Американский философ Джон Сирл горячо выступает против вышеупомянутых элиминативных или бихевиористских теорий, где сознание считается чем‑то объективным или исключительно поведенческим и тем самым категорически отрицается и устраняется. Джон Сирл – философ, его карьера началась в 60‑х го дах. Тогда он работал в области философии языка. Он приобрел широкую известность благодаря горячей критике искусственного интеллекта и когнитивной психологии. Именно он в 80‑х годах предложил знаменитый «аргумент китайской комнаты»[10].

Тогда он утверждал, что компьютерная метафора разума ошибочна: цифровые компьютеры и человеческий разум отличаются фундаментальным образом, ведь компьютеры не могут даже в принципе понять ни одного из тех символов, которые они обрабатывают, тогда как для человеческого разума понимание смысла (семантики) языка – часть биологической природы. Компьютер может подражать внешним проявлениям поведения человека – его можно запрограммировать так, что он распечатает слова: «Конечно, я понимаю, что вы говорите!». Но такие внешние проявления не доказывают, что создают их некие внутренние разумные процессы. А когда те же самые слова произносит человек, мы уверены: он понимает, что они означают.

В начале 90‑х годов Сирл обратился к проблеме сознания. В своей довольно известной книге «Новое открытие разума » (The rediscovery of the mind ) (1992) Сирл сформулировал подход к сознанию, который назвал «биологическим натурализмом». Согласно этому подходу, сознание – это биологический феномен, продукт сложной деятельности мозга. Все феномены сознания – это динамичные свойства нейронных систем. Сознание – результат нейробиологических процессов и реализует себя в структурах мозга. Однако феномены сознания обладают уникальной функцией субъективности, или онтологией «от первого лица», невозможной для объективных нейрофизиологических феноменов. Поэтому сознание невозможно свести просто к объективной деятельности мозга.

Теория сознания Сирла является в основном философской, а не эмпирической, но он считает, что эмпирические науки абсолютно необходимы для решения проблемы сознания. Как только основные философские вопросы будут прояснены, нейробиологи должны проявить инициативу в этом проекте, а философам лучше уступить им дорогу! Таким образом, Сирл видит свою задачу в том, чтобы с самого начала просто прояснить основные философские проблемы и тем самым помочь ученым‑эмпирикам избежать элементарных философских ошибок в своей работе.

Для Сирла «сознание» – почти то же самое, что мы называем «феноменальным сознанием»: внутреннее переживание «из первых рук», свидетельство нашего собственного существования, состоящего из субъективных состояний, квалиа. В отличие от Деннетта Сирл считает, что «квалиа» и «сознание» сводятся к одному и тому же (тогда как Деннетт отрицает квалиа и определяет сознание в других терминах). Трудно точно определить, что такое «сознание», поэтому Сирл выбирает однозначные свидетельства его существования.

Его излюбленный пример – заявление о том, что сознание состоит из тех состояний осознанности или восприимчивости, возникающих, когда мы просыпаемся утром от сна, лишенного сновидений, и бодрствуем до тех пор, пока не заснем, не умрем или каким‑то еще образом не окажемся в бессознательном состоянии. Это звучит так, как будто Сирл идентифицирует «сознание» с «бодрствованием», но он признает, что сновидения также обладают своеобразным сознанием, хотя и не таким, как в бодрствовании.

Сирл считает, что феномен, который должна объяснить теория сознания, – это единая , качественная субъективность. Сознание является единым или целостным в том смысле, что содержание сознания всегда встроено в целостное поле, где каждый отдельный фрагмент сознания, скажем боль в ноге, красный свет светофора, запах дыма, звук церковного колокола, связаны друг с другом и формируют «моментальный снимок» целостного переживания.

Сирл критикует то, что называет теориями строительных блоков сознания, предполагающими, что фрагменты квалиа сначала каким‑то образом возникают в мозге, изолированно друг от друга, и только потом связываются или объединяются друг с другом, как будто сознание постепенно «строится» из небольших фрагментов – отдельных качеств. Он считает, что осознаваемое переживание может возникнуть только в общем, целостном поле, где его фрагменты всегда связаны с любыми текущими субъективными качествами в сознании одного и того же человека; нет изолированных квалиа, которые бы существовали независимо друг от друга. Поэтому искать объяснение сознания – значит искать нейрональный механизм общего поля сознания. Сирл назвал свою теорию общей теорией поля сознания.

Хотя в этом контексте сам Сирл не обращается к истории исследований сознания, очевидно, что его общая теория поля очень близка к холистическим теориям, выдвинутых гештальт‑психологами в конце 1920‑х годов. А теории строительных блоков, которые он критикует, напоминают об атомистическом подходе к объяснению сознания Титченера, возникшем в начале XX века. Позже эти теории, названные структурализмом, подверглись критике со стороны гештальт‑психологов. Кстати, в современных исследованиях сознания есть как минимум одна очевидная теория строительных блоков: это теория микросознания Семира Зеки, о которой мы поговорим в главе 11.

В отличие от Деннетта Сирл относится к феноменальному сознанию серьезно, как к самому важному элементу, требующему объяснения (а не устранения). Сирл утверждает, что мы знаем на уровне фактов, что процессы, происходящие в мозге, вызывают состояния сознания; но мы до сих пор не знаем или не понимаем, как именно это происходит. Критикуя Сирла, можно указать, что на уровне фактов нам известно лишь одно – что феномены сознания существуют и тесно коррелируют с нейрональной активностью мозга. Но корреляции – это очень слабые отношения, которые ничего не говорят нам о природе тех вещей, которые между собой коррелируют. Возможно, с активностью мозга могут коррелировать даже переживания бестелесного духа. Кроме того, причинно‑следственные связи между процессами, происходящими в мозге, и феноменами сознания очень трудно установить объективно, ведь сами по себе феномены сознания невозможно наблюдать, измерить или выявить объективно.

Еще один недостаток позиции Сирла – то, что его идея причинной обусловленности противоречит общепринятым взглядам, ведь он расценивает иерархические микро‑макро‑отношения между элементами более низкого и более высокого уровня системы как причинно‑следственные связи. Согласно такому подходу, миллионы микроскопических молекул воды «создают» макроскопическую, видимую круглую форму капли воды. Но обычно причинная обусловленность – это отношения, в которых те или иные объекты взаимодействуют друг с другом в течение некоторого времени. Можно сказать, что капля воды, упавшая на меня сверху, создала темное влажное пятно на моей рубашке, потому что этот процесс включал в себя последовательность взаимодействующих событий и объектов, где капля упала мне на рубашку и впиталась тканью. Но рассматривая отношения между формой капли и молекулами, проще было бы сказать, что молекулы создают форму, а не являются ее причиной. Микро‑макро‑отношения являются образующими, а не причинными.

Биологический натурализм Сирла интересно формулирует проблему мозга‑сознания, но не решает ее окончательно. Сирлу не удается представить никаких убедительных доказательств того, что деятельность мозга действительно создает сознание, а не просто коррелирует с ним. Ему также не удается объяснить, каким образом можно было бы эмпирически выяснить, как именно мозг создает сознание. А до тех пор, пока это нам неизвестно, проблема сознания остается нерешенной.