Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

 

 

Тур по Европе: картина, поражающая воображение • Завоевание Греции • Мальта и некоторые возможности Интернета • Как мы удивляли Киркорова • Я крушу стереотипы на глазах изумленных болгар • Ливни на Кипре • Секрет победы

 

Представьте себе, что вы едете в Европу — впервые, без турагента и вовсе не на отдых. За пару недель вам нужно объездить десяток стран, дать десяток концертов, после которых провести несколько десятков интервью, а владеете вы только русским и английским. И далеко не везде вас встречают бодрым знанием этих интернациональных языков...

Да еще вообразите, что вам предстоит защищать интересы России. И если хоть в одном из многочисленных городов на пути следования вы допустите оплошность, пострадает репутация вашей Родины. Назавтра все газеты напишу, мол, приезжали русские, обнажались и уехали...

 

_{ЕВРОВИДЕНИЕ-2006}

 

Я опускаю многие нюансы, потому что сложить эту картину в натуральную величину нам все равно не удастся.

Здесь нужно мышление гения-баталиста — Лев Толстой нужен, это его масштаб. Но я, как вы могли убедиться, — не он, и пишу гораздо хуже. Так что попытаюсь передать вам хотя бы сотую часть впечатлений, полученных нашей небольшой командой в организованном Филиппом Киркоровым туре по странам-участницам «Евровидения-2006».

Особую остроту ситуации придавало то, что я впервые попал на конкурс настолько высокого уровня один, без администратора или продюсера. Яна поехать не смогла — тогда она была еще замужем и не решилась ослушаться мужа. В поездку мы отправились с пиар-менеджером Борей Хлудневым (Димы Бушуева, как помните, с нами уже не было). Нам предстояло посетить 10 стран: Грецию, Мальту, Кипр, Израиль, Болгарию, Украину, Белоруссию, Латвию, Бельгию и Испанию.

В Греции меня чуть не разорвали на сувениры — настолько воодушевленно принимала нас тамошняя публика. Во многих европейских чартах «Never let you go» тут же подскочила на 5 — 6-е места, хотя и раньше занимала не такое уж плохое 11-е. Песня настолько понравилась грекам, что ее распевали на улицах. Это было очень трогательно, потому что греки говорят по-английски с акцентом, причем своеобразным, греческим. Так они нас и приветствовали:

— О! Билян! Нева лет ю ге!

Это можно было услышать как от молодежи, так и от представителей старшего поколения.

Греция была устроителем конкурса, и не только болела за своих участников, но и активно интересовалась чужими. Количество данных мной интервью в этой стране потрясало воображение. Меня показали по Первому национальному каналу, телеканалу «Старс», опубликовали материалы в большинстве центральных изданий... Словом, мы уехали оттуда, твердо веря, что греческие телезрители будут голосовать только за нас.

— Ну, как все проходит? — звонил Боре Артур Гаспарян, освещавший все события «Евровидения».

— Отлично, отлично! — отвечали мы и в красках описывали восторженную реакцию слушателей.

Следующей страной стала Мальта. Мы прибыли туда, несколько выбившись из графика, что, впрочем, только подогрело интерес публики. Любопытной находкой с нашей стороны стало использование Интернета для продвижения своих материалов: с помощью крупнейшего мальтийского провайдера многие электронные СМИ тут же поставили «Never let you go» в горячую ротацию на первых страницах. Напоминаю, что это было больше пяти лет назад, и в России пиар посредством сети еще не приобрел сегодняшних масштабов.

Боря Хлуднев заметно нервничал. Для него эта поездка была не только первой служебной — она вообще была его первой заграничной поездкой. Нагрузка оказалась колоссальной — ему нужно было не только заниматься всеми организационными вопросами, которые кроме него могла оперативно решить лишь Яна, но и постоянно находиться в контакте с прессой. А пресса, сами понимаете, разговаривала только на английском, который у Бори в то время был еще не совсем «флюент».

Да, это был новый уровень, и нам пришлось учиться всему на ходу. Хорошо, что Филипп Киркоров специально для оперативных вопросов приставил к нам своего администратора. Тот бронировал гостиницы, стыковал рейсы и помогал еще в огромном количестве мелочей, разбираясь с которыми можно было сломать голову.

Мы отчетливо понимали, что этот промо-тур, кроме его сиюминутной цели, — еще и прекрасный шанс наладить отношения с зарубежными коллегами. Поскольку после «Евровидения», чем бы оно ни закончилось, я вполне мог поехать в любую из этих стран с гастролями.

 

_{КРИТ. В НОМЕРЕ У ФИЛИППА}

 

Борис Хлуднев, бывший пиар-менеджер Димы:

Я тогда первый раз выехал за границу. Мне нужно было переводить интервью, решать вопросы с людьми, которые говорят по-английски, а не по-русски. И я не мог признаться в том, что у меня такой стресс. Я каждый день приходил вечером, ложился на пол и лежал без сил — сказывались огромное напряжение и ответственность. Да еще Дима мне постоянно напоминал: «Ты не представляешь, какая ответственность!» Я все время боялся, что где-нибудь недоработаю, ведь для всех я был в первую очередь профи.

Зато могу сказать, что каждая поездка была успешна, нас полюбили. Два молодых парня, оба симпатичные, общительные, открытые — мы со всеми прекрасно контачили, русская душа нараспашку. У Димы стали появляться местные фан-клубы, нам писали: ребята, вы такие интересные, было бы неплохо встретиться. Никаких скандалов, ничего такого. Только за кулисами мы иногда давали волю эмоциям — бывало, что ссорились от усталости. Потом мирились...

 

Принимали нас удивительно тепло. Слух о дружелюбных русских очень быстро распространился среди стран участниц, и везде, где бы мы ни появились, от нас ждали только позитива. А уж мы старались не подкачать.

А еще, куда бы мы ни приехали, нас инспектировала наша «святая троица» — Филипп Бедросович, Артур Гаспарян и Яна. Каждый звонил и задавал один и тот же вопрос:

— Ну как???

— Как, как... отлично! Великолепно, здорово! Спасибо вам огромное! — орали мы в трубку на два голоса.

— Что, серьезно все хорошо? — не верил Киркоров.— А как публика принимает?

— Публика супер!!!

— М-да...— задумчиво говорил Филипп Бедросович.— Очень хорошо, очень хорошо... Я рад.

Дело в том, что в прошлый раз, когда Киркоров организовывал промо-тур, по Европе колесила его подопечная Анжелика Агурбаш, белорусская певица. Принимали ее хорошо, но восторженных отзывов о поездке не поступало. Каждая из стран-участниц была намерена болеть исключительно за своего претендента и переубедить публику не удавалось. Филипп Бедросович, провожая нас в тур, напутствовал примерно так:

— Завоевать симпатии участников сложно, но можно. — Поэтому его удивление было вполне резонно. В Болгарии наступило долгожданное облегчение — у нас появилась помощница по имени Виктория. Она числилась среди организаторов промо-тура с принимающей стороны и отнеслась к нам настолько тепло, что вызвалась сопровождать во всех местных мероприятиях.

А таких было немало. Начиная с одного из крупнейших болгарских ток-шоу, на которое нас устроил Киркоров, и заканчивая многочисленными интервью, кои мы давали болгарским изданиям. Виктория дала нам исчерпывающую информацию об этом ток-шоу, так что мы приехали на съемочную площадку подготовленными. С твердым намерением ломать стереотипы на глазах у всей страны. Многие ожидали увидеть приезжую знаменитость в неком звездном антураже, с измененным славой лицом... и не увидели. Потому что я шутил, смеялся и в целом вел себя непосредственно. Болгарскую публику мы сразили именно своей простотой и дружелюбием.

Когда я спел «Never let you go», что было предусмотрено программой шоу, зрители устроили мне овацию. Они кричали, свистели, бросали букеты и вызывали на бис.

Филипп Бедросович позвонил сразу по окончании передачи:

— Ну что? Как прошло шоу, как выступили?

— Филипп, вы просто гений! — закричал Боря в трубку.— Вы так здорово все организовали, спасибо большое!

— В смысле? — поинтересовался Киркоров прежним недоверчивым тоном.

— Нас так любят, нам так аплодировали — продолжал захлебываться Хлуднев. — Вы нам так помогли! Вы и Вика!

— Ты что, серьезно?

— Да, да! Спасибо!

Только он повесил трубку, как настал черед Артура Гаспаряна, ибо он был в курсе всего происходящего.

— ...И что, никаких скандалов? — допытывался Гаспарян, которому непременно нужно было добыть из нас что-нибудь остренькое.

— Никаких, абсолютно никаких! — честно отвечал Борис.— Журналисты шлют смс-ки с благодарностями за интервью!

 

 

Похоже, подобный прием сам по себе был сенсацией. Впрочем, с точки зрения новостей всем было бы намного проще, если бы в поездке нас как-нибудь обозвали или что-нибудь у нас украли. Не исключено, что Яна в Москве стала для нас ментальным громоотводом, принявшим на себя все отпущенные команде проблемы. Лично у нее тогда происходили не самые веселые события, о которых она рассказывала, чуть ли не плача. Увы, я ничем не мог ей помочь. Зато она делала все от нее зависящее, координируя наши перемещения дистанционно.

Последним пунктом нашей программы стал Кипр. Мероприятия, приуроченные к «Евровидению», там проходили под эгидой совместного российско-кипрского фестиваля. Уникальность действа заключалась в том, что оно собрало более 20 тысяч зрителей. Среди участников хватало как местных, так и российских знаменитостей; были представители бизнес-структур. А я стал единственным конкурсантом «Евровидения», приглашенным на фестиваль в качестве гостя.

Вот тут-то нас и настигли происшествия, без которых и поездка не поездка.

Начнем с того, что в солнечном Лимасоле в день концерта шел проливной дождь. И все сорок минут моего выступления люди мокли, но аплодировали. И никто не ушел со стадиона!..

Затем мы переместились в Никосию, чтобы выступить на концерте, посвященном проводам киприотской участницы Аннет Артани. Ливень застиг нас и там. Но на этот раз он повредил электропроводку.

Едва я допел первую песню, как погас свет и пропал звук. Под свист и крики публики электричество восстановили. И только я попытался продолжить, как ток снова пропал. Это кто-то из зрителей перелез через ограждение и случайно сорвал кабель. Но местная полиция быстро образумила сорвавшихся с катушек поклонников. Тем временем Хлуднев за сценой метался в поисках ремонтников. В итоге мы починили кабель собственными силами, а я спел-таки «Never Let You Go», ради которой мы и приехали.

В Грецию мы с Борей возвращались с таким настроем, будто уже победили. Усталые, но счастливые. Мы сделали самое главное для победы — завоевали любовь той публики, ради которой и проводится конкурс. Купить  симпатии масс невозможно — только добиться.

 

 

Глава 23

ТАЛАНТЫ И ПОКЛОННИКИ

 

 

Энергия зала • Цветы, блинчики и другие признаки успеха • Давайте без фанатизма! • Случаи с поклонниками • Конец экспромтам • Без вины виноватый, или случай с Уитни Хьюстон

 

Все самые светлые моменты моей карьеры связаны с моими слушателями и с теми людьми, которые верят в меня точно так же, как я сам. Это придает сил, говорю безо всякого пафоса. Мне действительно есть, за что благодарить тех, кто встречается на моем пути.

Взаимоотношения артиста и поклонников — это таинство, тонкая материя, к которой я отношусь очень трепетно. Некоторые из моих почитателей следуют за мной из города в город и являются на все мои концерты. Выходить на сцену и видеть знакомые лица — это невероятно. Я каждой клеткой своего тела чувствую это электричество — энергию зала; и я, в свою очередь, посылаю в зал собственные эмоции. Происходит мощный обмен, и под конец концерта у меня не остается ни капли сил для себя. Сбросить все, чтобы потом наполниться снова... Это фантастика.

 

 

_{ТАРЕЛКИ «МУЗ-ТВ»}

 

Я стараюсь поддерживать знакомство с теми, кому нравится моя музыка. Многие из них встречают меня в аэропортах с цветами, заботятся обо мне — угощают домашней едой, специально пекут пироги и блинчики с вареньем и сгущенкой, дарят игрушки... Всего не перечислить. Мои слушатели постоянно на связи. Они отслеживают все публикации в сети, сообщают о них в офис, помогают в работе моего интернет-сайта.

Благодаря голосованию тех, кто любит мое творчество, я неоднократно получал премии Муз-ТВ и MTV. Мне иногда кажется, что у меня одна огромная семья величиной в полстраны. И всем нужно уделить внимание, что не под силу смертному человеку. Но хотя бы улыбку... Друзья, поверьте, я стараюсь!.. К слову, на момент окончания этой главы мы завершили конкурс видеоклипов на мои песни — он проводился среди фан-клубов из разных городов. Ребята, вы супер!

Мне приятно, что люди, познакомившиеся на основе общего интереса к моему творчеству, находят и другие точки соприкосновения. Во всех моих клубах царит теплая атмосфера, в чем-то даже домашняя, что умиляет меня до слез.

Мы с удовольствием поддерживаем эту связь — устраиваем конкурсы, розыгрыши, дарим подарки. А сами активисты фан-клубов помогают организовывать благотворительные акции для детских домов, больниц... Некоторые поклонники находят в клубах свою любовь и создают семьи. Так моя музыка укрепляет связи между людьми, способствует приросту населения и миру во всем мире!.. Вот написал фразу в шутливом тоне, перечитал — и понял, что это правда...

Я люблю вас, друзья! Не выразить словами, как я вам благодарен! И все, что я делаю, — это для вас!

 

***

 

Я всегда рад, когда в моей жизни появляются новые люди. Значит, я не закрыт для простого человеческого общения. Но я все время настороже и предвкушаю подвох. Наверное, это плохо. Хотя все равно на всех не хватит ни времени, ни сил.

У всякого популярного артиста — и я не исключение — есть как поклонники, так и недоброжелатели. Это нормально — кому-то мое творчество нравится, кому-то нет. Но если с недоброжелателями все в целом понятно — они как правило, не скрывают своего негативного отношения, — то как быть с теми поклонниками, которые... э-э... несколько преувеличивают мою роль в их жизни?

Как быть с теми, для кого я центр вселенной и пуп земли, фетиш, манок, путеводная звезда? Именно такие поклонники — назову их для ясности фанатами —  чаще всего караулят меня под окнами моей квартиры, забрасывают непристойными смс-ками, а кто-то просто звонит и молчит в трубку. Зачастую — ночью. А я пытаюсь продрать глаза и сообразить, кто это и что ему от меня нужно.

Если же человек подает голос и все же делится какими-то впечатлениями, то я обычно с пониманием отношусь к его желанию побеседовать с артистом, которого он совсем недавно видел на концерте. Мы обмениваемся фразами, я стараюсь подбодрить и сказать что-нибудь приятное.

Но бывает, что люди начинают фантазировать на тему моего к ним отношения: мимолетный взгляд, улыбка, дружеское похлопывание по плечу — и вот уже воображение рисует им целый любовный роман с сомнениями, терзаниями, разлукой и интригами недоброжелателей.

А я часто не знаю, как на это реагировать. Вот что бы вы делали, если бы абсолютно незнакомые люди мысленно проживали отдельную от вас историю, в которой вы были бы центральным персонажем, а потом бы выяснялось, что вы стали причиной чьей-то душевной травмы? Или даже жизненной трагедии?.. Меня всегда огорчают такие вещи. Прежде всего потому, что круг моих близких людей известен — я не скрываю своих привязанностей. И стараюсь быть честным по отношению к девушкам, с которыми когда-либо встречался, по отношению к моим друзьям и коллегам, и могу, не стесняясь, назвать их всех поименно. Появление в моей жизни взявшихся из ниоткуда личностей полностью исключено.

 

_{ПРЕМИЯ RUSSIA MUSIC AWARDS}

 

Катя Арну, певица, сокурсница и друг Димы:

Когда ты видишь человека, он тебе либо нравится, либо нет. Ты ничего не можешь поделать с этим отношением, оно формируется непроизвольно. И ты обычно чувствуешь и отношение людей к тебе.

У творческих личностей более тонкая интуиция. Они улавливают вибрации, которые идут от человека. Поэтому когда Дима звонит, а у меня в голове что-то свое и я чего-то не хочу, он сразу же понимает, что меня невозможно перенастроить на какую-то другую волну. Это нельзя не почувствовать.

Я его тоже чувствую, порой по голосу ощущаю, что с ним и как он там. Когда человека хорошо знаешь много лет, не составляет большого труда понять, что происходит. Даже по тому, как он ходит, водит машину, еще что-то делает. если Дима устал, он даже автомобиль ведет очень медленно. Был случай, когда мы ехали с концерта со скоростью чуть ли не 20 километров в час, по правой полосе. Спустя какое-то время нас остановил патруль ДПС — вроде бы аварийных огней нет, машина едет медленно, все это выглядит подозрительно. Нас узнали, проверили документы, поинтересовались, не случилось ли чего — может быть, машина сломана? Дима ответил, что все в порядке, просто он с концерта, а поскольку очень устал, то хотелось бы комфортно и никому не мешая доехать до дома. Словом, в ДПС к нам отнеслись доброжелательно, вошли в положение.

 

Время, когда моя известность только начала расти, в этом смысле было самым сложным в моей биографии. Многие вдруг вспомнили, что были со мной знакомы, где-то видели, что-то слышали. Вы даже не представляете, сколько электронных писем я получал, сколько раз мне приходилось менять номер телефона... Было все: и признания, и угрозы, и душераздирающие истории.

Один раз мне нужно было очень рано вставать, чтобы куда-то лететь. А мне в четыре утра стала звонить какая-то девушка, явно не в себе. Она не переставала звонить, и мне даже пришлось сказать, что еще немного, и я вызову милицию. Утром же я обнаружил под дверью огромнейшее письмо.

Тогда я еще не отдавал себе отчета в масштабе своей популярности — и в том, насколько все это обязывает. Мне было лишь двадцать с небольшим, я был охоч до всего нового, наивен и открыт всему миру. Это сейчас я понимаю, кто и как ко мне настроен... и как мне в связи с этим следить за своей безопасностью.

Я понимаю, что популярность ко многому обязывает. И что на публике — то есть в любом месте вне дома — я себе не принадлежу. Каждый раз, выезжая куда-то, я должен предвидеть, что любой человек может заинтересоваться моей персоной, пожелать знакомства — и я должен реагировать максимально корректно. Нужно быть к этому готовым. Я осознал, что незапланированные поездки и тому подобные экспромты лучше исключить.

Словом, с тех пор мы стараемся устраивать прогулки в проверенных или безлюдных местах.

И все-таки приятных моментов намного больше. Пусть в жизни стало меньше свободы передвижения, зато у меня есть самое главное: я могу сказать и спеть то, что я хочу, огромному числу людей. И я знаю, что они услышат и оценят.

 

***

 

Конечно, к сожалению, в концертной деятельности случаются и неприятности. Иногда их отголоски настигают тебя сквозь время...

Если бы я только мог представить, что старуха Шапокляк отчасти была права, говоря: «Кто людям помогает, тот тратит время зря»! Есть люди, которые в принципе не способны оценить помощь. Они однозначно считают доброту глупостью и протянутую им руку помощи откусывают по локоть. Бог им судья! Одна из таких неприятных историй приключилась 9 декабря 2009 года в СК»Олимпийский» на концерте Уитни Хьюстон.

Певицу в Москву решили привезти некто господин Агапов и его помощница Полина Гусакова. Моему менеджеру за три дня до ее выступления позвонили и сказали, что есть возможность познакомиться с Уитни Хьюстон, если я выступлю у нее на концерте в качестве специального гостя, хотя моего имении не будет на афишах. Мои мечты унесли меня далеко! Я уже грезил тем, что возможно продолжение истории, что мы впоследствии споем дуэтом... Я уже говорил ранее, как велико мое преклонение перед Уитни Хьюстон. Конечно, я сразу согласился!

Единственным условием моего благотворительного выступления было знакомство с самой Хьюстон перед началом концерта. Любой поклонник мечтает об этом!

Но Уитни не приехала вовремя, и организаторы довольно грубо начали требовать, чтобы я вышел на сцену. Я не мог понять, зачем мне это делать, если они не выполнили нашу — такую необременительную! — договоренность. Зачем мне идти развлекать публику, которая ждет отнюдь не меня. Одно дело, когда сама певица говорит, что у нее на концерте гость, и он исполнит две-три песни. И совершенно другое, когда тот, кого не ждут, выходит на сцену сам! За это и помидором из зрительного зала не долго получить по голове!

Пока мои помощники пытались что-то выяснить у Агапова и Гусаковой, я узнал, что в зале находятся очень достойные и уважаемые мною (да и всей страной!) люди, и принял решение выйти на сцену — исключительно из уважения к публике, которая к тому моменту уже минут сорок пребывала в совершенно темном зале. Как потом рассказывали очевидцы, Филипп Киркоров, тоже пришедший послушать звезду, даже прилег вздремнуть на креслах!

Каково же было мое изумление, когда меня на сцену не пустили! Если сначала Полина Гусакова практически гнала меня на сцену, то через час бросилась чуть ли не грудью защищать сцену от меня! В это же время бой с охраной «Олимпийского» держал наш звукорежиссер Юра. Боролись за нашу аппаратуру, которую снимали со сцены. Юра проиграл, и в итоге аппаратуру убрали! Никто ничего не понимал: ни зрители, ни я, ни менеджмент Хьюстон, ни мои помощники.

И лишь в мае 2011-го благодаря одной из тех, кто был очевидцем неприятной ситуации, мне удалось понять, что же на самом деле произошло.

Марина Чавушян, представитель Компании «Kultura PR»:

Моя компания способствовала заключению контракта между Уитни Хьюстон и компанией российского промоутера Андрея Агапова о ее выступлении в «Олимпийском». За три дня до концерта в Москве менеджмент певицы утвердил кандидатуру Димы в качестве артиста, работающего на разогреве. Господин Агапов тогда выразил недовольство решением певицы, но ему пришлось утвердить выбор менеджмента. Дима и Уитни должны были встретиться на площадке днем, во время репетиции. Дима Билан со своей командой приехал вовремя. Он репетировал очень тщательно, потому что хотел произвести на певицу и зрителей сильное впечатление.  

Ко времени начала концерта Дима начал беспокоиться, сможет ли он пообщаться с Уитни Хьюстон. Он звонил помощнице Агапова Полине, но женщина просто нагрубила ему. Дима понял, что у Уитни возникли непредвиденные проблемы, и он принял решение срочно выйти на сцену, чтобы занять публику своим выступлением. Но Полина Гусакова приказала убрать всю технику Димы Билана со сцены. Руководители «Олимпийского» сами звонили Агапову с просьбой открыть сцену для певца. Но господин Агапов не хотел этого делать ни под каким предлогом! Ведь единственным оправданием задержки начала огромного мероприятия стало поведение Димы Билана, по его словам, «капризного» и зарвавшегося молодого парня»! Диме не оставалось ничего, как уехать с площадки.

Уитни Хьюстон приехала много позже, чем должна была, провела еще час в своей гримерной, прежде чем вышла на сцену.  

 

Оказалось, это я был виноват в том, что семнадцать тысяч человек сидели в темном зале полтора часа!

Не устаю поражаться способности некоторых людей сваливать с больной головы на здоровую свою некомпетентность, неорганизованность, нежелание нести ответственность за свои действия или бездействия! Не знаю, воздастся ли по заслугам таким людям, не мне судить...

 

 

Глава 24

МИР, ДРУЖБА, АМЕРИКА

 

 

Наша культурная экспансия: вперед, на Запад! • Работа с неким продюсером • Сложный выбор из трех американских гигантов • Иностранный консультант • Конфуз на таможне • Белое солнце Майами • Что я делал в клубе • Честный таксист... с ума сойти! — В доме одного из самых пафосных продюсеров мира • Подробности работы с Тимбалэндом • Культовая студия «De Village» • Творческие альянсы • «Number One Fan»: песня, обреченная на успех

 

Налетав несколько десятков тысяч километров с гастролями, я понял, что наш мир очень мал. По сути, это микрокосмос, где все взаимосвязано и ничего не существует отдельно от окружающей среды.

В России многие традиционно грезят Америкой или Европой — будто это на другой планете. Мол, там течет жизнь иного порядка. Но это точно такие же страны, со своими традициями, людьми и проблемами. И их жители стремятся к тому же счастью для себя и своих близких. А потому архиважно поддерживать добрые отношения между целыми государствами — и у популярного человека есть такие возможности...

На этой высокой ноте меня обычно одергивают: да на Западе и так полно музыкантов, куда ты лезешь, только русских там и не хватало...

А вот не хватало и не хватает. Когда «железный занавес» рухнул, у нас появилась долгожданная возможность путешествовать, беспрепятственно знакомиться с другими культурами, а главное — работать с лучшими западными музыкантами и продюсерами, учиться, делиться опытом с коллегами, пользоваться новыми технологиями. Благодаря этим связям россияне, наконец, увидели воочию таких мировых звезд, как Мадонна, Ла Тойя Джексон, Анастейша, Уитни Хьюстон, Стинг... И этот процесс культурной интеграции будет лишь набирать обороты, дорогие мои человеки. В мировых чартах в последнее время появляется все больше и больше русских имен...

Я отчетливо осознаю себя российским певцом. Я не пытаюсь уехать на Запад со своей историей, чтобы делать что-то лично для себя. Да зачем? Я, напротив, работаю на расширение наших культурных границ, поддерживаю высокий статус и престиж России, от лица которой имею честь выступать. Мне это доставляет глубокое моральное удовлетворение. И кстати, позволяет поддерживать высокий творческий уровень. Держать марку.

Итак, после «Евровидения-2006», когда вся Европа дружно распевала «Never Let you go», стало очевидным, что есть хорошие шансы продвинуть мою музыку на Запад. Пора было записывать международный альбом. По завершении «Евровидения» мы с Яной завязали множество полезных знакомств, и у нас, наконец, появились финансовые возможности, чтобы воспользоваться этими связями.

Чуть позже нам удалось привлечь к сотрудничеству менеджмент группы «Тату» — с их бесценными связями и опытом. Таким вот образом в нашу с Яной жизнь вошла Саша Титянко, девушка, которая позиционировала себя как международный продюсер. До нас она работала не только с «Тату», но и с другими известными артистами. Саша отлично знала нюансы западных пиар-кампаний и конъюнктуру тамошнего рынка, ориентировалась в музыкальном материале как рыба в воде и была знакома с руководством многих известных звукозаписывающих студий. В 2006-м она как раз вернулась из Лондона, где прожила несколько лет, и захотела окунуться в работу с каким-то новым для нее артистом.

Мы поставили себе очень высокие планки, сразу же заглянув в мировые чарты, где в то время почти безраздельно властвовали артисты американского продюсера Тимбалэнда. И нас очень интересовал сам этот известный деятель. Еще одной кандидатурой на сотрудничество был Will.l.Am, продюсер американской хип-хоп команды «Black Еуеd Peas». И наконец, завершал эту тройку колоритный хип-хоп продюсер Скотт Сторч, также продвинувший множество звезд.

У нас имелись выходы на всех троих. Важным было понять, кто из них нам ближе по духу и по стилю — и, конечно, кому из них я интересен как артист.

 

_{С ГРУППОЙ THE BLACK ЕУЕD PEAS}

 

Но в нашей истории случился разворот на 180 градусов. Мы сами в нем повинны — тем, что выбрали продюсера не из упомянутой «золотой тройки». Работа с выбранным человеком продлилась до церемонии награждения ЕМА. Именно тогда мы поняли, что это не наш вариант; пришлось распрощаться.

Зато нам удалось познакомиться с одним из музыкальных издателей Дэннисом Инглсби, обладателем прав на некоторое количество хитов известных артистов, таких как Уитни Хьюстон, «Pussicat Dolls», Крэйг Дэвид... Инглсби был хорошо знаком с некоторыми российскими звездами. Дэннис, имевший непререкаемый авторитет в музыкальном мире, согласился стать нашим международным консультантом. Он и помог организовать первую встречу — со Скоттом Сторчем, хип-хоп локомотивом американского шоу-бизнеса.

 

***

 

Сразу же после «World Music Award» мы всей командой вылетели на промо-тур в США — Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, затем Майами и Чикаго. Параллельно нас ожидали переговоры сперва со Скоттом Сторчем, затем, возможно, с Тимбалэндом. Оба продюсера проживали в городах, где мы давали концерты. Дэннис Инглсби любезно согласился нас сопровождать на правах консультанта. Без него в тот период нам было б сложнее, все же у американского шоу-бизнеса своя специфика...

Вы, наверное, заметили, что, несмотря на имеющиеся у нас возможности, весь этот период мы вели себя отнюдь не самоуверенно. Каждый шаг мы обсуждали со специалистами, которые знали западную кухню как свои пять пальцев. Словом, мы были прилежными учениками, которые хотели бы сделать первые шаги по незнакомой территории...

Итак, Майами. Когда мы вышли из аэропорта, я выпучил глаза. Передо мной был невиданный город-курорт, основное впечатление от которого — солнце !!! Звезда ослепительного бриллиантового цвета изливалась на улицы. Свет пронизывал тело сквозь одежду, так что я сам себе казался прозрачным. Белизна зданий резала глаза. Хотелось с ходу рвануть куда-нибудь на безграничный песчаный пляж Майами-бич... где в тот приезд нам так и не удалось побывать.

В первый же вечер мы отправились гулять по городу. А остановились мы в районе Арт-Деко, напичканном ночными клубами и прочими курортными точками. Взяв такси и попросив таксиста устроить нам мини-экскурсию, мы покатались по району, вышли где-то на освещенной площади и решили посетить первый попавшийся клуб.

Мы немного потанцевали, пообщались с местной публикой, после чего решили выйти на свежий воздух. Мне хотелось позвонить по мобильному и обменяться парой фраз с кем-нибудь из домашних. Сунув руку в карман, я обнаружил пустоту. Дорогой телефон, подаренный мне на день рождения Оксаной Лаврентьевой за несколько недель до этого, исчез.

— Ты не в курсе, я брал с собой мобилу? — обратился я к Яне, которая выглядела несколько ошалевшей после всей этой пестрой и блестящей бутафории.

— Что?.. А! Брал, я помню, ты говорил по телефону, когда мы ехали в такси...

— А куда я его сунул, ты не помнишь?

— Нет, не помню... Мне кажется, нигде, кроме такси, ты его выронить не мог...

Мы вернулись в гостиницу и стали названивать в службу такси Майами, пытаясь выяснить, не забывал ли кто-нибудь из пассажиров дорогущий мобильник на заднем сиденье. Пока телефон разыскивали, Яна набрала мой номер — хотя никто не верил, что это хороший метод поиска. Каково же было наше удивление, когда в ответ раздался усталый голос того самого таксиста:

— Yes! See your phone...[7]

Таксист, оказывается, уже часа два катался в надежде, что к нему обратятся владельцы данного эксклюзива. Через пятнадцать минут он примчался в отель и привез мне пропажу, получив в благодарность стодолларовую купюру.

— Надо же, честные люди! — восхитилась Яна.— А я думала, что все...

Таким было наше знакомство с удивительным городом Майами.

У Саши Титянко в этом городе проживали друзья — выходцы из бывших союзных республик, бизнесмены, вращающиеся в кругах шоу-бизнеса и знакомые со всей рэперской тусовкой. В том числе с такими персонажами, как, например, Снуп Дог.

Они и помогли нам познакомиться с мистером Сторчем, который тогда был одной из самых одиозных фигур западного шоу-бизнеса. Говорят, что у Скотта Сторча есть русские корни — то ли бабушка, то ли дедушка из России. Сам Сторч вырос в Канаде, затем перебрался в США и сделал головокружительную карьеру.

Это один из самых пафосных — в современном значении этого слова — продюсеров того времени. Его основная идея в том, чтобы всеми силами поддерживать звездный имидж. Вспомните всех этих рэперов в дутом золоте и с алмазными якорями на шеях, купающихся в зеленых купюрах... И вы будете вынуждены признать, что это — работает.

Перещеголять Сторча под силу только таким монстрам, как Фарел Вильямс или Кэнни Вест. Страсть Сторча — автомобили, и у него одна из самых дорогих коллекций авто в мировом шоу-бизнесе: здесь и раритетные машины, и Бугатти по миллиону долларов, и старинные роллс-ройсы, «фантомы», «бентли»... А еще какие-то фантастические коллекционные модели, собранные в единственном экземпляре.

Особняк Сторча был также одним из самых дорогих в Майами. Когда мы прибыли на встречу с ним, то попали в настоящий парадиз. Громадный бассейн с голубой водой, фонтаны у парадного входа, охранники-афроамериканцы в черных костюмах, черных очках и зеркально начищенные ботинках — эдакие «Men in black»... [8]

— Hi, guys! What's up?[9] — приветствовал нас мистер Сторч, встречая на крыльце, к которому вела необъятная мраморная лестница молочно-белого цвета.

Мы вежливо поздоровались в ответ. После пары фраз о том о сем Сторч устроил нам экскурсию по своему шикарному дому, не забывая в красках рассказывать, что и где у него находится — хозяин был очень горд своим жилищем. И там действительно было на что посмотреть. Дом был оформлен в классическом стиле, в бежево-коричневых тонах — высоченные потолки, хрустальные люстры, полы с инкрустациями. Мы восхищались и цокали языками, а хозяин явно был доволен произведенным впечатлением.

Установив таким образом непринужденную атмосферу, мы принялись обсуждать возможности нашего сотрудничества.

— Вы знаете, ребята, — сообщил Сторч. — Я пока не уверен, как все пройдет. Давайте пробовать...

Пробовать, то есть встретиться на студии и что-то записать.

Когда мы вышли от Сторча, потрясенные и задумчивые, Яна спросила:

— Ну, что скажешь?

На нее эта встреча тоже произвела неизгладимое впечатление.

— Уф, даже не знаю, — пожал я плечами. — Вроде бы все удачно прошло... Но что-то мне подсказывает, что это немного не наш вариант, ты не находишь?

Яна усмехнулась:

— Давай дождемся завтрашнего дня.

В Майами у нас было запланировано несколько концертов, которые, к слову, прошли с невероятным аншлагом. Мы все равно должны были задержаться здесь на несколько дней, поэтому было время, чтобы записать пробник и понять насколько удачно мы можем сработаться со Сторчем.

Для тех, кто из моего рассказа вывел для себя, будто мы придирчиво выбирали продюсеров, фыркали и отклоняли претендентов, поясню. Сначала продюсер должен сам заинтересоваться в артисте. Особенно если он профессионал уровня Сторча. Процесс становления работы продюсера с артистом весьма тонок и деликатен. И мистер Скотт Сторч в этом случае делал нелегкий выбор, ибо его специализация — рэп-артисты и в исключительных случаях R'n'B - исполнители. Так или иначе, у Скотта весьма своеобразный стиль. Подходит ли нам эта музыка, насколько органично она впишется в мое мироощущение, имидж — все это нам только предстояло выяснить.

Мы сделали несколько пробных композиций и глубоко задумались.

 

***

 

Параллельно мы вели переговоры с Тимбалэндом. Его команда куда более живо отреагировала на наш запрос после чего мы решили встретиться с ним лично. От Тимбалэнда мы получили на прослушивание несколько демо-записей новых песен. Приятно удивило, что композиции, которые нам прислали, были свежие, еще никем не исполненные. И вдвойне порадовало то, что по стилю эти песни лично мне очень понравились.

Поблагодарив Скотта Сторча за уделенное время и внимание, мы отправились к Тимбалэнду в Лос-Анджелес записать несколько новых песен. В те дни в Лос-Анджелесе проходила церемония награждения «Грэмми». Нас пригласили на preparty, где мы быстро все обсудили. И прямо на месте приняли воистину судьбоносное решение: подписать контракт с командой Тимбалэнда.

...Важный нюанс при работе с американским слушателем: песня на английском должна быть исполнена без малейшего акцента.  Чуть что-то не то — и все пропало, можно ставить крест на всем альбоме. Американцы и без того воспринимают иностранцев настороженно.

Принимая решение раскручивать российского артиста Тимбалэнд это прекрасно понимал. Поэтому произношению было уделено повышенное внимание: американский продюсер «закрепил» за мной свою главную творческую единицу — композитора и отличного мелодиста Джима Бинса. Джим записывал на студии вокалы всем, кто поступал под патронаж Тимбалэнда. Параллельно я обложил себя педагогами по вокалу, в числе которых был и знаменитый Сэд Рикс.

Кстати говоря, в то время я был приглашен спеть в очень необычном хоре с самим Элом Джерро! Со всего мира съехались пятьдесят самых известных джазовых музыкантов, чтобы исполнить так называемый «гимн мира». Дирижировал все тот же Рикс.

Но вернемся к нашим репетициям. Помимо педагогов по вокалу были еще фониатры и специалисты по имиджу, которые занимались как моим произношением, так и улучшением моего вокала и внешнего вида.

 

_{С ТИМБАЛЭНДОМ}

 

Мы по нескольку раз перепевали каждую композицию каждый фрагмент, добиваясь, чтобы ни одно слово не резало слух американцев. Отрабатывали новые стили, боролись за совершенно новое звучание, смещая его в сторону американизированного R'n'B.

Высочайший профи Бинс оказался очень приятным человеком. Мы сразу нашли с ним общий язык и в итоге на столько спелись, что почти подружились.

Мы записывались на студии «De Village» в Лос-Анджелесе. А это — историческое место. Там царит раскованная, творческая и даже почти домашняя атмосфера — в отличие от многих студий звукозаписи. «De Village» ранее была коммуной хиппи, и здесь в свое время жили и творили легендарные «Beatles». Студия тогда ничем не напоминала нынешнюю — раньше на этом месте был небольшой дом почти безо всяких удобств. Музыканты проживали в составе общины и здесь же записывались в кустарных условиях. Затем студия «De Village» стала культовой, и было достроено несколько этажей. На каждом из них сейчас стоит великолепное студийное оборудование, на котором работают только суперпрофессионалы.

Сегодня на «De Village» записываются только мегазвезды. Очередь на запись довольно длинная, артисты бронируют себе студию на продолжительный срок, приезжают и живут здесь месяцами. Например, в тот момент, когда мы готовили свой материал, в соседней комнате записывалась Джанет Джексон — она арендовала студию на месяц. Для нас же сделали исключение — Тимбалэнд был настолько во мне заинтересован, что организовал запись вне очереди.

Вторую песню мы делали с композитором Райаном Теддером из «One Republic». Райан подробно расспросил меня о том, что происходит в моей жизни, что важно, а что не очень, как я ощущаю себя в плане личных отношений, кто мои друзья, каковы особенности этой дружбы... На основании наших бесед Райан буквально за час выдавал музыку, которая невероятным образом совпадала с моим мироощущением, отражала то, что я действительно чувствовал, описывала события моей жизни. Райан меня по-настоящему потряс. Ему удалось передать то, что не было высказано словами. Подобные творческие альянсы — большая удача. Примерно та же ситуации была с Джимом — ему удалось выразить это в музыке все то, что было у меня на душе.

Неудивительно, что после всего этого стало ясно, что сотрудничество будет фантастически успешным. И контракт был, наконец, заключен!

В Лос-Анджелесе мы работали лишь из-за церемонии «Грэмми». Команда Тимбалэнда почти вся из Филадельфии, там же находится его главная база — студия, семья... Возможно, это особенность населения той местности, но люди Тимбалэнда оказались весьма простыми в общении — внимательными, неторопливыми, при этом в каждом была особая творческая глубина. То, что они делали — совсем не поверхностно. Хотя и рождается порой спонтанно, будто из ниоткуда. Песни возникали сами и никто не выдавливал из себя слова и аккорды. Для этих людей музыка тоже была призванием и жизнью. Вероятно, именно поэтому мы были так очарованы друг другом. Я ведь точно так же мог сорваться на студию чуть ли не ночью — просто потому, что в голове появился интересный музыкальный фрагмент, и нельзя терять этот момент вдохновения.

Именно так и родилась «Number One Fan». Произошло это однажды вечером, когда мы все сидели на студии, спокойно наигрывая разнообразные мелодии. Ко мне приехала из Нью-Йорка моя любимая — Лена Кулецкая. Она принимала живейшее участие в наших экспериментах, как зритель оценивая все то, что звучало в комнате.

Джим как-то притих и вдруг начал напевать:

— And I'm your number one fa-а-an, baby, I'm your number one fun...

Я так думаю, что он все это время наблюдал за мной и Леной — и...

Мы все вскочили с дивана, на котором до этого вполне мирно сидели, и принялись от радости прыгать чуть ли не до потолка. Надо же, какая удача! Это то, что надо! Сразу стало ясно, что это тот самый хит, которого мы так давно ждали; песня, обреченная на успех. Мгновенно врезается в память, заставляет пританцовывать... Из тех, которые постоянно прокручиваешь в голове и непроизвольно напеваешь.

Мы записали эту вещь всего за пару дней. После чего отправились на премию World Music Award» в Лондон. Там же мы запланировали снять клип.

В Америке я понял еще одно: мелочей в нашей работе не бывает. Важно все: одежда, обувь, прическа. Это и называется профессионализмом. Я люблю экспериментировать с образом, со стилем. Но конечно к тридцати годам у меня появились и любимые брэнды. Из косметических, кстати, наибольшее предпочтение отдаю Clarins. Со всеми перелетами, недосыпами, сбитым ритмом достаточно трудно держать «лицо», во всех смыслах. Кожа, мне кажется, вообще показатель не только физического здоровья, но и духовного равновесия. Мой личный хит-парад из всех многочисленных средств мужской линии Clarins следующий: Reves d'Homme — любимая сыворотка, которая мгновенно восстанавливает кожу за ночь, утром — как новенький; моделирующий Гель для Области Живота - Abdo Fermete — упругий живот реальная необходимость для артиста; Defatigant Visage — средство против стресса, которое я люблю брать с собой в поездки. Очень удобно, как бы за день не «убегался», вечером сияю и лучусь). Сейчас рассказываю про Clarins вам, дорогие читатели, а до этого уже поделился с мамой. Я искренне считаю, что женщина прекрасна в любом возрасте, но какая-то помощь все равно не повредит. Маме больше всего нравится линия Capital Lumiere. Ну а для девушек у Clarins вообще масса всего интересного. В общем, Clarins forever!

 

 

Глава 25

ВЕРА, НАДЕЖДА, ЕВРОВИДЕНИЕ

 

 

Фирменное чутье Джимми Айвена • Встреча с патриархом американского шоу • Руди Перез и латиноамериканский вариант Билана • Баллада на испанском и ее последствия • Остается только верить... • Рождение «Believe»

 

Мы с продакшном Тимбалэнда записали почти половину англоязычного альбома, когда настала пора демонстрировать материал американским звукозаписывающим лейблам. В частности, у нас были хорошие контакты с лейблом «Universal Music» и его подразделением «Interscope», которое специализировалось на нестандартных артистах, в том числе иностранных.

Исполнительный продюсер и руководитель компании «Interscope» Джимми Айвен — человек с уникальным чутьем. Про него ходят легенды: считается, что Айвен способен выхватить из массы музыкантов именно того, кто впоследствии станет мегазвездой. Поэтому он и взялся за такую непростую задачу, как продвижение иностранных артистов в США. А это ведь более рискованное и затратное мероприятие, чем раскрутка местных. Среди его подопечных российская «Тату», немецкий «Rammstein», немецкий же «Tokio Hotel», финский «Rasmus»...

 

_{С ТОМОМ ФОРДОМ И ЮЛИАНОЙ КРЫЛОВОЙ}

 

После знакомства с моими записями Джимми Айвен был очень взволнован. Он не скрывал своих чувств и выложил все начистоту: фирменный нюх подсказал Айвену, что альбом очень перспективный, а я могу стать популярным среди американской публики.

Вопрос сотрудничества должен был решиться в присутствии главы «Universal Music» Дуга Морриса. Это своего рода патриарх американского шоу-бизнеса. Уже тогда ему было за семьдесят, но Моррис был полон молодого задора и сам вел многие переговоры. Ради беседы с нами он специально приехал в Лос-Анджелес. И это при том, что Дуг Моррис лично разговаривает только с мегазвездами Америки!.. Прослушав мои материалы и посмотрев лондонский клип на песню «Number One Fan», Моррис вынес вердикт:

— Давайте работать!

И поверьте, слова от такого человека — не на ветер.

Важным условием сотрудничества стал пункт о том, что я должен был длительное время находиться в Лос-Анджелесе — минимум по несколько месяцев в году. Это было необходимо, чтобы контактировать с прессой, записывать новый материал, устраивать гастрольные туры и концерты. В США никто не будет ждать, пока артист освободится от других дел — если его нет в пределах досягаемости, о нем забывают. Это очень динамичная культура, к которой необходимо приспосабливаться.

Все это немного не укладывалось в мои планы, поскольку в конце 2007-го уже было решено, что я участвую в «Евровидении-2008». Необходимо было готовиться и, как следствие, проводить время и в России, и в Европе.

Еще один важный момент — это стратегия продвижения меня как артиста. Дело в том, что моя внешность, как вы знаете, по типу ближе к жителям Востока. Такой диснеевский Аладдин российской эстрады. Это дает удивительный эффект: во многих странах я чем-то напоминаю местных жителей; я везде свой. В Испании — точь-в-точь испанец, в Италии — итальянец, в Мексике — мексиканец... В Майами ко мне часто подходили знакомиться и заговаривали при этом на испанском.

— Hola! Que tal?[10] — Меня принимали за латиноамериканца. А я в то время даже не мог найти достойного ответа.

Подметив эту мою особенность, Джимми Айвен предложил необычный ход: начать работать со странами Латинской Америки. А затем, раскрутившись там, делать упор на США.

В этом был и коммерческий смысл. Американский музыкальный рынок имеет характерную особенность: больше всего пластинок продается именно в южноамериканских странах. Тамошние жители меньше доверяют Интернету, они предпочитают слушать то, что можно подержать в руках (это я о дисках). А потому многие американские звезды — например Бейонс и Кристина Агилера — сразу после записи англоязычного альбома летят в Лос-Анджелес или Майами записывать те же треки на испанском. Ибо североамериканцы скачивают все из Сети...

Для записи испанской версии альбома руководители «Interscope» пригласили поработать со мной продюсера и композитора Руди Переза. Этот обладатель нескольких «Grammy» — номер один в мире в области продвижения испаноязычных артистов. Он занимался раскруткой Мэрайи Кэрри, Нелли Фуртадо, Хулио и Энрике Иглесиасов, той же Кристины Агилеры... Короче, на его совести популярность всех звезд западной эстрады в испаноязычном мире.

Для работы над испанским альбомом мы переехали в Майами, где у Руди Переза была своя огромная студия на берегу океана. Там (я имею в виду город) и жил этот удивительный человек.

Выходец с Кубы, он, как и многие успешные деятели шоу-бизнеса, обладал незаурядными человеческими качествами. Очень спокойный и доброжелательный, прекрасный семьянин, отец троих детей... Знаменитость, которую совершенно не испортили известность и богатство. Он был человеком философского склада ума, и в перерывах между записью материала мы много разговаривали — о жизни, об успехе, о профессиях музыканта и продюсера.

Меня также потрясло, что Перез, как и я, интуитивно понимал и использовал те законы жизни, которые только-только становятся известны широким массам. Я говорю о методиках позитивной психологии. Сам Перез был наглядной иллюстрацией к тому, насколько велика сила мечты. Когда Руди было двадцать лет и он начинал свою карьеру на студии звукозаписи, то все, что он делал, — это подавал кофе музыкантам и режиссерам. Но он верил, что однажды станет работать с мировыми знаменитостями совсем в ином качестве. Войдет в число самых преуспевающих людей в мире. Когда он проговорился об этом в студии, над ним грубо посмеялись и снисходительно одернули:

— Ну, молодец, отличная сказка! А теперь принеси-ка кофейку...

Руди перестал откровенничать с окружающими, но мечту свою не бросил.

В итоге Руди Перез стал тем, кем и хотел быть. А о тех циничных скептиках давно ничего не слышно...

Итак, запись с Руди Перезом проходила на удивление гладко. Приятным открытием стало то, что благодаря хорошему слуху я пел по-испански без акцента. Руди был очень доволен.

Близился отбор на «Евровидение-2008». Я объяснил Перезу ситуацию. Мы с Яной долго ему рассказывали, что представляет собой этот конкурс, как он проходит, каковы его условия. О «Евровидении» и Перез, и Айвен, конечно, слышали. Но никто из американских артистов никогда в нем не участвовал. Оно и понятно.

Однако Руди пошел нам навстречу и вызвался помочь в подборе песни для конкурса. Как вариант была предложена «Porque aun te amo» — красивая баллада о любви, которая мне и самому нравилась. По вокальному диапазону она вполне подходила. Кроме того, это было бы очень оригинально — исполнить песню на испанском.

Я пока еще базировался в Майами и периодически курсировал по Америке с концертами и интервью. Яна тем временем находилась в Москве, где занималась организационными мероприятиями, связанными с отбором на «Евровидение». Она объявила, что песня у нас уже есть; чтобы продемонстрировать демо-запись «Porque aun te amo» широкой публике, Яна отправилась в Русскую службу новостей. По сути, это было обычное интервью, в котором Яна анонсировала мою конкурсную композицию.

Сейчас уже очевидно, что она сделала это в очень удачный момент. Если бы мы показали песню непосредственно на отборочном туре, нас бы просто дисквалифицировали. И поезд «Евровидения» ушел бы навсегда.

Но меня спасло именно это интервью Яны. Как только демо-версия прозвучала в эфире, недремлющие поклонники и журналисты тут же доложили: композиция уже исполнялась ранее. «Porque aun te amo» пел Лучано Перейро, весьма популярный в странах Латинской Америки. Мы этого не знали. Все-таки в мире невероятное количество музыки, и всю переслушать невозможно. К тому же,мы и не подозревали, что на Западе это нормальная практика: правообладатель песни волен предложить ее любому исполнителю. С ней может годами выступать один певец, затем ее передадут другому... В этом есть смысл, ведь музыка вечна.

Но по правилам «Евровидения» конкурсная вещь должна быть новой и ранее не исполнявшейся. Руди об этом не знал, он хотел как лучше.

В момент озвучивания «Porque aun te amo» на Русской службе новостей я с Сашей Титянко находился в самолете, который летел в Майами. Я не чуял подвоха и был в хорошем настроении. Если не брать в расчет сопутствующих событий,[11] а судить лишь по открывающимся передо мной перспективам, то это был один из самых успешных периодов моей творческой деятельности.

Звонок Яны застал меня врасплох. И я не сразу уловил смысл ее слов:

— Дима, ты представляешь, эта песня не новая, — сообщила она убитым голосом. — Я только что ставила ее в эфир, и мне тут же сообщили... Это скандал...

Я повесил трубку и почувствовал, как земля уходит у меня из-под ног. И то, что я был в самолете, тут ни при чем.

— Что-то не так? — спросила Саша.

— Все не так, — буркнул я, мигом представив себе, что  сейчас творится у меня на родине. — Подожди, не спрашивай, я пока не могу разговаривать.

В первые секунды в моей душе бушевала досада и желание что-то срочно предпринять; затем все сковал предательский холод: все кончено, это провал.

До отборочного тура оставалось три дня. Только три дня... Или целых три дня?.. Как бы мы ни оценивали этот запас времени, его однозначно нужно было использовать. Яне удалось договориться о том, что песня будет срочно заменена на другую, и организаторы отборочного тура — Первый канал — согласились подождать.

А в это время в Майами я, в состоянии легкой паники, пытался выправить ситуацию и перекроить график работы. Мы с Сашей бросились к Тимбалэнду — к счастью, он со всей командой находился в Майами. Со стороны это, должно быть, выглядело еще тем нахальством: мы попросили этого титана отложить все дела, потому что у нас проблемы. Сбивчиво объяснили ситуацию и, что самое удивительное, Тимбалэнд пошел нам навстречу, не сомневаясь ни секунды.

Коротко описав суть нашего ЧП Руди Перезу, мы попросили у него тайм-аут и перекочевали к Тимбалэнду на студию.

— Ну и о чем речь? — спросил Джим Бинс, как только мы переступили порог студии.

Мы в очередной раз погрузились в объяснения о «Евровидении» и о том, почему нам так важно на него попасть. И почему нам срочно нужна свежая, еще никем не исполненная песня. Да не просто песня, а хит.

— Да-а, это задачка... — сказал Джим и замолчал минут на десять. Он просто сидел в кресле, углубившись в свои мысли.

— Слушай, я, конечно, писал разные песни, — сказал Бинс, будто не заметив этого перерыва, — но пойми, что хиты в срочном порядке не придумывают... А знаешь что? — вдруг оживился он. — Давай сейчас немного отвлечемся. Просто посидим и поговорим об этом. Вот ты знаешь, какая именно песня нужна, о чем она должна быть?

— Знаю ли я? .. — сказал я сокрушенно. Немного подумал и продолжил: — Пожалуй, знаю. Сейчас эта песня может быть только о вере. Потому что в нашей ситуации можно лишь надеяться на лучшее и не опускать руки. Если бы я не верил в успех даже в такие провальные моменты, я бы давно сломался...

— О'кей, — кивнул Джим. — Я тебя понимаю...

Он очень нервничал. Возможно, Джим переживал происходящее даже острее, чем я сам. Ведь я давно привык к внештатным ситуациям в моей жизни. А Бинс жил в более размеренном и уравновешенном мире, где подобная работа планируется заранее и выполняется по графику равными долями. Совсем без форс-мажоров не обходится, но и они обычно учтены планом...

Мы проговорили всю ночь. Говорили о многом. О преодолении препятствий и себя. О целях, ради которых пробиваешь лбом любые препоны. О том, что такое победа и благодаря чему человек может считаться победителем уже на пути к ней. Обсуждали силу настоящей веры в себя и чудесные превращения, которые происходили с людьми, желающими добиться успеха... За этими разговорами я узнал Джима Бинса с совершенно иной стороны. Я и раньше понимал, насколько велик его творческий потенциал, но теперь я увидел, что Джим не просто профессионал, он еще и хороший друг... Это было ценнейшим открытием.

Ближе к утру песня будто выкристаллизовалась из воздуха... Мы с Джимом сидели рядом за клавиатурой и наигрывали в четыре руки. Джим напевал, я подхватывал. Нам очень захотелось донести до людей нечто, что способно вселить в их сердца подлинную веру в успех. Это было отчаянное усилие, помноженное на мольбу — мощный выплеск эмоций, когда хочется крикнуть на весь мир: «Я буду жить, что бы ни случилось!!!! I will survive!»:

 

Even when the thunder and storm begins  

I'll be standing strong like а tree in the wind... [12]

 

В этот момент я представлял себя на сцене «Евровидения», слышал овации публики и верил в то, что все получится.

...Через два дня «Believe» была в Москве, и демо-запись появилась на официальном сайте «Евровидение-Россия».

 

Глава 26

НАГРАДА ДЛЯ ПОБЕДИТЕЛЯ

 

 

Мой круг почета • После конференции • Гонка продолжается! • Встреча в Москве • О том, как мне звонил президент • «Live с Биланом»: наш безумный график • Самый страшный полет в моей жизни • Все, что вы хотели знать о моем дуэте с Нелли Фуртадо

 

В этой книге я уже сравнивал себя с марафонским бегуном, которому нужно пересечь последнюю черту, — и тогда все изменится. Чертой было «Евровидение», помните? А теперь — немного о том, что произошло непосредственно после финиширования в 2008 году.

После преодоления этой колоссальной по сложности дистанции мои силы были на излете. Взмыленный и счастливый, я, образно выражаясь, хотел лишь плюхнуться на газон физиономией вниз и лежать так вечность, чувствуя, как ветерок овевает раскаленную кожу, а усталость медленно уходит в землю... Но мне не дали. Есть такая изуверская традиция — круг почета. Мой круг в честь победы должен был равняться значительной части пройденной дистанции. И бежать его нужно было сразу. Срочно. Сейчас!!! Удар ботинком под ребра — вставай, проклятьем заклейменный!.. триумфатор, так тебя разэдак!..

Итак, мы всей командой уползли с заключительной пресс-конференции «Евровидения-2008», обливаясь потом и слезами, еле волоча ноги от усталости и передвигаясь на последних ресурсах организмов. Вернуться в номер — и спать, спать!.. А затем — самолетом в Москву, праздновать победу...

И в этот момент к нам подошел один из организаторов конкурса. Он сердечно нас поздравил и с любезной улыбкой протянул стопку бумаг:

— Я принес вам договора вот подпишите пожалуйста здесь, здесь и здесь...

— А что это за... такое?

Мы все — я, Яна, Женя Плющенко, Эдвин Мартон, Саша, Катя и Юля — не сговариваясь, повели носами в сторону документов.

— Это ваш приз! — сказал любезный джентльмен и широко улыбнулся. — Послезавтра вы отправляетесь в небольшой концертный тур по девяти странам...

Я охнул.

— Как?! Еще один тур?..

— Ну как же, — вкрадчиво напомнил нам представитель Европейского вещательного союза. — Это было описано в условиях конкурса, их все получили...

— Ах, да, да, конечно...

Забрав документы в номер, мы, вместо того чтобы спать или хотя бы собираться на самолет, полночи изучали условия концертного тура, который предлагали организаторы «Евровидения». Список впечатлял. За неделю мы должны были прокатиться по европейским странам по очень плотному графику — полдня-день на страну — и дать несколько десятков интервью местным журналистам.

 

НЕ НАДО ПАРИТЬСЯ, НАДО ПИАРИТЬСЯ!  

 

Полгода мы гнались за победой — сначала отборочный тур, затем полуфинал и финал конкурса — и вот... Преодолев все препоны, мы жутко хотели расслабиться. Отдых был необходим — хотя бы чуть-чуть... Но оказывается, все еще не закончилось и закончится не скоро...

А впрочем... В конце концов, какая самая большая награда для артиста? Правильно, еще больше публики. Потому я, наверное, сгущаю краски. Ведь по большому счету, несмотря на усталость, я был рад представившейся возможности еще раз проехать по Европе с концертами. Это действительно круг почета, просто его объявили слегка неожиданно. Когда все мы были уже не в форме.

— Ну, Дима, это хорошая реклама, почему нет? — увещевала Яна в тон моим мыслям. — Завтра передохнем немного, соберемся с силами и все сделаем, да?..

Передохнуть не удалось. Москвичи и все, кто болел за нас на конкурсе, хотели лицезреть своих кумиров — и достойно нас поздравить. В аэропорту нас встретил кортеж, который прислал за нами президент, и вплоть до самого вечера мы отвечали на звонки, электронные письма и телеграммы; давали блиц-интервью и комментарии.

...Кстати, не могу обойти вниманием то, что Дмитрий Анатольевич Медведев лично дозвонился до нас, когда результату конкурса стали очевидны. Разговор с президент длился всего несколько минут — да и то я лишь слушал и благодарил за поздравления. В состоянии некоторого выпадения из реальности я прижимал к уху мобильный, а знакомый голос говорил из динамика о том, что весь народ нашей страны мною гордится, что я оправдал доверие и надежды... Я должным образом усвоил слова президента лишь через год, выступая на «Евровидении» в Москве. Лишь тогда я полностью осознал, что проведение этого грандиозного шоу в столице моей родины, в том числе, и моя заслуга. Но об этом я еще расскажу...

С утра 16 мая за нами прилетел небольшой частный джет. Нас набралось 16. Я, Саша Титянко, Эдвин Мартон (Женя с Яной лететь с нами не могли), охранник, кое-кто из музыкантов и ребята из MTV-Россия, которые снимали «Live с Биланом». Без представителей телеканала никак нельзя было обойтись, поскольку они освещали все происходящее в прямом эфире, а шоу обещало быть уникальным. Попутно я давал комментарии в кадре.

О-о, по сравнению с этим туром «Евровидение» показалось нам сказочной прогулкой! День начинался следующим образом. В 6:35 утра — интервью, затем еще одно интервью в 6:45, потом еще... И так, с интервалом в 10 — 15 минут, мы «прогонялись» по всем изданиям, которые хотели опубликовать наши высказывания. Страны и города менялись в таком же темпе. Утром — интервью на радио во Франции, днем — выступление в Бельгии, а вечером вылет в Лондон. Поскольку времени было в обрез, то многочисленные чемоданы, которые мы везли с собой, так и не были разобраны. И когда требовалось что-то из вещей, мы рылись в багаже, и если не находили... то что уж тут поделаешь.

 

_{С ВИЗАЖИСТОМ ОЛЕЙ ШЕВЕЛЕВОЙ}

 

Тогда с нами была и мой стилист Оля Шевелева. Она прошла «Евро-2006», массу концертов, да и вообще много всего. Когда бывало особенно трудно, наваливались какие-то неприятности, от нее всегда ощущалась моральная поддержка. Оля была для меня фактически членом семьи. Но этот тур ее изрядно подкосил. Мы узнали, что Ольга больна раком. После этого бешеного темпа, отсутствия возможности остановиться, отдышаться, она так и не смогла прийти в себя, стала угасать. Через год ее не стало...

Но пока до этого потрясшего меня события было еще далеко. В Германии нас приняли особенно радушно, чему поспособствовал один из руководителей представительства «Universal Music» Вольфганг Босс, наш давний и хороший друг. Босс — один из создателей лягушки Крейзи Фрог, наделавшей много шума и принесшей ему мировую славу. Под его руководством «Universal» выпустил сингл «Believe» специально для Германии и Швеции. Во время тура Вольфганг организовал нам интервью в самом крупном телешоу Германии «Wetten, das...?»[13]

На шоу немцы захотели воссоздать атмосферу «Евровидения». Они соорудили сцену посреди студии и собрали на ней хороший искусственный лед. Только вот Женя Плющенко так и не смог вырваться из Москвы. Но чтобы номер выглядел совсем как на конкурсе, германская сторона пригласила своего фигуриста, который с немецкой добросовестностью отработал положенные па.

Вообще-то этого шоу не было в нашем гастрольном списке. Но Вольфганг прислал за нами частный самолет в Ирландию где, мы в тот момент находились. В итоге мы посетили его сверх этого сумасшедшего графика. Неплохо для выжатых как лимон марафонцев, не правда ли?..

А по дороге в Лондон с нами произошла традиционная гастрольная жуть. В этот раз она приняла поистине пугающий облик.

Маленький легкий самолет, который дал нам Вольфганг, вмещал до восьми человек. Гуда втиснулись только я, Эдвин, Дэннис Инглсби, который присоединился к нам уже в Ирландии, Саша Титянко и охранник. Ребята с MTV к нам не попали. И очень жаль, потому что они пропустили действительно убойные кадры.

 

_{ЖЕЛАННАЯ ПОБЕДА НА ЕВРОВИДЕНИИ-2008}

 

Над Ла-Маншем нас постоянно трясло, и это было неописуемо страшно: под крылом километры воды, а до берега еще очень далеко...

— Дэннис, — толкнул я под руку своего соседа по креслу. — Как ты считаешь, мы долетим?

— Надеюсь на это, — процедил Инглсби сквозь зубы. Он сидел, вцепившись в подлокотники побелевшими руками.

Саша молча сжалась в комок на своем месте. Она смотрела в иллюминатор, никак не реагируя на реплики других пассажиров.

Прошла значительная часть вечности, и внизу показалась земля. Но самое серьезное испытание нашему маленькому самолету еще только предстояло. И оно вполне могло закончиться гибелью и машины, и людей.

Лондон встретил нас густым туманом и моросящим дождем. В тот день, как назло, туман был настолько плотным, что объявили нелетную погоду. А нам обязательно нужно было сесть в аэропорту. Переговариваясь с наземной службой, которая координировала посадку, пилот то и дело пытался зайти на полосу, но тщетно. Видимость была нулевой, а топливо заканчивалось.

— Что будем делать? — кричал я в ухо пилоту, добравшись до его кресла.

— Сейчас попытаемся сесть! — орал в ответ пилот, который, несмотря на профессиональное хладнокровие, тоже был заметно напуган. — Я не знаю, что будет! Но горючего осталось на полчаса полета!..

— О, Господи... — громко сказал Эдвин. Он сидел в дальнем кресле и из-за шума двигателя не слышал нашего разговора. Но и так все прекрасно понял.

Я плюхнулся на свое место, чувствуя, как-меня колотит от прилива адреналина. Страха как такового уже не было. Сейчас я думаю, что каждый человек подсознательно чувствует, насколько фатальны те или иные события. Потому я уже тогда знал, что этот день не станет последним днем моей жизни. Мог бы, но не станет. Я вдруг отчетливо вспомнил, что точно так же встречала меня Москва, когда я впервые прилетел туда на конкурс...

— Сейчас сделаем еще один круг и попробуем приземлиться! — крикнул пилот, и самолет стал заходить на очередной виток над аэропортом.

Наконец земля ударила шасси снизу, самолет коснулся поверхности и снова взлетел! Мы неслись в неизвестном направлении — туман не позволял разглядеть пространство перед фонарем. Скорость постепенно снижалась... Все, вроде бы сели.

Минут через пятнадцать нас разыскала наземная служба лондонского аэропорта. Нам подали трап.

— У меня голова кружится... — тихо сказала Саша, еле поднимаясь с кресла и с трудом пробираясь к выходу.

Я подал ей руку, и мы гуськом выбрались наружу. Оказалось, что самолет сошел с посадочной полосы. Он стоял в нескольких метрах от ограждения...

Черт возьми, действительно жаль, что с нами не было MTV-Россия! Это следовало заснять.

Бывали и более мелкие неприятности. Вроде той, что случилось, когда меня пригласили членом жюри на конкурс «Пять звезд» в Сочи в 2006 году. Проведя весь день у моря, я так обгорел, что ни о каком судействе, не говоря уже о выступлении, не могло быть и речи. Красный как рак! Все тело горит, начала повышаться температура. Но (!) я справился и с этой задачей. Быстренько намазался специальными средствами Clarins и уже через несколько часов был, как говорится, «в форме». Да и вообще средствами этой фирмы я пользуюсь постоянно.

 

***

 

Не могу не рассказать и о Нелли Фуртадо, а также о нашем с ней планируемом дуэте. С ней у нас установилось что-то вроде приятельских отношений.

Интересный эпизод произошел в конце 2007 года B Мюнхене, на одной из закрытых вечеринок MTV Поскольку меня каждый год номинировали и награждали как лучшего российского артиста, нас каждый год приглашали, и мы всякий раз знакомились с новыми любопытными персонами.

На вечеринку Нелли Фуртадо пришла со своим женихом Дечио Кастеллоном, талантливым звукорежиссером из команды Тимбалэнда. Прибыл и сам Тимбалэнд. Мы в то время уже сотрудничали. Кстати, началась эта вечеринка с «блестящего» эпизода, я каким-то образом сразу по прибытии случайно сбил поднос с бокалами и бутылками!

 

_{С НЕЛЛИ ФУРТАДО}

 

Переговоры о дуэте тогда были в самом разгаре, а Нелли специально для нас двоих сочинила новую песню — и слова, и музыку. Записала демо и привезла его прямо на церемонию.

Но видимо, после инцидента на вечеринке что-то в мировой гармонии сдвинулось, и наш совместный проект так и не состоялся.

Мы прекрасно общались, обсуждали детали совместного выступления. Нелли была очень воодушевлена, она сыпала комплиментами и остротами. Я тоже был в приподнятом настроении и в каком-то порыве снял с себя крестик и подарил Нелли. Знал, что Фуртадо очень религиозна, и преподнес этот подарок как талисман — знак искренней дружбы и признания ее таланта.

— Боже, это мне? — изумилась Нелли. — Большое спасибо!

Мне даже удалось экспромтом подобрать слова, которые как нельзя лучше соответствовали торжественности момента:

— По старой русской традиции прошу принять подарок от всего сердца! — произнес я и под аплодисменты собравшихся застегнул цепочку с крестиком у нее на шее.

Через несколько минут Дечио, отвлекшийся было на кого-то из гостей, вернулся к возлюбленной — и я понял, что совершил ошибку. Кастеллон сразу увидел на шее у своей невесты крестик неизвестного происхождения.

— Что это? — холодно поинтересовался Дечио.

— Это подарок русских гостей, — радостно сообщила Нелли. — Правда, красиво?

— О, хорошо, здорово, — грозно сказал ревнивый мачо.— Только почему этот русский парень дарит тебе такие украшения? Это неприлично!

Я осознал свою оплошность. На Западе не принято дарить столь ценные вещи почти посторонним людям. Это компрометирует, намекает на какие-то особые отношения. Поэтому мой подарок выглядел двусмысленно. Но я действительно не хотел сказать этим ничего скабрезного, в чем и поспешил заверить Дечио, гнев которого нужно было просто видеть.

— Поймите, дарить дорогие подарки — русская традиция! — горячо уверял я. — А Нелли и вовсе заслуживает гораздо большего! Не думайте ничего плохого, просто примите это от всей российской делегации! Я прошу вас!

С большим трудом мне удалось убедить Кастеллона в искренности моих слов. Он постепенно успокоился и продолжил общение с нами как ни в чем не бывало. Но — осадок остался. Я понял, что наше общение будет ограничено некоторыми рамками, за которые мне не позволят переступить. А я до этого и не знал, что ее менеджер является еще и бойфрендом.

Но переговоры продолжались. Нелли планировала дать концерт в рамках своего турне летом 2008 года — в Москве, в «Олимпийском». Песня, которую она сочинила, называлась «Can You Get То Heaven». Я записал ее в Нью-Йорке, а исполнить должны были на московском концерте.

Однако за день до него произошел форс-мажор — в Польше Фуртадо настиг сильный ураган, из-за которого Нелли не смогла приехать в Москву вовремя. Ни отрепетировать, ни настроиться... Звонили ее менеджеры, извинялись за накладку и сообщали, что, дескать, времени осталось только на то, чтобы подготовиться непосредственно к концерту. Саундчека не будет, а без него не будет и нашей песни.

В итоге я фигурировал на концерте Фуртадо в роли почетного гостя. Это же было указано и на афишах во время рекламной кампании. И пока она готовилась к выступлению, которое задерживалось, я исполнил несколько своих песен. После чего поприветствовал Нелли на сцене — она едва успела подготовиться, не говоря уж о том, чтобы отдохнуть перед концертом.

Но помимо всех этих накладок случилось нечто совсем из ряда вон! Во время всего концерта за кулисами находился один рэпер. Он, оказывается, тоже собирался спеть с Фуртадо, хотя она, видимо, об этом и не догадывалась. Во время одной из песен Нелли он попытался выйти на сцену. Мои сотрудники стали его останавливать, однако люди со стороны нашего рэпера активно этому препятствовали. В общем, начиналась, скажем так, небольшая потасовка. Бедная Нелли Фуртадо, увидев со сцены весь этот кошмар, еще больше растерялась, а потом и вообще закончила выступление.

Прощались мы тоже впопыхах.

— Извини, так получилось, — сказала она. — Но, даст бог, еще что-нибудь споем.

Мне было немного досадно, но лично на нее я не обижался. И еще: по-моему, Дечио все-таки продолжал ревновать. И если бы не то происшествие в Польше, нашлась бы тысяча причин, чтобы наш дуэт с Нелли не состоялся. Но наверное, это тоже к лучшему. Уж я-то знаю, насколько хрупким порой бывает личное счастье звезд...

 

 

Глава 27

ЗВЕЗДНЫЙ КУПОЛ, ТОНКИЙ ЛЕД

 

 

Я принимаю этот вызов! — Тренировки, концерты, тренировки • Наши трюки на льду • Уитни Хьюстон, я и Лена Бережная под куполом «Лужников»... без страховки! — «Небольшая травма» и номер на костылях

 

После «Евровидения», наверное, не было большей интриги, чем приглашение на шоу «Звездный лед», которое поступило мне летом того же года. Я долго не соглашался, но... В последний раз я катался в детстве, в Нальчике. С тех пор на коньках я не стоял, а на «Звездном льду» необходимо было не просто кататься, но и исполнять различные трюки...

Я взялся за это дело, что называется, с молодецким задором. Решил для себя: пусть это будет своеобразным вызовом судьбы. Мне ведь предстояло за несколько месяцев освоить мастерство фигурного катания до такой степени, чтобы победить в шоу. Иначе зачем участвовать?..

Елена Бережная — могу сказать много теплых слов в адрес этой милейшей девушки — оказалась прекрасной учительницей. Уже через пару занятий я не просто стоял на коньках, но и мог исполнять некоторые элементы фигурного катания: подсечки, перекидные, ласточку.

Тренировки дважды в день...

Как я все успевал? До сих пор не понимаю. Правда, несколько раз я опаздывал на репетиции — и Лена прилежно дожидалась меня, одиноко кружа по катку. Но, приезжая, я старательно разучивал все фигуры номера, придумывал сюжеты для очередных шоу и готов был до бесконечности отрабатывать нужные движения. Хорошо, что я живу недалеко от съемочной площадки — я успевал заехать домой, переодеться, поесть и вернуться. Иногда, когда съемки заканчивались в 2 — 3 часа ночи, а с утра все равно нужно было возвращаться на каток, я оставался ночевать в своей гримерке — так быстрее и удобнее.

Накатавшись и намахавшись руками, по вечерам я отправлялся на концерты — и там тоже умудрялся «зажигать», прыгая, бегая по сцене и заводя публику. Казалось, что после «Евровидения-2008» мне не страшны никакие нагрузки.. Но «Звездный лед» в этом смысле превзошел все ожидания, поскольку пришлось длительное время работать на износ — без перерывов, выходных и скидок на плохое настроение.

Лена, надо отдать ей должное, была готова следовать за мной везде, как «жена декабриста», ловя мой график и пытаясь вклиниться всякий раз, когда у меня находилось окно в расписании. Мы стали частыми гостями на городских катках, куда Лена безропотно выезжала по звонку — я называл ей время и место, она срывалась и ехала на тренировку. Мастерски лавируя среди отдыхающих, мы пытались репетировать сложные поддержки и профессиональные элементы, а это еще та картина. Самое главное в таких выездах было — никого не сбить и самим не разбиться, поскольку скорость движения колоссальная, а городской каток по качеству льда конечно же уступает спортивным комплексам.

Если я выезжал на длительные гастроли, Лена ехала за мной и туда. Вот так мы репетировали и в Германии, и в арабских Эмиратах — везде, куда меня заносила моя концертная деятельность.

Каждое выступление на программе «Звездный лед» требовало нового танца, нового зажигательного шоу. Судьи во главе с несравненной Еленой Чайковской были к нам весьма строги. Я сразу попал в любимчики как начинающий фигурист, поэтому мне и доставалось больше всех. Знаете этот тренерский феномен? Если на спортсмена обращают внимание и считают перспективным, ему делают больше замечаний. Я, видимо, особенно полюбился тренерской группе, потому что в мой адрес постоянно поступали какие-то поправки, замечания, нарекания, едкие подколки... и редко — похвалы. Но каким же исключительным счастьем было видеть торжество в глазах Чайковской, а на табло — заветные «6.0»! В этот момент я чувствовал себя так, будто участвую, ни больше ни меньше, в чемпионате мира.

Поначалу я периодически спотыкался во время исполнения наших номеров, но чем дольше мы тренировались, тем меньше возникало подобных ошибок. Я почувствовал себя в своей стихии, вошел во вкус — мне нравилось осваивать техники и придумывать что-то новое, необычное и захватывающее. Я подбирал музыку, изобретал костюмы и сюжеты выступлений, а потом мы с Леной самозабвенно обсуждали каждый фрагмент и измышляли небанальные ходы. Выходя на лед, мы разыгрывали шоу с пиротехникой, изображали космонавтов, прыгали, танцевали... Перечислять здесь все наши придумки нет смысла — все это можно найти в видеоархивах. Апогеем нашей страсти к экспериментам стал довольно рискованный трюк, который мы с Леной поставили на песню Уитни Хьюстон «I have nothing».

Уитни Хьюстон, как вы могли заметить, для меня особенная певица. Это тот кумир, на записях которого я вырос и чей голос, по моему мнению, является одним из лучших в мире. Песня, которую я выбрал для номера, конечно же о любви.

 

Don't make me close one more door,

I don't wanna hurt anymore.

Stay in my arms if you dare,

Or must I imagine you there. [14]

 

И вот на словах «stay in my arms» — «останься в моих руках» — я должен был взять Лену за руки и поднять ее над катком на высоту двухэтажного дома. И еще в нескольких местах песни мы собирались выполнить головокружительные кульбиты под куполом — все это без страховки. Я удивляюсь, как Лена согласилась на подобную аферу — она ведь женщина, тем более она в то время была матерью одного чудного малыша и, как оказалось, беременной вторым! Видимо, у спортсменов в крови эта тяга бесконечно испытывать судьбу.

Репетировали мы долго. Для меня приготовили канат, который крепился в области паха — кошмар, до чего неудобно! — и который в нужный момент поднимал меня над катком. Мне следовало зависнуть под куполом и, сохраняя равновесие, выполнять разнообразные трюки. На высоте я делал подобие ласточки, разворачивался, затем опускался, подхватывал Лену и, удерживая ее, выполнял еще несколько элементов.

Во всех предыдущих трюках и я держал Лену, и Лена сама за меня держалась. Но здесь получалось, что я — единственный, кто мог контролировать ситуацию, крепко стиснув руки партнерши. Ее безопасность зависела лишь от меня. А страховки, как вы помните, не было вовсе.

В день выступления мы вместе — я и Лена — сходили в храм поставить свечку Николаю Угоднику. Нам почему-то показалось, что так будет вернее. Причем мы об этом практически не сговаривались — поняли друг друга с пары слов. Молча вернулись обратно, переоделись и так же молча, ни с кем не переговариваясь, в назначенном порядке вышли на лед.

...Когда я схватил Лену за руки и потащил наверх, зал затаил дыхание. Вращаясь, мы пролетели несколько тактов. Я смотрел вниз на Лену и видел, как напряжено ее бледное лицо, как она старается при этом улыбаться — и улыбался в ответ, считая секунды до того момента, когда канат снова начнет движение вниз, к катку. Когда мы, наконец, приземлились, в зале раздались аплодисменты и крики «бис!».

— Если они не поставят нам по шестерке, я вообще не знаю, что еще нужно делать! — на ходу крикнула мне Лена, когда мы снова принялись скользить по льду, заканчивая выступление...

Забавных моментов на Звездном льду» было превеликое множество. Но были и не очень забавные, благодаря которым я мог в полной мере оценить жизнестойкость спортсменов. Ибо они выходили на лед и выступали, несмотря на травмы. В какой-то момент я хорошо понял Женю Плющенко, который не однажды катал свои шоу с перебитыми ногами, и умудрялся при этом демонстрировать высший уровень мастерства.

Поскольку я никогда в жизни ничего себе не ломал и нё растягивал, я почти не боялся таких травм. Падали мы с Леной постоянно. Обнаружив такое дело, Лена специально выделила одно занятие, чтобы научить меня правильно падать, сгруппировавшись особым образом. Не на спину, а вперед, на руки. Однако по иронии судьбы травму я получил вовсе не на катке, а на собственном концерте в Лондоне, когда прыгнул и неловко приземлился, сильно подвернув ногу. В итоге полконцерта пел, сидя на стуле.

Я приехал на выступление в полной прострации.

— Ребята, я ногу подвернул, что делать? — обратился я к Яне с Женей, которые, кстати, были нашими с Леной соперниками на шоу.

— Обычно в таких случаях мне вкалывают обезболивающее, — сказал Женя. — Решай сам, будешь ли ты кататься. Докатаешь номер, потом пойдешь лечиться...

Врачам в медчасти было не в диковинку реанимировать спортсменов. Поэтому мне спокойно сделали два укола какой-то местной анестезии, после чего ногу я перестал чувствовать совсем.

Покатавшись часа два и оценив все неудобства положения, я понял, что хорошо выступить не получится. Просто потому, что я вовсе не профессиональный фигурист. Привыкнуть к бесчувственной ноге было сложно, а кататься стало ощутимо труднее. Я то и дело спотыкался и норовил упасть в изящные руки Лены. А о том, чтобы откатать программу целиком, не было и речи. А мы с Леной как раз должны были исполнять номер на композицию из «Юноны и Авось»...

— Дима, не рискуй, потом с ногой может быть еще хуже, — участливо предложила Лена. — Нас снимут с программы, долечишься, потом вернешься...

— Ну, уж нет! — возразил я со свойственным мне упрямством. — Шоу должно состояться!

В тот вечер мы сумели достойно выйти из положения: я прискакал на каток на костылях, остановился в центре и стал петь песню «Killing me softly», а Лена исполняла вокруг меня соло. Под конец Лениного выступления я таки не устоял и на одном коньке выпрыгнул к партнерше, проехавшись ласточкой метров эдак семь. Лена, увидев такой кульбит, поспешила меня подхватить, а публика при этом ревела от восторга, хохотала и хлопала в ладоши. Номер, конечно, не был засчитан как конкурсный, но, по крайней мере, зрители получили впечатления, а нас с Леной перевели на следующий тур. Да и восторженные болельщики этот выкат оценили — зрители кричали, аплодировали и бросали нам с Леной на лед игрушки. За волю к победе.

Тем не менее день закончился, а нога продолжала болеть. Осмотрев меня, врач покачал головой и рекомендовал соблюдать постельный режим «хотя бы недельку».  Но разве я похож на человека, который может целую неделю сидеть дома? А ведь на следующий день — новая репетиция! И, на минуточку, у меня плотный гастрольный график, который ни отменить, ни перенести... Словом, мой образ жизни заболеваний не предусматривает, и я не знаю, что было бы, если бы травма оказалась более серьезной.

До самого конца «Звездного льда» мне пришлось глотать обезболивающие. В голове стоял плотный туман, я постоянно хотел спать. Сосредоточиться на разучивании новых схем было почти нереально. Все свободное время я предпочитал отсыпаться, все меньше появляясь на публике. Отчего, видимо, и пошли гулять смачные слухи: дескать, Билан болен чем-то совсем нехорошим... Нога тем временем заживала очень медленно. Она саднила еще месяца два после травмы. Одна радость — это хорошая партнерша, которая помогала мне во всем, в том числе и собираться с мыслями. А второе место, которое я завоевал на «Звездном льду» несмотря на все мои «технические неувязки»,— неплохая награда за усердие. Я даже не знаю, что было бы, если бы мне не пришлось ковылять на больной ноге — может быть, и первое место бы взяли. Но история, как известно, не терпит сослагательного наклонения.

 

Лена Ленина, писательница:

Я встречалась с кумиром молодежи целого ряда восточноевропейских стран в одиннадцать вечера, когда я уже почти вывихнула челюсть от нескончаемых зевков. Он только что сошел с трапа самолета и успел лишь заскочить на тренировку. Даже если бы об этом меня не предупредили, я бы догадалась и сама по мокрому Димочкиному костюму. После того как мы с ним поболтаем, энергичный Димочка немного поспит и через несколько часов снова вылетит покорять очередную заграницу. Как я ни торопилась, все-таки опоздала на две минуты. Димочка был уже на месте. И теперь я знаю, почему он добился успеха. Он много работает и всегда выполняет свои обязательства. Похоже, чудес не бывает, и бездельники остаются на обочине закономерно. Пью чай. Димочка пьет яблочный сок. Не могу называть его иначе, чем Димочка, настолько он меня радует. Профессионализмом, умными мыслями и высокой работоспособностью. Умница!

 

 

Глава 28

МОСКВА-2009

 

 

Сон с ангелом-хранителем • Законная гордость победителя и кукиш для паникеров • «Не стоит делить Димину победу» • Размах российского конкурса • 150 тонн оборудования и столько же креатива • Как мы с Яной мистифицировали публику • Моя новая постановка • Следующий победитель

 

Предыдущие годы дались мне нелегко. Бесконечная гонка за успехом — и ни малейшей возможности остановиться и перевести дух, оценить и понять прожитое.

Но и достигнуто было немало. Пусть Россия уже видала у себя в гостях бесчисленное количество знаменитостей и международных мероприятий, но «Евровидение» — это нечто особенное. Этому конкурсу больше пятидесяти лет — и ни разу за эти десятилетия шоу не проводилось в России. Я горд, что смог привезти это грандиозное действо в Москву.

Знаю, кто-то из скептиков намекал на то, что, дескать, у нас кризис, и не о концертах людям нужно думать, а о том, на что и как жить... Во-первых, в войну паникеров расстреливали. Потому что это заразно. А во-вторых, во время социальных потрясений людям нужен не просто праздник, а мероприятие именно такого уровня, как «Евровидение». Ибо оно способно заметно поднять боевой дух и укрепить веру в свое отечество.

Чувства, которые испытывают к России европейские страны, понятны уже по составу гостей. В частности, выступать от Франции вызвалась непревзойденная Патриция Каас — звезда не малой величины...

...За полвека существования «Евровидение» видоизменилось, но желание провести его в России с годами лишь возрастало. И до меня оно оставалось невоплощенным... Лично мне это дает удивительное чувство — сознание того, что я оставил заметный след в истории своей родины. Культурными методами повлиял на политическую обстановку.

Этот факт отражен в Золотой летописи России, чем я опять же несказанно горд.

Не устаю повторять, что для победы в Белграде и, в конечном итоге, для того, чтобы «Евровидение» состоялось в Москве, нам пришлось действовать всей дружной командой. Я, Женя Плющенко, Эдвин Мартон, Яна Рудковская... и со мной рядом были мои старые друзья — Катя и Юля. Понятно, что без такой мощной поддержки ничего бы не было, но все же...

— Это Димина победа, и делить ее не стоит, — сказала Алла Борисовна Пугачева, и я запомнил ее слова.

 

_{С АЛЛОЙ БОРИСОВНОЙ И МАКСИМОМ ГАЛКИНЫМ}

 

***

 

Для организации «Евровидения-2009» Россия выделила в общей сумме около 40 миллионов долларов. Это почти вдвое перекрывает прежний рекорд по средствам, отпущенным на конкурс принимающей стороной.

В связи с чем я регулярно читал в Интернете комментарии журналистов, в массе сводившиеся к тому, что это настоящий пир во время чумы. А я, естественно, и был тем козлом отпущения, который повинен в таком расточительстве, потому что в сей неурочный час привез на родину такой дорогой конкурс, тем самым урезав россиянам зарплаты и пенсии. Вернее, не урезав, а не дав повысить. При грубом подсчете получается 30 центов на брата; Тоже ведь деньги...

я могу позволить себе иронию, потому что абсолютно уверен в главном: проведение «Евровидения» в России окупило все затраты, какими бы разорительными они ни казались. В связи с этим событием к нам потянулись видные политики, бизнесмены, туристы, в конце концов. Конкурс добавил нам очков на политической арене. В масштабах огромной державы это стоит на несколько порядков дороже выделенных миллионов. Все, проехали, переходим к частностям.

«Евровидение-2009» было организовано с невероятным размахом.

В финансировании шоу принял участие Европейский вещательный союз, ассигновав на организацию 5 миллионов франков. Правительство России выделило 1 миллиард рублей, а правительство Москвы — 200 миллионов дополнительно. Остальные расходы взял на себя Первый канал, который и являлся организатором «Евровидения-2009».

Были привлечены первоклассные специалисты со всего мира. Российским устроителям действительно очень хотелось, чтобы шоу в Москве было первым, лучшим, невиданным — во всем!

И в этом смысле мы преуспели. Нью-Йоркский дизайнер Джон Кейси, вдохновленный, по его словам, российским авангардом, придумал огромную сцену общей площадью более полутора тысяч квадратных метров. Монтаж исполинских подмостков занял почти 40 дней — это при том, что около трех тысяч человек собирали ее круглые сутки, работая сменами по 12 часов!

Крыша «Олимпийского», где проводили «Евровидение», с трудом выдерживала 150 тонн оборудования, которое на нее водрузили для обеспечения всех предусмотренных функций и спецэффектов. Чтобы гарантировать безопасность людей и сохранить здание в целости, привлекли инженеров из НИИ комплексных строительных конструкций имени Кучеренко. Тщательно рассчитав устойчивость всех сооружений, те обратились за помощью к одному из конструкторов спорткомплекса «Олимпийский». В общем, проверили здание не на страх, а на совесть.

Художником по свету был англичанин Эл Гардон, сумевший организовать одновременную работу 1800 световых приборов. Графическими изображениями дирижировал наш режиссер-постановщик Андрей Болтенко. А звукорежиссурой заведовал знаменитый Клаус Рае, когда-то работавший с группой «Modern Talking».

Но одной из самых диковинных идей стали три огромных прозрачных бассейна с водой — и девушками в воде. С потолка емкости спускались прямо в зрительный зал. Это было придумано продюсерами Первого канала и выглядело более чем оригинально.

 

***

 

Мне предстояло открывать «Евровидение-2009» и затем передавать эстафету победителю нового конкурса. В связи с этим подготовка к московскому шоу была для меня особенно волнительна.

Хотелось, чтобы мой номер был символичным и запоминающимся. Я вспомнил свой сон и решил по-новому обыграть песню «Believe». Мы с Яной сделали новую аранжировку и придумали альтернативный номер специально для «Олимпийского».

До самого начала конкурса содержание номера держалось в строжайшем секрете, хотя меня постоянно допрашивали журналисты, и им нужно было что-то отвечать. Мы с Я ной отшучивались.

— Я думаю, что самый большой бюджет будет потрачен именно на наш номер. Пока мы не можем ничего открыть. Но если подтвердится участие Жени Плющенко и Эдвина Мартона, то будет залит искусственный лед, — доверительно рассказала Яна «Комсомольской правде».

— А я, быть может, надену коньки! — вторил я в той же шуточной манере.

Действительно, будущий номер у всех ассоциировался с ледовым выступлением Жени и скрипкой Эдвина (вернее со скрипкой Страдивари в руках Эдвина). Поэтому многие спрашивали у меня, примут ли мои друзья участие в новой постановке. Яна не отрицала такую возможность, но...

Но наше коварство состояло в том, что мы собирались сломать стереотип и преподнести публике нечто непредвиденное.

Новая постановка «Believe» в символичной форме передала мою творческую биографию — от приезда в Москву до победы на «Евровидении-2008». Поскольку само понятие веры подразумевало нечто «на небесах», часть действия была перенесена под купол «Олимпийского», где мы разыграли сразу несколько сюжетов.

Я опустился на сцену под пленительные звуки скрипки. С чемоданчиком в руках и в тоненьком плащике. Внизу меня встретили очаровательные девушки — группа поддержки. И вот — начался мой путь, полный препятствий. Сбросив плащ я рванул к своей цели, прошибая собой стены преград... Конечно, мне было бы не выжить без ангела-хранителя. И этот мой неизменный спутник летал рядом со мной под куполом «Олимпийского», протягивая мне руку помощи. Добежав до ярко освещенной сцены, окруженный друзьями, я пел песню, которая сделала меня подлинным триумфатором...

Давным-давно я принял на себя это обещание: «Прославлю я тебя, Москва» ... Что ж, я стоял на сцене, понимая, что мной была взята очень важная высота; и пока еще непонятно, что будет дальше, но все определенно будет по-новому.

...Когда я с наградой «Евровидения» вышел приветствовать нового победителя Сашу Рыбака, меня обуревали смешанные чувства. Хотелось одновременно смеяться и плакать; и это — на фоне тихой грусти от того, что все закончилось. Но в то же время я был рад, что победителем конкурса в Москве стал наш бывший соотечественник — талантливый парень и при этом уроженец союзной республики. Мне особенно радостно, что после этого шоу Саша написал много песен для российской эстрады — на русском.

Все-таки Россия — великая страна, а мы, россияне, почему-то порой об этом забываем. Но мне кажется, что именно «Евровидение-2009» наглядно продемонстрировало, что многие государства мира были бы счастливы сотрудничать с нашим народом. Почему бы нам просто не подать им свою крепкую дружескую руку, не сетуя при этом на судьбу, погоду и правительство?

 

_{ЕВРОВИДЕНИЕ В МОСКВЕ}

 

 

Глава 29

ДРУЗЬЯ МОИ, ПРИЯТЕЛИ

 

 

Лучшее, что дали мне годы студенчества • Наши любови • Друзья нужнее всего в трудные минуты • Обиды и ссоры • Работа в команде • Мост над пропастью

 

Студенческая дружба остается с нами на всю жизнь. Катя и Юля, мои закадычные подруги; Серега Широков, который сейчас работает на канале Россия режиссером. Мы сейчас нечасто видимся, но все же... Катя и Юля — те люди, которых я отношу к близким.  Им можно позвонить в любое время суток, доверить все что угодно и не опасаться, что самое личное станет известно посторонним людям. С друзьями можно советоваться, спорить, ссориться, мириться — и все равно знаешь, что они твой тыл, а все остальное — просто жизнь, которая идет своим чередом.

С Юлей и Катей мы учились на одном курсе — виделись каждый день, переписывали друг у друга лекции и задания, праздновали дни рождения, вместе предавались мечтам о музыкальной карьере, делились творческими планами. На этой почве и сдружились.

Поскольку все мы были молодые, зеленые и не держали камней за пазухой (кстати, не держим и сейчас), то все свои новые песни и музыкальные композиции с гордостью демонстрировали друг другу, обсуждали их, вносили изменения. Тогда мы быстро поняли, что для оценки результатов совершенно неважно, есть ли у человека музыкальное образование. Музыка — это один из универсальных языков искусства, и основным ее критерием является очень простое, субъективное «нравится — не нравится». Если твоим друзьям или сокурсникам что-то с ходу понравилось, вдруг эта песня станет хитом?..

A еще у каждого из нас была своя любовь. У Кати была любовь, у Юли любовь, у Сереги тоже, у меня... И это особенная, отдельная тема. С кем, как ни с друзьями, можно поделиться своими переживаниями. Раз, когда Катя, сокрушенная личными неурядицами, сидела и рыдала у меня в комнате в общаге, а кто-то попытался подшутить над чужой бедой, шутнику пришлось покинуть здание — кувырком по лестнице. А потом прийти и извиниться.

Точно так же, как Ляля, бывало, плакалась Лене во время наших с ней ссор, я набирал телефон Юли или Кати и в очередной раз просил выслушать мою сбивчивую речь, потому что переполнявшими меня эмоциями нужно было обязательно поделиться. Если бы не мои друзья, я бы давно взорвался, как перегретый паровой котел.

Любовь была для всех нас чрезвычайно серьезным делом. Хотя я и был занят преимущественно работой, но если друзьям или любимой требовалась срочная помощь, мог сорваться и приехать, наплевав на репетиции. Исключение составляли только концерты, поскольку они касались большого количества людей.

Были в нашей жизни и минуты трагедий.

Мы созванивались почти каждый день. Однажды я набрал Катин номер и услышал, что она говорит со мной каким-то неестественным голосом. Что-то происходило. В моей жизни в этот момент была круговерть — умер Юрий Шмильевич, а я ехал к адвокатам по делу о «СтарПро».

— Катя, ты в порядке? — спросил я, прекрасно зная, что нет.

— Нет... — эхом ответила она.

Наскоро собравшись и отменив встречу, я рванул к ней домой, по пути забежав в магазин за подарками. Приехав, обнаружил, что предчувствия-меня не обманули.

— У меня папа в больнице, — убитым голосом сообщила Катя — Спасибо, что приехал.

Мы сидели и молча пили чай — я видел, что ей не нужны разговоры. В тяжелые минуты в нашем тандеме царило молчаливое согласие — нам просто нужно было быть вместе, сидеть рядом и ощущать понимание и поддержку.

Каждый из нас — и Катя, и Юля, и я сам — мог позвонить другому среди ночи и просто сказать: «Приезжай». Срывались и ехали — даже за тридевять земель. Никто из нас не злоупотреблял этой дружбой. И особенно ценны были моменты, когда мы могли сесть на балконе моей съемной квартиры, слушать музыку и... просто грустить.

 

СЧАСТЬЕ ДЛЯ МЕНЯ — ПОЛНОТА ОЩУЩЕНИЙ, КОГДА И ГРУСТЬ, И РАДОСТЬ, И ПЕСНИ, И ТИШИНА, И БЛИЗКИЕ ЛЮДИ, И ТЕ, КТО ИМИ НЕ ЯВЛЯЮТСЯ, ТОСКА ПО ЛЮБВИ И ЕЕ ОБРЕТЕНИЕ — СЛОВОМ, ВСЕ НАСТРОЕНИЯ.  

 

Это одна из сторон моей жизни — та, которую я никогда не афишировал. Да и сейчас не буду — лишь немного приоткрою для вас завесу этой тайны. Музыканты, как и все творческие люди — такой странный народ, который полон эмоций, тонко настроен и остро чувствует происходящее. В какой-то момент эти впечатления накапливаются и настоятельно требуют выхода. Я, например, в такие дни старался отменить все дела и просто сидел дома — отсыпался, встречался с друзьями, слушал музыку. Насколько это позволял плотный концертный график.

Артист не может оставаться один на один со своими мыслями. Особенно когда у него колоссальные нагрузки и безумный ритм жизни. Певец вовсе не железный человек с железными нервами, как иногда представляется со стороны. Возможны срывы и просто распри на пустом месте. Помощь близких людей в такие моменты неоценима.

 

Сергей Широков, режиссер на канале «Россия»:

Говорят, что слава портит человека, меняет его психику. B Диминой жизни было много стрессов и помимо славы — и смена продюсеров, и «Евровидение». Ему пришлось самостоятельно пройти через все это, но он сумел остаться все тем же Витей Беланом, которого я знал в общежитии, с которым мы вместе отстаивали очереди в душ с пакетиками и варили в одной кастрюле какой-то непонятный суп. Я прекрасно помню того человека и знаю, что таким он и остался. Он не сломался — вот, что главное. Хотя я наблюдал разные этапы в его жизни — иногда встречались, я видел, что на нем лица нет, у него трудности. Он начинал рассказывать; пять минут — и я понимал, что он все тот же. Все так же переживает происходящее всеми клеточками своего тела.

Некоторое время назад мы с друзьями встречались — и приехал Дима. Хотя он был уже человек со статусом, мы хохотали почти как в общаге, резвились как дети, чуть ли не прыгали. Он ставил свои первые песни, и мы действительно себя чувствовали так, будто только что познакомились. Наверное, во время учебы в училище у нас был еще тот самый возраст, когда каждый только начинает понимать вкус жизни, разбираться в людях. Затем мы повзрослели, разъехались, но периодически встречаемся.

 

Ссорились ли мы? Да, бывало. Поводом для ссоры могло стать все, что угодно, — неверно понятое слово, накопленный стресс, усталость. Когда люди много лет дружат, причем общаются почти каждый день и в курсе многих фактов биографии друг друга, у них часто наступают моменты, когда требуется встряска. Тем более что первые, на ком срываешь гнев или усталость, — это близкие. Твоя семья, твои друзья. Для которых у тебя всегда находится обидное словцо — просто потому, что ты знаешь все их уязвимые места, как и они знают твои. Но как хорошо, что эти обиды могут быть прощены!..

В первые годы знакомства после таких вот стычек я пугался и думал: «Неужели это все?» Но поссориться насовсем — это значит, что дружбы не было и в помине. Я даже не знаю, что нужно сотворить, чтобы поставить крест на человеке и решить больше никогда с ним не общаться. Нет, друзьями не разбрасываются. После каждой ссоры в голову приходила мысль, что все эти мелочи, о которых через десять лет никто не вспомнит, не стоят того, чтобы растерять дружбу и лишиться доверия близких людей. И мы снова созванивались, снова встречались и продолжали общаться.

Поэтому, когда мы с Яной планировали «Евровидение-2008», то, я не раздумывая, позвал Юлю и Катю на бэк-вокал, чтобы в нашей команде были только свои, то есть люди, которые всей душой болеют за меня и мое — наше!— дело, вкладывают в него максимум энергетики, думают так же, как я.

 

_{ТАНЦЕВАЛЬНЫЙ КОЛЛЕКТИВ}

 

До этого я никогда не работал с друзьями...

Хорошо, что мы знали друг друга целую вечность, иначе переругались бы насмерть — до того велико было нервное напряжение и ответственность, которую мы добровольно на себя возложили.

Катя, Юля — обе горячие, бойкие на язык, всегда готовы вспылить... А это было нам категорически противопоказано в условиях подготовки к «Евровидению». Я впервые задумался над тем, что с друзьями следует быть вдвойне корректным, подбирая выражения таким образом, чтобы они не дай бог не приняли что-то на свой счет и не расстроились.

Но поводов для взрыва внутри команды было предостаточно. С одной стороны, от друзей ждешь самоотдачи, с другой — требуешь от них больше, чем от любого другого человека. Когда Катя от волнения в полуфинале один раз ошиблась, у меня внутри все перевернулось. Но я увидел ее виноватое лицо и понял, что она сама вне себя от ужаса. Просто попросил ее быть внимательнее. Однако я знал, что она и так делает свою часть номера лучше, чем кто-либо другой в аналогичной ситуации.

В конечном итоге нам все равно пришлось договориться о «рамках приличия», потому что в таких условиях довольно тяжело разделить личную жизнь и работу.

 

Яна Рудковская, продюсер:

После «Евровидения» все считали, что дальше должно быть еще круче. А куда круче? Каждый год от Димы ждут каких-то мегаисторий, но это невозможно. После пика бывает спад. За это время у нас было множество новых песен, а недавно появился и новый альбом, материал для которого мы собирали два года, — «Мечтатель». Альбом был действительно выстрадан. Частично он записывался в Америке; Дима находился там как раз тогда, когда умер Майкл Джексон. Эта смерть шокировала Диму, поскольку он — один из немногих российских артистов, видевших Джексона вживую...

Я думаю, что все в Диминых руках. У каждого из нас бывают каникулы — главное, чтобы они не затягивались.

 

Сразу по возвращении из безумного тура в поддержку «Евровидения» (мой круг почета) мы с Катей в очередной раз поругались. Слово за слово, кто-то сказал, другой огрызнулся... В итоге мы не разговаривали целых три месяца.

Я тогда живо вспомнил эпизод из старого советского мультфильма. Не помню названия, в сознании осталась лишь картинка. Два человека по обе стороны пропасти. Один говорит другому доброе слово, которое кирпичиком ложится над пропастью, образуя маленький мостик. Другой тоже говорит что-то хорошее. Постепенно мостик из доброжелательности крепнет, оформляется, и теперь двое шагают по нему навстречу друг другу. Вдруг один произносит гадость. И тут же падают вниз несколько кирпичиков. Второй говорит в ответ нечто неприятное, и этот с трудом построенный мост очень быстро рушится, а двое вынуждены спасаться, снова разбегаясь по разным сторонам бездны. Затем один из собеседников снова «исторгает» доброе слово-кирпичик — и вот хрупкий мостик отношений начинает строиться с начала...

Главное все же — не разрушать его до конца. Потому в жизни все сложнее, и второго шанса создать отношения может не быть.

 

 

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

 

По количеству ощущений преуспевающий и востребованный человек практически не отличается от обычного — разве что положительных эмоций больше. К чему я это говорю? Наверное, чтобы «закруглить» концовку. Намекнуть, что значительная часть жизни каждого человека состоит из суеты, которая проходит, оставляя лишь настоящее и главное.

В этой книге я не успел, не сумел и отчасти не захотел рассказать о многих заметных событиях даже мельком. Да это и невозможно — мне тогда нужно было бы бросить все, запереться дома и создавать двадцать-тридцать томов сочинений, в которые бы все равно не попали бы многие и многие особенности моей удивительной жизни. Важно ведь передать дух происходящего, а не останавливаться на суетных подробностях.

Впрочем, я упустил и много значимых происшествий. Например, я не рассказал, как воистину великий дизайнер Роберто Кавалли подарил мне эксклюзивную брошь с драгоценными камнями. Хотя это было нечто непередаваемое... И я даже не заикнулся о том, что стал послом будущих Олимпийских игр в Сочи, хотя это — предмет моей гордости!.. Не думайте, что события такого рода я отношу к суетным и ненастоящим, как раз наоборот.

Просто я человек,  а потому не могу одновременно держать в уме всю свою жизнь. Я в состоянии лишь «выдергивать» из памяти события прошлого и описывать их максимально близко к тому, что я в тот момент чувствовал. Но чтобы иметь возможность действительно рассказать обо всем, нужно, чтобы в моей жизни больше ничего не происходило. Нужно остановиться — и смотреть в прошлое. А я хочу двигаться вперед.

 

 

Поэтому напоследок, вместо того чтобы продолжать кормить вас невероятными историями из жизни простого русского артиста, я еще немного расскажу о своей семье.

Мне кажется, что такое завершение этого моего труда на пару сотен страниц будет самым правильным. Меня в этом поймут все нормальные люди.

 

***

 

Лена, моя старшая сестра, которую вы должны помнить по началу книги, уехала из дома раньше меня. Она отправилась в Санкт-Петербург, чтобы учиться на дизайнера одежды. Лена стала своеобразным первопроходцем, то есть первая сообразила: чем быстрее уедешь из отчего дома, тем лучше. Знаете, это такая поворотная точка жизни — каждый однажды должен сделать этот выбор, отпочковаться, действовать самостоятельно.

После учебы в Питере Лена переехала в Москву и некоторое время жила у меня на съемных квартирах. Занимались мы каждый собственными делами, Лена искала себе применение в жизни — и я вспоминаю это время как очень интересное. Я, например, знакомил ее со всеми своими девушками. И в целом мы очень много общались.

Лена прекрасно шьет, она недавно помогла со сценическим костюмом нашей младшей сестренке Анюте. Но вот с бизнесом у нее сначала не заладилось.

В Коломне Лена открыла магазин дизайнерской одежды под названием «Билани», куда я вложил немало средств. Нам хотелось, чтобы это было какое-то очень оригинальное предприятие — не просто привозные вещи, а собственные, авторские, не похожие ни на какие другие. Мы решили попробовать совместить креативную одежду ручной работы и отличного качества с доступными ценами. Даже организовали дефиле, где представили очень неплохую коллекцию одежды. Поначалу дело не клеилось. Но Лена не отчаивалась. Теперь дела идут в гору. Она шьет сценические костюмы для Ани и одежду для всей семьи на радость окружающим. Лена замужем за прекрасным человеком — он юрист и не раз помогал мне в различных ситуациях. Она растит дочурку Алису. Имя Алиса, кстати, я когда-то выбрал для собственной будущей дочери, но они меня опередили.

 

***

 

Младшей сестре Анюте приходится несколько сложнее, как может быть сложно человеку, у которого брат или сестра пользуются большой популярностью. Близость к звездам порой дает о себе знать весьма парадоксальным образом.

Особенно обидно бывает с поощрениями. Моя сестренка — такой же живой человек, как и все остальные, а хвалят ее меньше, поскольку приписывают ее достижения моему имени. Всем кажется, что у нее и так преуспевающий брат, который может организовать ей абсолютно все, что угодно. Но ведь каждый человек нуждается в собственных достижениях!..

Сейчас Аня закончила школу. Я несколько раз возил ее в Лондон и Нью-Йорк изучать английский. Кроме того, Аня занимается музыкой, играет на фортепиано и гитаре, учится вокалу.

 

_{С СЕСТРОЙ АНЕЙ}

 

Проживает она в Коломне — мама настояла на том, чтобы Аня жила и воспитывалась за городом. Резонов тут два. Во-первых, безусловно, свежий воздух и хорошая экология. Во-вторых, у Ани должен быть стимул чего-то добиваться в будущем. Например, так же, как и я когда-то, приехать в Москву. Пока в планах у Ани значится академический вокал и учеба за границей.

Но самая главная Анина забота — доказывать, что она такая же, как все нормальные современные подростки. Я ее в этом полностью поддерживаю, но иногда даю и возможность пофорсить. Дело в том, что в нашей семье есть правило: не выставлять напоказ звездные регалии. Но правила правилами, а любопытство любопытством — например, вам бы хотелось, чтобы в один прекрасный день к вам во двор, в школу или на работу приехала знаменитость?..

Однажды я устроил такой парадный подъезд к Аниной школе. Подождал сестренку после уроков, пришел за ней и, держа за руку повел к машине — мне очень хотелось, чтобы все выглядело максимально красиво. Волновался я, конечно, немало, но я это сделал — а потом звонил и спрашивал, мол, что говорили? Самому было интересно и забавно.

А еще в Ане мне нравится ее откровенность и четко сформированные вкусы. Она снялась в моем ролике «По парам». И знаете что? После съемок она сказала, что ролик ей не понравился, и она жалеет, что снималась в нем. Я ужасно обиделся, но виду не подал... А ролик все-таки стал популярен.

 

***

 

У меня пока нет своих детей. Но я давным-давно помогаю другим ребятишкам.

Я неоднократно ездил с благотворительными акциями в Санкт-Петербург, в Чечню, в другие регионы России. Мне очень сложно бывать в детских домах — я смотрю на этих ребят, и у меня попросту сердце сжимается. Дети без родителей... Очень тяжело это видеть, потому что сразу начинаешь чувствовать себя виноватым: у тебя была семья и нормальное детство, а у них что? Хотя здесь не только нет твоей вины, а ты, напротив, стараешься помочь...

Особое впечатление на меня произвело общение со слабослышащими детьми. Они оказались прекрасными, удивительными ребятами, которые относятся к себе без какого-то надуманного драматизма. Я давно сотрудничаю с фондом «Ангелы надежды», который положительно отреагировал на мою поездку к ним и даже заинтересовал один из телеканалов, который сделал сюжет на эту тему.

И, к слову, благотворительные акции «Макдоналдса» — такое же безвозмездное мероприятие, как и все остальные. Мне просто хотелось посодействовать людям в их благих намерениях.

Для меня важна моя семья. Поэтому я желаю всем вам, дорогие друзья, любви и настоящего человеческого счастья. Главное, чтобы ваши близкие люди всегда были рядом. Чтобы вы видели их глаза и слушали их души.

 

Я закончил книгу за пару месяцев до своего тридцатилетия. Итог? Итог! Эта рукопись создавалась долго. Урывками. В самолетах и поездах. В гримерках и в студиях. Даже за кулисами во время концертов. Каждый раз, начиная новую главу, я думал о тех, для кого я пишу. 0 тех, для кого история моей жизни, пусть неидеальная, но рассказанная искренне и от всего сердца, будет интересна и, возможно, в чем- то полезна. 0 своих близких, друзьях и поклонниках. Наконец-то я ставлю точку и говорю всем своим слушателям (а теперь уже и читателям!): «Это — для вас! Спасибо за то, что вы есть! Ваш Дима Билан».

 

 

МИНИ-АНКЕТА

 

 

Детский страх.

Темнота.