Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Сабиров В.Ш., Соина О.С.
ХРЕСТОМАТИЯ ПО ИСТОРИИ
ФИЛОСОФИИ
Новосибирск 2017
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО СВЯЗИ
СИБИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ТЕЛЕКОММУНИКАЦИЙ И ИНФОРМАТИКИ
Сабиров В.Ш., Соина О.С.
ХРЕСТОМАТИЯ ПО ИСТОРИИ
ФИЛОСОФИИ
Возрождение и Новое время
Новосибирск 2017
ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ
(1469 – 1536)
Из «Оружия христианского воина»
<…> Эти правила будут зависеть частично от Бога, дьявола и от нас, частично же от обстоятельств, т. е. от добродетелей и пороков, которые с ними связаны, частично от предмета (materia) добродетелей и пороков. Более всего они предохранят от трех зол — остатков первородного греха. Ибо несмотря на то что крещение смыло пятно, в нас, однако, до сих пор застрял остаток старой болезни то ли для поддержания смирения (humilitas), то ли в качестве основы и начала добродетели. Это — слепота, плоть и немощность. Слепота незнания покрывает туманом суждение разума (iudicium rationis). Как вина прародителей несколько затемнила тот чистейший свет божественного лика, который излил на нас Творец, так превратное воспитание, дурное общество, извращенные страсти, тьма пороков, привычка к греху настолько покрывали его ржавчиной, что едва возможно различить кое-какие следы закона, начертанного Богом. Поэтому слепота (чтобы с этого начать) ведет к тому, что при выборе мы плохо видим и следуем вместо самого лучшего самому худшему, ставя более важное после менее полезного. Плоть подстрекает страсть, так что мы, даже если и понимаем, в чем заключается наилучшее, любим при этом противоположное. Немощность ведет к тому, что, побежденные отвращением или искушением, мы отказываемся от однажды усвоенной добродетели. Слепота вредит суждению (iudicium); плоть искажает желание; немощность разбивает стойкость. Поэтому прежде всего надлежит знать, к чему тебе не следует стремиться; слепоту надлежит устранить, чтобы мы при выборе не ошибались. Затем важно ненавидеть то, что ты понимаешь как зло, любить добро. Плоть должна быть в этом побеждена, дабы мы вопреки суждению разума (iudicium rationis) не любили приятное взамен спасительного. Третье заключается в упорстве по отношению к тому, что ты хорошо начал; поэтому в немощи необходима помощь, дабы уйти нам с позором со стези добродетели, как если мы и не вступали на нее. Незнание надлежит врачевать дабы ты видел, куда тебе следует идти. Плоть надлежит подчинять, дабы она не увела с нужного пути на окольные. Немощь надлежит воодушевлять, дабы, вступив на узкий путь, ты не шатался, не задерживался, не уклонялся и не оглядывался, если ты уже однажды взял в руки плуг, а радовался бы, как герой, которому предстоит путь: всегда устремляясь к тому, что перед тобой, забывая о том, что позади, до поры, пока не получишь награду и венок, обещанный упорным. К этим трем мы в меру своих сил прибавим еще кое-какие правила.
Так как вера — это единственный вход к Христу, то первым должно быть правило как можно лучшего знания Писания и вера в него, переданные от Него и Егo духа; не на словах, не холодно, не равнодушно, не колеблясь, как это делают большинство (vulgus) христиан, но от всего сердца; пусть крепко-накрепко укоренится в нем, что в Писаниях нет ни единой йоты, которая не имела бы весьма серьезного отношения к твоему спасению. Пусть тебя нисколько не волнует, что ты видишь, как живет добрая половина людей,— будто небо и ад — это бабьи россказни, пугало или приманка для детей. Но веря, ты не торопись. Если весь мир целиком сойдет с ума, элементы перевернутся, ангелы падут — Истина лгать не может; не может не произойти того, о чем Бог сказал, что оно произойдет. Если ты веришь, что есть Бог, тебе следует верить и в то, что Он возвещает истину. Считай, что ни в чем из того, что ты слышишь ушами, видишь перед собой глазами, трогаешь руками, нет той истинности, правды и несомненности, о которой ты читаешь в этих Писаниях; их вдохновила воля небесная, т. е. истина; передали их святые пророки, кровь стольких мучеников подтвердила их, общее мнение стольких благочестивых людей в. течение веков поддержало то, что сам Христос передал во плоти и слове, возвестил образом жизни; чудеса свидетельствуют об этом, славят, и демоны так сильно верят в это, что трепещут. И наконец, все это так согласуется со справедливостью природы (aequitas naturae), так крепко друг с другом связано, так привлекает к себе внимание, так трогает и преобразует! Если все эти доказательства сходятся на одном, то какое злое безумие сомневаться в вере! Лучше — суди о будущем на основании прошлого. Сколько великого, невероятного предсказали о Христе пророки! Что из этого не свершилось? Кто не обманул в этом, обманет ли в другом? Короче говоря, пророки не лгали, но солжет Христос, властелин пророков? Если такими и подобного рода размышлениями ты станешь время от времени разжигать пламя веры и пылко просить Бога, чтобы Он увеличил твою веру, то я удивлюсь, если ты сможешь долго оставаться плохим. Кто же до такой степени преступен, чтобы не отпрянуть от пороков, если он в глубине сердца верит, что ценой этих мимолетных наслаждений покупаются, кроме несчастной муки сознающего этот грех ума (conscia mens), также и вечные муки, а благочестивым взамен временного и легкого небольшого наказания будет дана стократная радость чистой совести и, наконец, вечная жизнь?
ДЖОРДЖ БЕРКЛИ
(1685 – 1753)
Сабиров В.Ш., Соина О.С.
ХРЕСТОМАТИЯ ПО ИСТОРИИ
ФИЛОСОФИИ
Новосибирск 2017
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО СВЯЗИ
СИБИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ТЕЛЕКОММУНИКАЦИЙ И ИНФОРМАТИКИ
Сабиров В.Ш., Соина О.С.
ХРЕСТОМАТИЯ ПО ИСТОРИИ
ФИЛОСОФИИ
Возрождение и Новое время
Новосибирск 2017
ФИЛОСОФИЯ ВОЗРОЖДЕНИЯ И НОВОГО ВРЕМЕНИ
НИКОЛАЙ КУЗАНСКИЙ
(1401 – 1464)
Из «О видении Бога»
10. 0 том, что Бог видим по ту сторону совпадения
противоположностей и Его видение есть бытие
Стою перед изображением Твоего лица, Боже мой, смотрю на него чувственным взором и пытаюсь внутренними очами увидеть истину, чьим знаком служит картина. И вот я догадываюсь, что Твой взор говорит; ведь говорить в тебе есть то же самое, что видеть, поскольку в Тебе, абсолютной простоте, реального различия между тем и другим нет. Я еще яснее убеждаюсь,
что Ты делаешь это в отношении всего и вместе каждого в отдельности, когда вспоминаю, что сам во время проповеди сразу и вместе обращаюсь и ко всей собравшейся церкви, и к каждому находящемуся в церкви: произношу одно и то же слово, но с ним, единым, обращаюсь к каждому. Что для меня церковь, то для Тебя, Господи, весь этот мир и каждое отдельное творение, какое есть и может быть; Ты обращаешься к каждому в отдельности и видишь все, с чем говоришь.
Господи, высшее утешение надеющихся на Тебя, вдохнови меня восхвалить Тебя на Своем собственном примере. Ты дал мне, как пожелал, одно лицо, которое видят все, к кому я обращаюсь, и каждый из них в отдельности. Мое единственное лицо видит каждый в отдельности, и мою простую речь целиком слышит тоже каждый. Я со своей стороны способен слышать с различением не всех говорящих вместе, а только каждого по очереди, и видеть с различением не всех вместе, а только каждого по очереди. Но если бы во мне была такая сила, чтобы слышание меня совпало со слышанием мною, видение меня — с видением мною, говорение — со слышанием, как в Тебе, Господи, в котором высшая сила, то я слышал и видел бы вместе всех и каждого в отдельности, и как говорил бы, сразу обращаясь к каждому в отдельности, так в один момент с говорением видел бы и слышал ответы всех и каждого.
У дверей совпадения противоположностей, которые стережет ангел, встав у входа в Твой рай, я начинаю теперь видеть тебя, Бога моего: Ты там, где говорить, слышать, вкушать, осязать, рассуждать, знать и понимать одно и то же, где совпадает видеть и быть видимым, слышать и быть услышанным, вкушать и быть вкушаемым, осязать и быть осязаемым, говорить н слышать, творить и говорить. Если бы я видел так, как меня видят, я не был бы тварью, а если бы Ты не видел так, как Тебя видят, Ты не был бы всемогущим Богом. Всеми творениями Ты видим и все их видишь: тем самым, что видишь их все, ты видим ими всеми; иначе творения не могли бы существовать, ведь они Твоим видением существуют, и если бы не видели Тебя видящим их, то не получили бы от Тебя бытия,— творение существует тем, что Ты его видишь и оно Тебя, видит.
Ты обращаешься своим Словом ко всему, что есть, и зовешь к бытию то, чего нет. Зовешь, чтобы Тебя услышали; и пока Тебя слышат, существуют. Когда Ты говоришь, то говоришь сразу всем, и тебя слышит всё, чему ты говоришь. Ты говоришь земле и зовешь ее стать человеческой природой; земля слышит тебя, и это ее слышание есть возникновение человека. Ты обращаешься к ничто, как если бы оно было чем-то, призывая ничто стать чем-то; ничто слышит тебя, и чем-то становится то, что было ничем. О бесконечная сила! Твой замысел есть Твоя речь. Ты задумываешь небо — и оно уже есть вместе с Твоей мыслью. Задумываешь землю — и она есть вместе с Твоей мыслью. Замышляя, Ты видишь, говоришь, действуешь и так далее все, что только можно назвать.
Но дивен Ты, Боже мой! Ты сразу говоришь, сразу замышляешь, почему же тогда не все сразу существует, а многое — одно за другими? Почему столько различия из единого замысла? Вставшего на пороге двери, Ты просвещаешь меня. Твой замысел есть сама простейшая вечность, а после простейшей вечности не может быть ничего, так что бесконечная длительность, или вечность, охватывает собой всякую последовательность. Все, что кажется нам последовательным, никак не может быть после Твоего замысла, который есть единая вечность: Твой единый замысел, Твое Слово, свертывает в себе и все вместе, и каждую вещь в отдельности; Твое вечное Слово не может быть ни много- сложным, ни разнообразным, ни переменчивым, пи подвижным, поскольку оно есть простая вечность. Итак, я вижу, Господи, что после Твоего замысла нет ничего,— все существует тем самым, что Ты это замыслил, а замышляешь Ты в вечности, и последовательность в вечности есть сама вечность без всякого последования, сама Твое Слово; любую вещь, предстающую нам во времени, Ты замыслил не раньше, чем она стала существовать, и в вечности Твоего замысла всякая временная последовательность совпадает в одном и том же теперь вечности. Нет ничего прошедшего и будущего там, где будущее и прошедшее совпадают с настоящим. Если вещи в этом мире существуют то прежде, то после, причиной – Твой замысел: в нем такие-то вещи не должны были существовать прежде. Если бы Ты замыслил их для прежде, они существовали бы прежде. Не всемогущ тот, чьему замыслу прежде и после присущи только так, что он прежде мыслит одно, а потом другое; но Твое всемогущество, Боже, оградило Тебя стеной в Твоем раю, и стена есть то совпадение, где последующее совпадает с прежним, где конец совпадает с началом, где альфа и омега суть одно и то же. Вещи существуют всегда, поскольку Ты велишь им быть; а прежде их нет потому, что Ты не велишь им этого прежде. Когда я читаю, что Адам жил много лет назад, а сегодня родился такой-то, кажется невозможным, что Адам был тогда, потому что Ты его хотел тогда, и сегодня человек родился потому, что Ты его хотел сейчас, при том что Ты не прежде желал быть Адаму, чем сегодняшнему новорожденному. Однако эта кажущаяся невозможность есть сама необходимость; ведь сейчас и тогда — после Твоего Слова. Поэтому приступающие к Тебе наталкиваются на стену, окружающую то место, где Ты обитаешь в этом совпадении: сейчас и тогда совпадают за стеной рая, но Ты, Боже мой, Своей абсолютной вечностью возвышаешься и говоришь за пределами сейчас и тогда.
Из «Апологии ученого незнания»
<…> Дионисий в письме к Гаию утверждает, что наисовершеннейшая наука – незнание, и о знании незнания рассуждает во многих местах; и Августин говорит, что Бога достигают скорее незнанием, чем наукой. Незнание отвергает, наука (intelligentia) сочетает; а знающее незнание объединяет все способы, позволяющие достичь истины. Вот как тонко рассуждает о Боге Альгазель в своей «Метафизике»: «Кто достоверно знает необходимость невозможности постичь Его, тот судит и постигает — раз он постигает, что знание Его ни для кого не достижимо. А кто не может постичь и не знает с указанной достоверностью о необходимости невозможности постичь Его, пребывает в неведении о Боге; и таковы все люди, исключая избранных, пророков и тех мудрецов, чья мудрость глубока». Таковы его слова.
А как возникает знающее незнание, среди прочего говорит Аврелий Августин, объясняя слова Павла из восьмой главы Послания к Римлянам: «Мы не знаем, о чем молиться». «Что искомое нами есть — мы знаем; но каково оно — не знаем. Это, так сказать, знающее незнание дает нам дух, поддерживающий нашу немощь». И чуть ниже: «И когда Павел говорит, что «Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными», он дает понять, что не знаемое нами и неизвестно, и не совсем неизвестно: не стали бы воздыхая просить о том, чего не знали бы совсем». Таковы его слова.
Стало быть, мы обладаем знающим незнанием, без которого нельзя искать Бога. В свое время я написал книжку «Искание Бога», прочти ее. Там ты найдешь, что, хотя Он везде и «недалеко от каждого из нас»,— как говорил Павел афинянам, когда им был обращен Дионисий,— все же мы тем ближе к Нему, чем больше понимаем, что Он недостижим; и чем лучше мы понимаем Его недостижимо великую удаленность, тем ближе подходим к Его недостижимости».
<…> Бог так есть везде и нигде (в любом месте присутствует Тот, Кто ни в каком не отсутствует), что во всяком месте Он есть невмещаемо, и Он велик — не количественно; в этом смысле Бог есть всякое место — невмещаемо, всякое время — вневременно, всякое сущее — внесущностно. Поэтому Он не есть что-либо из сущего, не есть некое место и некое время, хотя Он все во всем; так монада есть все во всех числах, ибо без нее не быть числу, могущему существовать только в ней; и так как монада есть всякое число не численно, а свернуто, она не есть какое-либо число: она ни двойка, ни тройка».
Из «Охоты за мудростью»
Дата: 2018-11-18, просмотров: 227.