Наблюдатели часто отмечали, что предрассудки в отношении чернокожих в большей мере присущи американскому Югу, нежели Северу. Эти предрассудки часто проявлялись в сильных аттитьюдах, направленных против расовой интеграции.

Например, в 1942 г. только 4% всех южан приветствовали десегрега-цию на транспорте, тогда как среди северян, приветствовавших ее, было 56% [520]. Отчего это происходило? Была ли причиной экономическая конкуренция? Вероятнее всего, нет: в тех южных общинах, где экономическая конкуренция была слабой, уровень предрассудков, направленных против чернокожих, был более высокий по сравнению с северными общинами, где экономическая конкуренция была сильной. Может быть, на Юге люди были авторитарнее, чем на Севере? Тоже нет. Томас Петтигрю [521] провел широкие исследования по Ф-шкале и на Севере и на Юге и обнаружил, что результаты южан и северян почти не отличаются друг от друга. Вдобавок ко всему, хотя на Юге сильнее предубеждение против чернокожих, на том же Юге предубеждение против евреев ниже, чем по стране в целом! Предубежденная личность, по определению, должна быть предубежденной против всех, однако южане не демонстрировали такой ‹всеохватной› предубежденности.

Как же нам тогда объяснить враждебность, испытываемую на Юге по отношению к чернокожим? Возможной причиной могли бы быть события национальной истории: чернокожие были рабами, Гражданская война была развязана из-за проблемы рабства и тому подобные. Эти события вполне могли создать благоприятный климат для возникновения более сильных предрассудков. Но что поддерживает этот климат? Один из возможных ключей к разгадке нам дает наблюдение за некоторыми весьма странными формами расовой сегрегации на Юге. Достаточно будет одного примера: группы шахтеров в небольшом шахтерском городке в Западной Вирджинии. Чернокожие шахтеры и шахтеры-белые создали двойственный образ жизни: когда они находились в шахте, под землей, они являли пример полной и всецелой интеграции, а когда выбирались из забоя, то демонстрировали такую же полную и всецелую сегрегацию. Как объяснить данное противоречие? Ведь если вы действительно ненавидите кого-либо, вам захочется держаться от него подальше. В чем же причина такого тесного общения под землей и его отсутствия на поверхности?

Петтигрю предположил, что объяснить подобные феномены можно конформностью. В описанном выше случае шахтеры-белые, сторонясь своих коллег-чернокожих вне шахты, просто ведут себя конформно по отношению к нормам, существующим в обществе (на поверхности!). Да, созданию предпосылок к появлению сильнейших предрассудков в отношении чернокожих послужили исторические события на Юге, но поддерживает существование этих предрассудков конформность. В действительности Петтигрю убежден: хотя в качестве причин некоторых предрассудков следует учитывать и экономическую конкуренцию, и фрустрацию, и потребности личности, однако большинство случаев предубежденного поведения связано с рабской конформностью в отношении социальных норм.

Но как мы можем быть уверены в том, что ответственность лежит именно на конформности? Один из способов узнать это состоит в определении связи между предрассудками человека и его общей конформностью. Например, исследование напряженности на расовой почве в Южной Африке [522] показало, что индивиды, наиболее склонные к конформному следованию разнообразным социальным нормам, демонстрируют и более высокий уровень предубежденности против чернокожих. Другими словами: если конформисты демонстрируют большую предубежденность, то это можно объяснить тем, что предрассудки окружающих являются просто еще одним источником конформности.

Другой путь определения роли конформности - это посмотреть, что происходит с предрассудками людей после того, как они переезжают в другой район страны. Если конформность является фактором предрассудка, то можно ожидать, что уровень предубежденности должен резко возрасти при переезде людей в районы, где социальные нормы допускают и поощряют проявление предрассудков, и соответственно, он может резко упасть при переезде в районы, где социальные нормы ограничивают проявления предрассудков.

Именно это в точности и происходит. В одном из исследований Жанна Уотсон [523] обнаружила: люди, недавно переехавшие в Нью-Йорк, войдя в контакт в местными жителями, зараженными антисемитизмом, и сами стали большими антисемитами, чем они были раньше. В другом исследовании Петтигрю обнаружил, что южане, поступившие на военную службу и таким образом вошедшие в контакт с менее дискриминационными социальными нормами, стали менее предубежденными в отношении чернокожих.

Давление с целью вызвать конформное поведение может быть относительно неприкрытым (как, например, в эксперименте Эша). В то же время конформность к предрассудкам может возникнуть и из-за отсутствия точных фактов и преобладания вводящей в заблуждение информации. Это может привести людей к усвоению отрицательных аттитьюдов, сформированных слухами.

Примеров такого стереотипизированного поведения достаточно много в мировой литературе. Возьмите ‹Мальтийского еврея› Кристофера Марло или ‹Венецианского купца› Уильяма Шекспира: в обеих пьесах главный персонаж - еврей - изображен как плетущий заговоры, помешанный на деньгах, раболепный трус. Есть искушение предположить, что у Марло и у Шекспира были свои неудачные опыты общения с отвратительными, жадными евреями, послужившие написанию этих горьких и нелестных портретов, если бы не одно ‹но›: евреев изгнали из Англии лет за триста до того, как были написаны обе эти пьесы. Таким образом, единственное, с чем ‹контактировали› Марло и Шекспир, - это существующий веками стереотип! И наиболее трагично то, что произведения двух великих драматургов не только отразили его существование, но и, без сомнения, внесли свой вклад в его укрепление.

Даже случайное столкновение с фанатизмом может оказать воздействие на наши аттитьюды и поведение по отношению к группе, являющейся жертвой предрассудка. Например, исследования продемонстрировали, что простое подслушивание кого-то, кто, говоря о данной группе, пользуется расистским или этническим уничижительным ярлычком, может повысить вероятность того, что мы будем видеть членов данной группы или просто тех, кто с ней связан, в негативном свете.

Так, в одном из экспериментов [524] Шари Киркленд и ее коллеги попросили испытуемых ознакомиться с отчетом о судебном процессе, в котором обвиняемого-белого представлял чернокожий адвокат, чей портрет был приложен к отчету. Во время чтения испытуемый как бы случайно ‹подслушивал› короткий обмен репликами между двумя сообщниками экспериментаторов. Одни испытуемые слышали, как первый из собеседников называл адвоката ‹ниггером›, а другие испытуемые слышали, как тот же собеседник называл адвоката ‹пронырой›; в обоих случаях второй сообщник экспериментаторов выражал согласие с уничижительным мнением первого. Создав такую ситуацию, располагающую к конформности, экспериментаторы затем попросили испытуемых оценить поведение адвоката и обвиняемого. Анализ этих оценок выявил, что те испытуемые, которым довелось подслушать откровенно расистский эпитет в адрес адвоката, оценили его выступление более негативно, чем те, кто также услышал о нем нелицеприятное мнение, которое, однако, не имело ничего общего с его расовой принадлежностью. Более того, обвиняемый-белый получил особенно строгий приговор и крайне негативные оценки как раз от тех испытуемых, которые подслушали реплику о расовой принадлежности адвоката! Последний результат указывает на то, что конформность к предрассудкам может оказывать разрушительное воздействие, выходящее за пределы изначальной цели расизма.

Фанатичные аттитьюды могут быть также намеренно сформированы фанатичным обществом, которое институционально их поддерживает. Например, общество, поддерживающее идею сегрегации людей разной расы силой закона и обычаев, утверждает тем самым идею о том, что одна группа граждан ниже другой.

Вот прямой пример вышесказанному. Пытаясь отыскать причину отрицательных аттитьюдов в отношении чернокожих, один из исследователей [525] провел собеседование с белыми южноафриканцами и обнаружил, что типичный белый житель Южной Африки убежден: огромное большинство преступлений совершается чернокожими. Мнение ошибочное, но как же оно смогло укрепиться? Опрошенные сообщили, что видели очень много осужденных чернокожих, занятых на общественных работах, и не видели ни одного осужденного-белого! Доказывает ли это, что осужденных чернокожих вообще больше, чем белых? Ни в коей мере. На самом деле, закон просто-напросто запрещал использовать заключенных-белых на общественных работах!

Короче говоря, общество смогло создать предрассудки с помощью своих социальных институтов. Да и в нашем собственном обществе хватает подобных примеров: в общественном транспорте чернокожих заставляли садиться на задние сиденья, женщин не допускали в определенные клубы, а евреям создавали препятствия для проживания в первоклассных отелях. Все это факты нашего недавнего исторического прошлого, и они создавали иллюзию того, что представители данных групп неполноценны или неприемлемы.