Теории более высокого порядка (ТВП) включают в себя ряд подходов, недавно представленных несколькими философами. Каждый из них продвигает собственную версию ТВП. Самые известные теоретики ТВП – философы Дэвид Розенталь и Питер Каррутерс (например, см. Carruthers, 2007). У всех теорий ТВП – общее ядро. Здесь мы поговорим об этом ядре, не вдаваясь в подробности разных его описаний.

Теории ТВП гласят, что осознанные ментальные состояния можно объяснить не обращением к их физическим или нейрональным коррелятам. Нужно обратить внимание на отношения между неосознаваемыми психическими репрезентациями. Таким образом, осознаваемые психические состояния возникают из репрезентативных психических состояний, которые не осознаются. Но что такое «репрезентативные психические состояния»? Традиционное определение психических состояний в философии подчеркивает преднамеренность как отличие психического: состояния, в которых есть намеренное содержание о том, что находится за пределами личности , либо описание , либо направленность , либо они репрезентируют нечто, существующее во внешнем мире, – все это психические состояния. Также в когнитивной психологии есть традиционная идея в отношении разума (mind): он состоит из репрезентативных состояний. Но не все репрезентативные психические состояния являются осознаваемыми, – в нашем разуме есть репрезентации и информация о внешних стимулах, которые не осознаются. Такие состояния и называются неосознаваемыми психическими состояниями.

Сознание возникает во взаимодействии между состоянием более низкого порядка и состоянием более высокого порядка, к примеру, когда мы думаем (мысли более высокого порядка) о состоянии более низкого порядка. Например, чистое ощущение боли – это состояние более низкого порядка. Оно входит в сознание, только если мы о нем думаем, – то есть если у нас возникает мысль более высокого порядка («мне больно»). В противном случае ощущение боли остается неосознаваемым состоянием.

Мысли более высокого порядка, о которых говорят авторы этих теорий, похоже, тесно связаны с тем, что мы назвали «рефлексивным сознанием». Таким образом, основную идею ТВП можно сформулировать с помощью более знакомой нам терминологии: согласно теориям ТВП, содержание феноменального сознания является неосознаваемым до тех пор, пока оно не будет рассматриваться в качестве объекта нисходящих механизмов внимания и рефлексивного сознания, которые отбирают, называют, осмысляют его и интроспективно сообщают о нем. Содержание сознания в теориях ТВП, таким образом, идентично содержанию когнитивной формы сознания (рефлексивного сознания или доступа к сознанию): это содержание, которое осмысляется и может быть выражено вербально.

Основная проблема теорий ТВП состоит в том, что они отрицают наличие сознания у тех существ, которые не могут формулировать мысли более высокого порядка (то есть не обладают рефлексивным сознанием). Следовательно, младенцы и животные – это не имеющие сознания зомби, ведь у них нет механизмов, позволяющих перенести психическое состояние в сознание. Но что тогда происходит в разуме таких существ? Согласно некоторым версиям ТВП, младенцы и животные могут, не осознавая этого , испытывать боль, видеть цвета, ощущать запахи и т. д., но такие состояния не вызывают у них никаких чувств , в их сознании нет ничего феноменального, потому что они не обладают сознанием. Согласно другим версиям этих теорий, младенцы и животные не чувствуют боли, не видят цветов и не ощущают запахов, даже неосознанно. Боюсь, что ни одна из этих идей не кажется особенно убедительной.

В некоторых версиях ТВП считается, что состояние более высокого порядка больше похоже на перцептивное, чем на мысленное, состояние. Таким образом, состояния более высокого порядка как бы воспринимают состояния более низкого порядка (это восприятие более высокого порядка, или ВВП). Сознание – это внутреннее восприятие того, что происходит в нашем собственном разуме. (Кстати, Зигмунд Фрейд поддерживал подобную идею сознания как внутреннего перцептивного механизма). Кроме того, некоторые версии теорий ТВП утверждают: чтобы состояния более низкого порядка вошли в сознание, о них не нужно фактически думать или фактически их воспринимать – достаточно самой возможности воспринимать их или думать о них (то есть достаточно того, чтобы они были в принципе доступны для состояний более высокого порядка, хотя этот доступ необязательно должен иметь место прямо сейчас).

Если сформулировать эту идею в нашей терминологии, сознание состоит из того содержания основного феноменального сознания, которое потенциально доступно для рефлексивного сознания. Это оставляет некоторое пространство для осознаваемого переживания также и вне текущего объема внимания, на периферии сознания. Однако, в конечном счете, осознаваемое состояние при этом возникает из рефлексивного сознания: из мыслей и понятий, которые (потенциально) применимы к содержанию феноменального сознания. Существа, не обладающие такой способностью, лишены сознания.

Кроме того, содержание феноменального сознания, о котором невозможно помыслить и рассказать (например, образы сновидений, не оставляющие ясных воспоминаний, автоматические реакции, которые исчезают до того, как мы успеем обратить на них внимание), вообще не считаются осознаваемым состоянием. Но это не кажется убедительным. Способны мы вспомнить и рассказать о том, что нам снилось или нет, мы не можем определять через обратную причинную обусловленность во времени, включало ли сновидение феноменальное переживание в момент, когда оно происходило!

Теории ТВП приобрели большую популярность среди философов. Возникла целая «индустрия», создающая разные версии ТВП (кажется, почти у каждого философа, изучающего сознание, есть своя любимая версия ТВП). Но эти теории не оказывают особого влияния на эмпирические исследования сознания. Основные положения этих теорий, возможно, слишком тесно связаны с философскими понятиями и терминами, а их связь с нейрональными и когнитивными механизмами, интересующими ученых‑эмпириков, остается неясной. Также сложно определить, можно ли вообще проверить эти теории эмпирически.

По духу эти теории близки к эмпирическим теориям сознания как доступа (access‑consciousness) (мы обсудим их в главе 11), приравнивающим содержание сознания к содержанию внимания, рабочей памяти и к тому, что можно выразить словами. В обоих случаях чистое феноменальное сознание отрицается, а рефлексивное сознание считается базовой формой сознания. Как мы увидим, когда будем говорить об эмпирических теориях, основная проблема состоит в том, чтобы определить, какая нейрональная активность и какое информационное содержание сопутствуют субъективному переживанию, а какие – нет, и являются ли они предпосылкой для когнитивного доступа, рефлексии и рабочей памяти или возникают уже после того, как активировались эти когнитивные функции более высокого порядка.