Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Г. Пулатова «Приключения графа Лайоля»
Садриддин Айни Повести (сборник)
Саттор Турсун «Три дня одной весны»
Турецко-месхетинская группа
Ребёнок из теста
В те дни, когда верблюды вести разносили, блохи цирюльниками служили, а я хоть и был мал, колыбель своей матери качал, в одном царстве жили муж и жена. Звали их Хылы и Дылы. У каждого из них был рот, да не было языка, никому они не намекали даже, что у него бровь над глазом, боялись обидеть и муравья. Вот потому-то их любили во всем городе и никто не говорил «два», когда муж и жена говорили «один». Не желая быть кому-нибудь в тягость, они говорили: «Еда без хлопот, голова без забот» — и варили обед в сковородке, а ели из крышки. Так и сводили концы с концами.
Не зарились Хылы и Дылы ни на деньги, ни на скот, и только одной милости просили у Аллаха: очень хотели они ребенка, чтобы порадовал их, чтобы бьшо кому полить им воду на руки в старости.
Но что только они ни делали, каких обетов ни давали, сколько ни постились, Аллах не внял их мольбам.
Однажды, пока Хылы собирал дрова и щепки, Дылы разожгла тындыр, испекла хлеб. Бьшо это в канун Рамазана. Приготовив тесто, она сделала чуреки и поставила их в духовку, сделала пирожки и положила их на поднос. На дне мешка осталась горсточка муки. Но не бьшо у Дьшы простокваши, чтобы сделать похлебку, а выбрасывать жалко. Стала она думать, что бы ей еще испечь. И тут ей на ум пришло такое, что она окликнула мужа: «Хылы!»
Муж повернул голову:
— Что еще у тебя там, беспокойная Дьшы?
— А что может быть у меня, эфенди? Годы наши проходят, дела земные кончаются, и мы стоим уже по пояс в земле. Аллах не дал нам ребенка, но не будем терять надежды. Ведь и сухому дереву даруют зеленую кровь! А что, если я, прочитав молитву, раскатаю тесто и вылеплю куколку? Тело пусть будет от нас, а душа от Аллаха... Сколько уж мы средств испробовали, попробуем и это. Если же ветки, на которые мы опираемся, сломаются, значит, не судьба нам.
Ее слова очень понравились мужу:
— Ну и умница же ты, жена моя! Делай, как задумала. Может, Аллах пошлет наконец нам дитя. Только помни: лепить надо так, чтобы лицо бьшо впереди, затылок позади, а руки и ноги прямые.
Это наставление мужа очень обидело жену:
— Стыдно мне слушать такие слова, Хылы. Ни один человек не пожалеет хлеба для сына, и я все сделаю, как надо. Но ведь брови и глаза из теста не слепишь. Ты говорил, я слушала, послушай и ты меня. Придется тебе сейчас пойти на базар: для румяных щек нужны яблоки, для алых губ — вишни. Купи еще карандаш — пусть будут брови его черными. Купи изюму — пусть глаза его будут сладкими. Нашего ума и нрава ребенку, конечно, хватит. Но ведь сыну нужно не одну, а две пригоршни ума, а дочери хоть горсточку лукавства. А все это на базаре не купишь и в сумку не положишь... Ум можно найти только у Кельоглана, лукавство — у дочки падишаха... Что сможешь — возьми, что не сможешь взять — укради. Как сумеешь!
Что мог ответить Хылы на эти мудрые слова? Пошел на базар, приговаривая: «Дай-ка, сосед, да пометь на стене», — стал платить и брать.
Дьшы уже стала у квашни, сделала тесто, положила в печь. И появился ребенок... Нельзя бьшо наглядеться на него, так и хотелось расцеловать его лицо, глаза, руки, ноги. У супругов наших рот растянулся до ушей. Еще немного, и умерли бы они от радости, но Аллах сохранил их. Забросили все свои дела, забыли заботы, все время стоят возле сына. То жена шепнет:
— Хылы, сказать тебе что-то? Ребенок смотрит на меня.
То муж:
— А тебе сказать? Он улыбается мне.
Наконец вернулся к ним разум, и стали они думать, какое бы имя дать сыну, но никак не могли выбрать. А пока они думали да горевали, вдруг заговорил сам ребенок:
— Пусть мое имя будет Чытчытыл-бей.
Тут оба опять ума лишились. И один хочет взять ребенка на руки, и другой, и один его к себе тянет, и другой. И уж как это получилось, никто не знает, только левая рука Чытчытыл-бея оказалась у Хылы, правая — у Дьшы, а сам он без рук, без крыльев, упал в кувшин с молоком... Молоко вылилось на пол, мать и отец стали рвать на себе волосы.
Услышал их вопли соловей и, подлетев к ним, сел на ветку розы:
— О Хылы, Хылы, о беспокойная Дьшы! Уж не мир ли разрушается, уж не очутились ли вы с сорока сиротами в пещере! Почему рвете на себе волосы?
Они, плача и всхлипывая, сказали ему:
— Не спрашивай, соловей, не спрашивай! Чытчытыл-бей упал в кувшин с молоком, молоко вылилось на пол; кому же рвать волосы, как не нам?
Услышал это соловей и так горестно застонал, что загорелись даже горы и камни. От его вздохов розовая ветка вся покрылась шипами.
— О соловей, соловей! — спросила она. — Я — роза твоя, цвет твой. Почему ты так горестно стонешь?
Соловей ответил:
— Не спрашивай, роза моя, не спрашивай. Чытчытыл-бей упал в кувшин с молоком, молоко вылилось на пол, отец и мать рвут на себе волосы. Кому же вздыхать, как не мне?
Услышала жалобы соловья роза, побледнела, поблекла и лишилась цвета и запаха.
Заметил это тополь, склонился к розовой ветке и коснулся ее своими ветвями:
— Розовая ветка, розовая ветка! Ты алая в этом мире, ты зеленая в этом мире! Почему же ты увяла, побледнела?
Ветка ответила:
— Не спрашивай, тополь, не спрашивай. Чытчытыл-бей упал в кувшин с молоком, молоко вылилось на пол, отец и мать рвут на себе волосы, стоны соловья зажгли горы и камни, а может ли роза разлучиться с соловьем? Вот я и потеряла свой запах!
Услышал ее слова тополь, и засохли его ветки, опали его листья.
Увидел это источник:
— О тополь, серебристый тополь! Что с тобой? Лето еще не прошло, осень еще не настала, а ветки твои уже засохли и потерял ты листья!
Печаль тополя была так сильна, что согнулся он до земли:
— Не спрашивай, источник, не спрашивай. Чытчытыл-бей упал в кувшин с молоком, молоко вылилось на пол, отец, мать его рвут на себе волосы, стоны соловья зажгли горы, камни, розовая ветка потеряла свой цвет и запах... А я теряю свои зеленые листья!
Пастуший источник, услышав жалобы тополя, заплакал кровавыми слезами.
А в то самое время Кельоглан с посохом в руке шел за водой к источнику. Как увидел, что бьет кровь из источника, застыла у него кровь в жилах.
— Источник, источник, печальный источник! Огонь какого Керама зажег тебя, отчего ты истекаешь кровью? — спросил он.
Источник ответил:
— Не спрашивай, Кельоглан, не спрашивай! Чытчытыл-бей упал в кувшин с молоком, молоко вылилось на пол, стоны соловья зажгли горы и камни, розовая ветка потеряла свой цвет и запах, даже тополь стал ронять свои ветки, листья... Я же плачу кровавыми слезами.
Услышав это, Кельоглан так ударил своим посохом по камню, что сломал его, и так заплакал, что глаза его стали двумя источниками.
Увидел это старый пастух.
— О Кельоглан, о плешивый оглан, — сказал он. — Человек даже топором не бьет по камню, а ты ударяешь по нему своим посохом. Что случилось, почему ты так льешь слезы?
Кельоглан закрыл глаза и заговорил:
— Не спрашивай, почтенный пастух, не спрашивай. Чытчытыл-бей упал в кувшин с молоком. И вот плачу я, что могу остаться без бея, без эфенди. Молоко вылилось на пол: плачу я, что останусь без сливок и молока. Хылы и Дьшы рвут на себе волосы—плачу я, что задумают они и со мной такое проделать... Стоны соловья зажгли горы и камни — плачу, как бы не перекинулся огонь на наши поля... Роза утеряла свой цвет и запах — плачу я, что к празднику не достану розового масла... У серебристого тополя осыпались листья, засохли ветки — плачу я, что не укроюсь больше в его тени... Из пастушьего источника бьет не вода, а кровь — плачу я, что не попробую теперь студеной чистой
воды. Видишь, сколько бед упало на мою голову. Если не мне, то кому же плакать?
Так говорил Кельоглан. Услышав его речь, пастух сказал:
— Эй, Кельоглан! Тебе ли плакать! Подумай-ка, ведь не о других ты печалишься, а только о себе, о себе самом. «Ах, вдруг останусь без масла, без сливок, ах, вдруг останусь без рук, без ног!»
Услышав его слова, Кельоглан почесал свой плешивый
затылок:
— А ведь верно ты говоришь, пастух! И чего это я своих слез не жалел? Не такое уж у меня горе, чтобы плакать самому и ждать, чтобы еще кто-то меня оплакивал. Я не привык лить в долг свои слезы. Если есть у человека ногти, то он должен чесать только свою голову. Если есть у него глаза, то плакать он должен только из-за своих печалей. Ведь в этом мире нет конца чужим горестям...
Пастух покачал головой:
— Ах, Кельоглан, много ты наговорил, да все не к месту! Если бы было по твоим словам, разве чужие печалились бы так о Чыт-чытыл-бее? А ты, коли считаешь себя человеком, будь совестливым, не отделяйся от людей, и плачь с ними вместе, и смейся с ними. А коли ты еще и джигит, то построй дом для тех, кто утомился в пути. Ведь мир изменяют только руки добрых людей!
Так сказал пастух. Но когда Кельоглан повернулся, то не увидел ни пастуха, ни стада...
Ударил он тогда себя по лбу и присел на камень у источника: сидит и думает о речах пастуха, и о своих глазах, которые так плохо видели, думает.
Тут он сразу и вылечился от своей глупости; встал, пошел к дому Хылы и Дылы.
Те сидят, вдруг видят — открывается дверь, вбегает их Чыт-чытыл. Бросается целовать им руки, полы.
— Дай поцелую тебе руку, отец! — говорит он Хылы.
— Дай поцелую тебе руку, мать! — говорит он Дьшы. Потом уселся к ним на колени:
— Как же вы меня не узнали? Я Кельоглан, дитя каждой семьи. Но теперь буду только вашим сыном. Умру, где укажете, останусь, где велите!
Хылы и Дьшы не поверили своим глазам:
— О сын наш! Тебя нам послал сам Аллах.
Говорят так, обнимают и прижимают Кельоглана к сердцу. Затем Хылы сказал:
— Видишь, жена моя! Не я ли говорил тебе, что нужно во всем надеяться на всевышнего? Он нам послал такого сына, о котором мечтают все отцы и все матери. Пока мы будем живы, он нам поднесет воды, а умрем — похоронит нас с честью. Разве не такого ребенка хотели мы?
С того дня зажили они счастливо, ели, пили, достигли своих желаний.
С неба упало три яблока. Одно — тому, кто придумал и рассказал сказку, другое — тому, кто читал или слушал. Третье же яблоко я благословил и посвящаю теперь душе сына человеческого.
Три померанца
Было – не было; здесь – ничего, а у аллаха же много всего.
В прежние времена жил один падишах, и была у него жена, но не было детей. Однажды, когда он сидел у себя во дворце, погрузившись в думы, приходит к нему везир.
– О чем ты раздумываешь, о падишах? – спрашивает он.
– О лала, нет у меня ни одного ребенка, а я уже состарился; будь у меня сейчас взрослый сын, я был бы на старости лет совсем спокоен.
– Помилуй, о падишах! Нечего тебе беспокоиться, аллах непременно пошлет тебе ребенка, и будет у тебя сын, – отвечает ему везир.
После этого проходит довольно много времени.
В один из дней султан-ханым затяжелела. Приходит время, и она рожает мальчика. Падишах на радостях устраивает праздник за праздником, раздает много денег бедным.
Не будем затягивать! В сказках время быстро идет: мальчику исполняется пятнадцать лет.
Как-то раз сын говорит отцу:
– Отец шах, вели построить для меня замок, а под ним два фонтана.
Падишах очень любил сына и тотчас же велел исполнить его желание.
Как-то раз сидит мальчик в своем замке и смотрит в окно на фонтаны: в это время к фонтану подходит старуха с кувшином. Она начинает наполнять его, а мальчик бросает камень и разбивает кувшин; старуха, не вымолвив ни слова, уходит.
На следующий день она снова приходит; мальчик опять бросает камень, опять разбивает кувшин, а та старуха снова молча уходит.
Когда в третий раз мальчик разбивает ей кувшин, она произносит:
– Эх, сынок, молю аллаха, чтобы влюбиться тебе в три померанца! – и уходит.
И вот с того дня мальчик начинает хворать; желтеет и сохнет. Падишах, видя, что сын занемог, приводит к нему множество хе-кимов и ходжей, но никто не может его вылечить.
Однажды шахзаде говорит падишаху:
– Отец мой шах, хекимы* (* Xеким – врач) не смогут найти лекарства от моей болезни, не возись со мной попусту: я влюбился в три померанца. Пока я не найду их, не поправлюсь.
– Помилуй, сынок, ты у меня единственное дитя, если ты уйдешь, на кого же я буду радоваться?
Хоть он и говорит это, но сам понимает, что чем дольше сын лежит, тем сильнее хворает.
«Не отпустишь его, так он еще умрет, чего доброго! – рассуждает падишах. – Уж лучше отпущу, может быть, он и найдет лекарство от своей болезни».
И вот в один из дней мальчик отправляется в путь-дорогу. «Ну, была не была», – думает он и идет-бредет около двух лет.
Поднялся он однажды на вершину горы, смотрит: сидит жен-щина-дэв, закинула груди за спину и крутит веретено. Как увидел ее шахзаде, подумал: «Если я подойду к ней, она меня съест, пойду обратно, все равно несдобровать!» И он подходит к женщине сзади.
– Матушка! – произносит он и обнимает ее за груди.
– Ну, если бы ты не назвал меня матушкой, я бы тебя сейчас же съела, – пугает она его.
Как бы то ни было, молодец садится; женщина спрашивает его, откуда он пришел и куда идет, а молодец отвечает:
– Ах, матушка, со мной такое дело приключилось – не тебе бы спрашивать, не мне бы говорить!
– Ну-ка расскажи, что за дело такое? – заставляет его женщина.
– Матушка, я влюбился в три померанца.
– Ох, сынок, здесь и говорить-то о них запрещено; мы – я и сорок моих сыновей – их сторожа, но где они сами, эти померанцы, мы не знаем. Вот как придут вечером мои сыновья, мы их и спросим, может, они что-нибудь скажут.
Наступает вечер, женщина наносит молодцу удар и превращает его в кувшин для воды. Приходят ее сыновья.
– Пахнет человечьим мясом! – заявляют они, а женщина отвечает:
– Аллах! Аллах! Чего искать здесь человеку! Пошарьте-ка лучше у себя в дуплах зубов.
И они, взяв каждый по полену, ковыряют в зубах и вытаскивают оттуда кто бедро, кто руку, кто голову, кто туловище. Потом они садятся за стол ужинать.
Женщина говорит сыновьям:
– Эй, сыночки, если бы у вас был брат из людей, что бы вы ему сделали?
– Раз он нам брат, – отвечают они, – ничего бы не сделали.
– Ну-ну! Смотрите же!
А они клянутся, что правда ничего не сделают. Тогда женщина ударяет по кувшину, и тот становится человеком. Они смотрят – молодой йигит* (* Йигит – джигит, молодец).
– А, добро пожаловать, брат! – приветствуют они его, а матери говорят: – Почему ты раньше нам ничего не сказала? Он бы поел вместе с нами.
– Такую еду, как вы, он не ест, ему нужно баранье мясо да курицу и другие такие вещи, – отвечает мать.
Когда она так сказала, тотчас один из них пошел, приволок барана; братья его зарезали и положили перед молодцем.
– Нет, так он есть не будет, – говорит женщина, – надо пожарить.
Тогда с барана содрали шкуру, развели огонь, зажарили и опять положили перед молодцем. Он поел немного и отказался.
– Кушай же, дорогой братец, что ты так мало поел?
– С него и этого довольно, – отвечает женщина.
– Коли так, попробуем и мы, каково жареное мясо, – говорят дэвы и доканчивают всего барана.
Насытившись, все ложатся спать, а утром женщина рассказывает сыновьям о том, что их названый брат влюбился в три померанца.
– Валлахи*(* Валлахи – восклицание: «Клянусь аллахом!»), мы не знаем места, где они находятся, и даже в ту сторону никогда не ходили, а вот, может быть, тетка наша знает.
– Если так, возьмите с собой этого парня и отправляйтесь с ним к тетке, передайте от меня поклон и скажите, что это мой сын, пусть он будет и ей сыном. И пусть она поищет средства помочь его горю, – наказывает им женщина и отсылает молодца к своей сестре.
Они забирают мальчика, приводят его к своей тетке и все рассказывают, а та отвечает:
– Валлахи, сыночки, где мне о них знать! Но у меня есть шестьдесят сыновей: может, они знают?
Тогда сорок братьев оставляют ей шахзаде, а сами уходят.
И вот наступает вечер, женщина наносит мальчику удар и превращает его в стакан.
Вскоре приходят ее сыновья. Она рассказывает им, что у них есть брат из людей. Лишь только они дают обещание, что не тронут его, она ударяет по стакану и превращает его в молодца.
– Эй, сыновья, этот парень влюблен в три померанца, не знаете ли вы, где они?
– Нет, не знаем, но, может быть, наша старшая тетка знает? Женщина отсылает мальчика к своей старшей сестре.
– Передайте ей поклон от меня; этот мальчик мой сын, и ей пусть он будет сыном, пусть позаботится о его деле, -говорит она.
Братья забирают молодца, приводят его к старшей тетке, передают поклон от своей матери и все рассказывают.
– Эх, племяннички, – говорит она, – я ничего не знаю о них, но у меня есть восемьдесят сыновей: может быть, им что-нибудь известно; вот они придут вечером, и я спрошу их.
Братья оставляют шахзаде у тетки и уходят. Как только наступил вечер, женщина ударяет по молодцу, превращает его в метлу и ставит за дверью.
Приходят сыновья.
– Пахнет человечьим мясом, – говорят они, а мать отвечает:
– Зачем тут человечьему мясу бродить? Поковыряйте-ка лучше у себя в зубах.
И каждый, поковыряв в зубах, что-нибудь да вытаскивает. Затем мать спрашивает, что бы они сделали, если бы у них появился брат из людей.
Они отвечают:
– Ничего бы не сделали.
Когда они так сказали, женщина ударяет по метле и превращает ее в человека. Дэвы его радушно принимают, кормят, поят его.
– Сыновья мои, у этого парня горе, – говорит женщина. А они спрашивают:
– Какое?
– Этот малый влюбился в три померанца, не знаете ли вы, где они?
Лишь только она так сказала, самый младший говорит:
– Матушка, я знаю.
– Сынок, возьми и сведи этого молодца туда, пусть он достигнет своего желания.
Наступает утро, младший сын берет с собой шахзаде, и они идут по дороге.
– Братец, сейчас я приведу тебя в сад, там ты увидишь водоем, а померанцы, о которых ты мечтаешь, находятся в этом водоеме. Когда я скажу тебе: «Закрой глаза, открой глаза!» – ты сейчас же хватай то, что увидишь.
Идут они, идут, приходят в сад, смотрят: водоем. Дэв говорит: «Закрой глаза!» – потом: «Открой глаза!» – глядь! – в воде три померанца: когда один погружается, другой выплывает.
Молодец тотчас же хватает один померанец и прячет его за пазуху.
Снова дэв говорит ему: «Закрой глаза!», «Открой глаза!» и он берет второй померанец; таким же образом вытаскивает и третий.
– Смотри, братец, не разрезай эти померанцы в таком месте, где нет воды, – раскаешься, да будет поздно! – предупреждает он его, а тот отвечает:
– Хорошо! – и уходит.
Мало ли идет, долго ли идет, по долам ли, по горам, по ровному ли месту идет, и вдруг приходит ему в голову мысль: «Разре-жу-ка я один из трех померанцев». И, забыв о том, что ему сказал дэв, берет померанец и разрезает его, – оттуда выходит девушка, словно четырнадцатидневная луна.
– Ой, воды! – кричит она, но мальчик нигде не может найти воды; девушка падает и умирает.
Шахзаде раскаивается в том, что разрезал померанец, однако дело уже сделано! Потом он опять идет. Проходит немного времени, он вытаскивает второй померанец и разрезает его. Из него выходит девушка еще красивее первой, но так как воды около нет, она тоже падает и умирает.
«Ну уж третий я разрежу там, где будет вода», – думает он и идет дальше. Вскоре он подходит к какому-то фонтану.
– Теперь тут есть вода, разрежу-ка я этот померанец. – И с этими словами разрезает его.
Выходит девица в тысячу раз красивее прежних, она кричит:
– Ой, воды!
Молодец сразу же сажает ее в раковину фонтана; она пьет воду и остается в живых.
«Что же мне с ней делать? Ведь она голая», – думает он.
– Влезай-ка ты на это дерево, а я пойду добуду тебе платье и повозку, – говорит он ей.
Девушка взбирается на дерево, садится там, а мальчик уходит.
Пусть он себе идет, а сюда, к источнику, приходит за водой арабка с кувшинами. Увидала в воде отражение девушки и решила, что это ее отражение.
«Да ведь я лучше своей госпожи! – подумала она. – Не буду носить ей воду, пусть она мне носит».
Арабка бросает кувшины и идет домой.
Когда ханым спросила ее:
– Где кувшины? – та отвечает:
– Я не буду носить тебе воду.
– А почему?
– Я красивее тебя, ты мне носи. Госпожа приносит зеркало:
– Девка, ты что, с ума сошла? Посмотри сюда, – говорит она. Смотрит арабка на себя в зеркало: глядь! – она и взаправдуарабка.
Она снова берет кувшины, идет к источнику. Снова видит отражение девушки в воде и снова думает, что это она. Арабка разбивает кувшины, возвращается к госпоже, та опять подносит ей зеркало, и арабка снова отправляется к источнику.
Только она хочет бросить кувшины на землю, как девица сверху кричит ей:
– Эй, сестра, не бей зря кувшины; отражение, которое ты видела в воде, – мое!
Арабка поднимает голову вверх и видит на дереве девушку. Тогда она тоже влезает туда.
– Погоди, милая девушка, дай-ка я поищу у тебя в голове.
Она начинает перебирать ей волосы и вонзает в голову иголку; девица превращается в птицу и улетает, а арабка усаживается на дереве.
И вот появляется молодец с арбой, глядь! – а на дереве сидит арабка.
– Помилуй, госпожа, что с тобой случилось?
– Ты меня бросил, ушел, – я здесь от солнца и почернела. Молодец берет арабку, сажает в повозку и привозит во дворец,а придворные собираются туда посмотреть на его возлюбленную.
– Сынок, да что ты полюбил в этой арабке? – спрашивают они.
– Она не арабка, она просто почернела на солнце; немного отсидится и будет опять белой, – отвечает он и в ожидании, что арабка побелеет, помещает ее в свои покои.
Проходит несколько дней, птичка-девушка прилетает в сад шахзаде и садится на дерево.
– Садовник, садовник! – зовет она.
– Чего тебе? – спрашивает садовник.
– Что делает мой шахзаде?
– Хорошо себя чувствует, сидит.
– А что делает его жена, арабка?
– И она сидит.
– Пусть у нее вырастут колючки, и она не сможет сидеть, пусть засохнут ветки, на которых я посижу, – произносит птица и улетает.
На следующий день она снова прилетает, опять говорит то же самое и улетает; и так много дней она появляется, и каждый раз, как она посидит на дереве, оно засыхает.
В один из дней молодец выходит в сад и видит: многие деревья засохли.
– Эй, садовник, почему ты не смотришь за деревьями?
– О шахзаде, я смотрю, но вот что случилось... – и он рассказывает ему все как было.
– А ты помажь деревья; когда та птица прилетит, излови ее и принеси ко мне.
Садовник делает так, как сказал сын падишаха, и птица прилипает к дереву. Он тотчас же берет ее и приносит во дворец. Шахзаде сажает ее в клетку, а клетку вешает у себя в комнате.
Арабка сразу смекнула, что это за птица. Что ей делать? Она решает прикинуться больной, идет к хеким-баши*(*хеким-баши – главный врач), дает ему много денег.
– Помилуй, хеким-баши, ты, когда придешь во дворец, скажи, что, мол, на свете существует какая-то птица и больная поправится только тогда, когда проглотит ее целиком с перьями и потрохами, – говорит она ему.
Хеким соглашается и берет деньги.
Как только наступает вечер, арабка ложится в постель. Приходит молодец, глядь! – а арабка лежит.
– Помилуйте, госпожа, что с вами случилось, почему вы лежите?
– Захворала, – отвечает та.
Сын падишаха тотчас же велит позвать хеким-баши. Тот приходит и говорит все так, как было условлено с арабкой.
– Только тебе эту птицу не найти, – добавляет он.
– Та птица у меня, – отвечает молодец, приносит ее и показывает хекиму.
– Да, это та птица; тотчас же ее зарежь и, пока она еще теплая, заставь больную проглотить.
Хеким уходит, а шахзаде режет эту птицу, дает арабке, и вот она поправляется.
А случилось так, что одно перо от птички отлетело и застряло в досках лестницы.
Время, приди, время, уйди! Пусть молодец ожидает, что арабка побелеет, а во дворец тем временем приходит какая-то старуха погадать женщинам.
Спускаясь по лестнице, она замечает, будто между досками что-то блеснуло. Она смотрит: перышко, а блестит, как алмаз. Старуха поднимает его, идет домой и засовывает в щель потолка.
На следующий день она опять идет во дворец.
Как только она ушла, перышко спускается вниз и превращается в девушку; она убирает дом внутри и снаружи, стирает, собирает на стол, а затем снова превращается в перышко.
К вечеру старуха приходит домой и удивляется – везде прибрано, выметено, обед сварен, на стол собрано. «Кто все это сделал?» – думает она.
Как бы то ни было, она садится и обедает.
Наступает утро, старуха уходит. Девушка спускается с потолка, снова убирает и готовит, а вечером забирается обратно на потолок.
Приходит старуха, смотрит: опять все приготовлено. Ее разбирает любопытство.
Наутро она делает вид, будто уходит: нарочно открывает дверь, потом закрывает, – а сама прячется. Девушка, думая, что старуха ушла, спускается с потолка и, как прежде, все-все делает, а старуха из того места, где спряталась, наблюдает за ней.
И вот, когда девушка, окончив работу, хочет забраться на потолок, старуха ее хватает.
– Помилуй, дочь моя, кто тебя сюда привел?
– Ты сама меня принесла.
– Что ты, доченька, я тебя не приносила; где же ты находишься, я тебя ищу несколько дней. Кто ты такая?
И девушка рассказывает старухе все, что с ней случилось. Старуха говорит:
– Постой, дочка, я что-нибудь придумаю. Она идет и говорит шахзаде:
– Сыночек, приходи-ка сегодня вечером ко мне в гости.
А так как молодцу опротивела арабка, то он охотно согласился.
Когда настал вечер, он идет в дом старухи. Та велит девушке подать кофе. Шахзаде, как увидел ее, сразу упал в обморок. С трудом они приводят его в чувство.
– Помилуй, сынок, я привела тебя сюда, чтобы ты повеселился, а тебе стало худо. Что это с тобой?
– Смилуйся, матушка, скажи, кем приходится тебе эта Девица?
– Сынок, это моя невольница.
– Да где ты нашла такую красивую невольницу, матушка? Не отдашь ли ты ее мне?
– Она и так твоя.
– Помилуй, матушка, почему моя? Если ты продашь ее, – говорит молодец, – тогда она станет моей.
– Знай, сынок: арабка – ты все ждешь, что она побелеет! – с этой девушкой вот что сделала... – И старуха рассказывает сыну падишаха, что произошло с девицей.
Тогда шахзаде берет девушку и ведет во дворец. Арабке он говорит:
– Что ты хочешь: сорок клинков или сорок лошаков?
– Сорок лошаков, – отвечает арабка.
Ее привязывают к хвостам сорока мулов, бьют их плетьми, они бегут и разрывают арабку на части.
Шахзаде велит обручить с собой девушку. Сорок дней, сорок ночей они справляют свадьбу.
И я, услыхав о свадьбе, пошел; дали мне немного пилаву с шафраном. Когда я шел по дороге, собака с лаем «хар-хар!» вцепилась мне в ногу; я бросил из рук пилав и пустился бежать. Вдруг передо мной выскочила мышь. Пока она прыгала туда-сюда, откуда-то появился араб да давай кричать: «Хватай ее, бей!» Мышь от страха вскочила мне в нос, я чихнул, а араб сказал:
– Да пошлет тебе аллах беду! – и как даст мне по затылку: мне показалось, что небо с овчинку.
Коль ты на свадьбу поспешишь, в нос и тебе залезет мышь!
Чудесная роза
Это было давным-давно, когда за решетом ходили на гумно, когда верблюд был грамотеем, а мышь была брадобреем, когда я был юнцом и качал в колыбели мать с отцом. Кто далеко идет, кто далече бредет, кто в чужой сад без спроса зайдет, с тем будет вот что...
А мы взяли да пошли, тысячу шагов прошли, брели по горам и долинам, шли полгода с половиной, оглянулись назад - вот тебе на: прошли путь не более ячменного зерна. Опять пошли, долго-долго шли. А пока брели, показались сады чинмачинского падишаха. Мы взяли да вошли. Глядь - какой-то мельник крутит жернова. А рядом сидит кошка. А у кошки глаза, как плошки. Все у нее на месте: и брови, и нос, и рот, и лапы, и хвост, и живот.
В прежние времена у одного падишаха была дочь. Он очень любил ее и не разлучался с ней ни на минуту. Других детей у падишаха не было. А дочка эта была так прекрасна, что во всем мире нельзя было сыскать другую такую красавицу. Многие хотели взглянуть на нее, но никому это не удавалось, так как падишах никуда не выпускал ее из своей комнаты.
Сын йеменского падишаха так хотел увидеть эту красавицу, что покинул свою страну и отправился в путь, решив во что бы то ни стало добиться цели. Чтобы попасть в город, где жила девушка, нужно было идти семь лет.
- Пойду попытаю счастья,- сказал юноша.
И вот уже два года бредет он по дорогам. Одежда на нем изорвалась, деньги у него кончились. Чтобы не умереть с голоду, он просил милостыню. Иногда ему удавалось что-нибудь поесть, а в иные дни у него и крошки во рту не было. И где-где только не пришлось ему побывать!
Однажды пришел он в такое место, где было много садов и виноградников. Время стояло летнее, жаркое, юноша был очень голоден; он устремился в сады, стал поспешно срывать фрукты с деревьев и есть их.
Долго бродил он по садам. В одном из них стоял дворец.
Его сторожила старуха-дива. Она всегда спала крепким сном и только раз в три дня просыпалась, обходила сады и снова ложилась спать. И как раз, когда юноша ел плоды, дива проснулась и пошла по саду. Увидев ее, юноша от страха забыл про еду и спрятался за деревом.
"Беда! Если она меня увидит, разорвет на куски. Что мне делать?" - думал он.
А дива сразу же почуяла, что в саду кто-то есть, и направилась в его сторону. Юноша смертельно испугался:
"Ну, теперь она меня непременно заметит!"
Поведя носом, дива подошла совсем близко к тому месту, где прятался юноша.
"Будь что будет!" -подумал он и вышел из-за дерева навстречу старухе.
- Матушка, я в твоей власти. Пощади меня, не причиняй мне зла!
Старуха взглянула на него и почувствовала жалость.
- Как ты попал сюда, человек? А что если я тебя сейчас съем? - спросила она.
- Что ж делать, ешь! Значит, Аллах послал меня тебе на съедение,- проговорил юноша и горько заплакал.
- Ты, видно, попал в беду? Зачем ты пришел сюда?
Все еще дрожа от страха, юноша решил рассказать ей всю правду. А вдруг она поможет ему?
- Девушка, которую ты ищешь, находится в девяти месяцах пути отсюда,- сказала старуха.- Но если даже ты и придешь туда, увидеть ее все равно не сможешь. Многие хотели на нее посмотреть, но никому это не удавалось. Все они погибали, даже те, которые влюблялись в нее, так и не увидев. Лучше откажись от своего намерения. Пусть ты даже и дойдешь до нее, все равно пропадешь потом. Ведь увидеть ее ты не сможешь, а любить ее будешь все больше и больше.
- Нет, я проделал весь этот долгий путь из-за любви к ней и во что бы то ни стало найду ее,- сказал юноша.
- Ну иди, раз уж решил. Но знай, что на свете живет колдунья, которая заворожила девушку и зорко стережет ее, не позволяет ей никуда выходить. Сын одного падишаха
воспылал как-то страстью к этой девушке, а колдунья невзлюбила его, и вот уже несколько лет этот юноша прикован к постели тяжким недугом. Если хочешь увидеть свою возлюбленную, ты должен разрушить злые чары колдуньи. Лишь после этого ты, может быть, увидишь свою красавицу, и любовь твоя увенчается счастьем.
- Как же я смогу разрушить чары колдуньи?! - воскликнул юноша.
- Сын мой! Я никому еще этого не говорила. Но ты много страдал, и я хочу помочь тебе. Ступай своей дорогой. В одном неведомом месте находится волшебный сад. В этом саду растет белая роза. Если ты сумеешь добыть ее и прикрепить к волосам девушки, чары колдуньи рассеются, а девушка скажет: "Я хочу выйти замуж за человека, который принес этот цветок". И тогда, если даже ты и не захочешь идти, тебя разыщут и приведут к твоей возлюбленной. Вот тогда ты и налюбуешься на нее.
Юноша тотчас отправился в путь. Много времени прошло, прежде чем он отыскал волшебный сад.
Перед входом сидела большая кошка - старшая дочь колдуньи.
"Что это за зверь такой - не то лев, не то тигр? - подумал юноша.- Идти мне или нет? Э, будь что будет, подойду к ней". И он приблизился к кошке. Дочь колдуньи посочувствовала юноше и указала ему дорогу.
Царевич вошел в сад и долго бродил там по дорожкам. Наконец он увидел куст роз, о котором говорила ему дива. Залюбовавшись цветами, он остановился в растерянности, не зная, которую розу выбрать. После долгих колебаний он сорвал один цветок. И тут же в саду раздался чей-то стон.
"Лучше бы я ничего не трогал, быть теперь беде. Что делать, если меня поймают?"-подумал юноша и бросился к воротам, через которые вошел в сад.
А у ворот уже сидели две кошки. Глаза у них были вытаращены, морды покрыты пеной. Казалось, они вот-вот бросятся на пришельца.
- Юноша, беги отсюда без оглядки! - крикнули кошки.- Если тебя увидит колдунья, она растерзает тебя.
Юноша стремглав бросился из сада. Он бежал так быстро, что его не настигла бы и стрела.
Почувствовав себя наконец в безопасности, он спрятал добытый цветок и направился в город, где жила прекрасная дочь падишаха.
Юноша пришел в город, усталый от бесконечных лишений; одежда висела на нем лохмотьями. Чтобы подкрепить свои силы, он зашел в кофейню. Там находилось немало юношей, собравшихся в город, чтобы увидеть дочь падишаха. Молодые люди спросили прибывшего, откуда он и куда направляется.
- Я был проводником каравана,- отвечал тот,- но в пути на меня напали разбойники, отняли все мое имущество и деньги. Шесть месяцев пробыл я в дороге и вот пришел сюда.
Все пожалели его и приняли как гостя. Юноша поел, попил и лег отдохнуть, а молодые люди собрались в кружок и начали о чем-то шептаться. Юноша прислушался и понял, что они говорят о его возлюбленной. Молодые люди задумали достичь своей цели, обманув няньку, которая воспитывала девушку, но не знали, как подступиться к несговорчивой старухе.
Настало утро. Юноша вышел из дома и отправился бродить по улицам. Вдруг он увидел старуху, одетую в пышное шелковое платье.
"Наверное, это нянька девушки. Если я заведу с ней разговор, может быть, мне и удастся выведать, кто она",- подумал юноша и приблизился к старухе.
- Откуда ты, сынок? - спросила та, поняв, что перед ней стоит чужеземец.
- О матушка! Я бедный странник. Живу тем, что хожу и продаю розы, которые каждый год вырастают в моем саду. Пришел я и в ваш город. Я уже все продал, у меня осталась лишь одна роза.
- Дай-ка я взгляну на нее,-сказала старуха.
Юноша показал ей цветок.
- Ах, какая красивая! Сколько ты хочешь за эту розу? - спросила старуха.
- Зачем тебе, старой женщине, такой цветок? Его свежесть под стать лишь лицу юной красавицы,- ответил юноша.
- Сын мой, если я куплю розу, то не для себя. Хотя у меня и нет своей дочки, но я служу у дочери падишаха.
Вот я и хочу снести ей этот цветок в подарок. Но у меня, наверное, не хватит денег, чтобы купить его.
- О матушка! Ты хочешь сделать подарок, а у меня остался только один цветок. Я подарю его тебе. Возьми и отнеси его дочери падишаха.
И он отдал цветок старухе. Та обрадовалась, что сможет подарить его своей госпоже, и понесла розу девушке.
- О матушка! Какой чудесный цветок ты мне принесла! - воскликнула красавица и приколола его к волосам.
Пока старуха твердила воспитаннице свои обычные наставления, страсть юноши передалась девушке, и в сердце ее разгорелось пламя любви. Но девушка не поняла причины своего волнения и проговорила:
- Мне что-то нехорошо! Скажи моему отцу, чтобы он разрешил мне немного погулять по саду. Какая-то печаль снедает меня.
Старуха тотчас пошла к падишаху и все ему рассказала.
- О господи! Что приключилось с моей дочерью? - воскликнул падишах, увидев девушку.- Раньше она никогда не изъявляла желания выйти куда-нибудь. К добру ли это?
И он разрешил дочери пойти в сад вместе с нянькой.
- О матушка! Где ты взяла эту розу?-спросила девушка, прохаживаясь с нянькой по дорожкам.- Едва лишь я приколола ее к волосам, во мне словно загорелся какой-то огонь.
- Дитя мое, мне подарил ее один бедный юноша. Но я стара, и роза мне не нужна. Вот я и принесла ее тебе.
- О моя дорогая! Можешь ли ты хоть издали показать мне того человека, который дал тебе этот цветок?
- Дитя мое, где же я найду его? Он мне встретился на улице. Кто знает, где он теперь?
- Делай, что хочешь,- гневно сказала дочь падишаха,- но ты должна показать мне этого юношу! Не то я пожалуюсь отцу, и он прикажет убить тебя.
- Пойду поищу его, моя красавица,- торопливо ответила старуха.
А юноша, вне себя от нетерпения, уже поджидал няньку подле сада. Увидев его, старуха сказала:
- О сын мой! Что за цветок подарил ты мне? Я принесла его своей госпоже, она приколола цветок к волосам и сразу же занемогла. Теперь она хочет тебя видеть. Ты, наверное, беден? Если ты пойдешь со мной, я заплачу тебе за потраченное время.
Юноша сделал вид, что колеблется, но в душе очень обрадовался ее словам и сказал:
- Ради тебя я пойду и без денег.
Старуха тоже обрадовалась, повела его ко дворцу и показала девушке.
Увидев юношу, дочь падишаха тотчас воспылала любовью к нему и написала ему записку: "О мой господин! Я люблю тебя всем сердцем. Если хочешь меня увидеть, проникни этой ночью в сад через ограду. Там мы увидимся с тобой".
Счастью юноши не было предела. Он отошел в сторону и стал поджидать старуху. Та вскоре вышла из дворца.
- Берегись, сын мой! Никому ничего не рассказывай. Если об этом узнает падишах, он всех нас казнит. Сделай все так, как сказано в записке. Но смотри не попадайся,- сказала она и ушла.
Вечером, едва дождавшись наступления темноты, юноша пошел к дворцовой ограде и проник в сад. Дочь падишаха уже ждала его там; увидев юношу, она тотчас обняла его и повела к хаузу (Х а у з - водоем, бассейн). Они вкусили разных яств и, обнявшись, легли и заснули.
Настало утро. Падишах, встревоженный отсутствием дочери, приказал искать ее повсюду. И вдруг он увидел, что она спит в саду, обнявшись с каким-то юношей. Падишах разгневался.
- Как проник в мой дворец чужой человек? Как удалось ему соблазнить мою дочь, которая до этого никуда не выходила?
В это время влюбленные проснулись и, увидев падишаха, задрожали от испуга. Падишах подозвал юношу и стал расспрашивать его. Тот рассказал все, и падишах молвил:
- Сын мой! Ты вызволил мою дочь из большой беды. Не бойся ничего. Я отдам ее за тебя.
Он повел их обоих во дворец, позвал к себе везира и распорядился:
- Поженить их, пока никто еще ни о чем не узнал.
- Хорошо,- сказал везир.
И брачный союз был заключен.
Сорок дней и сорок ночей продолжался свадебный пир. Новобрачных поместили в особые покои. Они достигли своей цели.
А нам пора по домам.
Дата: 2018-11-18, просмотров: 438.