В начале XIX века стали складываться новые подходы к психике. Отныне физиология стимулировала рост психологического знания. Имея своим предметом особое природное тело, физиология превратила его в объект экспериментального изучения. На первых порах руководящим принципом физиологии было «анатомическое начало». Функции (в том числе психические) исследовались под углом зрения и в зависимости от строения органа, его анатомии. Умозрительные, порой фантастические воззрения прежней эпохи физиология переводила на язык опыта.

Так, фантастическая по своей эмпирической фактуре рефлекторная схема Декарта оказалась правдоподобной благодаря обнаружению различий между чувствительными (сенсорными и двигательными (моторными) нервными путями, ведущими в спинной мозг). Открытие принадлежало врачам и натуралистам: чеху И. Прохазке, французу Ф. Мажанди и англичанину Ч. Беллу. Оно позволило объяснить механизм связи нервов через так называемую рефлекторную дугу. Возбуждение одного плеча закономерно и неотвратимо приводит в действие другое плечо, порождая мышечную реакцию. Наряду с научным (для физиологии) и практическим (для медицины), это открытие имело важное методологическое значение. Оно доказывало зависимость функций организма, касающихся его поведения во внешней среде, от телесного субстрата, а не сознания (или души) как особой бестелесной сущности.

Шотландский анатом, физиолог, психолог Ч. Белл (1774 – 1842) является одним из авторов, – наряду с французским ученым Ф. Мажанди (1783 – 1855), – учения о рефлекторной дуге, как главной единице деятельности ЦНС.

Опираясь на открытие различий между чувствительными двигательными нервами, Белл распространил в кругу своих друзей трактат «О новой анатомии мозга» (1811). В нем убедительно доказал, что нервный ствол состоит из связки двух различных нервных структур, которые следует разделить. Тем самым, определялась модель рефлекса, как своего рода автомата, состоящего из трех блоков: центростремительного, центрального и центробежного.

Данная анатомо-морфологическая модель работы центральной нервной системы (ЦНС) была названа законом Белла-Мажанди. Это закономерность распределения нервных волокон в корешках спинного мозга: чувствительные волокна вступают в спинной мозг в составе задних корешков, а двигательные входят в состав передних.

В дальнейшем Ч. Белл сделал ряд важных открытий в физиологии. Среди них особо следует выделить его представление о том, что рефлекторно вызываемая реакция мышц не обрывается на этом эффекте, но передает информацию о том, что произошло с мышцей обратно в головной мозг. Впервые была сформулирована идея обратной связи как основы саморегуляции поведения организма.

Опираясь на тщательно выверенные факты в экспериментах по изучению функций зрительного аппарата как органа, в котором сенсорные эффекты и двигательная активность нераздельны, Белл доказал зависимость психического образа от объективного анатомо-физиологического устройства по принципу рефлекса. Выдвинутая Ч. Беллом идея «нервного круга, соединяющего мозг с мышцей, была замечательной догадкой о рефлекторной природе чувственного познания, о его закономерном характере, о первичности образов, которые строит головной мозг по отношению к органам сознания субъекта.

Это открытие имело важное методологическое значение. Опытным путем оно доказывало зависимость функций организма, касающихся его поведения во внешней среде, от телесного субстрата, а не от сознания (или души), как особой бестелесной сущности.

Второе открытие, которое подрывало версию о существовании этой сущности, было сделано при изучении органов чувств, их нервных окончаний. Оказалось, что какими бы стимулами на эти нервы ни воздействовать, результатом будет один и тот же специфический для каждого из них, эффект. На этом основании И. П. Мюллер (1801 – 1858) сформулировал закон специфической энергии органов чувств: никакой иной энергией, кроме известной физике, нервная ткань, не обладает.

В своей работе «К сравнительной физиологии зрительного чувства» (1825).  И. Мюллер выдвинул положение о «специфической энергии органов чувств», которое приобрело широкую популярность как важнейшая закономерность в психофизиологии. Согласно принципу «специфической энергии», чувственные качества ощущений вызываются в обладающем особой энергией нервном волокне, соответственно природе этого волокна, а не внешнего стимула, действующего на это волокно.

Когда И. Мюллер выдвинул свою доктрину, она рассматривалась как доказательство неразрывной связи показаний сознания (ощущений) с материальным устройством организма. Однако игнорирование зависимости чувственных образов от объективных свойств внешнего мира давало основание для ошибочных представлений о том, что все богатство чувственных качеств производно от физических свойств нервной системы. Эта точка зрения была названа физиологическим идеализмом.

И. Мюллер явился автором «Учебника физиологии» (1833), ставшего главной книгой по данной специальности на несколько десятилетий. Значительная часть этого учебника была посвящена не только физиологическим темам, но также объяснению, с опорой на физиологические данные, многих психологических проблем, в частности, учения об ассоциациях, о выработке навыков, сновидениях.

Выводы И.Мюллера укрепляли научное воззрение на психику, показывая причинную зависимость ее чувственных элементов (ощущений) от объективных материальных факторов внешнего раздражителя и свойств нервного субстрата.

Взгляды Мюллера разделяли немецкие ученые: психолог К. Штумпф (1848 – 1936) – представитель феноменологии, предвосхитивший основные идеи гештальтпсихологии и физиолог Э. Геринг (1834 – 1918) – автор одной из теорий цветового зрения.

Наконец, еще одно открытие подтвердило зависимость психики от анатомии центральной нервной системы и легло в основу приобревшей огромную популярность френологии. Его автор – австрийский врач и анатом Ф. И. Галль (1758 – 1828) – предложил «карту головного мозга», согласно которой различные способности «размещены» в определенных участках мозга. Это, по мнению Ф.Галля, влияет на форму черепа и позволяет, ощупывая его, определять по «шишкам» насколько развиты у данного индивида ум, память и другие функции.

Таким образом, в области психологии френология опиралась на теорию способностей, а мозг представлялся как совокупность органов этих способностей, каждая из которых связывалась с определенной группой клеток в коре. Эти участки, разрастаясь, придают черепу выпуклую форму, по которой можно определить способности человека.

Френология Ф.Галля, как учение о строго локализованных способностях человека, связанных со строением черепа, является ложным направлением. Френология отражала попытку дифференцированного подхода в понимании мозга, который до этого казался однородной массой.

Значение френологии для развития психологии состоит в том, что, при всей ее фантастичности, она побудила ученых к экспериментальному изучению размещения (локализации) психических функций в головном мозге. В своей лабораторной экспериментальной работе физиологи – люди естественнонаучного склада ума – вторгались в область, которая издавна считалась заповедной для философов как «специалистов по душе». В итоге психические процессы перемещались в тот же ряд, что и видимая под микроскопом и препарируемая скальпелем нервная ткань, их порождающая. Оставалось, правда, неясным, каким образом совершается чудо порождения психических продуктов, которые человек не может увидеть, собрать в пробирку и т.д. Тем не менее, выяснилось, что эти продукты даны в пространстве. Подрывался постулат, считавшийся со времен Декарта самоочевидным: душевные явления отличаются от всех остальных своей непространственностью.

Все последующие десятилетия работы по исследованию мозга были связаны с развитием идей локализационизма. Материал поступал из двух основных источников.

Прежде всего, из наблюдений за нарушениями поведения у больных с локальными поражениями мозга (Ж. Б. Буйо, П. Брок и др.).

Вторым источником, на базе которого складывались локализационистские представления о мозге, были анатомические и физиологические исследования мозга (В. А. Бец, Г. Мунк, Ф. Л. Гольц, Дж. Х. Джексон и др.).

Прогрессивное направление, начатое Джексоном по проблеме локализации психических функций, получило настоящее развитие позже, уже в XX в., особенно в нейропсихологии, в теории системной динамической локализации высших психических функций человека.

К новым открытиям пришел другой исследователь органов чувств, профессор анатомии и физиологии Э. Г. Вебер (1795 – 1878). Он задался вопросом: насколько следует изменять силу раздражения, чтобы субъект уловил едва заметное различие в ощущении. Таким образом, акцент сместился: предшественников Вебера занимала зависимость ощущений от нервного субстрата; его самого – зависимость между континуумом ощущений и континуумом вызывающих их физических стимулов.

Во время проведения экспериментов Вебер пришел к следующему выводу: для того, чтобы произошла разница в ощущениях, новый раздражитель должен находиться в известном отношении к исходному. Это отношение для каждого органа чувств есть величина постоянная. Она устанавливается опытным путем.

Обнаружилось, что между первоначальным раздражителем и последующими существует вполне определенное отношение, при котором субъект начинает замечать, что ощущение стало уже другим. Данное обобщение подводило к мысли о возможности измерения в психологии.

Успехи в области исследования мозга и в других областях физиологии способствовали развитию знаний об материальных основах психики и поставили вопрос о соотношении анализа физиологических механизмов психических функций и, собственно, психологического анализа. В ходе его решения оформились две теории – параллелизма и взаимодействия физиологических процессов и психических явлений. Каждая из них базировалась на концепции дуализма духа и материи.

В теории параллелизма психическое рассматривается как параллельное физиологическому. Отрицая реальную функцию психики, эта концепция вступает в противоречие с естествознанием, и ставит под сомнение необходимость психологии как отдельной науки.

В теории взаимодействия сохраняется значение психики и, тем самым, значимость психологии как науки. Однако объяснение самого процесса влияния психики на тело встречает большие трудности.

Итак, во второй половине XIX в. создаются объективные условия для выделения психологии в самостоятельную науку. В зарубежной и российской науке все чаще встречается мысль о необходимости самостоятельного, отдельного от философии и естествознания, развития психологии. Одним из условий достижения этого является отделение психологии от философии.

Опыты и математические выкладки стали истоком течения, влившегося в современную науку под именем психофизики. Ее основоположником выступил немецкий ученый Г. Т. Фехнер (1801 – 1887).

Развитие психофизики начиналось с представлений о, казалось бы, локальных психических феноменах, которые имели огромный методологический и методический резонанс во всем корпусе психологического знания. В него внедрялись эксперимент, число, мера. Таблица логарифмов оказалась приложимой к явлениям душевной жизни, к поведению субъекта, когда ему приходится определять едва заметные различия между внешними (объективными) явлениями.

Психофизика была задумана Г. Фехнером как наука о всеобщей связи физического и духовного мира. Опираясь на философию Шеллинга, Г. Фехнер выступил с учением о тождестве психического и физического и выдвинул принцип всеобщей одушевленности природы. Он полагал, что психическое разлито по всей Вселенной, а все космические объекты в ней являются обратной стороной духа.

Связь духовного и материального, психического и физического рассматривалась Г. Фехнером в духе параллелизма, как два ряда явлений, имевших между собой лишь функциональное соответствие. По мнению Г. Фехнера, должна быть создана специальная наука, которая с помощью эксперимента и математики могла бы доказать выдвинутую им философскую концепцию. Такой наукой и является психофизика, которая определялась им как точное учение о функциональных отношениях между телом и душой.

С точки зрения Г. Фехнера, психофизика должна заниматься экспериментально-математическим изучением (исследованием) различных психических процессов (ощущений, восприятий, чувств, внимания и т.п.) в их отношении, с одной стороны, к физическим факторам, что должно составить предмет внешней психофизики, с другой, – в отношении к анатомо-физиологическим основаниям, что должно составлять предмет внутренней психофизики.

Впервые с идей создания новой экспериментально-математической науки – психофизики – Г. Фехнер выступил в 1851 г. Последующие годы он был занят практическим осуществлением своей психофизической программы. В 1860 году выходит основная работа Г. Фехнера «Элементы психофизики». В результате возникших острых споров и многосторонней критики, развернувшихся вокруг «Элементов психофизики» в тот период, когда Г. Фехнер занимался экспериментальной эстетикой, он вновь вынужден был вернуться к своему прежнему предмету и написать ряд статей по психофизике, наиболее значительной из которых является «Ревизия основ психофизики» (1882).

Одной из главных заслуг Г. Фехнера, следует считать установление им основного психофизического закона. Исходным материалом для его выведения, как уже упоминалось, явились опыты Э. Вебера по определению порогов. Для того чтобы дать этому закону математическое выражение, Г. Фехнер обратился к принципам интегрального и дифференциального исчисления и с их помощью, вывел уравнение, названное им психофизической формулой ( она известна в современной психологии под названием основного психофизического закона Вебера-Фехнера). Согласно этому закону, интенсивность ощущений возрастает пропорционально логарифму внешнего раздражения.

Г. Фехнер был убежден, что он нашел незыблемый закон, выражающий отношение между телесным и духовным миром. Однако впоследствии другие ученые, занявшиеся психофизическими исследованиями, вынуждены были поставить под сомнение закон Вебера-Фехнера, причем по самым разным основаниям.

Так, ряд физиологов стал склоняться к тому, что этот закон является вовсе не психофизическим, а чисто физиологическим, полагая, что он выражает не отношение между ощущением и раздражением, а связь между раздражением и нервным возбуждением.

В свою очередь, психологи и, в частности В. Вундт, наоборот, считали, что закон Вебера-Фехнера есть чисто психологический закон, выражающий взаимные отношения внутренних состояний сознания.

Другое направление критики было связано с вопросом о границах и пределах закона Вебера-Фехнера.

Г. Фехнер и сам вполне отдавал себе отчет в том, что начатое им дело до конца еще не доведено. Вместе с тем, он не сомневался в прочности фундамента, который был им заложен для новой экспериментальной науки.

В своих опытах Г. Фехнер использовал три основных метода, которые занимают в его психофизике видное место. Этими методами были: 1) метод минимальных изменений; 2) метод средних ошибок; 3) метод верных и ложных случаев.

Выдвинутые Г. Фехнером психофизические методы также не были обойдены критикой. Впоследствии они подвергались некоторым усовершенствованиям и видоизменениям, главным образом, в области их математического аппарата. Однако при всех модификациях, основная процедурная схема методов с их математическим приложением дошла до наших дней. Разработкой психофизических методов Г. Фехнер внес огромный вклад в историю психологии, который состоит в том, что он «подготовил почву» и фактически положил начало математической и экспериментальной психологии.

Прорыв от психофизиологии к психофизике был знаменателен в том, что разделил принципы причинности и закономерности. Психофизиология была сильна выяснением причинной зависимости субъективного факта (ощущения) от строения органа (нервных волокон), как этого требовало «анатомическое начало». Психофизика же доказала, что в психологии и при отсутствии знаний о телесном субстрате, т.е. строго эмпирически, могут быть открыты законы, которым подвластны ее явления.

Старая психофизиология расшатывалась самими физиологами еще с одной стороны. Голландский физиолог Ф. Дондерс (1818 – 1889) занялся экспериментами по изучению скорости протекания психических процессов. Несколько раньше Г. Гельмгольц открыл скорость прохождения импульса по нерву; это открытие относилось к процессу в организме. Дондерс же обратился к измерению скорости реакции субъекта на воспринимаемые им объекты. Эти опыты разрушили веру в мгновенно действующую душу, доказывали, что психический процесс, подобно физиологическому, можно измерить. При этом считалось, что психические процессы совершаются именно в нервной системе.

Как известно, Ф. Дондерс рассматривал свои исследования как чисто физиологические. На самом деле, они имели непосредственно психологическую направленность и, тем самым, способствовали оформлению еще одного нового раздела будущей экспериментальной психологии – психометрии.

Работы Ф. Дондерса во многих отношениях определили характер будущих исследований в области измерения психических реакций. Исследованиями Ф. Дондерса практически завершается экспериментальный анализ реакций человека в рамках физиологии.

Позже И.М. Сеченов, ссылаясь на изучение времени реакции как процесса, требующего целостности головного мозга, подчеркивал: «Психическая деятельность, как всякое земное явление, происходит во времени и пространстве».

Центральной фигурой в создании основ психологии как науки, имеющей собственный предмет, был Г. Гельмгольц (1821 – 1894). Его разносторонний гений преобразовал многие науки о природе, в том числе науку о природе психического. Г.  Гельмгольц открыл закон сохранения энергии.

Занимаясь изучением органов чувств, Гельмгольц принял за объяснительный принцип не энергическое (молекулярное), а анатомическое начало. Именно на последнее он опирался в своей концепции цветного зрения. Г. Гельмгольц исходил из гипотезы о том, что имеется три нервных волокна, возбуждение которых волнами различной длины создает ощущения основных цветов.

Такой способ объяснения оказался непригодным, когда Гельмгольц от ощущений перешел к анализу восприятия целостных объектов в окружающем пространстве. Это побудило его ввести два новых фактора:        а) движения глазных мышц; б) подчиненность этих движений особым правилам, подобным тем, по которым строятся логические умозаключения. Поскольку эти правила действуют независимо от сознания, Гельмгольц назвал их «бессознательными умозаключениями». Таким образом, экспериментальная работа столкнула Гельмгольца с необходимостью ввести новые причинные факторы. До того он относил к ним либо превращения физической энергии, либо зависимость ощущения от устройства органа. Теперь к этим двум причинным «сеткам», которыми наука улавливает жизненные процессы, присоединилась третья.

Опыты Гельмгольца позволили ввести в зону научного анализа феномены, которые свидетельствовали об особой форме причинности: не физической, не физиолого-анатомической, а психической. Опыты, показавшие, что образ в сознании порождается независимым от сознания механизмом, должны были привести к разделению психики и сознания.

Если Дарвин вывел психику за пределы индивида к истории вида, то врачи-гипнотизеры – за пределы индивида к другому индивиду. За всем этим возвышался «Монблан фактов».

На разных направлениях экспериментальной работы (Вебер, Фехнер, Дондерс, Гельмгольц, Пфлюгер и др.) складывались представления об особых закономерностях и факторах, отличных как от физиологических, так и от тех, которые относились в психологии в качестве ветви философии (имеющей своим предметом явления сознания, изучаемые внутренним опытом).

Наряду с лабораторной работой физиологов по изучению органов чувств и движений, новую психологию готовили успехи эволюционной биологии и медицинской практики, применявшей гипноз при лечении неврозов. Открывался целый мир явлений, существующих независимо от сознания субъекта, доступных внешнему опыту и такому же объективному изучению, как любые другие природные факты.

Опираясь на экспериментальные и количественные методы, исследователи установили, что в психическом мире действуют собственные законы и причины. Это создало почву для отделения психологии от физиологии и философии.

Так завершился первый – донаучный период в истории психологии, охвативший более 2,5 тысяч лет (VII-VI вв. до н.э. – последняя четверть XIX в.). И если в целом история свидетельствует о неуклонном прогрессе психологических знаний, то на отдельных отрезках пути ее развития положение является более сложным.