На рубеже старой и новой веры положение человечества в религиозно-нравственном отношении было весьма безотрадно. Знания истинного Бога не было ни у одного народа, кроме еврейского. Понятия о Едином истинном Боге и об отношении к Нему людей, сообщенные человечеству первобытной религией, в течение многих веков, прошедших от падения прародителей, затмились окончательно. Человечество успело создать свои религиозные системы, в которых сначала заметны были следы истинной веры, но чем дальше шло время, тем меньше оставалось в них истинных религиозных понятий. Более и более по­гружались люди в жизнь окружающей их природы и совсем потеряли представление о высшем духовном мире. Явились так называемые языческие религиозные системы с обоготворением всей природы или только некоторых её частей, сил и явлений.

На место единого Бога первобытной религии явилось множество богов: небесные светила, стихии и произведения земли, звери, животные; люди, чем-нибудь знаменитые, добродетели, пороки, страсти и т.п. — все было предметом обоготворения в языческой религии. Подобные религиозные системы, сталкиваясь и перемешиваясь между собой, ко времени пришествия Христа Спасителя существовали у разных народов языческого мира. В греко-римском мире, в котором тогда сосредоточивалась историческая жизнь и с которым Христианская Церковь прежде всего вошла в соприкосновение, господствующей была религия, допускавшая обоготворение людей. Но эта религия начала колебаться, когда в греческом обществе просвещение развилось настолько, что не могло допустить веры в создания человеческой фантазии. Явились философские системы, поставившие своей задачей объяснить и постигнуть бытие мира и вещей. Философия подвергала народную религию критике и отвергала ее. Взгляды философов на религию стали распространяться в народной массе, и в ней тоже пробудилось недоверие к богам. Такое религиозное отрицание началось в Греции еще за три века до Рождества Христова, так что ко времени появления христианства было почти всеобщим. Народная религия падала, народ уже не верил своим богам, хотя и исполнял религиозные обряды по привычке к старине и по привязанности к блестящим религиозным церемониям, удовлетворявшим его эстетическое чувство.

То же случилось и с религией римлян. Народная римская религия, сходная с религией греков, держалась до тех пор, пока Рим в своих завоеваниях не выступил за пределы Италии, особенно пока не пришел в столкновение с Грецией. Греки, побежденные римлянами, в свою очередь подчинили их своему культурному и нравственному влиянию. Они познакомили римлян со своим образованием, со своей философией и передали им свои взгляды на религию. Высшие классы прежде других усвоили греческое образование; поэтому среди них в первую очередь возбудилось неверие в отечественных богов. Но и народ скоро последовал за высшими образованными классами в религиозном отрицании: театральные представления, в которых осмеивались боги, подрывали в нем религиозные убеждения. Оставалась в народе только привязанность к обрядам и церемониям, к которым и сводилась вся религия. Даже блюстители религии — жрецы — заражены были общим неверием. Само римское правительство, заботясь о всемирном гос­подстве, подорвало уважение народа к отечественной религии, собрав в римском пантеоне изображения богов всех завоеванных народов и дав им «право гражданства». От этого в римском народе появилась холодность к собственной религии и поселилось убеждение, что можно исповедовать какую угодно религию. Впрочем, Рим-ское правительство требовало сохранения древней религии, убежденное, что с сохранением религии сохранится и самое государство, основанное на ней.

Философия, подорвавшая народные религии, вместо них сама не могла дать ничего положительного. Эпикурейская философия, отвергая высшее назначение настоящей жизни, проповедовала одно наслаждение жизнью и в умении наслаждаться полагала всю мудрость человеческую. Стоицизм, проповедуя строгость жизни, равнодушие и презрение ко всем её случайностям, заставлял искать успокоения и блаженства в размышлении о неизбежности всего совершающегося, в силу неизменных законов вселенной, в углублении человека внутрь себя и в гордом сознании богатства собственной внутренней жизни; о божественном же, высшем назначении этой жизни не было речи. Платонизм, выработавший понятие о Высочайшем Божественном Мироправителе, проповедовал зависимость от Него человека и общение с Ним признавал единственным источником освящения, но на этом и останавливался, не разрешая, каким образом людям искать этого общения. Так называемый неоплатонизм, отвергая все философские системы и религии, утверждал, что истины безусловной нет ни в одной из них, хотя проблески ее можно находить во многих.

Философские течения такого рода при всем их разнообразии отрицали друг друга и не могли заменить человеку религии, не могли удовлетворить жившего в нем религиозного чувства. Люди мыслящие, у которых еще сильно было желание найти истинную веру, осознавая внутреннюю пустоту безверия, переходили от одной философской системы к другой, нигде не находя удовлетворения. Народ не знал философии: при отсутствии определенных верований, он бросался в противоположную крайность — суеверие. Перед временем пришествия Христа Спасителя в греко-римском мире особенно распространились тайные восточные культы со своими гаданиями и волшебствами.

Вместе с падением языческой религии в греко-римском мире, естественно, пала и нравственность. При отсутствии веры в истинного Бога не было никаких основ для чистой нравственности. Деспотизм императоров, наплыв в Рим богатств со всего мира, происходящая отсюда роскошь, философия, проповедовавшая наслаждение — все это содействовало упадку древней строгости нравов. Царила распущенность нравов. Языческие писатели того времени все как один говорят об упадке нравственности в мире. Святой апостол Павел яркими чертами изображает нравственное состояние римского общества, замечая (Рим.1, 29-31), что оно полно всякой неправды, блужения, лукавства, корыстолюбия, злобы, зависти, убийства, распрей, льсти, злонравия, гордости и пороков.