Существенные дефекты семейного воспитания проявляются в большинстве случаев искаженного формирования личности и последующего перехода на преступный путь конкретных подростков. По выборочным данным, примерно каждая десятая семья оказалась криминогенно неблагополучной. В 30-40% случаев преступлений, совершенных несовершеннолетними, установлено наличие прямого отрицательного влияния правонарушающего поведения со стороны родителей и других старших членов семьи (злоупотребление алкоголем, грубость и жестокость, тунеядство, образ жизни, не соответствующий легальным доходам, и т.п.)

Выборочные исследования показывают, что образовательный уровень родителей несовершеннолетних преступников значительно ниже образовательного уровня взрослого населения страны в целом. Низкая культура в таких семьях во многом обуславливает неправильное поведение самих родителей или неправильное воспитание ими своих детей.

2. ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ ВЛИЯНИЯ В БЛИЖАЙШЕМ ОКРУЖЕНИИ – бытовом, учебном, производственном и так далее со стороны сверстников или взрослых. Они оказываются особенно значимыми в связи со стремлением несовершеннолетних включится в группу для совместного время провождения. Дорожа пребыванием в такой группе, они стремятся подрожать лидерам и быть на них похожими по внешнему виду и поведению.   

 Наряду с прямым разлагающим воздействием пьяниц, хулиганов т.п., отрицательное влияние на поведение подростка могут оказать: наблюдение подростком действий и ситуаций, порождающих у него неправильное представление о "допустимости" и безнаказанности преступных действий определенного вида; действий, свидетельствующих о разрыве между словами и поступками воспитателей.

3. ПОДСТРЕКАТЕЛЬСТВО СО СТОРОНЫ ВЗРОСЛЫХ ПРЕСТУПНИКОВ, которое, по данным выборочных исследований, имеет место не менее чем в 30% случаев. Оно нередко связано с предварительным вовлечением в пьянство, другие формы "до преступного" антиобщественного поведения. Такое вовлечение может явится и самостоятельной причиной преступлений несовершеннолетних, поскольку как бы дает толчок процессу моральной деформации личности или усиливает его.

4. ДЛИТЕЛЬНОЕ ОТСУТСТВИЕ ОПРЕДЕЛЕННЫХ ЗАНЯТИЙ у несовершеннолетних, оставивших учебу, также обусловливает возникновение антиобщественных взглядов и привычек.

5. ФОРМИРОВАНИЮ КРИМИНОГЕННОЙ МОТИВАЦИИ и ее проявлению в преступности несовершеннолетних существенно способствует:      

БЕЗНАДЗОРНОСТЬ КАК ОТСУТСТВИЕ ДОЛЖНОГО КОНТРОЛЯ со стороны семьи за поведением, связями, время провождением несовершеннолетних. Безнадзорность может быть следствием неумения, нежелания родителей выполнять свои обязанности по воспитанию детей, может возникнуть и в силу объективной невозможности, состояния здоровья родителей, неполной семьи и т.д.

БЕЗНАДЗОРНОСТЬ БУДУЩИХ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ПОТЕРПЕВШИХ, содействующая созданию ситуации и поводов для преступлений. Значимость названного фактора еще более возрастает с учетом возрастных особенностей преступников, которые "накладываются" в таких случаях на ситуацию. Например, выборочные исследования показывают, что по делам о преступлениях против личности, совершаемых несовершеннолетними, в 20-50% случаев негативное поведение потерпевшего предшествовало преступлению. Это- неразборчивость в знакомствах, совместные выпивки, использование для встреч чердаков, сараев, подвалов, развязное поведение, агрессивность и т.п.

НЕДОСТАТКИ УЧЕБНО-ВОСПИТАТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ общеобразовательных школ и профессионально-технических учебных заведений (проявления формализма, отказ от индивидуального подхода и т.д.), в результате чего не реализуется должным образом задача формирования чувства гражданской ответственности учащихся, учащиеся не получают должной "закалки" против антиобщественных влияний и неблагоприятных ситуаций, не закрепляют навыков правильной самооценки, управления своим поведением либо отчуждаются от учебного коллектива, утрачивают интерес к учебе. Контингент несовершеннолетних преступников пополняются за счет подростков, бросивших школу, второгодников, отстающих. Указанные обстоятельства приводят к тем же последствиям, что и безнадзорность в семье: ослабляются и разрываются социальные связи, облегчается контакт с источниками отрицательных влияний. Кроме того, низкий общеобразовательный уровень большей частью влечет запросов и интересов личности, ослабляет самоконтроль и искажает самооценку.

НЕДОСТАТКИ В ОРГАНИЗАЦИИ ТРУДОУСТРОЙСТВА И ВОСПИТАНИЯ в трудовых коллективах. Речь идет о несвоевременном устройстве лиц в возрасте от 14 до 18 лет, оставивших или окончивших школу и не продолжающих учебу; о недостатках профориентации, неправильном отношении к работающим несовершеннолетним (нарушение законодательства об условиях труда, отсутствие заботы об их вовлечении в вечерние и заочные учебные заведения и в профессиональную учебу, в жизнь коллектива). Все эти явления - особенно с учетом того, что контроль семьи за работающим несовершеннолетним ослабляется, в его распоряжении оказываются личные деньги и он стремится доказать свою «взрослость», - способствуют бесцельному времяпрепровождению в свободное время, контакту с источниками, отрицательных влияний.

НЕДОСТАТКИ В ОРГАНИЗАЦИИ ДОСУГА, например слабое развитие сети клубов, кружков, спортивных секций, отсутствие заботы о вовлечении и закреплении в них несовершеннолетних, находящихся в неблагоприятных условиях жизни и воспитания. Существование этих недостатков в определенной степени связано с упущениями в социальном планировании в районах, городах, областях, когда вопросы роста количества мест в учреждениях, организующих культурный досуг несовершеннолетних, а равно их профиля и дислокации, решаются без должного учета динамики несовершеннолетнего населения, его возрастной структуры, интересов.

2.1. Историография по ранней профилактике преступности несовершеннолетних. Высказывания ученых о проблеме детской преступности.

Ранняя профилактика преступности несовершеннолетних - комплексная научная проблема, представляющая собой “область пересечения” предметов изучения, с одной стороны – педагогики и психологии, с другой стороны – криминологии. Особый вклад в развитие этой темы внесли Аванесов Г.А. и Миньковский Г.М. Понятие ранней профилактики преступности несовершеннолетних было введено в научный оборот в середине шестидесятых годов (в литературе введение этого термина приписывается Г.М. Миньковскому).

Как представляется, до периода шестидесятых годов отсутствовали объективные условия для научной разработки проблемы РППН. Ведь научные концепции о том, что раннепрофилактические мероприятия могут проводиться задолго до возникновения преступного поведения лица, могли возникнуть только тогда, когда одновременно с изменением целей уголовной политики объективно расширились социальные возможности и степень вмешательства государства в жизнь общества. А, как известно, до этого времени представления о целях уголовной политики (не говоря уже о социальных возможностях государства) были другие. Так, если до конца XIX в. уголовное законодательство играло в основном карательную роль, то в конце XIX в. с ростом социальных функций государства получают активное распространение гуманистические взгляды, в соответствии с которыми необходимо было проводить социальную реабилитацию преступников, а не только карать за нарушение закона. Особенно активно эта гуманизация представлений затронула несовершеннолетних преступников в отношении которых, например, известный специалист по уголовному праву Кистяковский А.Ф. считал, что главным для них должно быть не наказание, а исправление и воспитание (в конце концов было официально признано, что заведения для несовершеннолетних не являются карательными учреждениями).

    С начала периода утверждения гуманистических начал в уголовной политике государства собственно и начинают свою научную историю исследования по профилактике преступности несовершеннолетних. Правда, сначала эти исследования (особенно активизировавшиеся в двадцатые годы) носили исключительно характер профилактики рецидивных преступлений: это была область пересечения коррекционной педагогики и криминологии, не затрагивавшая допреступное поведение лица. Среди типичных по взглядам работ тех лет можно назвать работы Гришакова Н.П. “Детская преступность и борьба с ней путем воспитания” (1923) и Куфаева В.И. “Педагогические меры борьбы с правонарушениями несовершеннолетних” (1927) . После этого следует тридцатилетний период отсутствия разработок не только по профилактике преступности несовершеннолетних, но и вообще криминологических исследований: в сталинские годы криминология была запрещена.

С момента возрождения криминологии специальные научные исследования по этой теме во второй половине шестидесятых и первой половине семидесятых годов не проводились, в литературе тех лет в монографиях обычно это понятие упоминалось в классификации этапов профилактики, давалось определение и краткая характеристика РППН, которая у разных авторов принципиально ничем не отличалась.

В этот период шестидесятых-семидесятых годов определенное внимание проблемам ранней профилактики начинает уделяться в работах педагогов и психологов, а не только криминологов. Однако, они в те годы, на наш взгляд, исследовали главным образом педагогическую, общевоспитательную грань ранней профилактики, оставляя в стороне ее криминологическую сущность.

Возрастание исследований по проблемам ранней профилактики начинается в конце 70-х годов, что связано, видимо, с общественными изменениями в СССР, расширению возможностей по социальному воспитанию и контролю за несовершеннолетними. Свидетельством увеличения внимания исследователей к этой проблеме является специальный семинар 26-27 января 1978 г., который был посвящен специально РППН. К этому периоду были сделаны определенные выводы о том, что отклонения в поведении несовершеннолетнего возникают в самом раннем детстве, установлена их связь с последующими преступлением; проблемы избалованности ребенка, безнадзорности или аморальности были объединены в комплексную тему педагогической запущенности; признанна высокая эффективность и целесообразность соединения правового воспитания с нравственным. Тогда же сформировалась и определенная критическая позиция к РППН, подвергавшая сомнению правомерность отнесения этой темы к предмету криминологии. Такую позицию занимал Карпец И.И., который писал: “Предупреждение преступности должно ведь начинаться с так называемого раннего предупреждения. Вопрос этот сложный и не бесспорный, как не бесспорно и то, что криминология должна изучать аморальные явления, не являющиеся преступными…”.

Одновременно в конце семидесятых годов окончательно формируются два направления в РППН, которые условно можно было бы назвать как “ранняя” и “сверхранняя”, различающиеся друг от друга представлениями по моменту времени начала РППН. К первому направлению следует отнести, например, Устинову В.В., которая считала, что РППН должна начинаться только тогда, когда возникают какие-либо отклонения в развитии несовершеннолетнего, а сама РППН проводится с целями: а) оздоровления условий жизни и воспитания несовершеннолетних в случаях, когда ситуация угрожает нормальному развитию; б) пресечения и устранения действия источников антиобщественного влияния на несовершеннолетних; в) воздействия на несовершеннолетних, допускающих отклонения в поведении, с тем, чтобы не дать закрепиться антиобщественным взглядам и привычкам” .

Ко второму направлению следует отнести Аванесова Г.А., наиболее плодотворно и глубоко разработавшего общую теорию социальной профилактики преступлений, и в частности ранней профилактики (это направление условно можно назвать как “сверхранняя” профилактика, к нему относит себя и автор работы). Аванесов Г.А. считал, что профилактика преступности теснейшим образом сближена с воспитанием, у каждой из которых есть соответственно профилактическая и воспитательная функция. Так он писал: “…воспитание и профилактика не могут быть ни изолированы одно от другого, ни поставлены в отношении взаимного подчинения. И воспитание и профилактика, рассматриваемые в единстве, обеспечивают правильное формирование личности. Но роль профилактики в данном случае более предметна – она препятствует формированию личности правонарушителя. В этом ее специфика, ее отличительная особенность”. Основные функции ранней профилактики – охранительная и воспитательная, ее задача “ не в том, чтобы наказать, а потом исправлять и перевоспитывать, а в том, чтобы именно воспитывать в целях недопущения отклоняющегося поведения, правонарушения, преступления”. Поэтому, в целях эффективности ранняя профилактика должна осуществляться с самого начала формирования личности – “базой ранней профилактики является воспитание”.

Криминологическая профилактика (включая и раннюю) как разновидность общесоциальной профилактики по Аванесову органически связана с моральной и правовой профилактикой; она, относясь к области юридической, и одновременно по содержанию социальной, выходит в сферу экономики, демографии, психологии, педагогики, социологии труда, семьи, быта и так далее. “Образуется, таким образом, разветвленная, многоаспектная и многоуровневая система профилактики. Но является она именно криминологической, особенность, которой определяется специфическим объектом воздействия – преступностью. Эта профилактика нацелена на борьбу с источниками процессов (явлений, факторов), детерминирующих преступность”. Таким образом, в отличие от Карпеца И.И., Аванесов Г.А., преодолевая узкоформальный подход, значительно расширял предмет криминологии и профилактики, относя к ним все те явления, которые детерминируют преступность.

В 80-е годы в работах, посвященных РППН, складывается предметная специализация исследователей, – появляются разделы семейной и школьной ранней профилактики. К первому, прежде всего, относятся работы Ермакова В.Д., а также Кормщикова В.М. Второй раздел в литературе представлен гораздо большим количеством авторов, это и понятно: семья в силу своей частной жизни поддается гораздо меньшему профилактическому воздействию, чем образовательная среда. К авторам, занимавшимся ранней школьной профилактикой относятся: Островский А.И., Алемаскин М.А., Барило Т.С., Демина И.С., Зайцева З.Г., Панкратов В. и другие.

    90-е годы характеризуются остановкой целевых исследований по этой проблеме: в этот период либерализации общественной жизни (особенно вначале) вопросы социального воспитания, с которыми РППН теснейшим образом связана, стали на продолжительный период неактуальными. Большинство же исследователей, которые тем или иным образом затрагивали РППН, вынуждены были выполнять не исследовательскую, а “апологетическую” функцию: отстаивать обоснованность восстановления РППН. Так, например, Пристанская О.В. и Клочкова А.В. пишут, что, когда практически свернута общая система профилактики: “Предпринимаемые при этом попытки экономически, идеологически и криминологически обосновать необходимость существенного сужения предмета криминологической профилактики, ограничения ее преимущественно специально-предупредительными мерами приводят к снятию традиционных социальных буферов, сдерживавших подростков от вовлечения в преступную деятельность. Отказ (даже частичный) от общепрофилактических мер предупреждения преступного и предпреступного поведения недопустим в условиях крайне неблагоприятной для нормального физического, нравственного и психического развития детей и подростков общей социальной ситуации в стране”. Исследователь из Санкт-Петербурга, Сукало А.А., рассуждая о возможных подходах к политике социальной превенции, пишет, что принципиально возможны два пути, по которым она может пойти – это выбор экстенсивного и интенсивного путей превенции, первый из которых, по его мнению, малоэффективен. Остается второй путь, под которым он понимает “восстановление в полном объеме воспитательных функций институциональных структур, функционирующих в сферах образования, культуры, специального воспитания”.

Однако, несмотря на исследовательскую “скудость” 90-х годов, в криминологии стало получать распространение новое направление РППН, связанное с перспективной концепцией формирования социальных навыков ребенка как одного из важных механизмов его успешной цивилизации (что многократно понижает риск возникновения отклоняющегося поведения). Первоначально это направление зародилось в США. Из российских исследователей этого направления придерживается Бурмистров И.А., который предлагает в качестве мер ранней профилактики преступности несовершеннолетних целенаправленно формировать у них социальные навыки: “Опыт показывает: чем определеннее, четче и прочнее навыки в различных видах деятельности, тем меньше вероятность проявления у подростков преступных форм поведения. Значит, профилактическую работу с ними надо начинать как можно раньше, иначе совершение преступлений превращается в привычный стиль жизни. Этому способствовала бы специально разработанная квалификационная таблица нормативов, утвержденная компетентными государственными органами, предусматривающая набор умений и навыков, которыми должен обладать подросток в возрасте 11-12, 13-14, 15-17 лет”. У Санкт-Петербужской исследовательницы Первовой И.Л. значительная часть работы также посвящена необходимости формирования социальных навыков, как одного из факторов РППН: “Все больше и больше появляется сторонников в понимании системы работы по социально-эмоциональному развитию как неотъемлемой части общего обучения, как превентивной меры в процессе социализации для широкой категории детей, включающей детей не только с психическими, интернальными, экстернальными проблемами, детей группы риска (ослабленных, из бедных или неблагополучных, семей склонных к токсикомании и т.п.), делинквентов, но и обычных детей, посещающих группы детского сада или школьный класс”.

В заключение этого краткого историографического обзора следует сказать, что в целом комплексного исследования, как с теоретических, так и с практических позиций тема ранней профилактики преступности несовершеннолетних не получила (как сформулировал ее Аванесов Г.А.), - самостоятельно она не рассматривалась, так как в большинстве названных выше работ авторы сосредотачивали внимание на профилактике уже существующего отклоняющегося поведения, а не на криминологическом рассмотрении проблем “сверхранней профилактики”. Хочется надеяться, что изучение этой темы в будущем еще ждет своих открытий и эффективных рекомендаций.