-Буду говорить, что это большая тайна, - улыбнулся я, выйдя из положения. Я не хотел посвящать Мари в такие аспекты своего творчества. Хотя, отсутствие вдохновения уже начинало меня беспокоить. Очевидно, она поверила, и наш разговор перетёк в другую плоскость. Однако какую-то недосказанность я ощущал. Возможно, это было связанно с неспособностью Мари иметь детей, возможно и нет. Мне было сложно разобраться, я решил отложить это до своего возвращения.

Я не хотел, чтобы она провожала меня в аэропорт. Это была наша первая разлука, и кому-то, наверное, покажется смешным, но для нас расставание на целую неделю казалось вечностью, которую сложно пережить. Однако, настоять на своём у меня не получилось, и она все-таки поехала меня провожать.

-Ты знаешь, как я тебя люблю? – спросила она с тоской.

-Знаю, - ответил я, и, улыбнувшись, прижал её к себе. Вытерев слезы, она взяла моё лицо в ладони, и я сделал смешную физиономию, а она рассмеялась, и все закончилось поцелуем.

-Твой рейс, - прошептала она, прервавшись.

-Угу, - нехотя пробубнил я, сжимая её в своих объятьях и стараясь запомнить запах тёмного веера её волос, которые водопадом спадали с плеч.

-Пока, - сказала она и, отстранившись, поправила мне галстук и ворот рубашки.

-Пока.

-Как прилетишь, позвони! – услышал я её голос, подходя к месту предъявления билетов на посадку, и, обернувшись, подарил ей воздушный поцелуй, а она, помахав мне, скрылась в бурлящей толпе Нью-Йоркского аэропорта.

                                Издательство, с которым я работал, и на мероприятие, которого я летел, было одним из самых крупных в США. Гостиница находилась недалеко, всего в двух кварталах, от тех места торжеств, первое из которых - юбилей моего издательства, а второе - Международная книжная выставка. Не будучи наивным человеком, я заблаговременно забронировал себе номер ещё до получения приглашения. От обилия именитых лиц и сопровождающих их фаворитов и фавориток пестрило в глазах, а воздух был буквально пропитан надменностью и талантом.

Зайдя в номер, я прилёг, чтобы прийти в себя после перелёта, так как летать я не любил. Повернув, голову я бросил взгляд на телефон и набрал номер сотового Мари.

Долгие гудки, после чего поступило предложение от оператора позвонить позднее, я пожал плечами, вспоминая обычно плотный график Мари, в котором превалировали репетиции, различные тренинги и деловые встречи. Положив телефон обратно на столик, я ещё некоторое время, позволил себе понежиться на кровати, после чего пошёл собираться. До праздничного вечера оставалось чуть меньше двух часов.

Оказавшись на месте, и оценив взглядом многоликость собравшихся гостей, я решил поискать своих благодетелей. Мимо, умело маневрируя в толпе, проплыл официант, я сделал ему знак, и взял коктейль. Весьма неплох, - подумал я, смакуя содержимое, время от времени кивая знакомым лицам.

Пространством владел оживлённый гул. Звенели, с привычным «чин-чином» бокалы, сопровождая мелочные светские церемонии, встречались умные и не очень люди, имели место рукопожатия - почтенные, фамильярные, пренебрежительные.

Милая, с волосами похожими на мокрую солому, девушка, что-то вбивала в голову молодому человеку, похожему на аиста, и тот, ушами цвета спелого помидора, терпеливо её выслушивал.

-И он мне это сказал! Ты представляешь?! Сколько пафоса? Да, что там говорить, сплошной пафос! – твердила одна гламурная дива, своей не менее гламурной подруге.

-Да я сама в шоке, - ответила та. И, сняв с коктейльной соломинки оливку, бросила на меня кокетливый взгляд, который, впрочем, ничего не обещал.

Остановившись возле одного из небольших рекламных щитов, которые не редко размещаются в дорогих, публичных заведениях, я заметил холеное, похожее на бобровую мордочку лицо главного редактора Стива Лоренса. Он был в дорогом смокинге от Silvano Lattanzi и держался с нарочитой важностью. Увидев меня, он протянул мне руку, крайним зрением я заметил, золотой браслет, новеньких швейцарских Maurice Lacroix.