Спасибо, папа!

История Пегги Китинг

Мой отец умер в 1973 году, а года через два после этого он спас мне жизнь.

Как-то раз я возвращалась на машине домой поздно вечером. Я очень устала и сильно хотела спать, но, каким бы глупым это ни показалось, я во что бы то ни стало стремилась доехать домой без остановок. Я уже начинала засыпать, как вдруг увидела на обочине дороги своего отца! Он стоял во весь рост, одетый в ту же одежду, какую носил при жизни, и ошибки тут быть не могло: это был именно он — мой папа. Когда я, проехав, посмотрела в зеркало заднего вида, его уже не было. Нет нужды говорить, что всю оставшуюся дорогу я проехала с широко раскрытыми глазами, и весь сон с меня как рукой сняло.

Спасибо, папа!

Он оберегает ее

История Катрин Килиан

Мой отец Вильям умер от обширного инфаркта, когда мне было тринадцать лет. Я всегда была папиной дочкой, мы с ним были очень близки и почти все делали вместе. Его смерть стала для меня серьезным ударом, потому что я не просто потеряла отца, я потеряла еще и лучшего друга.

Через восемь лет, когда я была на седьмом месяце беременности, вынашивая своего первенца, мы с мужем только что закончили ремонт в детской и, совершенно вымотанные, рано легли спать. На рассвете я захотела в туалет и проснулась.

Когда я открыла дверь спальни, я увидела, что на пороге детской стоит мой отец и заглядывает внутрь.

Он повернулся, увидел меня и улыбнулся. Я испугалась и захлопнула дверь. Но, осознав, кого именно я увидела только что, я снова открыла дверь — он все еще стоял там и улыбался. Затем он вошел в детскую и исчез.

Я знаю, что он ежеминутно наблюдает за моей дочерью и оберегает ее — свою первую внучку. Я уверена: он всем сердцем полюбил ее.

Я люблю тебя, доченька!

История Кей Алленбау

Я не могла поверить в то, что решилась войти в парную — ритуальное место коренных американцев, — я, голубоглазая блондинка, внешне похожая скорее на немку.

Это было, когда я, сорокатрсхлетняя мать четверых взрослых мальчиков, работавшая в больнице, отправилась вместе со своим мужем Эриком и группой нетрадиционных целителей на каникулы на взморье. Нам выпала возможность поучаствовать в одном из индейских ритуалов, и Эрик, ни минуты не сомневаясь, тут же согласился. Он из той категории людей, которые хотят успеть попробовать все в жизни, когда дело доходит до новых приключений. Ну а я — из тех, кого надо постоянно подстегивать.

Я все еще сопротивлялась, когда все мы, в количестве двенадцати человек, уселись по-турецки в тесном кругу внутри маленькой, метра полтора в высоту, напоминающей по форме палатку, конструкции из кольев и веток. Индейская шаманка-целительница начала читать заклинания и воздавать хвалу духам. Мое сердце бешено заколотилось. Я с ужасом наблюдала за тем, как в центре нашего круга начала собираться куча огненных камней. Могут ли такие камни взорваться? Не задохнемся ли мы? Переживу ли я это?

Мне было тяжело. Я отчаянно пыталась хоть как- то контролировать свое как будто одичавшее дыхание. Было так жарко, что я в приступе паники наклонилась вперед и опустила лицо на землю, чтобы охладиться.

Час спустя я наконец вышла из парной. Я была окончательно вымотана. Чувствуя себя выжатым лимоном, я буквально рухнула, растянувшись на песке. Все кончилось. Я была в безопасности, на свежем воздухе. О большем я и не мечтала. Затем, когда я подняла глаза и посмотрела на звезды, я вдруг увидела на небе лик своей матери. Я была поражена (мама умерла в возрасте сорока лет, когда мне было всего пятнадцать). Ее улыбающееся лицо затмило собой полную луну.

Она начала говорить со мной, и ее слова могла слышать только я. «Посмотри на себя, — сказала

она, — ты гак много сделала, многого добилась, зашла так далеко. Перед тобой открыты такие возможности, которых у меня никогда не было». Она была очень довольна мною, и я чувствовала, как ее любовь обволакивает меня.

Душераздирающие воспоминания пронеслись у меня перед глазами. Я думала о тех важных событиях, которые не смогла разделить со своей мамой, о моих страданиях и боли, связанных с ее кончиной, о том, как шесть месяцев спустя после ее похорон я увидела, как мой всегда мужественный брат-близнец лежит поперек кровати и навзрыд плачет от горя, о моем школьном выпускном, о том, как я окончила высшую школу и колледж, о ежегодных Днях матери, о свадьбе и детях, о болезненном разводе и счастливом втором браке, о карьерных изменениях. Я всегда хотела разделить с ней свой духовный голод, свои слезы и смех, свою любовь к фильмам, в которых показывают матерей с дочками, и много чего еще. Я думала, что она все это пропустила. Но теперь я поняла, что все это время, на протяжении моей жизни, она всегда была рядом со мной.

Спустя несколько минут она исчезла, просто растворившись, а я осталась лежать на песке с чувством неописуемой радости от только что случившегося чуда, купаясь в оставшемся после нее теплом мерцании. Я не могу этого объяснить, но я знаю, что так и было на самом деле.

И если бы я тогда струсила и не пошла вместе со всеми в парную, я бы упустила возможность пережить самое запоминающееся событие всей моей жизни. Мне была дарована прекрасная возможность исцелиться и услышать, как мама говорит мне: «Я люблю тебя, доченька!»

Ко МНС являлся мой отец

История Анрдэа

Мне недавно исполнилось тридцать лет, и я пыталась поступить на юридический факультет университета. Я всегда мечтала стать юристом; мы с папой всегда говорили об этом. Когда я сразу после получения диплома бакалавра в первый раз попыталась поступить на юридический факультет, я не показала себя на вступительных экзаменах и потому оставила эту затею. Папа хотел, чтобы я продолжала бороться и пыталась поступить, но я сдалась.

Вскоре после этого папа умер. Ему было всего сорок восемь лет. Во имя его светлой памяти я решила снова попробовать поступить на юридический факультет, но — увы: несмотря на то, что я усиленно готовилась, результаты тестирования были не очень хорошими. Однако я была намерена поступить в любом случае, потому все-таки подала заявку, надеясь на то, что мои университетские достижения затмят неудачные результаты вступительного теста по юридическим дисциплинам.

Через несколько недель после этого мне позвонила подруга и сказала, что ее приняли на юридический факультет того самого университета, куда так надеялась поступить и я! Я была рада за нее, но все же мне стало грустно. Поскольку я не получала никаких извещений — естественно, я решила, что меня не приняли, расплакалась и снова хотела сдаться. Я была так огорчена, подавлена и разбита, что замкнулась в себе.

В ту ночь — этого я никогда не забуду, — когда я спала, моя комната вдруг наполнилась очень ярким светом. Стало настолько светло, что я проснулась. И тогда в самом центре этого свечения я увидела своего отца. Он сказал, что все у меня будет хорошо и что меня обязательно при-

мут на факультет моей мечты. Он добавил, что я непременно закончу университетскую юридическую программу и стану юристом, о чем так долго мечтала.

Я была так рада снова увидеть его! Я хотела, чтобы он остался и поговорил со мной, но он сказал, что пришел только для того, чтобы сообщить мне, что у него все в порядке, что он наблюдает за мной и что все у меня будет хорошо. Я умоляла его не уходить, остаться и просто поговорить со мной. Но он сказал, что ему нужно идти, что его миссия на данный момент выполнена и что он всегда будет рядом со мной.

Через два дня после этого я узнала, что меня все-та- ки приняли на юридический факультет университета! Как папа и обещал, я его с успехом окончила. С тех пор я смогла получить право работать сразу в двух штатах.

Моя история может показаться странной, но я точно знаю, что ко мне являлся мой отец, и я никогда этого не забуду.

Зеленый свет дедушки

История Тэмми Циенкл

В 1987 году, когда я училась на первом курсе государственного университета в Кенте, у моего дедушки Джима, находящегося в то время в госпитале для ветеранов в Кливленде, остановилось сердце. Его реанимировали, но, несмотря на все принятые меры, дедушка из комы не вышел. Он не мог реагировать ни на вербальные, ни на физические стимулы. Лишь аппарат искусственной вентиляции легких поддерживал в нем жизнь. Даже спустя пять дней дедушка все еще не подавал признаков жизни, и врачи констатировали у него клиническую смерть. В связи с этим мы провели семейный совет, на котором решалось, стоит ли подписать документ, дающий позволение отключить дедушку Джима от аппарата искусственного жизнеобеспечения. Все согласились, кроме моего дяди, предложившего подождать еще несколько дней в надежде, что дедушка Джим придет в себя и снова станет таким, каким мы все привыкли его видеть.

После этого семейного собрания я поехала обратно в университет. Было уже довольно поздно, потому машин на дорогах было немного. Всю дорогу я очень злилась на дядю и горевала из-за смерти дедушки, человека, который всегда наполнял мою жизнь позитивом.

Я подъехала к знаку «Стоп» и остановилась на перекрестке, хотя других машин поблизости и не было. Я посмотрела направо от себя и заметила аккуратный газон стоявшего рядом дома. Вдруг возле установленной на газоне поилки для птиц я увидела дух священника. Он был небольшого роста, около ста шестидесяти сантиметров, одетый в старую традиционную рясу и головной убор, похожий на тот, что носят епископы. Казалось, он готовится совершить какой-то ритуал. Крестным знаменем он окидывал окрестности. И чем дольше я на него смотрела — тем отчетливее он виделся.

Затем, по другую сторону поилки, появился мой дедушка Джим. Он был высоким и статным, стоял с большим чувством собственного достоинства — именно таким я его всегда и знала. Он был одет в форменный военно-морской синий китель и белые брюки — такую форму он носил, когда служил на флоте. Лицо его мерцало и излучало покой. Я чувствовала, как он просит нас «отпустить его» — подписать разрешение отключить его от аппарата искусственного жизнеобеспечения. Я ему кивнула, и он улыбнулся мне в ответ. Я взглянула на светофор, оказалось, что уже горел зеленый свет.

Когда я посмотрела в зеркало заднего вида, ни дедушки, ни священника уже не было. ГІо приезде в общежитие я сразу же позвонила маме и рассказала ей о том, что только что произошло. До этого момента я не понимала, почему видела именно священника. Но когда я описала его маме, она рассказала мне, что у дедушки Джима был друг, священнослужитель, который умер десятью годами раньше. Он полностью подходил под мое описание. И это послужило для нее и остальных членов нашей семьи доказательством того, что все, что я видела, было на самом деле.

На следующем семейном совете я всем рассказала о своем видении. Я убедила родственников в том, что дедушка Джим обрел покой и что пришло время нам всем отпустить его. Я также сказала, что дедушка навсегда останется с нами. Наконец, дядя дал свое согласие, и разрешение было подписано. На следующей неделе, в День Благодарения, сердце дедушки Джима остановилось, и он скончался. В течение многих дней после его смерти мне виделись зеленые ауры вокруг каждого света. Как тот зеленый сигнал светофора, который я заметила сразу же после своего видения. Зеленый свет означает «иди» — так может быть, таким образом дедушка говорил мне: «Спасибо за то, что позволшіи мне уйти»?

Сияющая от радости

История Брук Беннетт

Однажды, проснувшись рано утром, я пережила самое запоминающееся событие в своей жизни. Мне явилась моя мать, которая умерла за два года до этого. Ее лицо мерцало, почти сверкало. Одетая в платье, переливавшееся всеми цветами радуги, она улыбалась. Когда мама пришла ко мне, я была в восторге, я была безумно счастлива вновь ее увидеть. Она излучала такую радость, что, казалось, ее можно было потрогать. В благоговейном трепете я стала звать ее: «Мама, мама!» — и слезы радости ручьями потекли по моему лицу. Она ничего не сказала, но это было и не нужно. Ее образ говорил громче любых слов. Это, пожалуй, одно из моих самых счастливых воспоминаний о матери.