь возникает другой вопрос. Если мысль не есть форма материи, то “Как же может она изменять материальные процессы?” (Вернадский В.И. Химическое строение биосферы Земли и ее окружения.- М.: Наука, 1965.- С.324). Стремление ответить на этот и другие подобные вопросы с неизбежностью предполагают постановку проблемы сверхразума.