Методика используется для профилактики родительско-юношеских конфликтов на почве девиантного поведения ребенка, в основе которых лежит вовлечение ребенка в деструктивные взаимоотношения между родителями. Имеется в виду ситуация семейного треугольника, когда один из родителей (чаще всего мать) имеет сильное желание спорить с другим (отцом), но не мо­жет себе этого позволить вследствие отсутствия такового в непо­средственной близости (развод) или из-за страха, что открытый конфликт разрушит семью. Ребенок, особенно если он внешне напоминает другого родителя, может стать удобной мишенью для упреков, которые по сути адресованы не ему, а другомуродителю.

На первых этапах работы с подобного рода семьями К. Джон­сон ставил перед собой цель, чтобы активно воспитывающий родитель (чаще всего супруга) полностью прекратил занимать­ся воспитательной деятельностью и переключился на какую-либо другую деятельность. Все воспитательные функции передавались периферийному родителю - чаще всего отцу. В этих условиях родительско-юношеский конфликт и девиантное по­ведение ребенка чаще всего сходили на нет. Но одновременно возникали другие серьезные проблемы, связанные с тем, что всплывали латентные, «затопленные» разногласия между суп­ругами.

Очень редко по поводу этих новых проблем супруги были склонны обращаться к психологу за помощью. Чаще всего след­ствием было обострение отношений и развод. Порой неожидан­но накануне разрыва у сына или дочери наблюдалась экстраор­динарная вспышка девиантного поведения, и это спасало семью. Мать вновь переключалась на «воспитание», отец вновь оттес­нялся на периферию семейной жизни.

Для того чтобы предотвратить эти негативные последствия, К. Джонсон разработал новый вариант методики, который обу­чал родителей конструктивно вести себя в ситуации разногла­сий. Это делалось для того, чтобы родители смогли, наконец, разрешить свои внутренние конфликты конструктивно и в плос­кости внешней.

Методика состоит из трех этапов:

1. Юноша (или девушка) делает некое предложение сво­им родителям, касающееся правил, регулирующих его (или ее) поведение со стороны семьи. Например: «Хочу, чтобы мне позволили приходить домой, во сколько я захочу, и уходить из дома, когда я захочу».

2. Родители ведут переговоры друг с другом, обсуж­дая предложение своего сына (или дочери) в присутст­вии ребенка и психолога. Готовя их к этим переговорам и после того как они уже начались, психолог создает у роди­телей установки на согласование и приспособление и под­сказывает образцы конструктивного поведения (конструк­тивные роли) в процессе переговоров, если родители захо­дят в тупик. Таким образом, он обучает родителей ведению конструктивных переговоров, что поможет им впоследствии начать конструктивно решать «затопленные» конфликты ме­жду собой.

3. Родители информируют ребенка о своем решении. Ре­бенок может принять их предложение или отвергнуть, выдви­нув родителям новое предложение.

И родителей, и ребенка к подобного рода работе готовят. С родителями говорят о том, что человек в юношеском воз­расте наиболее склонен следовать тем правилам, которые он сам установил. Поэтому в их интересах принять такое реше­ние, чтобы оно заинтересовало ребенка, чтобы он захотел и дальше участвовать в подобных процессах. Для них важно, чтобы такой процесс принятия решений в их семье закрепил­ся. В этом их шанс помочь ребенку. Ребенку говорят о том, что «лучше получить от родителей что-то, чем не получить ничего». Что со временем, если данный процесс принятия решений в их семье закрепится, он сможет добиться большего, чем имеет сейчас. Важно сейчас внести та­кое предложение, которое родители с большей степенью веро­ятности готовы были бы принять. При этом, однако, подчерки­вается, что это все-таки его предложение и он в праве «посту­пать сам так, как он знает».

Для того чтобы сформировать у родителей правильные уста­новки относительно разногласий, психолог выражает свою ра­дость по поводу того, что в данном случае он имеет дело с ситуа­цией, когда налицо именно два родителя, а не один, причем оба достаточно развитые, опытные, внушающие доверие люди. Он обращает внимание родителей на то, что каждый человек по от­дельности воспринимает мир с какой-либо одной, хорошо из­вестной и понятной ему точки зрения, но при этом может быть «слепым» по отношению к другим, мало известным и понят­ным ему аспектам ситуации. Поэтому важно, чтобы серьезные решения принимались не в одиночку, а коллегиально, т. е. в процессе обсуждения.

Нельзя позволять супругам на первых этапах работы брать обсуждение на дом. Дома общение их может легко возвратить­ся в привычное русло. Если общение между супругами в процессе обсуждения начинает принимать черты деструктивного конфликта, значит, они приблизились к «затопленным» разногласиям. В этих ус­ловиях целесообразно обратить их внимание на то, что их цель - прийти к единому конструктивному решению, а не бо­роться друг с другом.Через некоторое время после того как супруги начнут обсуждать предложение своего ребенка, последний обычно начинает пытаться включиться в их разговор. Психолог должен остано­вить его. Юноша (или девушка) может обидеться: «Зачем я то­гда вообще здесь нахожусь, если я не имею права вступать в их разговор?» На это психолог может ответить: «Ты здесь находишься затем, что твои родители не умеют решать свои пробле­мы без вовлечения тебя. Твое присутствие и невмешательство необходимы для того, чтобы они научились решать свои про­блемы без привлечения тебя, но в твоем присутствии». Этим, по мнению К. Джонсона, возрождаются генетические основы структуры семьи, устанавливаются четкие границы между супружеской, родительской и детской субсистемами. Ребенку дают понять, что он с родителями не на равных, что у них есть свои задачи и проблемы, вмешиваться в которые - не его дело. Родители же начинают ощущать себя именно родителями -людьми, объединенными задачей воспитания ребенка. Они на­чинают ощущать, что это объективная реальность, существую­щая помимо их супружеских разногласий и эмоциональных проблем, и они должны требованиям этой реальности соответ­ствовать.

В решении родителей должен обязательно присутствовать аспект санкций - что должно случиться, если ребенок потом нарушит те правила, с которыми сейчас согласится. Например, если было принято решение, что ребенку можно возвращаться домой в будние дни до 12 часов ночи, то его необходимо дополнить условием, что если он нарушит этот « комендантский час », то следующий вечер должен провести дома.

Если за помощью обратилась семья с родителем-одиночкой, следует приложить все усилия, чтобы привлечь к процессу «пе­риферийного» родителя. Если это невозможно, психолог или его помощник могут разыграть роль того («периферийного») родителя. Целесообразно объединять две семьи с родителями-одиночками, чтобы они учились коллегиально принимать ре­шения относительно воспитания своих детей.

Если это семья с отчимом или мачехой, то первый визит к психологу осуществляется без детей. На этой встрече реша­ется вопрос, какую роль в работе будет играть биологический родитель ребенка и новый субъект родительских функций. Ведутся переговоры с прежним родителем - какую долю сво­их полномочий по отношению к ребенку он готов делегиро­вать новому родителю. Он приедет и сам будет осуществлять родительские функции - или, например, это будет делать но­вый родитель, но об окончательном решении будет советовать­ся с прежним родителем по телефону. Это помогает всем уча­ствующим в процессе осознать свою ответственность за судьбу ребенка, воспитывающему родителю - отделить свои эмоцио­нальные проблемы, возникшие в супружеской жизни, от зада­чи собственно воспитания ребенка. Данная методика не является панацеей от всех деструктив­ных родительско-юношеских конфликтов, но является эффек­тивным методом работы в тех случаях, когда родительско-юношеский конфликт, связанный с девиантным поведением ребен­ка, обусловлен структурой семьи.

57. Работа психолога по преобразованию коммуникативной системы неблагополучных семей.

Членам неблагополучных семей бывает трудно воспринимать информацию, выражаемую вербально. Поэтому диалог с ними зачастую превращается в псевдо-диалог, когда психолог и члены семьи говорят в парал­лельных монологах, в то время как подразумевается, что они об­мениваются информацией. Некоторые психологи склонны рас­ценивать это как сопротивление, хотя имеет место непонима­ние. Для того, чтобы его преодолеть, рекомендуется репрезента­ция информации через соответствующую моторную активность, а не через описание образов (иконическая репрезентация)или оперирование абстрактными понятиями (символическая репре­зентация). Например, испытывая массивную атаку со стороны членов семьи, психолог меняет свое место и садится среди членов семьи. Он говорит: «Очень трудно находиться здесь, будучи ата­куемым вами. Я чувствовал, что выпадаю из вашей среды». Язык движения привлекает каждого, а слово может остаться не­замеченным. Другой способ инактивного формулирования -помещение одного из членов семьи за зеркало одностороннего видения. Например, немолодая женщина, которая жаловалась на неспособность своей взрослой дочери управляться с малень­кими детьми, была помещена за зеркало одностороннего виде­ния, откуда должна была наблюдать за тем, как ее дочь управля­ется с детьми. Выяснилось, что при отсутствии материнской ги­перопеки дочь довольно скоро научилась с ними управляться. Женщина поняла, что она сама своей неуемной активностью мешает формированию адекватной родительской позиции у дочери.

Важно побуждение членов семьи к инактивному формулирова­нию. Члены неблагополучных семей часто проявляют нена­правленную активность, целью которой зачастую является грубое облегчение напряжения. Психолог начинает стимули­ровать моторную активность, направленную на достижение других целей, чтобы показать одним членам семьи, как их по­ведение может влиять на других. Например, вместо того чтобы спросить у детей: «Как получилось, что ваша мама не говорит с вами?», психолог ставит перед детьми задачу: «Могли бы вы сделать так, чтобы ваша мама говорила с вами?» Вот другие примеры побуждения к инактивному формулированию: «Мог­ли бы вы сделать так, чтобы ваши отношения с дочерью не ухудшались?», «Что вы можете сделать, чтобы улучшились ваши отношения с дочерью?»

Большое значение имеет редуцирование шума, фиксирование на правилах разго­вора, высвобождение содержания из посланий, касающихся взаимоотношений.

Каждому члену семьи предлагается отбирать себе че­ловека, которому он говорит, ориентировать его на себя и тре­бовать, чтобы этот человек отвечал.

Психолог берет на себя роль переводчика в этих разго­ворах, становится «расшифровывающим центром» для комму­никации, при этом он центрирован на коммуникации, а не на личностном содержании послания (просто помогает понять од­ному человеку то, что говорил другой, не критикует, не ком­ментирует, не внушает).

Психолог следит, чтобы содержательные послания и послания, касающиеся отношений, были более отличимы друг от друга, акцентуирует внимание на содержании. Примером того, как акцент на отношениях может уводить в сторону от со­держания послания, может служить следующая фраза, прозву­чавшая на одной из сессий работы с семьей: « Я не могу слышать тебя, потому что ты всегда кричишь на меня, и в результате я перестаю слушать».

Психолог останавливает прерывания, которые разре­зают коммуникацию между членами семьи. Указывает на не­обходимость ждать, пока другой член семьи закончит свои мысли и получит на них ответ.

Он фокусируется на диалоге вокруг одной темы и по­могает довести ее до некоторого уровня законченности.

Психолог побуждает к вербальной коммуникации тех, кто привык выражать свою коммуникацию через разруши­тельную активность.

Из содержания послания психолог выделяет то, что по­лезно для говорящего и слушающего, и делает акцент на этом. Например, из монолога матери, касающегося плохой учебы ре­бенка, психолог для ребенка делает акцент на заботе матери о нем, а для матери подчеркивает ее интерес к учебным делам сына. Это позволяет участникам ситуации расширить понима­ние реальности и искать более эффективные приспособления для овладения трудными ситуациями.

Смена доминирующих, интерпретирующих тем в семье на более близкие к эффективному функционированию.Например, тема воровства сменяется темой заботы.

Психолог помогает делать узкие наборы категорий бо­лее дифференцированными. Например, термин «восстающие на родителей дети» можно конкретизировать как «не умею­щие себя контролировать дети». Ярлык «контролирующая мама» можно сменить на «сверхобремененная и беспомощная мама». Это может направить мысль членов семьи на то, что мама по сути не хочет контролировать своих детей, она хочет получить от них помощь в принятии ими контроля над своим поведением.