Завершение более чем семидесятилетней эпохи социа­лизма в России совпало с прекращением «холодной войны» (между социализмом и капитализмом), оконча­нием изоляции страны от мирового сообщества. Открыв себя для остального мира, освободившись от обветшалых идеологи­ческих догм, российское общество стало активно втягиваться в процесс общецивилизационного развития, с которого Россия свернула в октябре 1917 г. Оно стало жадно усваивать такие культурные универсалии, как рынок, демократия, плюрализм, свобода личности, частная собственность, конкуренция, инди­видуализм. Однако процесс возвращения в общецивилизационное русло сопровождался коренной ломкой сложившихся социальных структур, разрушением привычных для населения социальных связей, устоявшихся форм и способов идентифика­ции и социализации личности. Столь радикальное изменение направленности исторического развития обусловило экономиче­ский и политический хаос, социальную напряженность и непред­сказуемость, которые сделали логику и содержание изменений неуловимыми и малопонятными для большинства населения.

Качественные преобразования в обществе складываются из взаимодействия влиятельных политических сил, движений, партий, элит и лидеров. В основе политических взаимодейст­вий субъектов лежат их представления о желаемой модели общества, и не случайно в переходных процессах доминирую­щей сферой общественной жизни становится политика – именно она формирует цели, образы и способы социальных Действий, и потому так велико значение процессов, происхо­дящих в политической жизни. Однако сами цели не являются зеркальным отражением повседневных потребностей их носи­телей, а обусловливаются их ментальностъю (устойчивыми представлениями о мире, месте человека в нем, характером группового мышления), доминирующей системой ценностей. Они задают универсальные и понятные для социальной общности, обще­ства смыслы и направления деятельности, которые являются непосредственными мотивами деятельности. При изменении принципов и способов организации социальной, экономической, политической и культурной сфер жизни общества в направлении социально эффективных и общепризнанных мировым опытом форм жизнедеятельности человека важно соотнести их с наличной системой культуры и представлений различных групп населения. Только на основе подобного сопоставления можно вырабатывать стратегию и технологию преобразований просчитать темп и динамику изменений, определить характер и объемы социальных издержек.

Политические изменения представляют собой специфичес­кий тип социальных изменений, связанный, прежде всего с переме­нами в механизме властной регуляции общества. Политическая си­стема под воздействием качественных изменений в социальной среде постоянно находится в движении и развитии. Фактически не суще­ствует двух идентичных друг другу состояний одной и той же поли­тической системы. Следовательно, политические изменения пред­ставляют собой трансформации институциональных структур, процессов и целей, затрагивающие распределение и отправление властных полномочий по управлению развивающимся обществом.

Политические изменения могут происходить либо путем приспо­собления системы к новым требованиям социальной среды, либо путем смены одной системы, неспособной сохранить себя, другой. В рамках одного общества политические изменения, оказывающие широкое и устойчивое воздействие на общество, можно определить как революцию. Революция представляет собой радикальный тип политических изменений, в результате которых прерывается пре­жняя политическая традиция и воспроизводится новая политичес­кая система. В XX веке политический процесс России неоднократно менялся под воздействием революций. В 1905 г., дважды в 1917 г. и в 1991 г. произошли революционные изменения в политической системе общества, в результате которых трансформировались госу­дарственные и политические структуры, процессы и цели, затраги­вающие распределение и отправление властных полномочий по управлению российским обществом.

Революцию как тип политических изменений следует отличать от государственного переворота. Последний есть внезапная и не­конституционная смена правящих элит, которая сама по себе не сопряжена с какими-либо глубокими переменами в общественных отношениях. Революции и государственные перевороты не пред­ставляют собой наиболее распространенный тип политических из­менений, хотя и всегда вызывают постоянный общественный ин­терес. Наиболее распространенным типом изменений является приспособление системы к новым требованиям или переменам в социальной среде. Такого рода изменения происходят постоянно в любой нормально функционирующей политической системе. Они могут быть связаны с перераспределением политического влияния в рамках данного общества, с внесением конституционных изме­нений в структуру властных отношений в пределах одной и той же политической системы и т.д.

Сознательные, системные изменения, оказывающие широкое и устойчивое воздействие на общество, но воспроизводящие пре­жнюю политическую систему, можно определить как реформу. Реформы приводят к изменению состояния общественных и поли­тических отношений в рамках сложившейся политической систе­мы. Поэтому важнейшей характеристикой политического процес­са является способ или режим осуществления политической власти (воспроизводства политической системы). Реформа политических отношений, изменяющая конституционно-правовые методы и спо­собы осуществления политической власти в рамках одной поли­тической системы, создает определенный политический режим. Следовательно, понятие политического режима характеризует по­литический процесс с точки зрения функционирования и само­воспроизводства определенной политической системы данного общества.

В зависимости от выбора постоянных и переменных характе­ристик политических изменений в политической науке сложилось два подхода: контекстуальный и институционалистский.

Первый подход основывается на идеи первичной роли социального кон­текста, социальной среды, социально-экономической, социокультурной обусловленности политико-институциональных изменений (Р. Арон, Р. Даль, С. Липсет).

Второй подход акцентирует внима­ние на внутренней институциональной структуре политического процесса. Характер и успех социальных изменений зависит от уровня политической институционализации. Возможны самые разнообразные колебания социальной среды, экономические кризисы и общественные выступления, но все в конечном итоге зависит от эффективности и адаптивной реакции институциональ­ных механизмов управлять обществом, поддерживать в нем ста­бильность (С. Хантингтон, Т. Сколпол, Д. Марч).

Многообразие источников и форм политических изменений выражает­ся в определенных способах существования политических явлений, а именно: функционировании, развитии и упадке.

Функционирование политических явлений не выводит взаимоотношения, формы поведения граждан или исполнение институтами государственной власти их непосредственных функций за рамки сло­жившихся базовых значений. Например, на уровне общества в целом – это способ поддержания сложившейся политической системы, воспроизводства того равновесия сил, которое отражает их базовые отношения, продуцирования основных функций структур и институтов, форм взаимодействия элиты и электората, политических партий и органов местного самоуправления и т.д. При таком способе изменений традиции и преемственность обладают неоспоримым приоритетом перед любыми инновациями.

Второй способ политических изменений – это развитие. Он характеризует такие модификации базовых параметров политических явлений, которые предполагают дальнейший позитивный характер эволюции последних. Например, в масштабе социума развитие мо­жет означать такие изменения, при которых политика государства выводится на уровень, позволяющий властям адекватно отвечать на вызовы времени, эффективно управлять общественными отношени­ями, обеспечивать удовлетворение социальных требований населе­ния. Такой характер политических изменений содействует повыше­нию соответствия политической системы изменениям в других сфе­рах общественной жизни, совершенствованию ее способностей к применению гибких стратегий и технологий властвования с учетом усложнения интересов различных социальных групп и граждан.

И, наконец, третья разновидность изменений – это упадок, ха­рактеризующий такой способ трансформации сложившихся базовых форм и отношений, который предполагает негативную перспективу эволюции политического явления. По мысли П. Струве, упадок есть «регрессивная метаморфоза» политики. В состоянии упадка полити­ческие изменения характеризуются нарастанием энтропии и преоб­ладанием центробежных тенденций над интеграционными. Поэтому упадок по существу означает распад сложившейся политической це­лостности (например, падение политического режима, роспуск партии, захват государства внешними силами и т.д.). В масштабах об­щества такие изменения могут свидетельствовать о том, что прини­маемые режимом решения все меньше помогают ему эффективно управлять и регулировать социальные отношения, вследствие чего режим теряет достаточную для своего существования стабильность и легитимность.

Особое значение для характеристики политического процесса имеют изменения типа развития, которые связаны с определением качественной направленности эволюции по­литических систем и потому предполагают ту или иную трактовку прогресса, определение целевых стратегий политических режимов, качественную идентификацию организации власти.

Как правило, в рамках стабильных политических процессов су­ществует возможность применения моделей линейного развития. Иными словами, качественная идентификация политической системы осно­вывается здесь на хорошо известных моделях – социализма, либера­лизма, консерватизма и др., обладающих строго разработанной сис­темой критериев развитости. Например, с точки зрения марксистов, о развитости системы власти позволяют говорить политические из­менения, свидетельствующие о господстве коллективных форм соб­ственности, гегемонии рабочего класса и лидирующей роли комму­нистической партии в политической системе. Преобладание идеоло­гии прав человека, защищенность личности в отношениях с государством, контроль гражданского общества над государством, плюрализм, духовная свобода свидетельствуют о развитии системы, с точки зрения либералов. Консерваторы при определении развития делают упор на преобладании моральных стимулов политического поведения, обеспечении преемственности с предыдущими формами правления, сохранении базовых норм и принципов организации вла­сти и т.д. Словом, применение такого рода критериев дает возмож­ность одним говорить о предпочтительности, к примеру, демократии над тоталитаризмом, другим – социализма над капитализмом.

Благодаря использованию таких концептуальных моделей, об­ретение политической системой той или иной степени развитости может быть представлено в качестве относительного линейного про­цесса, который предполагает нарастание у нее определенных ка­честв за счет изменений, осуществляющихся по мере эволюции (или революционных трансформаций) свойств строго определен­ного типа.

Однако в переходных обществах в условиях незавершенности по­литических процессов использование данных критериев не только затруднительно, но нередко противостоит самой идее развития. К при­меру, институциализация демократических процедур отправления власти, расширение плюрализма могут вести в этих условиях к установ­лению деспотических форм правления, потере управляемости обще­ством и другим, явно негативным для организации власти послед­ствиям.

В силу неприменимости в данном случае идеологически опреде­ленных критериев оценки развития в науке сложилось немало подхо­дов, предлагающих собственные критерии для такой оценки. Напри­мер, сторонники «теории катастроф» усматривают причины полити­ческой кризисности и неустойчивости переходных систем в наличии определенных «архетипов» (некритически усваиваемых людьми цен­ностей, отношений к действительности), провоцирующих массовые протесты и ведущих к неравновесности положения политических сил. Таким образом, они связывают развитие с поиском «архетипов-анта­гонистов», способных стимулировать обратные по направленности поведенческие реакции населения и власти.

Собственную версию трактовки развития в переходных условиях предложили Ф. Теннис, М. Вебер и Т. Парсонс, заложившие основы так называемой социологии развития. Сторонники этого направления рассматривали все модификации политических систем в рамках дол­говременного перехода от традиционного к современному обществу. При этом первое понималось по преимуществу как аграрное, осно­ванное на простом воспроизводстве и отличающееся закрытой соци­альной структурой, низким индивидуальным статусом гражданина, жестким патронажем государственного правления. Современное же общество трактовалось ими как индустриальное (постиндустриаль­ное), базирующееся на открытости социальной структуры и рацио­нальной организации власти.

С этой точки зрения политическое развитие достигается в той мере, в какой политические структуры, нормы и институты способ­ны к оперативному, гибкому реагированию на новые социальные, экономические и прочие проблемы, к восприятию общественного мнения. Иными словами, политическая система, формируя механизмы с устойчивой обратной связью, рациональной организацией звеньев управления, способных к учету мнений населения и реа­лизации решений, превращается в гибкий механизм для адресного регулирования конфликтов и выбора оптимальных вариантов приме­нения власти. Этот процесс и выражает позитивную динамику дан­ной системы власти, означает ее переход на качественно новый уро­вень ее существования. В таком случае не имеет значения, какую кон­кретную национально-государственную форму примут политические изменения (унитарную, федеративную или другую), какая партия получит статус правящей, какая идеология станет определять по­литику в будущем. В этом смысле политическое развитие интерпре­тируется, как нарастание способности политической системы гиб­ко приспосабливаться к изменяющимся социальным условиям (тре­бованиям групп, новому соотношению сил и ресурсов власти), сохраняя и увеличивая возможности для элит и рядовых граждан выполнять свои специфические функции в управлении обществом и государством.

Понимаемое таким образом развитие неразрывно связывается с наличием институциональных возможностей для артикуляции групповых интересов, наличием нормативной (прежде всего зако­нодательной) базы, способной обеспечить равенство политическо­го участия традиционных и новых социальных групп, а также усилить влияние ценностей, предполагающих интеграцию социума и иден­тификацию граждан. Это обусловливает высокие требования к ком­петентности политических (и правящих, и оппозиционных) элит, к их способности использовать консенсусные, правовые технологии вла­ствования, исключать насилие и политический радикализм.

Одним из основных условий успешного эволюционного полити­ческого развития является своевременное выделение по преимуществу кратковременных задач в проведении реформ и преобразований, на­целенных на реальное, а не декларативное продвижение общества вперед. В противоположность этому проекты, сориентированные на длительную историческую перспективу, не могут учесть динамизм текущих изменений и при последовательном их воплощении превра­щаются в фактор, усиливающий сопротивление реформам и веду­щий к обвальному, неконтролируемому развитию событий. В резуль­тате государство, по мнению Э. Бёрка, не только лишается средств проведения реформ, но и прекращает свое существование.

Такого рода подходы, соединившись с некоторыми идеями Дж. Локка, А. Смита, легли в основу теории модернизации, представ­ляющей собой совокупность различных схем и моделей анализа, позволяющих описывать и раскрывать динамику преодоления отсталости традиционных государств.