БАЗОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ: REPRODUCTIVE RISK AND THE CONTINUUM OF CARETAKING CASUALTY.

Sameroff, A. J., & Chandler M. J. (1975). In R D. Horowitz (Ed.), Review of Child Development Research. Vol. 4. Chicago: University of Chicago Press.

Возможно, я нахожусь во власти предубеждения, однако я уверен, что из всех областей психологии самой популярной является детская психология. Меня убеждают в этом два фактора. Во-первых, когда я разрабатывал концепцию этой книги, все издатели говорили мне, что на рынке количество работ по детской психологии уступает только доле работ по введению в психоло гию. А, во-вторых, стоит только присмотреться, становится ясно что специалисты практически в любой области психологии давно интересуются, как эта область соприкасается с детской психологией. В социальной психологии значительное внимание уделяется социальному развитию детей. Основная цель когнитивной психологии заключается в том, чтобы проследить развитие мышления человека с самого раннего возраста. А клиническая психология, которой занимаются большинство специалистов-психологов, следит за тем, чтобы умственное и эмоциональное развитие детей не отклонялось от нормы. Вне всякого сомнения, все это образует чрезвычайно интересную и важную область исследования. Однако здесь есть и другая сторона — идти в ногу со всеми тенденциями детской психологии просто невозможно. Ускоренный поиск в базе данных PsycINFO по ключевым терминам «дети», «несовершеннолетние» и «подростки» позволяет выяснить, что только с 1966 года на эти темы было опубликовано с четверть миллиона работ!

Чтобы справиться с ошеломляющим научным прогрессом в области детской психологии, исследователи время от времени публикуют так называемые «обзоры». В таких обзорах подытоживаются все важные научные открытия, произошедшие в определенной области за определенный период времени. Эти обзоры чрезвычайно полезны для ученых — не только потому, что их авторы сводят воедино множество важных моментов, но и потому, что они обычно указывают на недостатки уже вышедших работ и обозначают реальное или возможное направление дальнейших исследований. Словом, нет необходимости говорить, что авторы этих обзоров оказывают жизненно необходимую услугу другим представителям научного мира. Такая обзорная статья, написанная в 1975 году Арнольдом Самероффом и Майклом Чандлером, оказалась настолько важной для области детской психологии, что даже была названа революционным исследованием (и получила 12 место из 20).

Самерофф и Чандлер интересовались исследованиями, посвященными результатам развития детей. Конечно, этими итогами интересуются все специалисты в области детской психологии, однако не все уделяют такое же внимание соотношению нормальных результатов и отклонений от нормы. Во многих областях детской психологии специалисты изучают нормальное развитие детей, то есть пытаются определить, какие факторы необходимы для того, чтобы ребенок развивался нормально. Однако в ряде других областей детской психологии, особенно в клинической детской психологии, особое внимание уделяется именно факторам, нарушающим нормальное развитие детей. Считается, что если мы сумеем определить эти факторы, мы как-нибудь сможем и избавиться от них. Самерофф и Чандлер в своем обзоре проанализировали 156 разнообразных статей, авторы которых рассматривали факторы, от которых, как считается, зависят нарушения развития детей.

Как и следовало ожидать, эти факторы делятся на две основные категории: биологические факторы и факторы окружения. В конце концов, что еще можно придумать? Соответственно, статьи, проанализированные Самероффом и Чандлером, были посвящены этим двум основным источникам возможных проблем. К наиболее изученным биологическим факторам относились генетические отклонения и осложнения при беременности и родах. Самерофф и Чандлер предложили отнести биологические проблемы к «континууму репродуктивных нарушений». Из факторов риска, зависящих от окружения, наиболее подробно были исследованы среда и проблемы воспитания. Самерофф и Чандлер отнесли их к «континууму нарушений воспитания». Если совместить эти два термина, станет понятным название их статьи — «Репродуктивные факторы риска и континуум нарушений воспитания».

Далее я привожу краткое содержание основных тем статей, проанализированных Самероффом и Чандлером, а также значение основных открытий, как их воспринимают эти исследователи. Они разделили обзор на несколько частей, в зависимости от основных результатов исследования, которое анализируется. Я пойду тем же путем и буду использовать те же подзаголовки, что и они. Введение В начале обзора Самерофф и Чандлер отметили, что специалисты достигли значительных успехов в попытках защитить детей от традиционных проблем, возникающих в процессе созревания и развития. В самом деле, медицина свидетельствует, что в каждом новом поколении уровень детской и подростковой смертности снижается. Однако несмотря на все научные достижения, каждый год миллионы детей все еще умирают от болезней или нарушений функций организма, которые можно бы было предотвратить. Разумеется, лучший способ защитить детей от основных бед — от смерти, болезни, нарушений деятельности организма — это как можно раньше выявить все факторы риска, связанные с каждым опасным моментом. Однако большинство исследователей, стремящихся выявить эти факторы, до сих по добились лишь незначительных успехов.

Самерофф и Чанд лер заметили, что основной недостаток таких превентивных исследований заключается в том, что исследователи чересчур полагаются нгретроспективный подход, роспективное исследование начинается с выявления заболевших детей, а потом специалисты изучают их жизнь до болезни, пытаясь выделить потенциальные факторы риска, которые обусловили ее возникновение. Боулби (Bowlby) в главе 11, впрочем утверждал, что в такой методике есть один серьезный недостаток, и Самерофф и Чандлер с ним согласились. По их мнению, «попытки восстановить ход событий, обусловивших возникновение болезни, путем изучения людей, уже болеющих этой болезнью, могут создать впечатление того, что заболевание неизбежно». Иными словами, если ребенок, страдающий какой-либо болезнью или расстройством функций организма, пережил рань- * ше какое-то событие, это не значит, что другие дети, пережившие то же самое, непременно должны заболеть. Чтобы еще ярче увидеть ошибочность ретроспективного подхода, предположим, что мы изучаем детскую депрессию и обнаруживаем, что все дети, страдающие депрессией, пережили одно и то же событие — собственное рождение. Можем ли мы утверждать, что все дети, родившиеся на свет, впоследствии обязательно будут страдать депрессией? Разумеется, нет. Поэтому многие исследователи, разочаровавшись в ретроспективном подходе, все чаще пытаются изучать факторы риска, используя проспективный подход. Этот подход предполагает, что психологи начинают заниматься детьми как можно раньше, иногда еще до их появления на свет, а затем следят за их жизнью, пока есть такая возможность. Если ретроспективные исследования вполне успешно могут определить возможные факторы риска, то проспективные исследования необходимы, чтобы установить, насколько эти факторы реальны. Боулби (глава 11), Бомринд (глава 13), Томас, Чесе и Берч (глава 16), а также Вернер и Смит (глава 17) полностью разделяли мнение Самероффа и Чанддера о необходимости проведения проспективных исследований.

Континуум репродуктивных нарушений

Итак, Самерофф и Чандлер приступили к своему обширному обзору литературы, и первую остановку сделали на материалах, посвященных биологическим проблемам, возникающим при беременности и родах. Сначала авторы привели сенсационные данные, полученные в результате самого первого исследования 1971 года. Согласно этим данным, из 5—10 миллионов ежегодных случаев беременности 2-3 миллиона заканчивались самопроизвольными абортами (выкидышами), обусловленными генетическими дефектами или ядовитыми веществами, попавшими в организм матери, а еще 1 миллион — намеренными абортами. Что касается недоношенных детей, родившихся спустя 20 недель после зачатия, то 50 ООО родились уже мертвыми, еще 50 ООО умерли в течение месяца, 50 000 страдали серьезными пороками развития, а еще 300 000 — нарушениями мозговой деятельности, колебавшимися от незначительных отклонений до серьезной умственной отсталости.

Специалистов по детской психологии больше всего интересовала именно умственная отсталость. Как правило, ее причиной считались какие-либо нарушения мозговой деятельности, даже если никаких нарушений и не удавалось зарегистрировать. По сути, то, что мы сегодня называем синдромом дефицита внимания с гиперактивностью, или СДВГ (ADHD — attention deficit with hyperactivity disorder), тридцать лет назад могло называться «минимальной мозговой недостаточностью» или «органической дисфункцией мозга». Во всяком случае, термин Самероффа и Чандлера «континуум репродуктивных нарушений* относится к «ряду незначительных отклонений в области моторных, перцептивных, интеллектуальных функций, а также обучения и поведения» у детей; отклонений, которые могли возникнуть вследствие нарушения естественного хода беременности или родов. Далее приведены рассмотренные Самероффом и Чандлером некоторые биологические факторы риска, которые, как считалось, наиболее часто приводят к возникновению психологических отклонений.

Аноксия. «Аноксия» означает «недостаток кислорода». В процессе рождения нередко отчего-либо прекращается подача кислорода в мозг ребенка. Иногда происходит защемление пуповины в родовых путях, так что ребенка невозможно извлечь, не перехватив пуповину и не остановив подачу крови. Иногда пуповина обматывается вокруг шеи ребенка, как аркан, не позволяя его извлечь. Даже если рождение проходит нормально, дети порой переживают несколько неприятных минут, пока не начинают дышать самостоятельно. Проблема заключается в том, что чем дольше кислород не поступает в мозг, тем больше вероятность необратимого ущерба.

Детских психологов, разумеется, особенно интересует, приводят ли случаи слабой аноксии к незначительным психическим отклонениям. Один из способов выяснить это — проверить, насколько зависят от родовой аноксии результаты позднейщи проверок уровня интеллекта. Когда в литературе, изученной Самероффом и Чандлером, речь заходила об уровне интеллекта, становилось ясно, что как раз неясно, приводит ли аноксия к дальнейшей умственной отсталости. Результаты четырех исследований, рассмотренных Самероффом и Чандлером, свидетельствовали о том, что аноксия коррелировала с низкими оценками интеллекта в школьном возрасте, однако гораздо большее количество исследований не выявило никакой связи между анокси-ей в родах и последующими значениями IQ.

Тогда исследователи предположили, что показатель IQ, возможно, был слишком расплывчатым критерием для измерения психической деятельности. Результаты тестов на уровень интеллекта зависят от нормальной деятельности целого ряда психологических функций. Возможно, недостаток деятельности некоторых из них компенсировался нормальной работой других. * Возможно, последствия аноксии стали бы понятнее, если бы исследователи изучали не общий уровень интеллекта, а реализацию основных психологических функций, например, функции восприятия или моторики. Исследования, посвященные этим аспектам, выявили такой факт: несмотря на то что между детьми, пережившими аноксию, и нормальными детьми сразу после рождения наблюдались некоторые различия, они постепенно исчезали по мере того, как дети росли.

Фактически один из экспериментов был полностью посвящен исследованию разницы в развитии обычных семилетних детей и семилетних детей, переживших аноксию. Выяснилось, что дети, пережившие при рождении аноксию, отличались от нормальных детей только по двум из 21-го возможных различных когнитивных и перцептивных показателей!

Хорошо, допустим, что аноксия не влияет на когнитивные и перцептивные способности. Может быть, она воздействует, главным образом, на личность ребенка. Но при исследовании такой вероятности выяснилось, что хотя свойства личности детей и различались в раннем периоде жизни, уже к трем годам этих отличительных особенностей оставалось совсем немного. Если подытожить все вышесказанное, то как бы ни обстояли дела с аноксией, она серьезно влияет на ребенка только в первые месяцы жизни. Когда дети вырастают, негативное влияние постепенно исчезает.

Недоношенность. Предполагается, что еще одним фактором риска, обусловливающим возникновение проблем психического функционирования, является преждевременное появление ебенка на свет. Нормальным считается, если дети остаются 3 утробе матери в течение 38-40 недель. Однако иногда они рождаются раньше. Таких детей мы называем недоношенными. Преждевременное рождение влечет за собой целый набор проблем, не последней из которых является недостаточное развитие дыхательной системы. Дыхательная система развивается на последних стадиях беременности, поэтому детям, родившимся недоношенными, для дыхания иногда требуются искусственные системы. Недоношенные дети обычно очень маленькие, это означает, что у них относительно немного жировых клеток, обеспечивающих тепло и защищающих от воздействия извне. Значит ли это, что у недоношенных детей есть риск впоследствии столкнуться с особыми психологическими проблемами?

Очевидно, некоторый риск действительно есть. Самерофф и Чандлер цитируют исследование, которое показало, что, согласно результатам школьных тестов, показатель IQ у недоношенных детей немного ниже оценок IQ нормальных детей. Однако в связи с этим возникает вопрос: почему недоношенные дети вошли в группу риска, а дети, перенесшие недостаток кислорода, не вошли? По мнению Самероффа и Чандлера, одно из возможных объяснений заключается в том, что недоношенных детей родители часто воспринимают как неполноценных и, соответственно, могут обращаться с ними не так, как с обычными детьми. И наоборот, детей, перенесших аноксию, выявить не так легко, и родители часто даже не знают об этом. Видите, к чему клонят Самерофф и Чандлер? Они выдвинули любопытное предположение: то, как родители воспринимают состояние здоровья своих детей, может повлиять на благополучие психологического развития детей гораздо больше, чем их действительное состояние здоровья.

Влияние социально-экономических факторов. До этого мы рассматривали два более или менее подпадающих под определение биологических фактора риска, которые, как считалось, приводили к отрицательным психологическим последствиям. Однако, как мы выяснили, ни аноксия, ни недоношенность не оказывали особенно разрушительного эффекта на дальнейшее развитие психики ребенка. Однако говоря об этих биологических факторах риска, мы не принимали во внимание еще один момент, теоретически способный значительно смягчить ущерб: социально-экономический статус. Социально-экономический статус — это универсальный показатель, позволяющий получить исчерпывающую информацию об окружении, в котором живет ребенок. В статусе выделяются две части: социальная и эконо- мическая. Социальный аспект обычно отражает, насколько точки зрения общества, престижна работа, которую выполняет тот или иной человек. Так, например, чистить мусорные бачки -~ профессия, не слишком уважаемая. Более престижными считаются профессии доктора, адвоката или даже (как ни странно) преподавателя в колледже. Экономический аспект касается того сколько зарабатывает представитель той или иной профессии Доктора, адвокаты и большинство рабочих хорошо зарабатывают; о преподавателях в колледжах, увы, этого сказать нельзя Социально-экономический статус отражает как престижность работы, так и размер ее оплаты. Доктора и адвокаты обладают престижной профессией и зарабатывают много денег, поэтому считается, что их социально-экономический статус очень высок. Рабочие, несмотря на то что их труд хорошо оплачивается, редко занимают престижные места, поэтому уровень их социально-экономического статуса считается средним (о социально-экономическом статусе преподавателей я предпочитаю вообще не задумываться). Люди, чей статус считается низким, занимаются непрестижной и малооплачиваемой работой. Возможное влияние социально-экономического статуса родителей на развитие психики ребенка заключается в том, что люди с более высоким статусом могут выделить больше средств на воспитание детей, тогда как люди с низким статусом этого не могут.

В источниках, проанализированных Самероффом и Чандлером, выявляются поразительные психологические различия между детьми из семей с высоким социально-экономическим статусом и детьми из семей с низким статусом. Обычно у детей из менее благополучных семей было больше шансов столкнуться с серьезными трудностями в развитии. Собственно говоря, социально-экономический статус оказался самым важным отдельно взятым фактором, на основании которого можно было судить о проблемах в развитии, тогда как на основании аноксии, недоношенности или каких-то других отдельных событий, произошедших в период беременности, родов или первых месяцев жизни, такие предположения было сделать гораздо труднее. Подытоживая все, сказанное в этой литературе, Самерофф и Чандлер писали: «В преуспевающих семьях дети, столкнувшиеся с какими-либо сложностями [при рождении], обычно не выказывали в дальнейшем каких-либо значительных или незначительных отклонений. Многие дети из неблагополучных семей, столкнувшиеся с такими же сложностями, впоследствии страдали серьезными нарушениями различных функций организма. Очевидно, социальный и экономический статус гораздо силь нее влияет на дальнейшее развитие ребенка [чем осложнения пРи родах].

Две гипотезы. Проанализировав полученные результаты, Самерофф и Чандлер выдвинули две гипотезы относительно развития психологических проблем у детей. Во-первых, авторы предположили, что если дети, появившиеся на свет в условиях осложненных родов, впоследствии страдали какими-либо психологическими отклонениями, то эти отклонения были обусловлены не непосредственно осложнениями, а какой-то третьей переменной величиной, связанной как с осложнениями, так и с отклонениями. Этой третьей величиной, по их мнению, являлся как раз социально-экономический статус. Люди с низким статусом имели больше возможностей столкнуться с осложнениями при родах, а также более выраженную вероятность вырастить детей, страдающих задержкой развития. Повторим еще раз: родовые осложнения не являлись причиной психологических отклонений. Дело, скорее, заключалось в том, что небогатые люди чаще сталкивались с возможностью осложнений в ходе беременности (к примеру, если они не могли позволить себе дорогостоящее лечение), а также чаще жили в условиях, ведущих к возможным психологическим отклонениям (например, если они не могли позволить себе купить обучающие игрушки и книги).

Самерофф и Чандлер также предположили, что влияние родовых осложнений на психологические отклонения в значительной степени зависело от отношения окружающих. Иными словами, неважно, сталкивались ли дети с возможными трудностями при рождении — важно, как реагировали на это их родители. У родителей, которые считали, что их дети предрасположены к возможным проблемам, дети чаще вырастали действительно к ним предрасположенными. Таким образом, ключевой момент обеих гипотез заключался в предположении, что в жизни детей происходили определенные события, которые создавали воображаемую связь между проблемами на ранней стадии развития и дальнейшими отклонениями. В первом случае речь шла о социально-экономическом статусе, во втором — об отношении родителей. Репродуктивная функция и стресс

Стресс и генетические отклонения. Если отношение родителей играет такую важную роль в развитии возможных психологических отклонений у детей, то логичным будет предположить, что душевное здоровье родителей также оказывает воздей- ствие на'возможные сложности в ходе беременности. В связи с этим предположением Самерофф и Чандлер проанализировали несколько исследований, посвященных взаимосвязи эмоционального состояния родителей и возможных родовых осложнений. Любопытно, что, как выяснилось, стресс, пережитый матерью ребенка, особенно часто приводил к родовым осложнениям. Например, результаты одного исследования показали, что жительницы Англии и Германии, рожавшие во время Второй мировой войны, в значительной степени рисковали родить детей с врожденными отклонениями. Очевидно, стресс, испытанный во время войны, в совокупности с неполноценностью питания, очень часто негативно влиял на беременность. В ходе другого исследования тот же самый ученый установил, что матери детей с синдромом Дауна, в отличие от матерей полноценных детей, во время беременности испытывали продолжительный стресс.

Разумеется, известно, что многие врожденные отклонения могут быть обусловлены отклонениями на генетическом уровне или уровне хромосом. Так, известно, что синдром Дауна зависит от отклонений в 21 паре хромосом. Если для нормального развития необходимы две хромосомы в этой паре, то у детей с синдромом Дауна их три. Однако если врожденные отклонения зависят от генов, имеет ли стресс, пережитый матерью, к ним какое-либо отношение? Согласно одному предположению, чрезвычайно сильный стресс, испытанный матерями во время войны и матерями детей с синдромом Дауна, каким-то образом повлиял на естественную абортивную функцию их организмов. Что такое «естественная абортивная функция»? Если женщина беременна, ее организм порой может распознать, что развитие эмбриона пошло по какому-то неправильному пути, и тогда, если это необходимо, беременность прервется естественным путем — в результате выкидыша. Но если женщина испытывает сильный эмоциональный стресс, ее организм может стать менее чувствительным к неправильному функционированию эмбриона и не будет стремиться прервать беременность.

Эмоции матери и родовые осложнения. Затем Самерофф и Чандлер проанализировали несколько исследований, выявивших, что существует сильная взаимосвязь между эмоциональным состоянием матери и возможными родовыми осложнениями. Самый страшный из всех возможных вариантов — это когда мать испытывает такой сильный эмоциональный стресс, что он приводит к смерти плода. К сожалению, несколько исследований подтвердили такую вероятность. В ходе одного исследова ния выяснилось, что 427 женщин, по описанию страдавших «регулярными выкидышами», «были психически неуравновешенными и не желали детей». Вполне вероятно, что эмоциональное состояние этих женщин обусловливало их многочисленные выкидыши. В ходе другого" исследования проводилось сравнение женщин, страдавших регулярными выкидышами, и женщин, не перенесших ни одного, и снова выяснилось, что первые «хуже контролировали свои эмоции и были более зависимы». Третье исследование показало, что женщины, эмоционально неуравновешенные, чаще рождали недоношенных детей. Наконец, еще семь исследований продемонстрировали, что беспокойство, испытываемое матерью, часто являлось причиной родовых осложнений. Очевидно, можно сделать вывод, что такое беспокойство тоже являлось важным фактором риска.

Курение или курильщик? Всем известно, что дети матерей, которые курят, даже будучи доношенными, рождаются очень маленькими, как недоношенные. Интересно, что хотя маленькие дети умирают приблизительно в 20 раз чаще детей, нормальных по величине, дети курящих матерей умирают не чаще, чем обычные дети. Следовательно, вопрос заключается в следующем: почему дети курящих матерей рождаются такими маленькими, хотя в остальном они вполне здоровы? Зависит ли это от ядовитых веществ, поступающих в организм матерей при курении, или дело в самих курящих женщинах? Самерофф и Чандлер рассмотрели одно исследование, посвященное этим двум предположениям. Автор исследования обнаружил, что у женщин, не куривших во время беременности, но начавших курить после, дети часто рождались такими же маленькими, как и у женщин, куривших во время беременности. Это позволило ему заключить, что дело было не в курении, а в самой матери.

Психические заболевания. Если стресс, волнение или предрасположенность к курению настолько сильно влияют на беременность и роды, логично предположить, что более серьезные психические отклонения также повлияют на них отрицательно. Из этого вытекает вопрос, являются ли серьезные психические отклонения у детей результатом неблагоприятных событий, имевших место во время беременности и родов. В связи с этим Самерофф и Чандлер рассмотрели целый ряд исследований, посвященных данному вопросу. Как и предполагалось, женщины, страдавшие такими психическими заболеваниями, как шизофрения или депрессивный психоз, гораздо чаще страдали родовыми осложнениями, чем здоровые женщины. Более того, чем посвященную этим темам. Так как в обзор должно было войти все, начиная от стандартов питания и заканчивая способами воспитания дисциплинированности, требовались какие-нибудь произвольные ограничения материала». Следовательно, авторы сконцентрировались на наиболее «кричащих» отклонениях от нормы воспитания, когда «ущерб, причиненный ребенку, является очевидным и вопиющим». Особенно подробно они рассматривали случаи насилия над детьми и их заброшенности родителями.

Переход из материнской утробы во внешний мир всегда является болезненным для детей. Матку можно назвать настоящим шедевром, сконструированным миллионами лет эволюции, чтобы защитить развивающийся плод от всех неблагоприятных воздействий извне. Но как только ребенок покидает утробу, он или она попадает во внешний мир, полный неопределенности, а иногда и враждебности по отношению к нему или к ней. Нет никакой гарантии, что родители будут знать, как именно необходимо заботиться о ребенке. И хотя эволюция на протяжении миллионов лет трудилась и над родительским инстинктом, все еще появляются родители, способные причинить своему новорожденному ребенку вред, если этого пожелают.

Ребенок, которого истязают. Изобретательности родителей, причиняющих боль своим детям, нет предела. Родители могут бить детей, обжигать их, резать ножом, травить или насиловать. То, что такие увечья влекут за собой тяжелые последствия, очевидно всем. Однако ответить на вопрос, является ли физическое истязание фактором риска, можно, только если в течение долгого времени наблюдать за пострадавшими детьми. В1975 году было опубликовано несколько работ, посвященных многолетним исследованиям психологии истязаемых детей. В одной из двух таких работ, попавших в поле зрения Самероффа и Чандлера, указано, что наблюдения за двадцатью детьми, подвергавшимися истязаниям на протяжении более чем 13 лет, выявляют не особенно утешительные результаты. «На момент выхода работы у 90% испытуемых все еще наблюдалась остаточная ущербность психики. Больше половины детей, принявших участие в испытании, были охарактеризованы как умственно отсталые, и больше половины оказались неуравновешенными эмоционально. Задержки в росте, нарушения речи и другие проявления неполноценного развития присутствовали практически у всех, так что, по мнению исследователей, только два ребенка на момент проведения работы были совершенно нормальными». Как родители могут быть настолько жестокими по отношению к собственным детям? Очевидно, можно найти два варианта объяснения. Во-первых, выяснилось, что психология жестоких родителей отличается от психологии нормальных родителей по целому ряду факторов. В ходе одного исследования обнаружилось, что жестокие родители — люди «не особенно умные, а также более агрессивные, вспыльчивые, незрелые, возбудимые и эгоцентричные, по сравнению с нормальными родителями». Но еще более важен тот факт, что жестокие родители — это те люди, с которыми в детстве тоже плохо обращались. А если с родителями ребенка в их детстве плохо обращались, это значит, что они никогда не сталкивались с нормальным родительским поведением. Когда у них появляются дети, они могут предъявлять им совершенно необоснованные требования. А почему бы и не предъявлять, если их собственные родители делали в отношении них то же самое?

Когда в жестокости родителей виноваты дети. Самерофф и Чандлер отметили, что отношения родителей и детей обычно бывают двусторонними. Вслед за Томасом, Чесе и Берчем (глава 16) и за Ричардом Белл ом (глава 20), Самерофф и Чандлер напоминают, что поведение самих детей тоже может до определенной степени обусловить родительскую жестокость. Только не надо считать, что дети намеренно делают что-то плохое, чтобы родители их истязали. Самерофф и Чандлер, скорее, имели в виду, что какие-то отклонения в развитии детей могут обусловить желание родителей их наказать.

Одной из причин может быть недоношенность. Недоношенные дети — тяжелый крест для родителей в эмоциональном, физическом и финансовом плане. Мать, которая при обычных условиях не истязала бы своего ребенка или была бы склонна к этому, но удержалась, может переступить грань, когда столкнется с особенностями своего недоношенного сына или дочери.

Это предположение подтверждают научные работы, проанализированные Самероффом и Чандлером. Согласно им, истязанию часто подвергались именно те дети, которым часто требовался какой-то особенный уход. В ходе одного общегосударственного исследования выяснилось, что истязаемые дети отставали от нормальных детей в социальном, физическом, интеллектуальном и поведенческом отношении. Конечно, когда речь идет о таких взаимозависимых моментах, как истязание и неполноценность, невозможно с уверенностью сказать, что от чего зависит. Однако многие родители признавались, что их жесто кое обращение с детьми было обусловлено именно необычным поведением последних. В заключение Самерофф и Чандлер отметили: «На основании предварительных данных исследований, посвященных истязаемым детям, можно предположить, что и жертвы наказаний, и их истязатели страдают достаточно сильными отклонениями в социальном, психическом и физическом отношении, и останавливаться на каком-то из этих факторов в ущерб другим значит не понимать взаимозависимость отношений родителей и истязаемых ими детей».

Синдром невозможности вырасти. Формулировка «синдром невозможности вырасти» применяется в отношении тех детей, которые по какой-либо причине отстают в росте от сверстников. Основная задача ребенка в первые месяцы его жизни — расти и набирать вес. Но дети, которые почему-либо не растут, как раз не набирают необходимый вес и даже могут похудеть (не следует путать это с естественной потерей веса, которой иногда страдают новорожденные после того, как начинают самостоятельно принимать пищу). «Синдром невозможности вырасти» часто зависит от проблем со здоровьем, например, от болезни или от нарушения гормонального баланса, однако нас интересует та разновидность синдрома, которая зависит от небрежности родителей.

Вне всякого сомнения, небрежность — тоже разновидность истязания детей, но она отличается от других вариантов, поскольку в отличие от того, чтобы причинять ребенку вред, родители просто ничего не делают. Однако с научной точки зрения последствия небрежности во многом такие же, как и последствия истязания: дети, страдающие от небрежности родителей, впоследствии имеют психологические проблемы, характер их родителей по ряду параметров отличается от нормы, да и сами дети по характеру отличаются от сверстников, не сталкивавшихся с небрежностью. В ходе одного исследования выяснилось, что дети, страдающие от небрежности окружающих, по мнению их родителей, «привередливы в еде, плохо едят и часто отрыгивают пищу», а также часто страдают хронической диареей или аллергией на еду. Представьте себе, как эти особенности могли повлиять на родителей, которые еще не выказывали небрежности по отношению к детям, но были склонны к ней. Каждый раз, когда они кормили своих детей, испытывавших сложности с питанием и пищеварением, эти дети отрыгивали пищу или пачкали пеленки. Разумеется, для родителей процесс кормления оказывался сущим наказанием. С другой стороны, если они не корми- ных трудностей. Во-вторых, если говорить о «континууме нарушений воспитания», оказывается, что родители детей, подвергающихся истязаниям или страдающих от небрежности окружающих, сами обладают определенными свойствами характера, обусловливающими их поведение. Однако Самерофф и Чандлер установили, что не все родители, обладающие такими свойствами характера, истязают своих детей. В-третьих, лучший способ прогнозировать психологические особенности поведения детей в их дальнейшей жизни заключается в том, чтобы рассматривать репродуктивные факторы риска в совокупности с континуумом нарушений воспитания. Специалисты по детской психологии должны иметь в виду, что успех или неудача в развитии психического здоровья детей в равной степени зависит и от детей, и от родителей.

В завершение обзора Самерофф и Чандлер предложили всем принять так называемую трансакционную модель развития ребенка. Такая модель принимает во внимание как способность окружения детей изменяться, так и вклад самих детей в их собственное психологическое развитие. Согласно выводам Вернер и Смит (см. главу 17), детям, очевидно, свойственны врожденные тенденции к «самоисправлению», которые помогают им пережить почти все биологические травмы, испытанные еще в утробе матери или в процессе рождения. Однако эти тенденции необходимо лелеять и поддерживать правильным воспитанием и необходимым уходом. По мнению Самероффа и Чандлера, «риск [в процессе рождения и воспитания] не должен рассматриваться отдельно, будучи тесно взаимосвязанным с положительными или отрицательными аспектами развития. Если уязвимость ребенка повышена из-за серьезной или повторной травмы, только забота и поддержка со стороны окружающих может обеспечить полное восстановление нормального процесса развития. В качестве примера одной крайности можно говорить о ребенке с серьезной мозговой травмой, нуждающемся во врачебной помощи и надлежащем уходе. Другая крайность заключается в том, что самые крепкие дети, не получая надлежащего ухода, могут страдать от нарушений процесса воспитания».

Выводы Революционный вклад Самероффа и Чандлера в детскую психологию заключался в том, что они оспаривали традиционные взгляды на причины возникновения отклонений развития. Они предупреждали специалистов по детской психологии о необходимости не полагаться на мнение, что сложности, возникшие в ходе беременности и родов, и недостаток заботы со стороны родителей неминуемо приведут к негативным психологическим последствиям. Степень вероятности того, что какой-то из этих факторов обусловит негативные последствия, в значительной степени зависит от роли другого фактора. В связи с этим Самерофф и Чандлер предположили, что репродуктивный риск и фактор заботы окружающих нельзя воспринимать как абсолютные данные, противостояние черного и белого, хорошего и плохого. Стоит, скорее, воспринимать каждый фактор как некий континуум, объединивший в себе ряд возможностей.

Из анализа других революционных исследований, приведенных в этой книге, можно увидеть, что специалистам по детской психологии не всегда легко претворить в жизнь свои принципы. Так, сегодня очень немногие специалисты будут отрицать, что результаты психологического развития детей проистекают из сложной взаимосвязи между особенностями ребенка и особенностями'людей, его окружающих. И все-таки иногда мы допускаем ошибку и объясняем эти результаты только одним из факторов. Из свежих примеров такой однобокости, хорошо освещенных в печати, можно назвать истерию, которой сопровождалось открытие так называемого феномена «детей крэка» в начале 1990-х годов.

«Дети крэка» получили свое прозвище из-за того, что их матери во время беременности употребляли крэк — вещество, представляющее собой рафинированную кристаллическую форму героина. С самого начала врачи и широкая публика предполагали самое худшее — по их мнению, «дети крэка» были обречены влачить самое жалкое существование. В то время такое предположение казалось вполне обоснованным. В конце концов, отрицательный эффект кокаина на здоровье взрослых наркоманов был давно доказан. После этого оставалось только сделать логический вывод, что если уж у взрослых людей, принимавших кокаин, начинались проблемы со здоровьем, то на зародыши, находящиеся еще в процессе развития, наркотик просто обязан был повлиять негативно. Массовая истерия подогревалась тем, что СМИ все время муссировали образы маленьких, недоношенных, трогательных созданий, которые лежали под вентиляторами и, казалось, изо всех сил боролись за каждый самостоятельный вздох. Прогнозы были самыми мрачными. Некоторые исследования вроде бы подтверждали самые страшные предположения. Действительно, зачастую «дети крэка» на протяжении ряда лет страдали психической неполноценностью.

Затем в марте 2001 года Дебора Фрэнк (Deborah Frank) специалист из Бостонского университета, опубликовала в журнале Journal of the American Medical Association статью, в которой осуждала всеобщую истерию относительно «детей крэка». В своей работе она проанализировала результаты 36 других исследований, посвященных крэку, проведенных начиная с 1984 года. Вывод, полученный ею, ниспровергал основы: прием кокаина беременной женщиной не оказывал сколько-нибудь серьезного влияния на возможные отрицательные аспекты развития ее будущего ребенка. Автор отмечала, что общим недостатком предыдущих работ было то, что исследователи не обратили внимания, не принимали ли матери детей других веществ, таких как табак, алкоголь, марихуана. Кроме того, большинство матерей, использующих крэк, происходили из низших социально-экономических слоев. По мнению Фрэнк, списывать недостатки развития детей на крэк значило совершать грубейшую ошибку. Прежде всего дети матерей, употребляющих крэк, появляясь на свет, сразу оказывались в неблагоприятных условиях, поэтому нет ничего удивительного в том, что впоследствии они страдали от задержек в развитии. Если пользоваться терминологией Самероффа и Чандлера, «дети крэка», появляясь на свет, оказываются прямиком в континууме нарушений воспитания. Но полагать, что такие дети изначально приговорены к возможным задержкам развития, совершенно нет оснований. Если им повезет родиться в нормальном окружении, они вырастают совершенно нормальными.

Исследования, посвященные психологическому развитию детей, процветали и на протяжении тридцати лет после публикации революционного обзора Самероффа и Чандлера. Тогда только количество опубликованных исследований превышало объем того, с чем они могли управиться. Теперь же увеличился и сам объем научных знаний. Однако несмотря на это и сегодня теория современной детской психологии все еще в значительной степени основывается на ключевых рекомендациях Самероффа и Чандлера относительно понимания психологического развития детей. Можно только надеяться, что и будущие поколения исследователей, столкнувшись с непростой задачей — необходимостью избавиться от факторов риска в процессе рождения и воспитания, будут помнить о сложных отношениях между ребенком и его окружением. Библиография

Frank, D. A., Augustyn, М., Grant Knight, W., Pell, Т., and Zuckerman, B. (2001). Growth, development, and behavior in early childhood following prenatal cocaine exposure. Journal of the American Medical Association, 285, 16131625.

Вопросы для обсуждения

Один из главных выводов Самероффа и Чандлера заключается в следующем: для того чтобы понять причины нарушения психологического развития ребенка, необходимо учитывать его собственный вклад в его развитие. Как вы полагаете, это правильная мысль? Можно ли на основании ее сделать вывод, что для того чтобы понять преступление, необходимо учитывать и вклад в него его жертвы?

Известно, что, в целом, имеются расовые отличия в результатах выполнения стандартизированных тестов, таких как SAT или ACT. Насколько соотносимы выводы Самероффа и Чандлера с этой статистикой?

Можете ли вы рассказать на основании собственного опыта, каким образом люди из вашего окружения в процессе вашего воспитания оберегали и защищали вас от болезней или неприятностей? Приведите несколько примеров.