Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
(Схема 1){23}
К лету 1941 г. блок империалистических государств, возглавляемый фашистской Германией, добился крупных военных успехов. Почти вся Европа, с ее мощной экономикой, богатыми природными и людскими ресурсами, оказалась под контролем гитлеровцев.
Немецко-фашистские войска заняли выгодное стратегическое положение. Завершив военные действия в Западной Европе, фашистские правители сразу же устремили свои алчные взоры на Восток — начали непосредственную подготовку нападения на СССР.
Для осуществления своих захватнических планов германское верховное командование сосредоточило и развернуло у западных границ СССР огромные вооруженные силы.
Вместе с сателлитами Германия имела на Востоке 190 дивизий (5500 тыс. человек), около 2800 танков (не считая легких), 47 260 орудий и минометов (без 50-мм минометов) и 4950 самолетов{24}.
Замысел гитлеровского командования заключался в том, чтобы одновременными ударами на ленинградском, московском и киевском направлениях расколоть фронт наших армий, сосредоточенных в Прибалтике, Белоруссии и на Украине, окружить и уничтожить наши разобщенные войска и создать таким образом благоприятные условия для стремительного продвижения в глубь Советского Союза. Решающая роль в осуществлении этого замысла отводилась танковым войскам и авиации.
Первый удар планировалось нанести из Восточной Пруссии на Ленинград силами группы армий «Север» (16-я, 18-я армии и 4-я танковая группа. Всего 29 дивизий, в том числе 6 танковых и моторизованных). Наступление группы армий «Север» поддерживал 1-й воздушный флот, имевший 1070 боевых самолетов. [21]
Второй удар наносился из района Варшавы на Минск, Смоленск и далее на Москву войсками, входившими в группу армий «Центр» (4-я и 9-я армии, 2-я и 3-я танковые группы. Всего 50 дивизий, в том числе 15 танковых и моторизованных, и 2 моторизованные бригады). Действия группы армий «Центр» поддерживались 2-м воздушным флотом, имевшим до 1680 боевых самолетов. Третий удар гитлеровское командование собиралось нанести из района Люблина на Житомир, Киев и далее на Донбасс группой армий «Юг» (6, 17, 11-я армии, 1-я танковая группа, 3-я и 4-я румынские армии и подвижный венгерский корпус — всего 57 дивизий, в том числе 9 танковых и моторизованных, и 13 бригад). Поддержка группы армий «Юг» возлагалась на 4-й немецкий воздушный флот (около 800 самолетов) и румынские военно-воздушные силы (до 500 самолетов).
Ранним воскресным утром 22 июня фашистская Германия, вероломно нарушив пакт о ненападении, без объявления войны, без предъявления Советскому правительству каких-либо претензий внезапно обрушила на нашу страну тщательно подготовленный удар огромной силы.
В 4 часа утра тысячи вражеских орудий открыли огонь по нашим пограничным заставам, районам расположения войск, штабов и узлов связи. Одновременно гитлеровцы нанесли мощный удар с воздуха по многим городам страны, военно-морским базам и железнодорожным узлам. Особенно сильный удар был: нанесен по нашим аэродромам. Только за первый день войны наша авиация потеряла около 1200 самолетов, в том числе Западный военный округ — 738 самолетов{25}. В первые часы войны были разрушены или повреждены узлы и линии связи, что привело к нарушению, а в ряде случаев и к полной потере управления войсками. После артиллерийской подготовки, продолжавшейся на различных участках от одного до двух часов, немецко-фашистские войска, обладая превосходством в силах и средствах на направлениях главных ударов и инициативой действий, перешли государственную границу и вторглись в пределы нашей Родины.
Советские войска вынуждены были начать боевые действия против сильного и коварного врага в крайне невыгодных условиях. Большинство дивизий, входивших в состав армий прикрытия, предназначенных для обороны государственной границы, располагались на значительном удалении от нее и занимались боевой подготовкой по планам мирного времени. В непосредственной близости от границы располагались лишь отдельные роты и батальоны, занятые оборонительными работами. В невыгодном положении оказались и наши танковые войска. [22]
К началу войны в западных приграничных округах имелось 7 и формировалось 13 механизированных корпусов: в Ленинградском — 1-й и 10-й, в особых округах: Прибалтийском — 3-й и 12-й, Западном —6, 11, 13, 14, 17 и 20-й, Киевском —4, 8, 9, 15, 16, 19, 22 и 24-й и в Одесском военном округе 2-й и 18-й{26}. Однако из этого количества лишь 6 механизированных корпусов — 1, 2, 3, 4, 6 и 8-й{27}, созданные в 1940 г., имели относительно высокую боеспособность.
Большинство механизированных корпусов было придано общевойсковым армиям, на которые возлагалось прикрытие государственной границы. Основные силы располагались на широком фронте, в 30 — 40 км от государственной границы, а дивизии в корпусах находились одна от другой на расстоянии 50 — 100 км и более.
Такое рассредоточение соединений с началом боевых действий потребовало значительных перегруппировок и не позволяло в короткие сроки собрать основные силы корпусов для нанесения сосредоточенных ударов. Большинство мотострелковых полков не имело в достаточном количестве средств передвижения. Положение усугублялось еще и тем, что наши войска не были заблаговременно приведены в боевую готовность. Только в половине первого часа ночи 22 июня, т. е. за 3 — 4 часа до начала войны, был получен приказ о немедленном приведении частей и соединений в боевую готовность{28}. Однако времени для реализации этого приказа, по существу, не было. Практическое претворение в жизнь отданных распоряжений осуществлялось в полках и дивизиях в обстановке начавшейся войны, под огнем артиллерии и массированными ударами вражеской авиации. Все это поставило наши войска, в том числе и механизированные корпуса, в крайне тяжелое положение.
Северо-западное направление
В полосе Северо-Западного фронта боевые действия начались внезапным ударом войск группы армий «Север», а также 3-й танковой группы и двух армейских корпусов 9-й армии группы армий «Центр», насчитывавших 40 дивизий, в том числе 13 танковых и моторизованных. Атакованные крупными силами соединения 8-й и 11-й армий не смогли отразить наступление численно превосходившего противника и вынуждены были с тяжелыми боями отходить на Каунас и Вильнюс.
В сложной обстановке начавшихся боевых действий командующий Северо-Западным фронтом генерал Ф. И. Кузнецов принял решение силами 12-го и 3-го механизированных корпусов во взаимодействии с общевойсковыми соединениями нанести контрудар [23] по флангам 4-й танковой группы противника, прорвавшейся в стыке 8-й и 11-й армий.
Танковые дивизии (23-я и 28-я) 12-го механизированного корпуса генерала Н. М. Шестопалова должны были атаковать противника из района северо-западнее Шяуляя в южном направлении, а соединения 3-го механизированного корпуса под командованием генерала А. В. Куркина — из района Кедайпяя в западном направлении{29}. Подготовка контрудара проводилась в ограниченные сроки, поспешно, при крайне скудных сведениях о противнике; должное взаимодействие между соединениями организовать не удалось, боевые задачи до войск доводились с большим опозданием, так как связь была весьма неустойчивой.
Основная роль в контрударе отводилась 12-му механизированному корпусу, который после марша из района Риги к исходу 22 июня сосредоточивался северо-западнее Шяуляя. 3-й механизированный корпус должен был нанести удар лишь силами 2-й танковой дивизии, так как его 5-я танковая дивизия действовала в отрыве от главных сил в районе Алитуса, а 84-я моторизованная дивизия находилась в резерве 11-й армии.
Контрудар начался 23 июня. Выступив из района сосредоточения, 28-я танковая дивизия полковника И. Д. Черняховского к 10 часам вышла на рубеж развертывания (50 км юго-западнее Шяуляя), однако сразу перейти в наступление она не смогла, так как почти все горючее было израсходовано. До 15 часов дивизия вынуждена была стоять на этом рубеже и ждать машины с горюче-смазочными материалами. Во время выдвижения части дивизии четыре раза подвергались ударам авиации противника и понесли потери.
Во второй половине дня 28-я танковая дивизия вела тяжелый бой с передовыми частями 1-й танковой дивизии гитлеровцев. Бесстрашно сражались танкисты, при этом особенно отличился экипаж танка, в котором находился заместитель командира 55-го танкового полка майор Б. П. Попов. Авангард полка в составе 17 танков, которым командовал майор Попов, атаковал противотанковую батарею врага. Завязалась огневая дуэль. Только майор Попов, лично стреляя из пушки, уничтожил 4 орудия и десятки гитлеровцев. Вскоре его танк оказался подбитым. Но, несмотря на это, отважный экипаж продолжал вести огонь по фашистам и уничтожил еще одно орудие противника. До последней минуты своей жизни майор Б. П. Попов не покидал танка и управлял подразделениями. Это был один из первых танкистов, удостоенных звания Героя Советского Союза в Великой Отечественной войне. [24]
В этот день 23-я танковая дивизия под командованием полковника Т. С. Орленко во взаимодействии с частями 10-го стрелкового корпуса отражала атаки противника, обеспечивая правый фланг 28-й танковой дивизии, а 202-я моторизованная дивизия полковника В. К. Горбачева вместе с 9-й противотанковой артиллерийской бригадой полковника Н. И. Полянского стойко отражала атаки вражеских войск под Шяуляем.
Успешнее действовала в этот день 2-я танковая дивизия 3-го механизированного корпуса, которой командовал генерал Е. Н. Солянкин.
Выдвинувшись в районе Кедайняя к шоссе Тильзит — Шяуляй, она нанесла удар в северо-западном направлении по частям 6-й танковой дивизии врага и полностью разгромила 100-и моторизованный полк; в течение дня 2-я танковая дивизия уничтожила до 40 танков и 40 орудий противника{30}. В последующие два дня, 24 и 25 июня, в районе юго-западнее Шяуляя шли тяжелые бои с превосходящими силами противника, поддерживаемыми большим количеством бомбардировочной авиации. Наши танковые соединения и части были вынуждены отходить в восточном направлении.
Оперативный результат контрудара юго-западнее Шяуляя был незначителен, 28-я и 2-я танковые дивизии потеряли много боевой техники, однако и противнику был нанесен ощутимый урон, да и темпы продвижения соединений 41-го моторизованного корпуса снизились.
Механизированные корпуса наносили контрудар в условиях непрерывного воздействия авиации противника и без авиационного прикрытия, в сложной обстановке, а тыловые части и подразделения не успевали своевременно снабжать танкистов, особенно горючим, что сказалось на ходе и результате контрудара механизированных корпусов.
Потерпев неудачу в приграничном сражении, войска Северо-Западного фронта в крайне невыгодных условиях, под натиском превосходящих сил противника вынуждены были с боями отходить в северо-восточном и восточном направлениях.
Учитывая обстановку, Ставка Главного Командования еще 29 июня приказала командующему Северо-Западным фронтом прочно удерживать рубеж обороны по реке Зап. Двина. Одновременно с этим Ставка дала указание фронту, опираясь на Псковский и Островский укрепленные районы, подготовить и организовать устойчивую оборону на рубеже реки Великая, используя для этой цели оперативные резервы — 41-й и 22-й стрелковые корпуса. Войска, предназначавшиеся для организации обороны на реке Великая, распоряжением Ставки Главного Командования усиливались 1-м механизированным корпусом генерала М. Л. Чернявского, а на двинское направление выдвигался 21-й механизированный корпус под командованием генерала Д. Д. Лелюшенко.
Однако поставленные задачи войска Северо-Западного фронта не выполнили. [25] Части и соединения 8-й армии, потеряв в предыдущих боях около 40 процентов своего состава, не смогли длительное время удержаться на реке Зап. Двина, а резервные соединения не успели сосредоточиться и занять оборону по реке Великая на линии Псковского и Островского укрепленных районов.
1 июля, после некоторой перегруппировки, немецко-фашистские войска при мощной поддержке авиации продолжали наступать.
В связи с быстрым продвижение 56-го и 41-го вражеских моторизованных корпусов 4-й танковой, группы и их глубоким вклинением в позиции наших войск 8-я армия вынуждена была отступать на север, а 27-я армия (второй эшелон фронта) — на северо-восток. Направление на Остров и Псков оказалось неприкрытым.
В первых числах июля в этот район вышли только 3-я танковая и 163-я моторизованная дивизии 1-го механизированного корпуса. Остальные силы, предназначавшиеся для обороны Псковского и Островского укрепленных районов, в частности соединения 41-го стрелкового корпуса, находились еще на марше. А между тем подвижные соединения немецко-фашистских войск, преодолевая незначительное сопротивление, к вечеру 4 июля вышли на подступы к Острову. В районе Острова развернулись ожесточенные бои, основная тяжесть которых легла на соединения 1-го механизированного корпуса. Обстановка была исключительно неблагоприятной, к тому же пришлось вступить в бой с наступавшим противником весьма ограниченными силами: накануне из корпуса были выведены 163-я моторизованная дивизия генерала И. М, Кузнецова, из 3-й танковой дивизии полковника К. Ю. Андреева — 3-й мотострелковый полк и другие части и подразделения{32}.
В 2 часа 5 июля 1-му мехкорпусу было приказано с рассветом совместно со 111-й стрелковой дивизией 41-го стрелкового корпуса уничтожить противника в районе Острова. Боевую задачу наши войска выполнили — части 3-й танковой дивизии овладели Островом. Однако закрепиться не смогли, и этим воспользовался противник. Перейдя в контратаку, его части вновь овладели городом. [26] Полки 3-й танковой дивизии вынуждены были отойти в северо-восточном и восточном направлениях. В течение 6 июля 3-я танковая дивизия действовала совместно с 22-м стрелковым корпусом, а днем позже ее части были приданы дивизиям 41-го стрелкового корпуса. 21-й механизированный корпус, имея очень мало танков — начал формироваться накануне войны, — действовал в составе 27-й армии и использовался в боях так же, как и стрелковые соединения.
Таким образом, механизированные корпуса Северо-Западного фронта вместе с общевойсковыми соединениями уже в первые дни войны оказали гитлеровским захватчикам упорное сопротивление. Однако в ожесточенных сражениях они понесли потери и вынуждены были под натиском превосходящих сил противника отступать, сражаясь с исключительным упорством и мужеством за каждую пядь родной земли.
Западное направление
Тяжелое положение в первый день войны сложилось и на Западном фронте. По его 26 дивизиям армий прикрытия, не успевшим развернуться и занять свои районы обороны вдоль государственной границы, нанесли внезапный удар 40 фашистских дивизий, входивших в состав группы армий «Центр»{33}. Главные удары гитлеровцы наносили северо-западнее Гродно и на Брест мощными группировками, основу которых составляли танковые войска. Противник, прорвав оборону войск левого крыла Северо-Западного фронта на вильнюсском направлении и выйдя на правый берег Немана, уже в первый день боевых действий силами 3-й танковой группы глубоко охватил правый фланг 3-й армии Западного фронта.
С целью ликвидации прорыва северо-западнее Гродно командующий армией генерал В. И. Кузнецов решил нанести контрудар силами второго эшелона — 11-м механизированным корпусом, которым командовал генерал Д. К. Мостовенко. Корпусу была поставлена задача нанести удар северо-западнее Гродно, уничтожить наступающего противника и прикрыть отход стрелковых частей{34}.
К моменту получения боевой задачи соединения 11-го механизированного корпуса оказались рассредоточенными на большом пространстве. В непосредственной близости, в районе Гродно, находилась только 29-я танковая дивизия полковника Н. П. Студнева; 33-я танковая дивизия, которой командовал полковник М. Ф. Панов, не укомплектованная танками, к этому времени была сосредоточена в 40 км от района предстоящих боевых действий. 204-я моторизованная дивизия полковника А. М. Пирова и штаб корпуса располагались в Волковыске — 75 — 80 км юго-восточнее Гродно. 22 июня 11-й механизированный корпус для нанесения контрудара смог привлечь лишь 29-ю танковую дивизию. [27] Другие соединения и части корпуса вступали в бой с ходу, по мере прибытия их к району боевых действий.
В первой половине дня 22 июня в 15 км западнее Гродно между соединениями 11-го механизированного корпуса и 20-го армейского корпуса противника развернулся ожесточенный бой. 29-я танковая дивизия, развернувшись на 6-километровом фронте, атаковала противника и отбросила его на 6 — 7 км к западу{35}. Однако добиться больших результатов корпус в течение дня не смог и своей задачи не выполнил. Произошло это главным образом потому, что противник наносил сильные авиационные удары по боевым порядкам соединений, а наша авиация, понесшая большие потери, не смогла прикрыть свои войска. Кроме того, корпус вел боевые действия без артиллерии, так как она была оставлена в районе дислокации — соединения не располагали необходимым количеством тягачей.
Наиболее тяжелая обстановка в первый день войны сложилась на левом крыле Западного фронта, на брестском направлении, в полосе обороны 4-й армии. Ее войска в результате сильного удара танков и массированных налетов авиации противника с тяжелыми боями вынуждены были отступать от границы на восток. Управление соединениями и частями было временно нарушено.
В такой сложной боевой обстановке командующий армией генерал А. А. Коробков принял решение нанести контрудар по прорвавшимся частям противника силами 14-го механизированного корпуса, которым командовал генерал С. И. Оборин. Мехкорпусу была поставлена задача нанести удар из района севернее Кобрина на юго-запад и во взаимодействии с 28-м стрелковым корпусом и 10-й смешанной авиационной дивизией уничтожить прорвавшегося противника и восстановить положение по государственной границе{36}.
Соединения 14-го механизированного корпуса были рассредоточены в большом районе. 22-я танковая дивизия генерала В. П. Пуганова, располагавшаяся до 22 июня восточнее Бреста, в непосредственной близости от государственной границы, в первые часы войны понесла большие потери от ударов авиации противника и вынуждена была отходить в восточном направлении. Другие соединения корпуса находились в районах дислокации на значительном удалении от государственной границы. Условия вступления в бой соединений 14-го механизированного корпуса были чрезвычайно тяжелыми. Контрудар не получился. [28] Действия войск вылились в разрозненные контратаки, из которых наиболее сильная была проведена частями 30-й танковой дивизии под командованием полковника С. И. Богданова северо-западнее Кобрина. В середине дня 22 июня передовые подразделения дивизии, выдвигаясь к линии фронта в условиях непрерывного воздействия вражеской авиации, встретились с головными частями 18-й танковой дивизии гитлеровцев. Завязался встречный бой, в результате которого противник был отброшен на несколько километров. Однако и полки 30-й танковой дивизии понесли потери. Под давлением превосходящих сил они вынуждены были в последующие дни отходить на восток.
В целом попытка командования 3-й и 4-й армий осуществить контрудары силами своих вторых эшелонов — 11-м и 14-м механизированными корпусами и восстановить положение на государственной границе закончилась неудачей. К вечеру 22 июня обозначилась угроза глубокого охвата танковыми соединениями противника обоих флангов войск Западного фронта.
Командование Западного фронта в соответствии с директивой Наркома обороны вечером 22 июня решило нанести силами механизированных и кавалерийских соединений удар из района Гродно во фланг группировке противника, наступавшей из сувалкинского выступа. В ударную группу были включены 6-й, 11-й механизированные корпуса и 36-я кавалерийская дивизия. Возглавлял группу генерал И. В. Болдин. Боевые действия механизированные корпуса и кавалерийская дивизия должны были начать в ночь на 23 июня. Однако сосредоточенного удара по противнику войска группы нанести не смогли. Соединения вступали в бой последовательно, разрозненными подразделениями, и поэтому добились ограниченных результатов. 6-й и 11-й механизированные корпуса смогли задержать противника в районе Гродно лишь на несколько дней.
К началу июля механизированные корпуса, входившие в армии прикрытия, имели ограниченное количество машин. В связи с этим оставшаяся исправная боевая техника была сосредоточена в сводных отрядах, которые продолжали отражать натиск врага совместно со стрелковыми соединениями. 13, 17 и 20-й механизированные корпуса Западного фронта к началу войны имели крайне мало танков и поэтому сражались против врага как стрелковые соединения.
После того как стало ясно, что войска армий прикрытия Западного фронта уже не в состоянии разгромить далеко продвинувшиеся вражеские войска, Ставка приняла решение о создании нового оборонительного рубежа по рекам Зап. Двина и Днепр. С этой целью началось выдвижение из глубины стратегических резервов — 19, 20, 21 и 22-й армий, а также 5-го и 7-го механизированных корпусов.
В это время немецко-фашистские войска продолжали развивать наступление. [29] К 4 июля, преодолевая сопротивление советских войск, 4 танковые дивизии 3-й и 2-й танковых групп противника форсировали Березину в районе Борисова и развивали наступление в северо-восточном направлении.
В период 6 — 9 июля в соответствии с решением командующего Западным фронтом силами 7-го и 5-го механизированных корпусов был нанесен контрудар юго-западнее Витебска. В развернувшихся ожесточенных боях эти корпуса к середине дня 8 июля отбросили противника на 30 — 40 км в западном направлении. Дальнейшего развития контрудар не получил, задачу по разгрому танковых групп врага наши корпуса полностью выполнить не смогли.
Основными причинами их малоэффективных действий явились слабая организация взаимодействия, особенно со стрелковыми корпусами, а также недостаточная артиллерийская поддержка и авиационное прикрытие.
И все же, несмотря на сложность обстановки первых недель войны, наши механизированные корпуса вместе с общевойсковыми армиями нанесли вражеским войскам ощутимый урон, темпы их продвижения снижались, планы немецко-фашистского командования срывались.
Юго-западное направление
Против войск Юго-Западного фронта утром 22 июня перешли в наступление полностью отмобилизованные 34 дивизии группы армий «Юг», в том числе 5 танковых и 4 моторизованные{37}.
Главный удар противник наносил силами 1-й танковой группы и 6-й полевой армии на Луцк, Житомир, Киев в стыке 5-й армии генерала М. И. Потапова и 6-й армии генерала И. Н. Музыченко.
Войска наших армий значительно уступали противнику в силах и средствах и имели весьма невыгодную группировку. Многие стрелковые дивизии, так же как и на Северо-Западном и Западном фронтах, не успели занять назначенные им полосы обороны вдоль государственной границы и поэтому вступали в бой чаще всего прямо с марша, при ограниченном количестве боеприпасов и горючего. Поэтому немецко-фашистские войска сравнительно быстро прорвали оборону наших войск и начали развивать наступление в глубину.
К исходу 24 июня на ровенском направлении, в стыке 5-й и 6-й армий, образовался разрыв около 50 км, в который устремились соединения 1-й танковой группы противника. Создалась угроза глубокого прорыва гитлеровских войск и охвата с севера основных сил Юго-Западного фронта. [30] С целью ликвидации этой угрозы и разгрома ударной группировки противника, в соответствии с решением командующего фронтом генерала М. П. Кирпоноса, в период 26 — 29 июня был нанесен контрудар силами 8, 9, 15 и 19-го механизированных корпусов по флангам прорвавшейся группировки немецко-фашистских войск.
К началу контрудара обстановка перед войсками правого крыла Юго-Западного фронта на направлении главного удара противника характеризовалась высокой активностью действий его танковых соединений, поддерживаемых крупными силами авиации. Развивая успех в восточном направлении, 1-я танковая группа 25 июня вышла в район Луцка севернее Дубно.
Наши механизированные корпуса, предназначенные для нанесения контрудара, к утру 26 июня занимали следующее положение: 9-й и 19-й корпуса, совершив под непрерывным воздействием авиации противника более чем 200-километровый марш, находились в районе восточнее Луцка. Корпусам было приказано разгромить противостоящие силы противника и овладеть районом Дубно. 15-й корпус сосредоточился юго-западнее Бродов, он должен был нанести удар в северо-западном направлении и во взаимодействии с 8-м корпусом уничтожить танковую группировку противника северо-западнее Бродов{38}. 8-й корпус после почти 500-километрового марша, имея около 50 процентов боевой техники, вышел двумя танковыми дивизиями в исходный район севернее Бродов; его 7-я моторизованная дивизия к этому времени находилась еще на марше. Корпусу предстояло разгромить противостоящего противника и выйти в район Берестечко{39} (30км севернее Бродов).
Соединения механизированных корпусов к моменту нанесения контрудара не были в достаточной степени готовы для решения поставленных задач: личный состав был утомлен непрерывными маршами, боевые машины требовали тщательного технического обслуживания, к тому же и времени на организацию боя почти не отводилось. Таким образом, механизированные корпуса вступали в сражение с крупными силами противника в исключительно сложных и трудных условиях боевой обстановки.
Контрудар наших войск начался 26 июня и вылился во встречное сражение с соединениями 1-й танковой группы немецко-фашистских войск. Первым по наступающему противнику нанес удар 9-й механизированный корпус, которым командовал генерал К. К. Рокоссовский, из района севернее Ровно. В ходе тяжелого встречного боя 26 и 27 июня с 13-й и 14-й танковыми дивизиями гитлеровцев корпус понес значительные потери и вынужден был перейти к обороне{40}.
19-й механизированный корпус под командованием генерала Н. В. Фекленко, выполняя задачу, перешел в наступление из района восточнее Ровно в направлении Дубно и атаковал правый фланг 11-й танковой дивизии. Вначале соединения корпуса имели некоторый успех и отбросили врага на 25 км в юго-западном направлении от Ровно. Однако в результате большого превосходства противника в силах и средствах, а также весьма слабого взаимодействия с 9-м механизированным корпусом добиться решительного перелома обстановки в свою пользу на данном направлении не удалось. Танковые бои были ожесточенными, но почти не согласованные по месту и времени удары не привели к достижению цели.
Упорные бои 26 и 27 июня протекали с переменным успехом и закончились общим отходом этих механизированных корпусов в район восточнее Ровно. Боевые действия в этом районе шли с неослабевающей силой и продолжались до конца июня.
На ровенско-дубненском направлении воины 19-го механизированного корпуса в неравных условиях борьбы совершили немало подвигов. Так, экипаж танка 86-го танкового полка 43-й танковой дивизии — командир танка старший сержант П. В. Продан, механик-водитель сержант М. Ф. Смирнов, башенный стрелок красноармеец А. С. Тишкевич — 30 июня, ведя разведку на подступах к Ровно, встретился с четырьмя вражескими танками. Быстро оценив обстановку, командир танка решил огнем из засады уничтожить гитлеровцев. В течение нескольких минут были подбиты 3 вражеских танка. Но и наш танк от прямого попадания загорелся. Экипаж вынужден был оставить объятую пламенем машину. В течение нескольких часов отважные воины огнем из танкового пулемета отбивали атаки наседавших гитлеровцев, а с наступлением темноты благополучно возвратились в свою часть, доставив командованию ценные сведения о противнике{41}.
Помощник командира танкового батальона 85-го танкового полка той же дивизии воентехник 1 ранга Г. В. Васильев получил задачу возглавить взвод танков КВ и атаковать противника на подступах к Дубно. Смело и решительно пошли грозные машины в бой, несмотря на сильный артиллерийский огонь гитлеровцев. Вражеские танкисты не выдержали и начали отступать. Преследуя противника, КВ огнем и гусеницами уничтожили 10 вражеских танков, 4 противотанковых орудия и до роты пехоты. Успех танков Васильева развили остальные подразделения полка, отбросив гитлеровцев на 15 км в юго-западном направлении{42}.
Из района Бродов и юго-западнее контрудар был нанесен силами 8-го и 15-го механизированных корпусов. Наиболее успешно действовали соединения 8-го механизированного корпуса под командованием генерала Д. И. Рябышева. Утром 26 июня его 34-я и 12-я танковые дивизии, развернувшись севернее Бродов, перешли в наступление в северном направлении. [32]К исходу дня дивизии с ожесточенными боями ародвинулись на 10 — 20 км, нанеся огромный урон противнику в живой силе и боевой технике. Попытки развить наступление успеха не имели. Подвергшись ударам авиации и не имея связи с другими корпусами, соединения 8-го механизированного корпуса вынуждены были закрепиться на достигнутом рубеже и отражать атаки немецко-фашистских войск.
На другой день, 27 июня, в связи с осложнением обстановки на дубненском направлении 8-й механизированный корпус получил новую задачу: нанести удар из района Бродов в направлении Дубно, с тем чтобы разгромить противника и к исходу дня выйти в район Дубно. 15-му механизированному корпусу, которым командовал генерал И. И. Карпезо, было приказано во взаимодействии с 8-м механизированным корпусом наступать в северном направлении, а затем также в направлении Дубно{43}. Наступление 8-го механизированного корпуса, начавшееся 27 июня, развивалось успешно. Особенно энергично действовала 34-я танковая дивизия под командованием полковника И. В. Васильева. Решительными атаками танкисты нанесли серьезный урон частям 16-й танковой дивизии противника. Продвинувшись на 30 — 35 км, соединения корпуса вышли к Дубно и оказались в тылу 3-го моторизованного корпуса врага, который вынужден был приостановить наступление на восток и провести перегруппировку сил. Это был крупный успех 8-го мехкорпуса, достигнутый героическими и дерзкими действиями личного состава танковых частей, умело использовавшего высокие боевые качества КВ и Т-34. Действия 8-го механизированного корпуса вызвали большое беспокойство фашистского командования. 29 июня 1941 г. начальник генерального штаба сухопутных войск Германии Гальдер писал в своем служебном дневнике:
«На правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский танковый (так Гальдер назвал 8 мк. — Прим. авт.) корпус глубоко вклинился в наше расположение и зашел в тыл 11-й танковой дивизии. Это вклинение противника, очевидно, вызвало беспорядок в нашем тылу в районе Бродов и Дубно»{44}.
Наступление 15-го механизированного корпуса развивалось менее успешно. [33] Основной причиной его малоэффективных действий в контрударе является то обстоятельство, что его соединения были втянуты в бой с противником еще 23 июня и понесли большие потери, а оставшиеся в строю танки после пятидневных боев требовали технического обслуживания и ремонта. Сказалось и то, что соединениям при выполнении задачи пришлось действовать в исключительно трудных условиях местности — преодолеть при наступлении до Берестечко пять рек с сильно заболоченными берегами.
Несмотря на то что механизированные корпуса не выполнили задачу по окружению и уничтожению 1-й танковой группы противника, результаты контрудара имели большое значение. Удары механизированных корпусов по флангам наступавшей группировки сковали на этом направлении значительное количество немецко-фашистских войск. Соединения 1-й танковой группы противника понесли значительные потери, и их наступление было остановлено на 8 дней. Вражеские войска не смогли достичь поставленных целей — окружить наши соединения в львовском выступе.
Однако положение Юго-Западного фронта к началу июля 1941 г. продолжало оставаться тяжелым. Противник, подтянув свежие силы, возобновил наступление на киевском направлении. Наши войска, понесшие потери, вынуждены были отходить, ведя упорные арьергардные бои. Механизированные корпуса Юго-Западного фронта в этих боях главным образом прикрывали отход стрелковых войск. Основным методом действия танкистов было нанесение контратак и контрударов, а также оборона важных в оперативно-тактическом отношении рубежей.
Контрудары наших войск с участием механизированных корпусов до 17 июля задержали наступление гитлеровских захватчиков на киевском направлении и тем самым дали возможность усилить оборону Киева. В последующих боевых действиях механизированные корпуса Юго-Западного фронта использовались как стрелковые части и соединения. Исправные танки сводились в отдельные группы и выполняли задачи по непосредственной поддержке пехоты.
Таким образом, в первых сражениях Великой Отечественной войны наши механизированные корпуса совместно с общевойсковыми армиями на северо-западном, западном и юго-западном направлениях сковали и на некоторое время задержали значительные силы ударных группировок немецко-фашистских войск, однако задачи по их разгрому и восстановлению положения на государственной границе не выполнили. Неудачный исход ожесточенных сражений пбрвых дней войны был обусловлен и общей неблагоприятной обстановкой.
В июле — августе 1941 г. корпуса, а затем и танковые дивизии были расформированы. Высвободившаяся боевая техника и вооружение были переданы во вновь создаваемые отдельные танковые бригады и батальоны. [34]
Советские танкисты, несмотря на невероятные трудности и сложность боевой обстановки того времени, проявили величайшую стойкость, выдержку, преданность Родине и решимость драться с врагом до полной победы. Исключительно важная роль в мобилизации личного состава на самоотверженную борьбу с врагом принадлежит партийным и комсомольским организациям. Они являлись основной силой, на которую опирались командиры и политработники при решении боевых задач, поддержании высокого морального духа, крепкой воинской дисциплины и организованности. Коммунисты и комсомольцы вели среди воинов разъяснительную работу, направленную на образцовое выполнение боевых приказов, воодушевляли их личным примером.
В трудное время первых недель войны сотни и тысячи передовых бойцов и командиров считали своим высшим патриотическим долгом идти в бой коммунистами и комсомольцами. Только в период 22 — 24 июня 1941 г. в 22-м механизированном корпусе поступило 491 заявление о приеме в партию и 323 — в комсомол; в 9-м механизированном корпусе — 500 заявлений в партию и 563 — в комсомол. В 131-й моторизованной дивизии 9-го механизированного корпуса за эти дни было подано 138 заявлений; 42 — в члены партии и 96 — в кандидаты в члены ВКП(б){45}. Такой поток заявлений свидетельствовал о высоком моральном состоянии войск, давал возможность восстанавливать в ходе боев партийные и комсомольские организации.
Командиры, политработники и партийные организации подразделений, частей и соединений танковых войск с первых дней войны широко использовали самые различные средства и формы идейно-политического воспитания воинов — печатную и устную пропаганду и агитацию, радио, кино, наглядную агитацию, партийные и комсомольские собрания. Из форм устной пропаганды и агитации важное значение приобретали индивидуальные и групповые беседы, короткие политинформации, читки газет и листовок, митинги.
В тяжелых первых сражениях особое значение приобретало не только умение командиров и политработников управлять подразделениями и частями, организовать партийно-политическую работу, но и их личная смелость, способность увлечь за собой воинов на выполнение боевой задачи. Личный пример был самым, действенным средством укрепления морального духа войск. [35]
Глава третья.
На полях Подмосковья
(Схемы 2-3)
Шел третий месяц ожесточенной, кровопролитной войны. Ценой больших потерь немецко-фашистским войскам удалось захватить значительную территорию Советского Союза с богатыми промышленными и сельскохозяйственными районами. В стране продолжалась эвакуация большого числа промышленных предприятий в восточные районы, что создавало чрезвычайные трудности в развертывании производства военной продукции. Тыл еще не обеспечивал фронт боевой техникой и вооружением в размерах, необходимых действующей армии.
Однако неимоверные трудности первых месяцев войны не сломили наш народ и его армию. Советские люди, вдохновленные Коммунистической партией, обрели в себе силу задержать бронированные полчища фашистских захватчиков, рвавшихся в глубь нашей Родины.
Осенью 1941 г. наиболее ожесточенные сражения развернулись на полях Подмосковья. Как и прежде, центральное место в гитлеровских планах занимала столица Советского Союза. Немецко-фашистское командование рассчитывало, что с падением Москвы советбкий народ покорится и сложит оружие. Поэтому в конце сентября для наступления на московском стратегическом направлении гитлеровцы сосредоточили крупную группировку войск — группу армий «Центр», насчитывавшую 77 дивизий, в том числе 14 танковых и 8 моторизованных. Они имели более 1 млн. человек, свыше 14 тыс. орудий и минометов, 1700 танков, 950 самолетов{46}.
Гитлеровское командование наметило прорвать оборону советских войск ударами мощных танковых группировок из районов Духовщины, Рославля и Шостки, окружить в районах Вязьмы и Брянска основные силы Западного, Резервного и Брянского фронтов. [36] После этого пехотные соединения должны были развернуть фронтальное наступление на Москву с запада, а танковые и моторизованные — нанести удар в обход города с севера и юга.
Крупным силам врага, изготовившимся для наступления, противостояли войска Западного, Резервного и Брянского фронтов, командующими которых были генерал И. С. Конев, Маршал Советского Союза С. М. Буденный и генерал А. И. Еременко. В составе этих фронтов имелось 95 дивизий, насчитывавших около 800 тыс. человек, 6800 орудий и минометов, 545 самолетов в основном устаревших конструкций.
По числу дивизий советские войска не уступали противнику. Однако они не располагали необходимым количеством автоматического оружия, артиллерии и других боевых средств. Особенно остро ощущался недостаток в танках.
К началу битвы под Москвой из танковых войск имелись: в Западном фронте — 101-я и 107-я мотострелковые дивизии, 126, 127, 128, 143 и 147-я танковые бригады; в Резервном фронте — 144, 145, 146 и 148-я танковые бригады и три отдельных танковых батальона; в Брянском фронте — 108-я танковая дивизия, 42, 121, 141 и 150-я танковые бригады и 113-й отдельный танковый батальон. Всего в трех фронтах имелось 780 танков (из них 140 тяжелых и средних).
Танковые части и соединения находились, как правило, во вторых эшелонах и резервах армий и фронтов. Они предназначались для нанесения контратак и контрударов с задачей разгрома вклинившегося противника. В отдельных случаях танки включались в состав первых эшелонов войск для усиления противотанковой обороны.
Войска Западного, Брянского и Резервного фронтов готовились к упорному удержанию занимаемых рубежей. Однако к концу сентября 1941 г. на московском направлении строительство оборонительных сооружений в глубине, в частности на Можайской линии обороны, не было завершено, они были подготовлены в инженерном отношении лишь на 40 — 60 процентов.
К началу перехода в наступление немецко-фашистские войска группы армий «Центр» превосходили войска наших трех фронтов в живой силе в 1,4 раза, в танках — в 2,2 раза, в орудиях и минометах — в 1,9 и в самолетах — в 1,6 раза. Недостаточное количество средств противовоздушной обороны и противотанковой артиллерии создавало большие трудности в организации борьбы с вражескими самолетами и танками.
Первый удар 30 сентября враг нанес по войскам левого крыла Брянского фронта, а через два дня в полосе Западного фронта перешли в наступление главные силы группы армий «Центр». На сычевском, юхновском и севском направлениях, где противник имел большое превосходство в силах и ввел в бой сотни танков, при поддержке большого количества самолетов оборона наших армий была прорвана. [37] Крупные силы танков и мотопехоты гитлеровцев стали развивать наступление в обход Вязьмы и Брянска с севера и юга.
Для борьбы с прорвавшимися группировками противника на Западном фронте была создана оперативная группа под командованием генерала И. В. Болдина, в состав которой вошли 152-я стрелковая и 101-я мотострелковая дивизии, 126-я и 128-я танковые бригады. В течение первых дней октября группа генерала Болдина отразила несколько атак частей 56-го моторизованного корпуса противника. Бойцы, командиры и политработники проявили высокую стойкость, упорство и героизм, несмотря на большое численное превосходство противника, вели упорные бои с его танками и пехотой в районе Холм-Жирковского. О напряженности обстановки в этом районе говорит, например, такой факт, что Холм-Жирковский дважды переходил из рук в руки. Противнику был нанесен большой урон в боевой технике. Только 4 октября части 101-й мотострелковой дивизии подбили и уничтожили 21 танк, много орудий и пулеметов. 126-я танковая бригада за два дня боев (4 — 5 октября) уничтожила и подбила 50 танков; в период 3 — 7 октября 128-я танковая бригада уничтожила 96 танков, 22 бронемашины, 93 автомобиля, 20 минометов и до 1500 солдат и офицеров противника{47}.
В тяжелых боях командиры, политработники, коммунисты танковых подразделений личным примером храбрости и мужества воодушевляли бойцов на героические подвиги. Так было 4 октября, когда группа танков (4 Т-34 и 3 КВ) под командованием капитана В. М. Карпенко в тяжелом бою уничтожила 11 танков. Так сражались танкисты и 5 октября, когда гитлеровцам, имевшим более чем трехкратное превосходство в танках, удалось окружить 126-ю и 128-ю танковые бригады. Экипажи дрались до последнего снаряда, до последнего патрона, часто продолжали вести огонь из охваченных пламенем боевых машин. В этой сложной обстановке политотделы бригад делали все возможное, чтобы каждый факт героизма и боевой доблести был немедленно доведен до всех подразделений. Большую роль играли боевые листки. Например, политотдел 128-й танковой бригады, возглавляемый батальонным комиссаром А. П. Чужайкиным, выпускал листок «Боевой день бригады».
Стойкость, храбрость, мужество проявляли воины всех родов войск. Однако, несмотря на это, войска Западного и Резервного фронтов не смогли восстановить первоначальное положение на участках прорыва. Имея значительное превосходство в технических средствах, моторизованные корпуса противника быстро продвигались на восток. 7 октября они прорвались к Вязьме с севера, юга и востока и окружили часть войск Западного и Резервного фронтов. Дорога на Москву оказалась открытой. Положение советских войск на этом направлении резко ухудшилось. [38]
От советского командования требовалось прежде всего восстановить нарушенное управление войсками и сформировать новую группировку, способную дать отпор немецко-фашистским захватчикам. 6 октября Ставка дала директиву о приведении Можайской линии обороны в боевую готовность, выделив для этого из своего резерва шесть стрелковых дивизий, шесть танковых бригад, несколько противотанковых артиллерийских полков и пулеметных батальонов.
Для объединения руководства войсками Западного направления и организации более четкого управления ими Ставка 10 октября приказала передать армии Резервного фронта в состав Западного. Командование фронтом возлагалось на генерала Г. К. Жукова. Продолжая наращивать силы Западного фронта, Ставка включила в его состав и войска Можайской линии обороны.
Отходившие стрелковые соединения вместе с прибывшими 9, 17, 18, 19 и 20-й танковыми бригадами сдерживали наступление вражеских войск западнее Можайска и юго-западнее Малоярославца. Во второй половине октября на центральном направлении в тесном взаимодействии с пехотинцами и артиллеристами сражались танкисты 5, 22, 24, 25 и 28-й танковых бригад.
В то время, когда советские войска отбивали удары главных сил группы армий «Центр» под Вязьмой и в районе Брянска, упорные бои развернулись на калининском направлении. Преодолевая героическое сопротивление наших войск, передовые части 3-й танковой группы противника 14 октября ворвались в Калинин. Попытка развить наступление на Торжок была сорвана оперативной группой войск под командованием генерала Н. Ф. Ватутина. В группу входили две стрелковые и две кавалерийские дивизии, 8-я танковая бригада полковника П. А. Ротмистрова (около 60 танков) и 46-й мотоциклетный полк. Главные силы бригады и мотоциклетного полка, совершив 240-километровый марш в течение полутора суток, к 14 часам 15 октября вышли на подступы к Калинину, а через два с половиной часа, взаимодействуя с 934-м стрелковым полком, перешли в наступление с целью разгрома противника в северо-западной части города.
Три дня танкисты вместе с артиллеристами и подразделениями 934-го стрелкового полка вели ожесточенные бои с передовыми частями 41-го моторизованного корпуса 3-й танковой группы. В этих боях 8-я танковая бригада уничтожила 22 танка противника, 10 орудий, несколько минометных батарей, 10 бронемашин и свыше 600 солдат и офицеров{48}.
За Калинин сражалась также и 21-я танковая бригада под командованием полковника Б. М. Скворцова, которая 17 октября нанесла удар по противнику с юга. Несколько танков бригады ворвались в город, причинив немалый урон врагу, но были подбиты вражеским огнем. [39] С какой отвагой сражались танкисты бригады, свидетельствует следующий факт: экипаж Т-34 под командованием старшего сержанта В. М. Горобца, действуя в разведке, ворвался в Калинин, занятый противником, проскочил по многим улицам, давя и расстреливая врага, наводя на него ужас. Экипаж уничтожил несколько орудий и мотоциклов, 20 автомашин и много солдат. Когда танк вернулся в расположение своих войск, на его броне были клочья одежды гитлеровцев, их кровь{49}.
В последующие четыре дня, с 19 по 22 октября, 8-я танковая бригада, действуя из засад, которые были организованы вдоль шоссе Калинин — Торжок, во взаимодействии с частями 185-й стрелковой дивизии вела упорные бои с прорвавшейся группировкой противника северо-западнее Калинина.
Таким образом, на калининском направлении наши танковые бригады хотя и не выполнили задачу по освобождению Калинина, но вместе с стрелковыми дивизиями сорвали вражеский план — гитлеровским войскам не удалось развить наступление из Калинина в северо-западном направлении на Торжок.
На орловско-тульском направлении в октябре также развернулись напряженные бои. Южная ударная группировка немецко-фашистских войск в составе 2-й танковой группы и 2-й армии прорвала оборону Брянского фронта. Выход танковой группировки врага в район Орла в первых числах октября создал реальную угрозу захвата Тулы и обхода Москвы с юга. Для прикрытия орловско-тульского направления Ставка спешно сосредоточила в районе Мценска резервные соединения и части и сформировала из них 1-й гвардейский стрелковый корпус под командованием генерала Д. Д. Лелюшенко. В корпус из танковых войск вошли 4-я и 11-я танковые бригады под командованием полковника М. Е. Катукова и подполковника В. А. Бондарева. Сопротивление советских войск на этом направлении явилось для фашистского командования полной неожиданностью. Героизм и стойкость советских воинов, особенно танкистов, сочетались с высоким воинским мастерством. Примером служат умелые действия 4-й танковой бригады. [40] 4 октября под Орлом ее подразделения вступили в бой с наступавшим вдоль магистрали Орел — Тула противником и в течение нескольких дней сдерживали продвижение двух танковых дивизий. Бригада умело применяла танковые засады, устраивала их на выгодных позициях. В этом отношении особенно характерен бой 6 октября. Рано утром до 100 вражеских танков с мотопехотой и артиллерией вышли к оборонительным позициям бригады и, развернувшись в боевой порядок, атаковали ее подразделения.
У села Первый Воин (южнее Мценска) разгорелся ожесточенный бой, который продолжался 12 часов. Не продвинувшись в течение дня ни на шаг, противник потерял 43 танка, 16 противотанковых орудий, до 500 солдат и офицеров. 4-я танковая бригада потеряла 6 танков, из которых 2 сгорели на поле боя, а 4 были эвакуированы в тыл и отремонтированы. Враг намеревался танковым тараном пробить себе путь на Мценск, но его намерения были сорваны стойкой и мужественной обороной 4-й и 11-й танковых бригад, действовавших в тесном взаимодействии с соединениями и частями 1-го гвардейского стрелкового корпуса. При отражении ударов врага в районе села Первый Воин особенно отличился командир танка 4-й танковой бригады старший сержант И. Т. Любушкин. Он лично уничтожил 9 танков и до роты пехоты противника{50}. За героизм и высокое воинское мастерство старшему сержанту И. Т. Любушкину было присвоено звание Героя Советского Союза. В бою южнее села Первый Воин отвагу и мужество проявили танкисты капитана В. Г. Гусева, старшего лейтенанта А. Ф. Бурды, а также комиссар батальона Ф. Е. Столярчук.
Измотав противника, 4-я танковая бригада в ночь на 7 октября организованно отошла на новый оборонительный рубеж северо-восточнее Первого Воина, где в течение двух дней во взаимодействии с частями 201-й воздушнодесантной дивизии и 11-й танковой бригадой также успешно отражала атаки вражеских танков. Противник пытался обойти наши части, но всюду натыкался на огонь танков, умело расположенных и тщательно замаскированных в засадах.
Образцы смелости, решительности действий, большого мужества и воинского мастерства показывали многие воины. Особенно отличились воины батальона тяжелых танков, которым командовал капитан А. А. Рафтопулло. В районе 5 км северо-восточнее Первого Воина батальон 8 часов стойко отражал сильные атаки вражеских танков. Противник потерял 43 танка, десятки противотанковых орудий и до двух рот пехоты. Капитан Рафтопулло, мужественный и храбрый офицер, воодушевлял боевых друзей. Будучи раненным, с ожогами лица и рук, он продолжал управлять подразделениями. За героизм, проявленный в октябрьских боях под Орлом, ему было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. [41] Храбро и умело дрался с гитлеровскими захватчиками лейтенант Д. Ф. Лавриненко. В боях под Орлом и Мценском в течение четырех дней его экипаж уничтожил 16 вражеских танков. Подвиг отважных воинов был отмечен высокими правительственными наградами.
Семь суток длились ожесточенные бои под Мценском. Героическими действиями войск 1-го гвардейского стрелкового корпуса, усиленного частями 5-го воздушно-десантного корпуса, 4-й и 11-й танковыми бригадами, враг на подступах к городу был остановлен.
4-я танковая бригада, несмотря на значительное численное превосходство противника, нанесла ему большой урон и выполнила поставленные задачи. В приказе Народного комиссара обороны № 337 от 11 ноября 1941 г. сказано:
«...в результате ожесточенных боев бригады с 3-й и 4-й танковыми дивизиями и мотодивизией противника фашисты потеряли: 133 танка, 49 орудий, 8 самолетов, 15 тягачей с боеприпасами, до полка пехоты, 6 минометов и другие средства вооружения. Потери 4-й танковой бригады исчисляются единицами».
Этим же приказом 4-я танковая бригада была преобразована в 1-ю гвардейскую танковую бригаду. Ее боевые действия были поставлены в пример танковым частям и соединениям всей Красной Армии. За успешные действия под Орлом и Мценском 32 солдата и офицера 4-й танковой бригады были награждены боевыми орденами. Так на полях Подмосковья родилась танковая гвардия.
Советские войска, в составе которых действовали и танки, задержали гитлеровцев на дальних подступах к Москве, сорвав их план прорваться к столице нашей Родины с юга и юго-востока.
Провал октябрьского наступления привел Гитлера в ярость. Он требовал от своих генералов «в ближайшее время любой ценой покончить с Москвой». Выполняя это требование, немецко-фашистское командование решило организовать второе наступление на Москву.
План гитлеровцев заключался в том, чтобы мощными ударами танковых группировок из районов Волоколамска и южнее Тулы по флангам войск Западного фронта, в обход Москвы с севера и юга, окружить и уничтожить советские войска, оборонявшиеся в районе Москвы. [42]
К началу ноябрьского наступления гитлеровцев на московском направлении в танковые войска Западного фронта входили 2 танковые и 3 мотострелковые дивизии, 19 танковых бригад и отдельный танковый батальон, насчитывавшие 850 танков, из которых около 650 были легкие. Все танковые части и соединения действовали в составе общевойсковых армий. Однако, несмотря на значительное усиление войск московского направления, соотношение сил по-прежнему было в пользу противника. Он превосходил наши войска в людях почти в 2 раза, в танках — в 1,5 раза, по орудиям и минометам — в 2,5 раза. На направлениях главных ударов враг добился еще большего преимущества. Так, на клинском направлении против 56 танков, 210 орудий и минометов 30-й армии гитлеровцы имели до 300 танков, 910 орудий и минометов, на истринском — против 150 танков, 767 орудий и минометов 16-й армии фашисты сосредоточили 400 танков, 1030 орудий и минометов. На каширском направлении враг имел около 400 танков, 810 орудий и минометов против 45 танков, 315 орудий и минометов 50-й армии.
От наших войск требовались огромные усилия, чтобы отразить очередной натиск врага, полностью лишить его наступательных возможностей и создать условия для перелома в обстановке на фронте в свою пользу. За ходом великой битвы под Москвой следил весь многомиллионный советский народ. Коммунистическая партия вдохновляла трудящихся на защиту своего Отечества, вселяя в их сердца уверенность в нашей окончательной победе.
При подготовке к ноябрьским боям среди личного состава танковых соединений и частей проводилась большая и целенаправленная партийно-политическая работа. Она строилась и проводилась под лозунгами: «Отстоим родную Москву!» «Под Москвой должен начаться разгром немецко-фашистских захватчиков!» На партийных собраниях, беседах и митингах советские танкисты заверяли свою родную партию и Советское правительство, что они будут мужественно и умело драться против гитлеровских захватчиков и не допустят их к столице Родины — Москве. В клятве, данной на митинге личного состава 1-й гвардейской мотострелковой дивизии, говорилось:
«Мы клянемся нашим матерям, давшим нам жизнь. Клянемся народу, партии, Советскому правительству... что, пока держит винтовку рука, пока бьется сердце в нашей груди, до последнего вздоха мы будем беспощадно громить врага, уничтожать фашистскую мразь. Да здравствует наша социалистическая Родина, ее столица — Москва!»{51}
В эти дни защитников Москвы часто посещали делегации трудящихся. Так, например, в 9, 17,.22 и 24-ю танковые бригады приезжали делегации из столицы. Воинам привозили на фронт подарки и письма, делегаты рассказывали о самоотверженном труде в тылу, [43] призывали танкистов напрячь все силы для разгрома врага. Бойцы и командиры обещали защитить Москву, биться с врагом до полной победы.
Во многих частях и подразделениях были проведены партийные и комсомольские собрания с повесткой дня: «Преградим врагу путь к Москве». Решения собраний отражали несокрушимую уверенность воинов в неизбежном разгроме врага. Так, в резолюции партийного собрания 1-й гвардейской танковой бригады говорилось: «Выполняя приказ командующего Западным фронтом, мы, коммунисты, отдадим все свои силы, а если понадобится, ляжем костьми на поле боя, но германских фашистов к Москве не допустим»{52}.
Второе наступление гитлеровских войск на Москву началось в середине ноября. Решающие бои развернулись на клинском и каширском направлениях, где противник стремился прорваться танковыми соединениями в тыл советских войск, окружить Москву и затем овладеть ею. Однако героические действия защитников столицы сорвали замыслы врага. Большая заслуга в этом принадлежит и советским танкистам.
На клинском направлении боевые действия начались 15 ноября наступлением 3-й танковой группы из района северо-западнее Волоколамска против войск 30-й армии генерала Д. Д. Лелюшенко, а днем позже, 16 ноября, в наступление перешла 4-я танковая группа в полосе обороны 16-й армии генерала К. К. Рокоссовского.
30-я армия имела в своем составе 107-ю мотодивизию, 185-ю стрелковую дивизию, две кавалерийские бригады; из танковых войск — 21-ю и 8-ю танковые бригады, насчитывавшие 56 танков. Обороняясь в первом эшелоне войск армии, танковые бригады вместе со стрелковыми частями и соединениями вынуждены были вести тяжелые бои с превосходящими силами противника, который имел на этом направлении до 300 танков. Однако советские воины, в том числе и танкисты, мужественно встретили врага, заставили его дорогой ценой платить за каждый захваченный метр советской земли.
Особенно упорное сопротивление врагу в эти дни оказала 21-я танковая бригада, которой командовал подполковник А. Л. Лесовой. Действуя из засад, ее подразделения 15 и 16 ноября подбили 18 танков, а всего в полосе действий 30-й армии противник потерял за 2 дня более 300 солдат и офицеров, 65 танков, 80 пулеметов и большое количество орудий{53}.
Несмотря на активные действия наших войск и их сопротивление, врагу удалось потеснить соединения 30-й армии и на широком фронте выйти к Волге южнее Калинина, а на ее левом фланге развить наступление на Клин. Северо-западнее Москвы сложилась очень тяжелая обстановка.
Упорные танковые бои развернулись и на истринском направлении, в полосе 16-й армии. Плечом к плечу со стрелками армии сражались 1-я гвардейская, 23, 27, 28 и 33-я танковые бригады, а также 58-я танковая дивизия. В этих соединениях насчитывалось 218 танков, в том числе 172 легких. Гитлеровцы на этом направлении имели около 300 танков.
Командование Западного фронта, учитывая численное превосходство противника в танках, решило сосредоточить главные усилия танковых бригад на обороне Волоколамского шоссе. С этой целью восточнее Волоколамска шоссе было прикрыто системой эшелонированных в глубину засад танковых бригад{54}. Первый эшелон составляли 1-я гвардейская и 27-я танковые бригады. Во втором эшелоне находились 23-я и 28-я танковые бригады. Третий эшелон засад был создан силами 33-й танковой бригады. Все эшелоны засад имели связь между собой, а также со стрелковыми дивизиями, на участках которых они действовали. Наличие такой глубоко эшелонированной в противотанковом отношении обороны сыграло большую роль при отражении вражеских атак в полосе обороны войск 16-й армии.
Прикрытие стыка 30-й и 16-й армий командование фронта возложило на 58-ю танковую и две кавалерийские дивизии. [45]
Утром 16 ноября противник перешел в наступление, нанеся главный удар силами двух танковых и двух пехотных дивизий по левому флангу 16-й армии южнее Волоколамска. 316-я стрелковая дивизия генерала И. В. Панфилова, оборонявшая шоссе, и кавалерийский корпус генерала Л. М. Доватора во взаимодействии с танковыми бригадами, находившимися в засадах, прочно удерживали занимаемые рубежи, нанося противнику большой урон в людях и боевой технике.
К исходу 20 ноября противник ценою огромных потерь смог продвинуться лишь на 25 км, со средним темпом 4 км в сутки. Только вводом дополнительных сил гитлеровцам удалось прорваться в глубь нашей обороны на клинском направлении, в стыке 30-й и 16-й армий. Для прикрытия этого направления были использованы 58-я танковая дивизия, 25-я и 31-я танковые бригады.
Наши войска удерживали Клин трое суток. 22 ноября танки противника ворвались в Клин с севера. Весь день шли ожесточенные бои на его окраинах. В ночь на 24 ноября под давлением превосходящих сил противника наши войска вынуждены были оставить город. После овладения Клином немецко-фашистские войска продолжали рваться к Москве, развивая наступление в восточном направлении, на Яхрому. Для советских войск в эти дни сложилась очень тяжелая обстановка. Командование Западного фронта принимало все меры, чтобы остановить врага на северо-западных подступах к Москве. В частности, 30-я армия была усилена двумя стрелковыми дивизиями; в полосу действий войск правого крыла были направлены 145-я и 24-я танковые бригады, 126-й и 138-й отдельные танковые батальоны. В результате принятых мер 30-я армия в последних числах ноября остановила продвижение противника.
Одновременно с отражением ударов немецко-фашистских войск на Москву с северо-запада развернулись напряженные бои и на тульско-каширском направлении. 2-я танковая армия Гудериана, перейдя в наступление 18 ноября, прорвала оборону 50-й армии юго-восточнее Тулы и стала продвигаться в направлении Кашира, Коломна.
На подступах к Туле наши стрелковые части и соединения при поддержке артиллерии вместе с 11-й и 32-й танковыми бригадами и 108-й танковой дивизией вели ожесточенные бои с превосходящими силами противника. Танки небольшими группами действовали из засад и метким огнем с места наносили врагу большие потери. 25 ноября передовой отряд 17-й танковой дивизии противника прорвался к южной окраине Каширы, а вслед за ним подошли и главные силы дивизии.
Для ликвидации прорыва в районе Каширы была создана оперативная группа под командованием генерала П. А. Белова, в которую вошли 1-й гвардейский кавалерийский корпус, 112-я танковая дивизия полковника А. Л. Гетмана, 9-я танковая бригада подполковника И. Ф. Кириченко и 2 отдельных танковых батальона. Всего в группе Белова было около 100 танков. [46]
Выполняя поставленную задачу, группа 27 ноября совместно с 173-й дивизией нанесла контрудар по прорвавшимся к Оке передовым частям противника и отбросила его в район Мордвеса. Ошеломленный внезапностью удара враг откатился на 15 км к югу и вынужден был на этом направлении перейти к обороне. Потерпев неудачу в районе Каширы, гитлеровцы силами двух танковых дивизий попытались обойти Тулу с северо-востока. Однако план гитлеровцев был своевременно разгадан. 5 декабря в результате контрудара силами 340-й стрелковой и 112-й танковой дивизий противник понес большие потери и отошел на прежние позиции. Таким образом, наступление вражеских войск на тульском направлении провалилось.
Гитлеровцы, не добившись успеха на северных и южных подступах к Москве, попытались прорвать оборону наших войск на центральном участке Западного фронта. 1 декабря им удалось сделать это севернее Наро-Фоминска. Но продвижение врага было остановлено контрударами войск 5-й и 33-й армий, в составе которых активно действовали 1-я гвардейская мотострелковая дивизия под командованием полковника Т. Я. Новикова, 5-я танковая бригада подполковника М. Г. Сахно, 20-я танковая бригада под командованием полковника Г. П. Антонова и 5 отдельных танковых батальонов. Попытка гитлеровцев прорваться к Москве была сорвана.
Таким образом, к 5 — 6 декабря Красная Армия остановила наступление немецко-фашистских войск на Москву на всех направлениях. Ударные группировки противника были измотаны и обескровлены. Враг вынужден был на московском направлении перейти к обороне, не достигнув поставленной цели.
Вперед, на Запад!
К началу декабря 1941 г. общая обстановка на советско-германском фронте резко изменилась. Немецко-фашистские войска были остановлены на ближних подступах к нашей столице, потерпели поражение под Ростовом и Тихвином. Создались условия для перехода в контрнаступление на главном московском направлении.
Замысел контрнаступления советских войск под Москвой состоял в том, чтобы одновременными ударами войск правого и левого крыла Западного фронта во взаимодействии с войсками Калининского и Юго-Западного фронтов разгромить ударные группировки противника, пытавшиеся охватить Москву с севера и юга, и отбросить их от столицы. Главная роль в контрнаступлении отводилась Западному фронту, во главе которого стоял генерал Г. К. Жуков. Фронты получили значительное подкрепление. [47] В танковых войсках трех фронтов имелось 670 танков (в том числе 205 тяжелых и средних).
Основные силы Западного фронта, в том числе и его танковые войска, насчитывавшие около 600 танков, сосредоточивались на флангах — севернее и южнее Москвы. Однако численного превосходства и на этих направлениях, где наносились главные удары, у нас не было.
Наступление войск правого крыла Западного фронта началось 6 декабря. В первые же дни наступления крупного успеха добились войска 30-й армии генерала Д. Д. Лелюшенко и 1-й ударной армии генерала В. И. Кузнецова, наносившие удары на Клин с севера, востока и юго-востока.
Пехота 30-й армии, преодолевая упорное сопротивление противника, во взаимодействии с 8-й и 21-й танковыми бригадами взломала вражескую оборону и к исходу 8 декабря продвинулась на глубину до 30 км.
В ночь на 9 декабря войска перешли к преследованию отходившего противника. Особенно успешно в это время действовали танковые бригады. Продвигаясь на юг, 8-я танковая бригада к утру 9 декабря вышла к шоссе Клин — Калинин, атаковала населенный пункт Ямуга и овладела им; 21-я танковая бригада, развивая наступление в юго-западном направлении, перерезала дорогу Рогачево — Клин. К концу дня на рубежи, занятые танковыми бригадами, вышли 305-я и 271-я стрелковые дивизии. 8-я танковая бригада, обойдя Клин с северо-запада, 10 декабря вышла в тыл клинскому гарнизону противника в 2 км западнее Клина и перерезала шоссейную дорогу Клин — Высоковск. Создавалась возможность окружения клинской группировки противника.
Однако все попытки наших войск овладеть районом Высоковска и окружить противника в Клину не увенчались успехом. Гитлеровское командование, пользуясь свободой маневра, своевременно подбрасывало резервы на угрожаемые участки и отбивало атаки войск 30-й армии. 12 декабря в армии была создана подвижная группа в составе 8-й и 21-й танковых бригад, 46-го мотоциклетного полка и 145-го отдельного танкового батальона под общим командованием полковника П. А. Ротмистрова. Группе была поставлена задача ударом с запада овладеть Клином.
13 и 14 декабря западнее Клина шли упорные бои. Противник, стремясь любой ценой избежать окружения, предпринимал яростные контратаки. Напряженные бои завершились 15 декабря освобождением Клина. Основные силы 18-тысячного гарнизона были разгромлены, и лишь его остаткам удалось просочиться на Высоковск и в юго-западном направлении. 30-я и 1-я ударная армии начали преследовать противника, отходившего к реке Лама.
На солнечногорском направлении 4 декабря 20-я армия вела ожесточенные бои за краснополянский узел сопротивления. 8 декабря город Красная Поляна был освобожден. [48] Армия, имея впереди танковые части, начала развивать наступление на Солнечногорск.
24-й танковой бригаде, которой командовал полковник В. П. Зелинский, была поставлена задача преследовать противника в северо-западном направлении, перерезать Ленинградское шоссе севернее Солнечногорска, не допустить отхода войск противника и подхода его резервов. 31-я танковая бригада полковника А. Г. Кравченко должна была вести наступление на Солнечногорск, обходя его с юга; 134-му отдельному танковому батальону предстояло нанести удар по солнечногорской группировке с юго-запада, а 135-му обеспечивать левый фланг армии.
24-я и 31-я танковые бригады, смело обходя опорные пункты врага, скрытно, по лесным дорогам, вышли на основные коммуникации гитлеровцев и, создав угрозу окружения, вынудили их к отходу. 12 декабря 20-я армия освободила Солнечногорск. Первой из танковых войск в город ворвалась 31-я танковая бригада.
На истринском направлении боевые действия начались 7 декабря. Танковые бригады 16-й армии (145-я, 1-я гвардейская, 146-я и 17-я), наступая в тесном взаимодействии с пехотой, взломали оборону противника и, преодолевая его упорное сопротивление, продвигались вперед. Наиболее ожесточенные бои в первые сутки развернулись за крюковский узел сопротивления, где оборонялись 5-я танковая и 35-я пехотная дивизии гитлеровцев. Все попытки противника любой ценой удержать за собой Крюково оказались безуспешными. Части 8-й гвардейской стрелковой дивизии и 1-й гвардейской танковой бригады ночью нанесли по врагу сильный удар, и вскоре этот важный узел дорог и крупный населенный пункт был освобожден.
В этот же день и на правом фланге армии обозначился успех.
Через три дня тяжелых боев гитлеровцы, прикрываясь сильными арьергардами, стали постепенно отводить остатки разгромленных дивизий 4-й танковой группы.
Войска 16-й армии, преследуя противника, вышли к Истринскому водохранилищу. Ее 17-я танковая бригада под командованием полковника Н. А. Черноярова осуществила обходный маневр и во второй половине 10 декабря неожиданно ворвалась в Истру с юга. Чтобы ускорить разгром частей 35-й пехотной, 5-й и 10-й танковых дивизий и дивизии СС противника, оборонявших истринский рубеж, командующий 16-й армией решил обойти истринскую позицию врага с севера и юга. Для решения этой задачи были созданы две подвижные группы: одна под командованием генерала Ф. Т. Ремизова в составе 145-й танковой бригады, 44-й кавалерийской дивизии и 17-й стрелковой бригады и другая под командованием генерала М. Е. Катукова в составе 1-й гвардейской, 17-й танковой, 40-й стрелковой бригад и 89-го отдельного танкового батальона. [55] Обе группы должны были соединиться западнее водохранилища и совместно с войсками, наступавшими с фронта, окружить и уничтожить истринскую группировку противника.
12 декабря подвижные группы приступили к выполнению боевых задач. В короткий срок они обошли оборонительный рубеж с севера и юга и вышли в тыл гитлеровских захватчиков. Используя результаты успешных действий подвижных групп, главные силы 16-й армии, наступавшие с фронта, 14 декабря форсировали на ряде участков Истринское водохранилище и заставили гитлеровцев отступать на запад.
За 10 дней войска армий правого крыла Западного фронта во всей полосе наступления сломили сопротивление противника, разгромили его основные группировки северо-западнее Москвы и овладели рубежом Клин, Солнечногорск, Истринское водохранилище, река Истра. Немецко-фашистские войска, потерпев серьезное поражение, поспешно стали отходить на заранее подготовленный на реках Лама и Руза оборонительный рубеж.
Стремительно преследуя противника, группы генералов Катукова и Ремизова, действуя в отрыве от главных сил армии, после короткого боя 20 декабря овладели Волоколамском.
К концу декабря наши войска, нанеся тяжелое поражение 3-й и 4-й танковым группам противника и отбросив их на 90 — 100км, вышли на рубеж рек Лама и Руза.
Как и в оборонительных боях, в ходе контрнаступления наших войск советские танкисты проявляли мужество, отвагу и высокое военное мастерство. Только в одном бою, на подступах к Волоколамску, экипаж тяжелого танка КВ, которым командовал лейтенант П. Д. Гудзь, уничтожил 10 танков, 4 противотанковых орудия и несколько десятков солдат и офицеров противника. О напряженности этого боя говорит уже то, что советский танк получил 29 вмятин от вражеских снарядов. Но славный КВ был в полной боевой готовности и продолжал вести бой в составе 89-го отдельного танкового батальона, входившего в то время в подвижную группу генерала М. Е. Катукова. Все члены экипажа были награждены. Лейтенант П. Д. Гудзь был удостоен ордена Ленина.
Смелость, отвагу и находчивость проявил командир танковой роты 145-й танковой бригады старший лейтенант Г. Т. Завизион. Действуя в качестве передового отряда бригады, рота старшего лейтенанта Завизиона скрытно подошла к Волоколамску и внезапной атакой на рассвете 20 декабря ворвалась в город. Завязался упорный бой. Командир роты был ранен, но не оставил поле боя. Подразделение удержало захваченный рубеж до подхода главных сил бригады. За умелое руководство боевыми действиями и мужество старший лейтенант Г. Т. Завизион был награжден орденом Красного Знамени.
Контрнаступленрге войск левого крыла Западного фронта началось 6 декабря одновременными ударами по обоим флангам 2-й танковой армии Гудериана. [50] В ее разгроме активное участие приняли 112-я танковая дивизия, 9, 18, 23 и 32-я танковые бригады, 35, 51 и 127-й отдельные танковые батальоны, имея после отражения ноябрьского наступления гитлеровцев всего около 100 танков.
В наступательных боях наши танковые бригады и батальоны, насчитывавшие небольшое количество боевых машин, действовали вместе со стрелковыми частями и соединениями главным образом в качестве непосредственной поддержки пехоты и использовались на наиболее ответственных участках. После прорыва обороны противника они широко применяли обходы и охваты войск, обороняющихся в крупных населенных пунктах, наносили им большой урон.
При отходе соединений 2-й танковой армии к Оке в обороне южной группировки противника на фронте от Тарусы до Плавска образовалась брешь, которую гитлеровское командование пыталось закрыть войсками, перебрасываемыми с других направлений. Фашисты стремились организовать оборону на линии западнее Тарусы, Калуга, Белев. Учитывая, что Калуга имела для немецко-фашистских войск большое оперативное значение — крупный узел дорог и база снабжения, командование 50-й армии решило внезапным ударом захватить город, для чего создало подвижную группу под командованием заместителя командарма генерала В. С. Попова.
В подвижную группу вошли 112-я танковая дивизия, два полка 154-й стрелковой дивизии, 31-я кавалерийская дивизия, 124-й танковый полк, Тульский рабочий полк, 131-й отдельный танковый батальон, 21-й отдельный гвардейский минометный дивизион и подразделение фугасных огнеметов. Группе была поставлена задача скрытно проникнуть в тыл противника и, взаимодействуя с левофланговыми соединениями 49-й армии, внезапным ударом овладеть Калугой и удерживать занимаемый район до подхода главных сил армии.
В ночь на 18 декабря части подвижной группы приступили к выполнению задачи. Двигаясь в условиях бездорожья и глубокого снега и обходя опорные пункты противника, они за трое суток преодолели около 100 км, вышли в тыл врага и к вечеру 20 декабря достигли южной окраины Калуги. Утром 21 декабря группа Попова ворвалась в город. Завязались уличные бои. 25 декабря с востока и юга к городу подошли соединения 49-й и 50-й армий, которые вместе с подвижной группой 30 декабря полностью освободили Калугу от гитлеровских захватчиков.
Таким образом, в ходе наступления с 6 по 30 декабря войска левого крыла Западного фронта разгромили южную ударную группировку противника и с боями продвинулись до 250 км на запад, охватив группу армий «Центр» с юга. Тем самым были созданы условия для дальнейшего развития наступления наших войск на западном стратегическом направлении.
Используя успех, достигнутый на флангах, 18 декабря перешли в наступление и армии центра Западного фронта. [51]Прорвать вражескую оборону на Паре нашим войскам удалось лишь на восьмой день. 26 декабря они освободили Наро-Фоминск, 2 января — Малоярославец, через два дня — Боровск и продолжали наступать на Верею и Медынь.
На этом направлении в декабрьских наступательных боях принимали участие четыре танковые бригады: 22-я подполковника И. П. Ермакова, 20-я полковника Н. П. Константинова, 5-я подполковника М. Г. Сахно и 26-я полковника Д. М. Бурдова. Танковые бригады наступали в тесном взаимодействии с пехотой и конницей. При преследовании противника танковые части вели боевые действия в составе армейских подвижных групп и преимущественно в передовых отрядах.
Таким образом, в начале января 1942 г. закончилось контрнаступление на Западном стратегическом направлении. Советские войска в условиях многоснежной зимы и сильных морозов выполнили поставленную задачу. Они успешно осуществили первую в ходе Великой Отечественной войны крупную наступательную операцию, имевшую огромное значение. 38 гитлеровских дивизий потерпели под Москвой тяжелое поражение. Особенно большие потери понесли танковые армии врага, которым, как известно, в планах захвата советской столицы фашистское командование отводило решающую роль. Враг был отброшен от Москвы на 100 — 250 км.
«Разгром немцев под Москвой явился началом коренного поворота в ходе войны. Окончательно был похоронен гитлеровский план «блицкрига» перед всем миром была развенчана фальшивая легенда о «непобедимости» гитлеровской армии»{56}.
Контрнаступление советских войск в последующем переросло в общее зимнее наступление, которое проводилось с днваря по апрель 1942 г. В решении задач по разгрому гитлеровских захватчиков вместе со стрелковыми войсками, кавалерией и авиацией в зимнем наступлении принимали участие и наши славные танковые войска. Из-за нехватки танков Красная Армия в этот период не имела крупных соединений. Основу танковых войск составляли бригады и отдельные батальоны, которые использовались главным образом для непосредственной поддержки пехоты, в тактическом взаимодействии с пехотой, артиллерией и конницей. Прорыв вражеской обороны осуществлялся пехотой совместно с танками и артиллерией. При преследовании танки использовались в передовых отрядах, чаще всего для перехвата путей отхода противника. Иногда для обхода флангов оборонявшихся немецко-фашистских войск или захвата важных объектов создавались подвижные группы, ударную силу которых составляли танковые бригады. [52] Однако в подвижных группах было мало боевых машин и не хватало автотранспорта, что снижало их подвижность, ударную силу и ограничивало возможности действий в оперативной глубине. И все же подвижные группы в значительной мере содействовали развитию операций. Опыт применения подвижных групп в контрнаступлении под Москвой сыграл в дальнейшем, когда в Красной Армии начали создаваться крупные соединения и объединения, большую роль.
В великой битве под Москвой советские танкисты показали невиданный героизм, мужество и отвагу. За отважные и умелые боевые действия 4, 9 и 8-я танковые бригады были преобразованы в 1, 2 и 3-ю гвардейские танковые бригады. [53]
Глава четвертая.
Весной и летом 1942 года
(Схемы 4-6)
Военные успехи, достигнутые Красной Армией в борьбе против фашистских захватчиков зимой 1941/42 г., значительно упрочили международное положение СССР, подняли его авторитет как ведущей силы антигитлеровской коалиции. Героические действия Красной Армии, освободительные цели Великой Отечественной войны и внешнеполитические акты СССР способствовали сплочению свободолюбивых народов в единый фронт борьбы против фашизма.
К весне 1942 г. еще больше упрочился советский тыл, были достигнуты значительные успехи в создании слаженного военного хозяйства нашей страны. В результате большой организаторской работы Коммунистической партии и Советского правительства, самоотверженного труда рабочих, крестьян и интеллигенции начало заметно улучшаться снабжение Красной Армии боевой техникой и вооружением. Особое внимание Государственный Комитет Обороны и Ставка Верховного Главнокомандования уделяли вопросам увеличения производства танков, поставив задачу в кратчайший срок ликвидировать количественное превосходство противника в этом важнейшем средстве вооруженной борьбы.
Труженики советского тыла проявили подлинный героизм и самоотверженность при развертывании танковой промышленности в восточных районах страны. В суровых условиях сибирской зимы, часто под открытым небом советские люди монтировали оборудование, строили новые предприятия и в предельно сжатые сроки налаживали производство боевых машин. Некоторые заводы уже через месяц после перебазирования на новое место начали отправлять танки на фронт. Для быстрейшего налаживания производства бронетанковой техники эвакуированные заводы слились на новых местах с действовавшими там предприятиями. Так, например, три завода — ленинградский Кировский, Харьковский дизельный и Челябинский тракторный — составили одно из [54] крупнейших в стране танкостроительных предприятий, которое в народе назвали «Танкоградом»{57}.
По благородному почину тамбовских и саратовских колхозников в стране развернулось широкое патриотическое движение по сбору средств на строительство танков. Не только области, районы, предприятия и колхозы, но и отдельные рабочие, колхозники и представители советской интеллигенции приобретали на свои сбережения танки и передавали их Красной Армии.
Под впечатлением успехов первых дней войны Гитлер в одной из своих бесед в июле 1941 г. хвастливо заявил:
«Очень хорошо, что нам в самом начале удалось уничтожить русские бронетанковые войска и авиацию. Русские не смогут восполнить эти потери»{58}.
Но Гитлер и его сообщники жестоко просчитались. Они не могли познать природу советского общественного и государственного строя, его моральные и материальные возможности, а также способность преодолевать неимоверные трудности в борьбе за свободу и независимость Советского государства.
Начиная с января 1942 г. танковая промышленность с каждым месяцем наращивала темпы выпуска боевых машин. Производство танков всех типов в 1942 г. возросло по сравнению с 1941 г. в 3,7 раза{59}. В этом году было выпущено 24 668 танков различных типов, в то время как фашистская Германия произвела лишь 9 300 танков{60}. Создались условия для полной ликвидации количественного преимущества противника в танках.
Великий трудовой подвиг советских танкостроителей был по достоинству оценен Коммунистической партией и Советским правительством. За успешное выполнение заданий по выпуску танков и бронекорпусов заводы № 76 и № 112 были награждены орденом Ленина, заводы № 38 и № 183 — орденом Трудового Красного Знамени. За выдающиеся достижения по созданию новых типов танков и организации их серийного производства высокое звание Героя Социалистического Труда было присвоено руководителям танковых заводов, среди них Ю. Е. Максарев, Б. Г. Музруков, А. А. Морозов и другие. Тысячи рабочих, инженеров и техников награждены орденами и медалями Советского Союза.
Опыт наступательных операций зимней кампании 1941/42 г. настоятельно диктовал необходимость организационного массирования танков, создания крупных подвижных соединений, к тому же стали складываться и соответствующие условия — выпуск танков и другой боевой техники увеличивался. Весной 1942 г. началось формирование танковых корпусов. [55] В соответствии со штатом корпус должен был иметь три танковые и мотострелковую бригады, разведывательный батальон, зенитно-артиллерийский дивизион, дивизион реактивных минометов, а также подразделения материально-технического обеспечения (рота подвоза ГСМ, ремонтная рота и др.). В корпусе предусматривалось иметь 5600 человек, 168 танков (Т-34, Т-60 и Т-70), 32 орудия (45-мм и 76-мм), 20 зенитных орудий (37-мм), 44 миномета (82-мм и 120-мм), 8 установок реактивных минометов БМ-8 и БМ-13 («катюши»){61}. В апреле и мае 11 корпусов формировались на фронтах и 14 — в резерве Ставки Верховного Главнокомандования.
Новым в организационном строительстве танковых войск явилось создание танковых армий. По приказу Народного комиссара обороны от 29 мая 1942 г. танковая армия должна была иметь в своем составе три танковых корпуса, отдельную танковую бригаду, одну-две стрелковые дивизии и специальные части. Однако действительный боевой состав первых танковых армий (3-й и 5-й), как увидим ниже, был несколько иным; он определялся в зависимости от условий обстановки и характера поставленной задачи. Смешанный состав танковых армий обусловливался стремлением создать мощное оперативное объединение, обладающее большой ударной силой и способностью не только прорывать оборону, но и действовать в оперативной глубине.
Кроме танковых корпусов и армий весной и летом 1942 г. формировались отдельные танковые подразделения и части (батальоны и бригады), предназначенные для непосредственной поддержки пехоты. Отдельные танковые батальоны создавались двух типов: в составе 29 танков (9 средних и 20 легких) и 36 танков (5 КВ, 11 Т-34, 20 Т-60). В последующем было признано целесообразным переформировать танковые батальоны в отдельные танковые полки трехротного состава (две роты средних и рота легких танков). Всего в танковом полку имелось 39 танков (23 Т-34 и 16 Т-70).
Отдельные танковые бригады в 1942 г. содержались по различным штатам с общим количеством от 46 до 53 танков. На вооружении состояли тяжелые, средние и легкие танки. При такой организации бригад сильно затруднялись использование боевой техники, укомплектование подразделений различными типами танков, организация ремонта и восстановления. Поэтому с лета 1942 г. тяжелые танки постепенно стали сниматься с вооружения танковых бригад и передаваться в танковые полки прорыва, которые имели четыре роты по пять танков КВ. Отдельные танковые батальоны, полки и бригады придавались стрелковым дивизиям для усиления.
Таким образом, к весне 1942 г. структура танковых войск ж их техническое оснащение получили дальнейшее развитие. Новые формы организации обеспечивали возможность создания мощных ударных группировок подвижных войск как в обороне, так и в наступлении. [56] На 1 мая 1942 г. в танковых войсках имелось 25 танковых корпусов (некоторые из них входили в танковые армии), 189 танковых бригад, в том числе 114 отдельных. На вооружении действующей армии находилось 4065 танков, из которых 1995 были легкими. Остальные танки находились в резерве Ставки Верховного Главнокомандования.
Большой размах организационного строительства и напряженность вооруженной борьбы требовали непрерывного пополнения кадрами действующих войск и новых формирований, пересмотра учебных программ и планов, перестройки системы подготовки танкистов применительно к новым условиям.
Младший командный состав готовился в танковых частях и соединениях внутренних округов. Значительно увеличилось количество танковых училищ, в которых готовился средний командно-технический состав. Срок обучения в училищах был установлен продолжительностью до 6 месяцев. Численность переменного состава средних танковых военно-учебных заведений по сравнению с последним предвоенным годом возросла более чем в два раза. Военная академия механизации и моторизации, эвакуированная в глубь страны, развернула огромную работу по ускоренной подготовке командиров и инженеров. Сроки обучения были резко сокращены: на командном факультете — до года, а на инженерных — до 2 — 3 лет. К весне 1942 г. численность слушателей академии по сравнению с 1940 г. увеличилась в 2,5 раза.
В подготовке и воспитании кадров основное внимание уделялось изучению опыта войны, приемов и способов использования танковых войск. Много учебного времени отводилось для того, чтобы слушатели получили твердые навыки организации и управления танковыми подразделениями, частями и соединениями в основных видах боя. Решительные меры, принятые для подготовки танкистов, позволили уже к лету 1942 г. иметь во фронтах и военных округах резервы командных и инженерно-технических кадров танковых войск.
Опыт войны потребовал изменить условия и характер партийно-политической работы. 12 июня 1942 г. ЦК ВКП(б) обсудил состояние политической работы в войсках, вскрыл недостатки и определил задачи по их устранению. В принятом постановлении предлагалось улучшить массово-политическую работу, шире развернуть устную агитацию и пропаганду. Всем командирам и политработникам, в том числе и высшего звена, предлагалось лично вести пропагандистскую работу среди воинов, улучшить воспитательную работу с воинами нерусской национальности, провести организационные мероприятия по укреплению партийно-политического аппарата в армии и на флоте.
Большую роль в повышении дисциплины и стойкости войск сыграл приказ Народного комиссара обороны № 227 от 28 июля 1942 г., [57] который был отдан во время отступления советских войск на юго-западном направлении. В нем было четко сформулировано требование к войскам: «Ни шагу назад!» Приказ решительно осуждал настроения тех, кто считал, что территория Советского государства велика и что можно дальше отступать в глубь страны, до выгодных для обороны рубежей. В приказе намечались меры по укреплению боевого духа и дисциплины войск, указывалось на необходимость объявить решительную борьбу паникерам, нарушителям дисциплины.
Весной 1942 г. советские танковые войска, как и вся Красная Армия, готовились к активным боевым действиям. Период относительного затишья на фронтах (март — апрель) был заполнен напряженной боевой и политической подготовкой вновь формируемых танковых частей и соединений. В связи с широким развертыванием большого количества корпусов резко возросла потребность в различных видах боевой техники, транспорта, а также в средствах боевого и материально-технического обеспечения. Однако промышленность не могла в короткие сроки удовлетворить эти потребности. Необходимо было время — полная готовность танковых корпусов ожидалась к лету 1942 г., но положение на фронтах вынуждало советское командование ввести их в сражение до завершения укомплектования и подготовки.
Оценивая обстановку, сложившуюся к весне 1942 г., Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение перейти к активной стратегической обороне на заранее подготовленных рубежах, уделяя основное внимание центральному участку советско-германского фронта. Таким способом действий предполагалось сорвать ожидаемый удар противника и подготовить благоприятные условия для перехода в решительное наступление. Одновременно с переходом к обороне было решено провести частные наступательные операции на некоторых направлениях с целью улучшения оперативного положения войск.
Командование немецко-фашистской армии планировало вновь захватить стратегическую инициативу и закончить войну против СССР в 1942 г. В общих планах летнего наступления противник решил главные операции провести на южном участке фронта, с тем чтобы разгромить там советские войска и овладеть районом Кавказа и Нижней Волги{62}.
Весной и летом 1942 г. почти на всех стратегических направлениях советско-германского фронта развернулась напряженная борьба. В ожесточенных сражениях на харьковском и воронежском направлениях, в районах Ржева и Козельска приняли первое боевое крещение вновь сформированные танковые корпуса и танковые армии. [58]
Дата: 2018-11-18, просмотров: 494.