Прежде всего отметим случаи распространенного сравнения, к которому речь возвращается. Один пример сочетания нескольких сравнений (авангард и проч.) уже был приведен, к нему могут быть примкнуты примеры повторений ('увертываются' и 'скатились' и 'связали'), в которых был отмечен их своеобразный 'музыкальный' характер композиции. Приведем еще несколько примеров стойкости образов сравнения. Таковы, например, исторические параллели: необходимость новой экономической политики мотивируемых аналогией с осадой Порт-Артура и вся статья, которая так и называется 'От штурма к осаде', построена на этой параллели; заключение брестского мира сравнивается метафорически с тем внутренним 'договором', который партия как бы заключила со Столыпиным в 1907 г., отказавшись от решения бойкотировать Государственную Думу, и, с другой стороны, с Тильзитским миром. 'Мы заключили Тильзитский мир. Новый Тильзитский мир... Мы придем и к нашей победе, к нашему освобождению, как немцы после Тильзитского мира'... В этих примерах позорному и похабному братскому миру противопоставляется 'неслыханный позорный договор со Столыпиным' и 'неизмеримо более тяжкие (перед этим 'архитяжкие'), 'зверские, позорные, угнетательские мирные договоры', 'похабные и похабнейшие мирные договоры' (см. приведенные в примерах повторения слова 'позорный' во всех степенях) и таким образом по контрасту, напряженному до высшей степени целой системой повторений, выступающих особенно резко на общем фоне сопоставлений бьющих особенно в атмосфере газетной и устной травли 'похабного мира' и даже борьбы внутри самой партии...

...Остановимся еще на сравнениях, выводимых в порядке примера или более сложных форм характеристики, портрета, воображаемой речи, собственного выступления и т. д.

В речи по поводу брестского мира Ленин, в качестве примера, берет следующее сравнение: 'Два человека идут на них, нападают 10. Один борется, другой бежит, это предательство. Две армии по сто тысяч; против них пять таких же армий. Одну армию окружили двести тысяч; другая должна итти на помощь, но вдруг узнает, что триста тысяч подготовили ей на пути ловушку. Можно ли итти на помощь? Нет нельзя. Это уже не предательство и не трусость. Простое увеличение числа изменило все понятие' и т. д. (Заключит. слово на съезде РКП 8/III-18).

Возражая против веры Суханова в добровольную уступку власти пролетариату, Ленин говорит: 'Может быть, в детской' 'добровольная уступка' указывает легкость возврата: если Катя добровольно уступила Маше мячик, то возможно, что 'вернуть' его 'вполне легко'. Но в политике добровольная уступка 'влияния' доказывает такое бессилие уступающего, такую дряблость, такую бесхарактерность, такую тряпичность - (см. 'Корень За' 1917 г.). Редкий случай живописного примера y Ленина представляет следующий (против 'буферной группы' Бухарина):.. 'буфер, такой буфер, что я затрудняюсь подыскать парламентское выражение для описания этого буфера. Если бы я умел рисовать карикатуры так, как умеет рисовать Бухарин, то я бы Бухарина нарисовал таким образом: человек с ведром керосина, который подливает этот керосин в огонь и подписал бы: 'буферный керосин'. Эта острота продолжается и далее: 'нет сомнения, что y Бухарина желание было самое искреннее и 'буферное'. Но буфера не вышло'. (Том XVII, стр. 23).

...Думается, что этих примеров достаточно для характеристики Ленинских сравнений в широком смысле этого слова, даже без тех комментариев, которые могут быть здесь даны только в пред- варительной, поверхностной и общей форме. Сколько-нибудь полный научный анализ осложнен такими теоретическими и материальными трудностями, что всякая попытка произвести его теперь же, при всех тех условиях, о кото- рых сказано в начале статьи, была бы заранее обречена на неудачу. Я предпочитаю не иметь подобных претензий и главную задачу статьи видел в подборе примеров и снабжении их вводными примечаниями, скорее только указывающими путь к их пониманию, чем дающими готовое их истолкование.

Я даже признаю, что прямее к характерной сути ленинской речи привел бы анализ таких примеров, в которых средства воздействия и выражения не так ясны. Такие фразы, как 'Кто хочет помочь колеблющемуся, должен начать с того, чтобы перестать колебаться самому,' хотя она напоминает известное изречение Горация: 'Коли хочешь, чтоб плакал я, нужно, чтобы прежде плакал ты сам,' или 'Голодный не может отличить республики от монархии; озябший, разутый, измученный солдат, гибнущий за чужие интересы, не в состоянии полюбить республику. А вот, когда последний чернорабочий' и т. д. 'Тогда никакие слова... никакие силы... не победят народной революции, а напротив она победит весь мир,' - я признаю, что они характернее для речи Ленина. Но их анализ слишком труден и сложен. Предварительно надо сделать более простую работу...

Те, кто был близок ему, был своим в обстановке его речей, те естественно обладают верным подходом к ним, ибо для них каждое движение слова его, каждая интонация голоса, доходили, как он того и хотел, до конкретного факта решения. Но те, кто не имеет такого барометра, должны сначала его создать. Показать это и было последней целью этой статьи.

Школа родителей

Александр Любимов

Дети – очень дорогие для нас существа, и, будучи родителем, мы принимаем на себя ту или иную часть беспокойства и ответственности за их жизнь. Поэтому, когда малыш приходит к нам в слезах из-за того, что его дразнят в саду или он поссорился с лучшим другом, нам, конечно, очень хочется утешить его и помочь. Но как? Устрашающие внушения чужим детям или их родителям, как правило, только усложняют ситуацию, да и ваш ребенок далеко не всегда готов следовать вашим инструкциям. Бывает, что он даже не до конца осознает причины своего расстройства, и тогда ему особенно тяжело что-то посоветовать.

Мне, как детскому психологу, довольно часто приходится иметь дело с подобными случаями. Приводя ребенка, родители удивляются: «Но я ведь ему то же самое говорила, но мне он не поверил!». Да, детям не только тяжелее признаться в своих проблемах, но и нелегко «найти пророка в своем отечестве». Ведь для них это означает расписаться в своей слабости и неопытности, а кому, как ни собственным родителям они стремятся доказать, что они уже большие! Гораздо больше им нравится находить самостоятельные решения или воспользоваться косвенной подсказкой чужого примера. Поэтому очень часто самым простым, но наиболее действенным терапевтическим приемом оказывается сказка или рассказ, где фигурирует ситуация, которая в данный момент беспокоит ребенка (в психотерапии это называется метафорой) . Дополнительное удобство этого метода заключается в том, что такие сказки вы можете сочинять сами (или импровизировать на ходу кукольный спектакль, продумав заранее лишь его ключевые моменты).

Общая структура подобных терапевтических метафор такова. Сначала вы представляете ребенку главного героя — так, чтобы к нему было легко проникнуться симпатией. Вспомните, как это замечательно работало в знакомых вам сказках: «У нее были две дочки. Одна была глупая и ленивая, она все время «лежала на печи да ела калачи». А вторая – Настенька – была добрая и послушная, все умела делать по дому, и все люди в ней души не чаяли». После такого описания вы сразу понимаете, кто является здесь положительным героем, и чью роль детям захочется примерить на себя. Вы можете воспользоваться также хорошо знакомым персонажем одной из любимых сказок, либо описать ребенка, очень похожего на вашего маленького слушателя. Не скупитесь на количество мелких подробностей и описаний. Ваша задача — сделать свою историю настолько интересной, чтобы привлечь внимание ребенка, помочь идентифицироваться с героем и вновь пережить вместе с ним все происходящие события.

Затем вы помещаете героя в проблемную ситуацию, аналогичную той, что беспокоит сейчас вашего ребенка. Это может быть отсутствие друзей, трудности с учебой, тяжелые отношения между родителями, смерть близкого человека, появление в семье младшего ребенка и др. Постарайтесь описать чувства и мысли, а не только поступки персонажей, чтобы ребенку было легко найти объяснение всему происходящему. И когда вы дойдете до критической точки своей истории, то есть до того места, которое ваш ребенок считает неразрешимым (например, герою предстоит постоять за себя, а он еще не знает, как это сделать), введите в сюжет новый персонаж – будь то добрая фея, или мудрый старик, или любой родственник, — который подскажет герою одно или несколько новых решений. Вы должны удивить ребенка тем, что это вовсе не тупиковая ситуация, и тем, как просто она может быть решена. Если советы, которые получит герой, будут достаточно реалистичны в исполнении, ваш ребенок, скорее всего, сразу захочет воспользоваться ими. И он будет благодарен вам за то, что ему не пришлось просить у вас помощи напрямую.

В качестве примера хочу представить вам сказку, которую я сочинила для 5-летней Саши. Она была очень робкой и нерешительной, особенно в присутствии незнакомых людей, и старалась ни на минуту не отрываться от родителей. Но эта сказка была нацелена и на ее маму, так как в определенном смысле у них были совершенно аналогичные стратегии. Мама боялась выйти на работу после долгого перерыва, и жизнь в «своем гнездышке» им обоим казалось куда более безопасной, чем переход к самостоятельной жизни и принятие на себя ответственности. В своей сказке я сознательно наделила этим ограничением (нерешительностью) несколько разных персонажей, чтобы дать читателю возможность посмотреть на эту проблему с разных сторон и найти разные способы мотивации для смелости и активности. Однако особо внимательные из вас смогут обнаружить здесь множество разных подтекстов – это и проблема ревности между детьми, и привитие навыков общения, и поднятие самооценки. Буду рада, если, как всякая добрая сказка, сочиненная мною история сможет в чем-то помочь вашему ребенку, когда он познакомится с ней. Однако, безусловно, самым эффективным оказывается рассказ, содержащий конкретные подробности и цитаты, знакомые именно вашему малышу. Так что дерзайте – это кажется трудным только на первый взгляд. И пусть ваша теплота и любовь помогут вам создать незабываемые шедевры для своих растущих детей. Они нуждаются в вашей поддержке.

СКАЗОЧКА ПРО ТРУСИШЕК

В одном небольшом английском городке, на тихой улочке стоял уютный каменный дом. И рядом с домом был чудесный сад, в котором росло множество цветов и деревьев. И среди этих цветов был один молодой розовый куст, на котором было два бутона. Один бутон – наверху куста, он был покрупнее, а второй – помельче – на одной из боковых веточек. Девочка, которая жила в доме, называла эти два бутона мамой и дочкой, так они были похожи.

Ах, да, я вам еще не рассказывала про девочку. Звали ее Сандра, ей было уже 5 лет, и все кругом восхищались ее красотой, длинными волосами, стройной фигуркой. Жила она со своими родителями и забавным пушистым щенком по имени Черныш. Черныш был еще совсем маленьким, веселым и ласковым. Его только совсем недавно забрали от его мамы – большой мохнатой собаки и его родного братика, который почему-то был гораздо крупнее и смелее Черныша. Но Сандра выбрала себе именно этого щенка. Может быть, в чем-то он напоминал ее саму…