Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
От царя и великого князя Ивана Васильевича Всея Руси Василью Григорьевичу Грязному-Ильину.
Писал ты, что за грехи взяли тебя в плен; так надо было, Васюшка, без пути средь крымских улусов не разъезжать; а уж как заехал, не надо было как при охотничьей поездке спать: ты думал, что в окольные места приехал с собаками за зайцами, а крымцы самого тебя к седлу и приторочили. Или ты думал, что и в Крыму можно так же шутить, как у меня, стоя за кушаньем? Крымцы так не спят, как вы, да вас, неженок, умеют ловить; они не говорят, дойдя до чужой земли: "Пора домой!" Если бы крымцы были такими бабами, как вы, то им бы и за рекой не бывать, не только что в Москве.
Ты объявил себя великим человеком, – так ведь это за грехи мои случилось (и нам это как утаить?), что князья и бояре наши и отца нашего стали нам изменять, и мы вас, холопов, приближали, желая от вас службы; и правды. А вспомнил бы ты свое и отца своего величие в Алексине – такие там в станицах езжали, а ты в станице у Пенинского был чуть ли не в охотниках с собаками, а предки твои у ростовских архиепископов служили. И мы не запираемся, что ты у нас в приближенье был. И ради приближенья твоего тысячи две рублей дадим, а до сих пор такие и по пятьдесят рублей бывали; а ста тысяч выкупа ни за кого, кроме государей, не берут и не дают такого выкупа ни за кого, кроме государей. А если б ты объявил себя маленьким человеком, за тебя бы в обмен Дивея не просили. Про Дивея хотя, царь и говорит, что он человек маленький, да не хочет взять за тебя ста тысяч рублей вместо Дивея: Дивей ему ста тысяч рублей дороже; за сына Дивеева он дочь свою выдал; а нагайский князь и мурзы все ему братья; у Дивея своих таких полно было, как ты, Вася. Кроме как на князя Семена Пункова не на кого было менять Дивея; разве что, если бы надо было доставать князя Михаила Васильевича Глинского, можно было его выменять; а в нынешнее время некого на Дивея менять. Тебе, выйдя из плена, столько не привести татар и не захватить, сколько Дивей христиан пленит. И тебя ведь на Дивея выменять не на пользу христианству – во вред христианству: ты один свободен будешь да, приехав, лежать станешь из-за своего увечия, а Дивей, приехав, станет воевать, да несколько сот христиан получше тебя пленит. Какая в том будет польза?
Если ты обещал не по себе и ценил себя выше меры, как же можно столько дать? Мерять такой неправильной мерой – значит не пособить христианству, а разорить христианство. А если будет мена или выкуп по твоей мере, и мы тебя тогда пожалуем. Если же из гордости ты станешь против христианства, то Христос тебе противник!
Словарь:
Дивей (Девлет I Гирей, 1512–1577 г.) – хан Крыма в 1551–1577 гг. из династии Гераев.
№7. Смутное время в русских народных песнях.
Задание: прочитайте народные песни о Смутном времени и ответьте на вопросы:
1. Каков образ Бориса Годунова в народной памяти? Какие исторические события отразились в песнях №1 и №2? Что в них сообщается о смерти царевича Дмитрия? Есть ли разница в описании данного события?
2. Каков образ Лжедмитрия I (Гришки Отрепьева) в народной памяти? Какие исторические факты можно установить из песни №3? Как народ догадался о том, что он самозванец?
3. Каков образ Лжедмитрия II в народной памяти? О каких событиях повествуется в песне №4?
4. Каков образ Марины Мнишек в народной памяти? Почему?
5. Каков образ Михаила Васильевича Скопина-Шуйского в народной памяти? С чем это связано? О каком событии повествуется в песне №5?
6. Каковы образы Минина и Пожарского в народной памяти? О каких событиях говорится в песне №6?
7. Как вы думаете, можно ли использовать народные песни в качестве источников по истории России? Если можно, то, каким образом? Если нет, то почему?
Источники:
1. Борис Годунов (народная песня) // Былины. Исторические песни. Баллады. М.: Эксмо, 2008. С. 417–418.
2. Смерть царевича Дмитрия (народная песня) // Там же. С. 417.
3. Гришка отрепьев (народная песня) // Там же. С. 418–419.
4. Лжедмитрий II (народная песня) // Там же. С. 421.
5. Скопин-Шуйский (народная песня) // Там же. С. 421–422.
6. Минин и Пожарский (народная песня) // Там же. С.426–427.
Борис Годунов.
Ох, было у нас, братцы, в старые годы, в давние веки,
В давние веки, при старых при царях, было время злое, пагубное.
Уж настало то время злое при старом при царе
Федоре Ивановиче; Как преставился-то наш православный царь
Федор Иванович. Так досталась-то Россеюшка злодейским рукам,
Злодейским рукам, боярам-господам.
Появилась-то из бояр одна буйна голова,
Одна буйна голова, Борис Годунов сын;
Уж и этот Годун всех бояр-народ надул.
Уж и вздумал полоумный Россеюшкой управлять,
Завладел всею Русью, стал царствовать в Москве.
Уж достал он и царство смертию царя,
Смертию царя славного, святого
Димитрия-царевича.
Как собрал-то себе разбойник Годунов сын,
Собрал проклятых людей, злых разбойников,
Собравши их, прокляту речь им взговорил:
«Вы разбойнички, удалые молодцы,
Вы подите, вы убейте Дмитрия-царя!
Вы придите и скажите, убили ли царя.
Сослужите вы мне эту службу, сослужу я вам
златом‑серебром».
Пошли во святое место, в Углич – славный град,
Уж убили там младого царевича – Дмитрия святого;
Уж пришли-то и сказали Борису Годуну,
Как услышал-то Борис, злу возрадовался.
Уж и царствовал Борис ровно пять годов;
Умертвил себя Борис с горя ядом змейным,
Ядом змеиным, кинжалом вострыим.
Смерть царевича Дмитрия.
Не вихрь крутит по долинушке,
Не седой ковыль к земле клонится,
То орел летит поднебесью,
Зорко смотрит он на Москву-реку,
На палатушки белокаменны,
На сады ее зеленые,
На златой дворец стольна города.
Не лютая змея воздывалася,
Воздывался собака – булатный нож,
Упал он ни на воду, ни на землю,
Упал он царевичу на белу грудь,
Да тому ли царевичу Димитрию
Убили ж царевича Димитрия,
Убили его на Углищи,
На Углищи на игрищи.
Уж как в том дворце черной ноченькой
Коршун свил гнездо с коршунятами!
Уж как тот орел Димитрий-царевич,
Что и коршун тот Годунов Борис,
Убивши царевича, сам на царство сел;
Царил же он, злодей, ровно семь годов
Не вихрь крутит по долинушке,
Не седой ковыль к земле клонится,
То идет грозный Божий гнев
За православную Русь.
И погиб коршун на гнезде своем,
Его пух прошел по поднебесью,
Проточилась кровь на Москве-реке.
Гришка Отрепьев.
Ты Боже, Боже, Спас милостивой!
К чему рано над нами прогневался ?
Сослал нам Боже прелестника,
Злого Расстригу Гришку Отрепьева;
Уже ли он, Расстрига, на царство сел?
Называется Расстрига прямым царем,
Царем Димитрием Ивановичем Углецким.
Недолго Расстрига на царстве сидел,
Похотел Расстрига женитися,
Не у себя-то он в каменной Москве,
Брал он, Расстрига, в проклятой Литве,
У Юрья пана Седомирского
Дочь Маринку Юрьеву,
Злу еретницу-безбожницу.
На вешней праздник Николин день,
В четверг у Расстриги свадьба была,
А в пятницу праздник Николин день.
Князи и бояра пошли к заутрене,
А Гришка-Расстрига он в баню с женой.
На Гришке рубашка кисейная,
На Маринке соян хрущетой камки.
А час-другой поизойдучи,
Уже князи и бояра от заутрени,
А Гришка-Расстрига из бани с женой.
Выходит Расстрига на красной крылец,
Кричит-ревет зычным голосом:
«Гой еси, клюшники мои, приспешники!
Приспевайте кушанье разное,
А и постное и скоромное:
Заутра будет ко мне гость дорогой,
Юрья пан со паньею!»
А втапоры стрельцы догадалися,
За то-то слово спохватилися,
В Боголюбов монастырь металися
К царице Марфе Матвеевне:
«Царица ты Марфа Матвеевна!
Твое ли это чадо на царстве сидит,
Царевич Димитрей Иванович?»
А втапоры царица Марфа Матвеевна заплакала
И таковы речи во слезах говорила:
«А глупы стрельцы вы, недогадливы!
Какое мое чадо на царстве сидит?
На царстве у вас сидит Расстрига
Гришка Отрепьев сын;
Потерян мой сын, царевич Димитрей Иванович,
на Угличе
От тех от бояр Годуновыех;
Его мощи лежат в каменной Москве
У чудных Софеи Премудрыя;
У того ли-то Ивана Великого
Завсегда звонят во царь-колокол,
Соборны попы собираются,
За всякие праздники совершают понафиды
За память царевича Димитрия Ивановича,
А Годуновых бояр проклинают завсегда».
Тут стрельцы догадалися,
Все оне собиралися,
Ко красному царскому крылечку металися,
И тут в Москве взбунтовалися.
Гришка-Расстрига догадается,
Сам в верхни чердаки убирается
И накрепко запирается.
А злая его жена Маринка-безбожница
Сорокою обвернулася
И из палат вон она вылетела.
А Гришка-Расстрига втапоры догадлив был,
Бросался он со тех чердаков на копья вострыя
Ко тем стрельцам, удалым молодцам ‑
И тут ему такова смерть случилась.
Лжедмитрий II.
Из-за шведский, из литовский из земелюшки
Выезжает вор-собачушка на добром коне,
На добром коне во чисто поле,
Становился вор-собачушка под столицею,
Под столицею в славном рубеже.
Он расставливат бел-тонкой шатер,
Расстилает во шатрике шелковой ковер.
Рассыпает на коврике золоты бобы,
По бобам стал вор-собачушка угадывати:
Не казнят-то нас и не вешают,
Ужи много нас жалованьем жалуют.
Садился вор-собачушка на добра коня,
Он поехал вор-собачушка во чисто поле,
Из чиста поля во царев дворец.
Подъезжает он ко цареву дворцу.
Приезжает он на широкий двор,
Слезает вор-собачушка со добра коня,
Он свого коня не привязыват,
Не привязыват, никому не приказыват.
Выходил же вор-собачушка на красен крылец,
Он самим боярам не кланяется
И самой государыне челом не бьет.
Он садился вор-собачушка за дубовый стол,
Вынимает вор-собачушка ярлыки на стол,
По ярлыкам вор-собачушка стал расписываться:
«Я самих же то бояр во полон возьму,
А с самою царицею обвенчаюся!»
Скопин-Шуйский.
Ино что у нас в Москве учинилося,
С полуночи у нас в колокол звонили?
А росплачутца гости москвичи:
«А тепере наши головы загибли,
Что не стало у нас воеводы
Васильевича князя Михайла!»
А съезжалися князи-бояря супротиво к ним,
Мстисловской-князь, Воротынской,
И межу собою они слово говорили,
А говорили слово, усмехнулися:
«Высоко сокол поднялся
И о сыру матеру землю ушибся!»
А росплачутца свецкие немцы:
«Что не стало у нас воеводы
Васильевича князя Михайла!»
Побежали немцы в Нов-город,
И в Нове-городе заперлися,
И многой мир-народ погубили,
И в латынскую землю превратили.
Минин и Пожарский.
Как в старом-то было городе,
Во славном и богатом Нижнием,
Как уж жил тут поживал богатый мещанин,
Богатый мещанин Кузьма Сухорукий сын.
Он собрал-то себе войско из удалых молодцов,
Из удалых молодцов – нижегородских купцов.
Собравши их, он речь им взговорил:
«Ох вы гой еси, товарищи, нижегородские купцы!
Оставляйте вы свои домы,
Покидайте ваших жен, детей,
Вы продайте все ваше злато-серебро,
Накупите себе вострыих копиёв,
Вострыих копиёв, булатных ножей,
Выбирайте себе из князей и бояр удалого молодца,
Удалого молодца воеводушку.
Пойдем-ко мы сражатися
За матушку за родну землю,
За родну землю, за славный город Москву.
Уж заполонили-то Москву проклятые народы, поляки злы.
Разобьем их, много перевешаем,
Самого-то Сузмунда-короля их в полон возьмем;
Освободим мы матушку Москву от нечестивых жидов,
Нечестивых жидов, поляков злых!»
Уж как выбрали себе солдатушки, молодые ратнички,
Молодые ратнички – нижегородские купцы,
Выбрали себе удалого молодца,
Удалого молодца воеводушку
Из славного княжеского роду ‑
Князя Димитрия, по прозванию Пожарского.
Уж повел их славный князь Пожарский
За славный Москву-город сражатися,
С нечестивыми жидами-поляками войной бранитися.
Уж привел-то славный князь Пожарский своих
храбрых воинов,
Привел ко московскиим стенам;
Становил-то славный князь Пожарский своих
добрых воинов
У московскиих у крепких стен;
Выходил-то славный князь Пожарский перед
войско свое,
Как уж взговорил он своим храбрыим воинам.
«Ох, вы гой еси, храбрые солдатушки,
Храбрые солдатушки, нижегородские купцы!
Помолимся мы на святые на врата на Спаские,
На Пречистый образ Спасителя!»
Помолившись, дело начали.
Как разбили-проломили святые врата,
Уж взошли-то храбрые солдатушки
в белокаменный Кремль,
Как и начали солдатушки поляков колоть, рубить,
Колоть, рубить, в большие кучи валить,
Самого-то Сузмунда в полон взяли,
В полон взяли, руки-ноги ему вязали,
Руки-ноги вязали, буйну голову рубили.
Собралися все князья, бояре московские,
Собиралися думу думати,
Как и взговорют старшие бояре – воеводы московские:
«Вы скажите, вы бояре, кому царем у нас быть?»
Как и взговорют бояре – воеводы московские:
«Выбираем мы себе в цари
Из бояр боярина славного ‑
Князя Дмитрия Пожарского сына!»
Как и взговорит к боярам Пожарский-князь:
«Ох вы гой еси, бояре – воеводы московские!
Не достоин я такой почести от вас,
Не могу принять я от вас царства Московского
Уж скажу же вам, бояре – воеводы московские
Уж мы выберем себе в православные цари
Из славного, из богатого дому Романова ‑
Михаила сына Федоровича».
И выбрали себе бояре в цари Михаила
сына Федоровича.
Словарь:
Расстрига – монах или священник, лишенный духовного сана постановлением церковных властей или самовольно вышедший из духовного звания.
Постное и скоромное: постная пища – разрешенная к употреблению во время христианского поста; скоромная пища – содержащая продукты животного происхождения: мясо, молоко, яйца, жир и т. д. Скоромная пища запрещена к употреблению в большинство дней поста.
Понафида (панихида) – христианская церковная служба, совершаемая в день похорон умершего, а также в определенные дни после его смерти.
№8. Соляной и Медный бунты глазами очевидцев.
Задание: прочитайте «Рассказ очевидца» соляного бунта 1648 г., фрагмент из дневника Патрика Гордона за 1662 г. и ответьте на вопросы:
1. Чем, согласно источнику, был вызван бунт 1648 г.? Каково было благосостояние народа накануне бунта?
2. Каковы были требования народа, и в какой форме они были переданы правительству? Каковы были дальнейшие действия бунтующих? Как вы считаете, насколько они являлись правомерными?
3. Каковы были последствия бунта 1648 г. для народа и для правительства?
4. Чем, согласно источнику, был вызван бунт 1662 г.?
5. Каковы были требования народа, и в какой форме они были переданы правительству? Каковы были действия правительства?
6. Каковы были последствия бунта 1662 г. для народа и для правительства?
7. Что на ваш взгляд общего в причинах, ходе и итогах данных событий? А в чем отличия?
Источники:
1. Московский бунт 23 июня 1648 года. Рассказ очевидца // Исторический вестник. Т. 1. СПб., 1880. С. 69–73.
2. Патрик Гордон. Дневник. 1659–1667. М.: Наука, 2003. С. 119–121.
Дата: 2018-12-28, просмотров: 618.