РОССИЙСКИЕ ВОЙСКА В ДАГЕСТАНЕ В КОНТЕКСТЕ КАВКАЗСКОЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ (1722-1735 гг.)

Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

РОССИЙСКИЕ ВОЙСКА В ДАГЕСТАНЕ В КОНТЕКСТЕ КАВКАЗСКОЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ (1722-1735 гг.)

Махачкала 2008.

ББК 63.2 (2Рос-Даг)

УДК 4-37

Ответственный редактор – Е.И. Иноземцева, кандидат исторических наук.

Рецензенты:

М.Р. Гасанов – доктор исторических наук, профессор;

Н.Н. Гарунова – доктор исторических наук.

Печатается по решению Ученого Совета Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН (протокол №10 от 3 октября 2008 г.)

Н.Д. Чекулаев Российские войска в Дагестане в 1722 – 1735 гг.: проблемы кавказской политики в регионе. – Махачкала: ДНЦ РАН, 2008. – 210 с.

Монография представляет собой научное исследование, посвященное истории пребывания российских войск в Дагестане в 1722 – 1735 гг. В работе освещаются проблемы кавказской политики, показывается, что из себя представлял Дагестан накануне его вхождения в состав Российской империи. Раскрываются военная политики Российского государства в регионе, система управления, права и полномочия военной администрации, а также причины, побудившие Россию заключить невыгодный для себя договор с Ираном в 1735 г. (Гянджинский договор).

Книга предназначена всем интересующимся историей Дагестана и кавказской политикой Российского государства в первой трети XVIII века.

На обложке – Знамя войска Донского, 1722 г.

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность поставленной проблемы с позиций современных требований диктуется, прежде всего, тем, что политика России по отношению к народам Кавказа нуждается в новом осмыслении, а ее оценка в исторической литературе – в пересмотре. В то же время следует помнить, что еще совсем недавно в отечественном кавказоведении довольно заметно просматривался очевидный крен в сторону преднамеренного искажения объективно прогрессивной роли России в исторических судьбах народов Кавказа, выпячивания только теневых аспектов взаимоотношений России с народами региона. Сегодня ситуация в корне меняется и не случайно кавказоведы вновь и вновь обращаются к проблеме политики России на Кавказе, высвечивая те или иные важные аспекты.

В результате бурных политических событий конца 10-х – начала 20-х гг. XVIII в. – антииранские восстания на Кавказе (в частности в Дагестане), в Курдистане, Афганистане, арабских странах Персидского залива и антифеодальная борьба внутри самой державы Сефевидов, а также вторжение афганских и турецких захватчиков – значительная территория Ирана оказалась оккупированной. Османская империя не замедлила воспользоваться резким ослаблением своего давнего соперника – Сефевидского Ирана для установления своего владычества на Кавказе. В условиях активизации османской экспансии на Кавказе возникла реальная опасность оккупации Дагестана турецкими войсками. Захват османами всего Кавказа и Дагестана, в частности, поставил бы под удар юго-восточную окраину Российского государства, и мог вызвать массу негативных для России последствий: 1) одновременно с удлинением русско-турецкой сухопутной границы Турция автоматически получала бы удобный плацдарм для вторжения в глубь российской территории; 2) оккупация Турцией Западного побережья Каспийского моря создала бы непосредственную угрозу захвата северного побережья Каспия, с г. Астрахани и военно-экономического усиления Османской Порты за счет оккупации территории и использования народов Северного Кавказа в своих экспансионистских планах; 3) активизации антироссийских действий со стороны протурецки настроенного населения Поволжья. Все это сделало бы неизбежным новую крупномасштабную русско-турецкую войну, к которой Россия, только что закончившая длительную войну со Швецией за Прибалтику, была не готова.

Чтобы не допустить Турцию к юго-восточным границам России и предотвратить оккупацию Дагестана османской армией Петр I был вынужден организовать «Персидский» поход 1722-1723 гг. В результате Дагестан и другие территории Кавказа оказались занятыми российскими войсками. В наиболее стратегически важных пунктах были размещены русские гарнизоны, а российское правительство начало осуществлять в данном регионе кавказскую политику. Таким образом, не только была ликвидирована опасность оккупации Дагестана османами, но и обеспечена надежная оборона юго-восточных рубежей Российского государства.

Изучаемая проблема животрепещуща, так как события политической жизни далекого XVIII в. на Северо-Восточном Кавказе, в Дагестане, в частности, так созвучны сегодняшнему дню: история вновь и вновь преподносит свои жестокие уроки. Сегодня, как и прежде, на Кавказе сфокусированы геополитические амбиции мировых держав. В связи с образованием национальных государств в Закавказье и вовлечением их в сферу, так называемых, жизненных интересов США и блока НАТО, Северо-Восточный Кавказ, Дагестан, в частности, вновь становится субъектом и объектом международных отношений. И сегодня, как никогда, важно аргументированное, широко фундированное освещение прошлого для того, чтобы правильно понимать настоящее.

Хронологические рамки монографии охватывают период с «Персидского» похода Петра I (1722-1723) до Гянджинского русско-иранского договора 10 марта 1735 г. Однако первая глава, предваряя описываемые в монографии события, представляет собой очерк социально-экономического развития и политического положения Дагестана накануне похода Петра I в Прикаспье.

Выбор этих хронологических рамок обусловлен тем обстоятельством, что период с 1722 по 1735 гг. был совершенно новым этапом в развитии русско-дагестанских отношений, когда Приморский Дагестан был включен в состав Российской империи. Кроме того, данный период интересен и тем, что в отличие от предшествующей истории русско-дагестанских отношений на территории Дагестана после «Персидского» похода Петра I появились военные гарнизоны, которые и являлись одним из главных рычагов осуществления кавказской политики России в данном регионе Северо-Восточного Кавказа.

Научная новизна работы заключается в следующем:

1. Составляющие основу монографии архивные материалы ГУ «ЦГА РД» ранее использовались в научном обороте в качестве источника по истории русско-дагестанских политических и экономических взаимоотношений, а также как источники сведений об отдельных северокавказских народах. Кроме того, их использовали как источники о Северном Кавказе в фокусе взаимоотношений России, Турции и Ирана и их борьбы за сферу влияния на Северном Кавказе.

Нами данные архивные материалы используются как военные источники об истории пребывания русских войск на территории Дагестана в 1-й трети XVIII века на примере гарнизонов крепости Святого Креста и Дербента.

2. В монографии впервые предпринята попытка на основе изучения обширного круга архивных документов, опубликованных источников и литературы показать роль российских гарнизонов в осуществлении кавказской политики императорским правительством в Дагестане.

Главной целью монографии является на основе глубокого изучения, анализа и обобщения имеющихся источников и литературы определить роль русских гарнизонов в осуществлении правительством России кавказской политики в Дагестане. В рамках поставленной цели определены следующие задачи работы:

выявить основные причины размещения на территории Дагестана российских войск;

осветить военную политику России в Дагестане;

раскрыть права и полномочия военной администрации, тем самым показать ее роль в кавказской политике России;

показать причины вынудившие Россию заключить Гянджинский договор с Ираном 10 марта 1735 г.

Методологической и теоретической основой монографии явились основные принципы исторической науки: научность, объективность и историзм, предполагающие изучение исторических фактов и событий в конкретных исторических условиях, рассмотрения их в сравнительно-историческом плане, причинно-следственной связи, развития и взаимозависимости событий истории, признающие многовариантность исторического процесса.

ГЛАВА 1. История изучения вопроса. Источники и литература

Источник и

Источниковедческой базой работы послужили архивные материалы ГУ «Центрального государственного архива Республики Дагестан» (ГУ «ЦГА РД»), извлеченные как самим автором, так и опубликованные в различных сборниках документов и материалов и введенные в научный оборот предшествовавшими исследователями, а также сочинения непосредственных участников и свидетелей событий изучаемого времени, анонимных хроник и т.п.

В частности в работе использовались материалы фондов (ГУ «ЦГА РД»): «Коллекция копий документов ЦГВИА и ЦГИА СССР по истории Дагестана до образования Дагестанской области» (Ф.11); «Дербентский комендант» (Ф.18); «Бакинский комендант» (Ф.301); «Комендант крепости Терки» (Ф.335); «Канцелярия генерал-лейтенанта В.Я. Левашова (Ф.340); «Кизлярский комендант» (Ф.379); «Комендант крепости Святой Крест» (Ф.382).

В изученных архивных фондах содержатся важные для исследования материалы по истории гарнизонов Низового Корпуса: донесения, указы, рапорты и др. Большой интерес представляют собой документы, раскрывающие систему методов управления российской администрацией Дагестаном.

В работе широко привлекаются документы, хранящиеся в рукописном фонде Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН, освещающие русско-дагестанские взаимоотношения 1700-1725 гг.

Эти документы показывают взаимоотношения России с кумыкскими владетелями, в частности с шамхалом Тарковским, уцмием Кайтага и др., определяют степень влияния кавказской политики на местное население, раскрывают методы воздействия российских войск на народы, населяющие регион, определяют политическую ориентацию того или иного феодального владетеля Дагестана в зависимости от политической обстановки на Северо-Восточном Кавказе.

В монографии широко использован опубликованный документальный материал, среди которого наиболее существенными являются: «Полное собрание законов Российской Империи» (ПСЗ), «Приказы и письма императора Петра Великого и императрицы Екатерины I к генералу М. А. Матюшкину, во время войны с Персией (Отечественные записки. Ч. 30, кн. 86 [б. г.]), «Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом (Т. 2. М., 1872), «Русско-дагестанские отношения XVII – первой четверти XVIII вв.» (Составитель Р.Г. Маршаев. Махачкала, 1958). Важные материалы, освещающие некоторые вопросы кавказской политики Петра I, помещены и в работе «Кабардино-русские отношения в XVI-XVIII вв.». (М., 1957, т. 2).

Особенно важной публикацией является сборник документов «Русско-дагестанские отношения в XVIII – начале XIX в.» / Под ред. В.Г. Гаджиева (М., 1988), куда вошли извлечения из РГАДА, АВПР, РГВИА и документы Кизлярского комендантского архива, хранящиеся в ЦГА РД. Некоторые материалы, хранящиеся в фондах РГАДА и АВПР, были опубликованы в сборнике ИГЭД, в частности ценные сведения А.И. Лопухина, И.-Г. Гербера, обследовавших во время подготовки похода Петра I побережье Каспийского моря.

Историография проблемы

Для правильного осмысления целей и задач кавказской политики России огромное значение имеет всестороннее ее освещение в дореволюционной историографии.

Эта проблема разрабатывалась в отечественной исторической науке в основном в связи с освещением тех или иных вопросов истории русско-кавказских, русско-дагестанских взаимоотношений, а также истории терского казачества.

В трудах дореволюционной историографии, собран и систематизирован ценнейший фактический материал. Прежде всего, следует отметить появившиеся в XVIII – начале XIX в. работы, посвященные периоду деятельности Петра Великого и, в частности, его Каспийскому или т.н. «Персидскому» походу.

Так, сочинение участника Каспийского похода И. Гербера, вышедшее в свет двумя изданиями, занимает исключительное место, как по широте спектра охватываемых вопросов, так и по достоверности сообщаемых им сведений политической и социально-экономической истории народов Дагестана и Северного Азербайджана. Он был членом комиссии по разграничению территории на Кавказе между Россией и Турцией. В его записках мы находим не только, интересующие нас сведения о кавказской политике России в регионе, но и данные об отношениях дагестанских владений, каждого в отдельности, с Россией.

В 1719 г. для обследования берегов и гаваней Каспийского моря Петром I был послан Ф.И. Соймонов, оставивший впоследствии ряд научных работ и карт Каспийского моря. В его известном труде, посвященном описанию Прикаспия, достаточно подробно освещаются «Персидский» поход Петра Великого, создание Каспийской военной флотилии и др. аспекты интересующей нас проблемы.

В мемуарах Джона Белла, непосредственного участника событий, описывается Каспийский поход Петра, имеются данные о Терках, Аграхани, Шамхальстве и др. В них подробно описывается нападение Утамышского владельца на армию Петра и дальнейшие действия русских войск в Дагестане.

Большое значение для нашей работы имеет созданное на основе богатого архивного материала, записок, бумаг Петра Великого сочинение И.И. Голикова. Автор в своей работе цитирует многочисленные указы, инструкции Петра I, подробно освещает подготовку, ход и результаты «Персидского» похода, а также дальнейшую политику России на Кавказе и военные действия русских войск в Прикаспии.

Близко к этим трудам примыкают работы, посвященные непосредственно военным действиям российских войск в Прикаспии.

Труд С.М. Броневского, написанный на основе архивных, литературных, а также лично собранных материалов, содержит в себе как общие исторические и географические сведения о народах Дагестана, так и имеющие отношения непосредственно и к теме нашего исследования.

Сочинение историка Д.П. Бутурлина описывает историю установления владычества России на Кавказе, описание военных действий непосредственно российских войск и присоединившегося к ним казачества.

Эта работа важна для нас в плане воссоздания реальной картины проведения Россией кавказской политики в регионе.

Работы крупнейшего русского историка-исследователя второй половины XIX в. С.М. Соловьева превосходят во многих отношениях произведения других дореволюционных авторов. В его исследованиях сосредоточен поистине огромный фактический материал, в том числе и по изучаемой нами проблеме. С.М. Соловьев особое внимание уделил политике России на Кавказе, чему и посвящена первая глава XVIII тома «Истории России…». Здесь мы находим описание «Персидского» похода Петра I, военных действий в регионе.

В 1834-1835 гг. была издана книга П. Зубова. Работа эта хотя и компилятивная и содержит ряд недостатков, но имеет весьма широкий охват не только тематический, но и географический. О Дагестане говорится в 3-й части работы в разделе «Кавказские горцы». Описывая их хозяйство, торговлю, автор отводит место освещению взаимоотношений народов Дагестана с Россией. Ценность работы П. Зубова в том, что при ее написании автор по его собственным словам имел «собственные местные наблюдения и сведения» и пользовался «всеми источниками при помощи здравой политики».

А.А. Неверовский в своей работе освещает социально-экономическую и политическую историю.

Особо следует выделить трехтомное сочинение П.Г. Буткова.

П.Г. Бутков широко пользовался и записками военных, дипломатических и научных экспедиций на Кавказе: Гербера, Лерха, Гмелина, Гюльденштедта и др., а также периодической печатью первой половины XVIII в.

Разумеется, не все работы указанных авторов равноценны по содержащимся в них сведениям по различным аспектам изучаемой нами проблеме. Следует заметить, что вышеприведенные нами работы скорее являются для нас не исследованиями, а источниками, так как написаны они людьми, которые непосредственно сами были в Дагестане, являясь свидетелями или участниками происходивших событий.

Огромное значение для нашей монографии имеют труды известного дореволюционного историка Кавказа В.А. Потто. В своих работах он исследует историю вхождения Кавказа в состав России, подробно освещает историю терского казачества с начала расселения на Нижнем Тереке до середины XIX в., а также русских поселений на Кавказе – Терки, Святой Крест, казачьи городки. Кроме того, рассматривает русско-дагестанские политические взаимоотношения, останавливаясь на столкновениях русских войск с дагестанскими горцами, уделяя внимание роли в военных событиях казаков.

Проблеме истории кавказских войск России в XVIII–XIX вв. посвящены следующие исторические сочинения:

В своих работах А.А. Зиссерман и Л. Богуславский одновременно с освещением истории пребывания российских войск на Кавказе описывают политические события в регионе, в которых активно участвовал Низовой Корпус.

В труде А.Г. Гизетти рассматривается вопрос о создании из оставленных в Дагестане российских войск Низового Корпуса и сообщается о судьбе его полков после 1732 и 1735 гг.

Заслуживает внимание «Хронологический указатель военных действий Русской армии и флота», в которой в хронологическом порядке освещаются события на территории Западного побережья Каспийского моря, в которых принял непосредственное участие войска Низового Корпуса.

Большой интерес для монографии представляет сочинение Е.И. Козубского, в котором наряду с описанием жизни Дербента под властью России, освещаются ее кавказская политика, непростые взаимоотношения российских властей с дагестанскими владетелями, вторжение в Дагестан крымского войска и т.д.

Рассматриваемая нами проблема частично затронута в местных дореволюционных исторических произведениях А.-К.К. Бакиханова и Г.-Э. Алкадари. Здесь мы находим ценные сведения о внутриполитической обстановке на Кавказе, в Дагестане в частности, о неустойчивости внешнеполитических симпатий местных владетелей.

Несомненный интерес для нас представляет сочинение местного автора Мирзы Хайдара Визирова. В его труде «Дербент-наме» особо привлекают страницы, посвященные пребыванию Петра I в Дербенте, взаимоотношениям горожан с российскими войсками, дислоцированными в городе.

Для освещения кавказской политики России многое сделали советские историки. Уже в 20-30-е годы в советской исторической науке эта проблема стала предметом изучения, были изданы фундаментальные исследования, раскрывающие роль России в судьбах народов Кавказа.

В.Н. Левиатов, используя опубликованные источники и работы дореволюционных и западноевропейских авторов, говорит о «Персидском» походе Петра в Дагестан и реакции на него Турции и местных правителей, затрагивает проблему кавказской политики в этом регионе.

Большое значение для нашей монографии имеет монография В.П. Лысцова, в которой подробно освещены экономические и военно-политические предпосылки Каспийского похода Петра I, описаны кампании 1722-1723 гг. В этой работе на большом фактическом материале раскрываются экономические планы Петра в отношении Кавказа. Автор достаточно подробно показывает кавказскую политику Петра, останавливается на изложении осуществленных военно-административных мероприятий России в Дагестане, направленных на противодействие османской экспансии на Кавказе.

Значительным вкладом в отечественное кавказоведение является монография Н.А. Смирнова, основанная на большом конкретно-историческом материале. В ней, главным образом, освещается внешнеполитическое положение, сложившееся на Кавказе в XVI-XIX вв., показаны основные направления кавказской политики России в регионе.

Г.Б. Абдуллаев в своей фундаментальной монографии, основанной на широком круге источников, наряду с изучением взаимосвязей Азербайджана с Россией уделяет внимание кавказской политике России в Западном Прикаспии.

Политику России на Северо-Восточном Кавказе в XVIII в. невозможно изучить и достоверно осветить без связи с другими направлениями ее восточной политики и в целом без изучения и уяснения проблемы международных отношений на Кавказе. В этом плане большое

значение для нас имеет монография О.П. Марковой, в которой мы находим освещение интересующих нас аспектов кавказской политики России в 20-60-х гг. XVIII в. и ее место в международных взаимоотношениях.

В советской историографии свою дальнейшую разработку получила история терского казачества. Монография Л.Б. Заседателевой обладает большими достоинствами в освещении историко-этнографических особенностей терского казачества. В ней содержатся важные для нас сведения о создании, функционировании и ликвидации Аграханского казачьего войска.

В труде Ц.П. Агаян, посвященном изучению политики России в отношении Закавказья, отведено место освещению истории создания и функционирования в составе Низового Корпуса армянского эскадрона.

Отдельные аспекты интересующих нас вопросов затронуты в работах П.П. Бушева, Ф.М. Алиева.

В работе Н.П. Гриценко одновременно с рассмотрением социально-экономического развития Северо-Восточного Кавказа, освещается кавказская политика России в данном регионе. Кроме того, автор уделяет внимание истории Терков, крепости Святого Креста и Дербента и их месту и роли в осуществлении планов России в регионе.

История терского казачества затрагивается наряду с исследованием русско-дагестанских отношений в рассматриваемый период в работе Д.С. Васильева.

Н.И. Павленко в своей монографии исследует не только личность Петра I, его характер, склад ума, целеустремленность и другие качества, он дает полную оценку его деятельности и уделяет большое внимание так называемому «Персидскому» походу.

Большой вклад в изучение различных аспектов кавказской политики России внесен и дагестанскими учеными.

М.М. Ихилов в своей работе описывает Каспийский поход Петра I, раскрывает его значение для народов Дагестана.

В работе И.Р. Нахшунова показывается экономическая, социальная, политическая структура Дагестана накануне присоединения к России, освещаются взаимоотношения обеих сторон до и после «Персидского» похода Петра. Раскрываются положительные стороны присоединения Дагестана к России после Каспийского похода Петра I, и показывается дальнейший ход событий в истории русско-дагестанских взаимоотношений.

Большую ценность для работы имеет целый ряд монографий Р.М. Магомедова. В них большое внимание уделяется проблемам русско-дагестанских взаимоотношений с древнейших времен, собран и обобщен большой фактический материал. В своих работах автор освещает проблемы вхождения Дагестана в состав России, говорит о колониальном характере кавказской политики России в данном регионе, об ориентации дагестанских народов на Россию.

Следует отметить труд С.Ш. Гаджиевой, в котором наряду с историко-этнографическим исследованием кумыкского народа подробно освещаются русско-кумыкские взаимоотношения. Автор уделяет большое внимание рассмотрению политики России по отношению к кумыкским феодальным владетелям.

Невозможно достаточно полно осветить проблему кавказской политики Петра I и осмыслить ее историческую перспективу без учета таких важных в дагестановедении публикаций, как работа Х.Х. Рамазанова, А.Р. Шихсаидова.

Большую ценность для нашей монографии представляют монографии В.Г. Гаджиева, в основе которых лежат разного рода источники, архивные материалы. В его работах рассматриваются взаимоотношения России с дагестанскими владетелями,

поход Петра I в Дагестан. Автор подробно освещает кавказскую политику России в Дагестане. В.Г. Гаджиевым был подготовлен и опубликован источниковедческий анализ сочинения И.Г. Гербера. Эту работу трудно переоценить в плане изучения истории взаимоотношений Дагестана с Россией и с народами Кавказа, а также внутренней социально-экономической и политической истории горских народов Кавказа. Немаловажными в плане более полного и глубокого понимания кавказской политики нам представляются и другие труды профессора В.Г. Гаджиева.

Б.Г. Алиев в своих трудах освещает социально-экономический строй Дагестана, уделяя много внимания истории союзов сельских обществ, например, Акуша-Дарго, выделяя социальный аспект данной проблемы, рассматривая положение всех социальных групп. Кроме того, им исследуются взаимоотношения даргинцев с Россией.

В монографиях М.Р. Гасанова не только исследуется социально-политическая история Табасарана, но и изучаются проблемы русско-табасаранских взаимоотношений. Автор, подчеркивая добровольность принятия подданства России табасаранскими владетелями, размышляет о политике России по отношению к Табасарану.

Необходимо отметить особую ценность монографии Н.-П.А. Сотавова, в которых подробно раскрываются вопросы противоборства в XVIII в. трех соседних держав – России, Ирана и Турции – на Северном Кавказе как единой взаимосвязанной проблемы, освещаются стратегические цели правящих кругов этих стран, методы и средства их достижения, определяется место и роль Северокавказского региона в русско-иранских и русско-турецких отношениях, выявляются факторы, определившие ориентацию горских народов в тот период на Россию.

Значительное место в дагестановедении занимают работы М.-С.К. Умаханова, в которых изучаются социально-политические проблемы истории Дагестана XVII-XVIII веков.

В монографии Н.А. Магомедова показано на примере Дербентской провинции, как осуществлялась экономическая политика Петра I по увеличению государственных доходов России за счет кавказских владений. Автор описывает функционирование дербентской таможни, перечисляя виды объектов обложения налогами. Характеризует систему налогообложения Дербентского ханства. Приводя богатый фактический материал, автор приходит к выводу, что ведущее место во внешней торговле Дербентского владения в XVIII в. отводилось России.

Небезынтересны для нашей монографии и труды Е.И. Иноземцевой. Ценность ее работ состоит в том, что при их написании использован широкий круг источников и архивных материалов. В них автор исследует проблемы кавказской политики Петра I в области экономики, уделяя большое внимание развитию русско-дагестанских торгово-экономических взаимоотношений. Кроме того, Е.И. Иноземцева в своих публикациях затрагивает и другие аспекты кавказской политики России, строительство крепости Святого Креста взамен Терков и переселение на берега Каспия христиан – армян, грузин и казаков.

Свой вклад в разработку данной проблемы внесли молодые ученые Дагестана. Ш.А. Магарамов освещает события, происходившие в данный период на территории Дербентского ханства.

А.О. Муртазаев в своих работах изучая историю Кайтагского уцмийства в XVIII–XIX веках, одновременно освещает его роль в политических событиях на Кавказе, уделяя внимание российско-кайтагским взаимоотношениям.

В последние годы дагестановедение обогатилось различного уровня квалификационными работами, в который в той или иной мере освещались интересующие нас аспекты изучаемой проблемы. Среди них особо следует выделить кандидатскую диссертацию Н.В. Барышниковой, посвященную непосредственно кавказскому направлению во внешней политике Петра I. В работе рассматриваются политические и экономические интересы России на Кавказе, освещается подготовка русских войск к походу на западное побережье Каспия, непосредственно сама кампания 1722-1723 гг. и ее результаты, раскрывается суть кавказской политики на территории западного побережья Каспийского моря.

Близко к этой работе примыкают и квалификационные труды: А.Г. Аскерова, М.У. Гусенова, А.Д. Осмаева, Р.М. Касумова, Х.Р. Фаталиевой, О.Г. Абакарова, А.С. Акбиева, Х.М. Джалиловой, З.З. Зинеевой, Д.С. Кидирниязов, Х.Н. Сотавова, К.И. Шамхалова, А.А. Бутаева, М.Р. Рашидов, А.О. Муртазаева, Н.М. Аллаева.

Таков основной круг источников и литературы по теме нашего исследования. Комплексное исследование всей совокупности имеющихся источников и литературы с учетом последних достижений отечественного кавказоведения позволило нам выявить основные причины размещения в Дагестане российских войск, показать их роль и значение в осуществлении кавказской политики в регионе.

Экономическая причина

Укрепление позиций России в Прикаспии требовали определенных расходов, которые были значительными, преимущественно на военные нужды: выплата жалованья офицерам, кормовые деньги воинским и другим чинам, расходы за провоз провианта, покупка и ремонт военного снаряжения, лазаретные расходы, на подарки разным лицам за оказанные услуги, наградные и подъемные деньги, оплата за поимку беглых солдат и еще целый ряд расходов. Расходы шли также на жалованье и кормовые деньги рабочим, на починку караван-сараев и лавок, на жалованье караульщикам на гостином дворе, на недочетные деньги, на награждение русским выходцам, на покупку соли для соления казенной рыбы. Помимо них, большие расходы шли на городское строение и поделку, на казенные сады, на «чихирное строение» и т.д.

Архивные документы дают представление о расходе денежных средств на функционирование российских гарнизонов в Дагестане. Так по неполным данным с 1725 по 1734 гг. на выплату дербентскому гарнизону денежного жалованья было истрачено – 199.182 руб. 95 коп., а на гарнизон крепости Святого Креста с 1726 по 1734 гг. – 142.515 руб. 41 коп..

На содержание нерегулярных команд в этих двух гарнизонах было выплачено: в Дербенте с 1725 по 1734 гг. – 27.581 руб. 14 коп., в крепости Святого Креста с 1727 по 1734 гг. – 58.307 руб. 29 коп..

По данным архивных документов в гарнизоне крепости Святого Креста с 1722 по 1735 гг. на покупку и пошив мундира прислали 39.688 руб. 71 коп., на изготовление амуниции – 51.617 руб..

На содержание гарнизонов Дербента и крепости Святого Креста (регулярные полки и казачьи части) израсходовано: муки 136795 четвертей 2 четверика 3 гарнца 2 кварты, круп 11314 четвертей 3 четверика 4 гарнцев 3 ½ кварты, сухарей 714 четвертей 2 четверика 5 гарнцев 1 кварта, соли 18838 пудов 3 фунтов 13 ½ золотников, овса – 25119 четвертей 7 четвериков 4 гарнцев 2 кварты, ячменя 6159 четвертей ½ четвериков 5 гарнцев, кроме того, на покупку провианта было выделено – 40.301 руб. 73 коп.; в эти гарнизоны вино ежегодно отпускалось из Астрахани по 6000 ведер.

На приобретение лошадей, выплату рационных денег за собственных лошадей офицерам на эти два гарнизона с 1722 по 1735 гг. по данным документов из госказны было направлено – 225.550 руб. 7 коп.

Потрачены большие суммы на строительство крепостей, на преклонение на свою сторону многих владетелей, на организацию различных экспедиций, посылок, посольств.

За верноподданническую службу шамхал и другие дагестанские владетели получали от русского двора денежное жалованье.

Среди архивных документов имеется так называемая «окладная книга», в которой зафиксированы выплаты по указам императорских генералов денежного жалованья из средств персидских доходов горским владетелям: так, кайтагскому уцмию и его сыну в качестве жалованья выплочено с 1727 по 1732 гг. – 13.620 руб., а его сестре, старшинам и прочим людям – 930 руб.; шамхальским детям – в 1730 г. 810 руб..

В 1732 г. генерал-лейтенант В. Я. Левашов установил жалованье младшему брату Хасбулата Тарковского – Салтагерей – беку с матерью из Бакинских доходов – 800 руб.

18 февраля 1735 г. ген. В. Я. Левашов выдал за сентябрьскую треть 1734 г. жалованье Буйнакскому владетелю Мегди-Беку и братьям его Сурхай-Шамхалу и Салтан-Мурату-Мегдию – 100 руб., а братьям по 25 руб. Сверх того, Мегдий, получил 50 рублей за рублей за 1734 год и 34 руб., т. е. всего 84 руб. Его братьям выплачено по 9 руб., а общая сумма – 102 руб. В 1735 г. на жалованье состояли следующие кумыкские владетели (они получали его еще с 1722 г. – Н.Ч.): аксайский владетель Али-Бек, сын Султан-Махмуда, который получал 250 руб. в год (затем жалование было урезано до 180 руб.); костековский владетель Алик Хамзин получал оклад 100 руб. (затем жалованье было срезано до 60 руб.).

Из средств Астраханской губернии выплачивали денежное жалованье дербентскому наибу – 1000 руб., Юс-башам и другим начальникам 1000 руб., из которых присланному Махамед-Юсуф-беку к 150 руб. прибавка 50 руб., рядовым 600 человекам по 5 руб., да хлеба из Астрахани на рядовых по 5 четвертей; ему же дали 100 руб. и находящими при нем по 15 руб. человеку. Всего содержание дербентской народной милиции обходилось казне в год 10600 руб.

Российская администрация выплачивала дербентским служивым людям, которые издревле в Дербенте имелось 1016 чел., а ныне их осталось 600 человек денежное жалованье по 60 руб., а на всех 36.000 руб. Бакинским служивым людям 300 человек по указанию Петра I было велено на 100 человек давать по 30 руб., а юсбашам – 100 руб.

Находившемуся при Дербенте персидскому писарю Мирзе Аскендеру – 39 руб. 60 коп., майору Аслан-Беку – 183 руб. 95 коп., а также в дербентской гарнизонной казне предусматривались средства на прием посланцев и на непредвиденные расходы, так в 1733 г. на эти цели было выделено 167 руб. 20 коп.

Из средств дербентской гарнизонной казны выплачивали денежное жалованье персидскому послу Измаил-беку сначала 270 руб., а позднее 300 руб.

Расходы по крепости Дербента простирались, например в 1728 году до 1525 руб., а именно: на строение крепости, на припасы, инструменты и т. п. – 993 руб., на содержание и мастеровых – 532 руб..

Табасаранскому майсуму было определено жалованье 200 руб., а сыну Магомед-бека Муртазали – 150 руб., племяннику его Тимиру – 50 руб.

Кроме того, дагестанским владетелям из императорской казны выплачивали так называемые «кормовые деньги» во время их пребывания на территории расквартирования российских гарнизонов, а также заготовляли на их прокорм провиант. Императорское правительство выплачивало местным владетелям за оказанные России услуги разного рода денежное вознаграждение.

Важной статьей расходов императорской казны было выплата денежного жалованья аманатам.

Содержавшимся в крепости Святого Креста аманатам денежное жалованье выплачивалось в апреле 1729 г. из средств Бакинских доходов на сумму – 186 руб. 48 коп. Содержащиеся в Дербенте аманаты получали денежное жалованье из местных доходов. В апреле 1724 г. аманаты в Дербенте получили – 346 руб. 50 коп. В 1729 г. аманатам давали в день по 2 руб., а в 1733 г. за полмесяца – 20 руб..

Во время «Персидского» похода 1722 г. Петр I оставил в северных провинциях Ирана 8 драгунских и 10 пехотных полков, всего 23.154 чел. из которых создали позднее Низовой Корпус. К 1732 г. было создано 24 полка, их численность возросла до 37.267 чел. Кроме того, ежегодно в помощь Низовому Корпусу посылались нерегулярные войска. Годовой оклад расходов на его содержание равнялся 330.098 руб., а по другим данным 378.922 руб. (в 1725 г.). Эту сумму предполагалось получать так: 208.950 руб. из подушных денег, собираемых с посадских людей, остальные – из сборов населения Украины. В дальнейшем Петр I рассчитывал в случае необходимости использовать для содержания этих полков доходы, получаемые с жителей новозавоеванных провинций.

П.Г. Бутков сообщал, что оного корпуса жалованьем, мундиром и прочим довольствием присылали суммы из Петербурга, а зато, все деньги (доходы – Н.Ч.) персидские, которые за расходом оставались, отправлялись в Москву для передела в российскую монету, и за эти деньги персидские, отпускали из Военной Коллегии российские деньги, чего же не хватало, то недостаток брался из государственной казны. Правительство предполагало пехотные полки Низового Корпуса содержать из персидских доходов, т. к. те полки состоят сверх определенных по штату полков и подушного оклада; а из подушного сбора на тот Низовой Корпус денег ни на какой расход и заимообразно не использовать, чтобы из-за этого не произошло замешательства, а драгунские 8 полков содержать из средств российской казны.

Провиантом Низовой Корпус обеспечивался доставкой из Астрахани на судах в крепость Святого Креста, в Дербент, Баку и в Рящ и т.д.

Считая по штатам: 10 пехотных полков требовали в год по 349.130 руб., 8 драгунских полков – 354.435 руб.; 4 генерал-майорам, по 2148 руб. 70 коп. – всем 8594 руб. 80 коп.; 1 генерал-лейтенант – 2760 руб. 70 коп.; 2 бригадира, по 1131 руб. 70 коп. – всем 2263 руб.40 коп.; на нерегулярные войска окладного жалованья (деньгами, хлебом, свинцом, порохом и вином), а именно: донским казакам – 23.393 руб.; яицким, гребенским и терским казакам 8228 руб. 40 коп.; семейным казакам – 8822 руб. 80 коп.; казакам в Аграханском транжементе – 5389 руб.; 200 калмыкам по 6 руб. – 1.200 руб.; грузинам и армянам 700 чел. по 15 руб. в год – 10.500 руб.; казанским татарам, мордве и чувашам 5 тыс. чел. по 30 коп. на месяц – 18.000 руб.; дербентской народной милиции… 10.600 руб. Итого 779. 824 руб. 80 коп. К этому надо прибавить: сумму на продовольствие – примерно 150 руб.; прибавку жалованья; единовременные награды, пенсии прежним владельцам, содержание земских чиновников и матросов и многие другие расходы.

Таким образом, годовое содержание стоило больше миллиона рублей, следственно доходы с персидских провинций покрывали лишь 4-ю часть расходов.

13 июля 1726 г. Верховный тайны совет своим указом повелел собираемые с посадов рекрутские деньги употреблять на содержание Низового Корпуса.

Рост дороговизны привел к тому, что правительство своим указом от 23 января 1727 года распорядилось платить жалованье Низовому Корпусу по табели 1720 года, т. е. 422.5 тыс. руб. и использовать для покрытия расходов местные доходы.

По штатам 1720 г. драгунский фузелерный полк состоял из 1253 человек и требовал на годовое содержание – 44.304 руб. 44 коп. ¼, а пехотный полк – 1488 человек, годовое содержание 34.913 руб.

Сенатский указ от 28 октября 1730 г. установил, что содержать Низовой Корпус из персидских и малороссийских доходов.

12 декабря 1731 г. была принята инструкция, данная генералу кригс-комиссариату. В пункте 36 говорилось: содержать пехотные полки Низового Корпуса из доходов персидских провинций.

Доходы от прикаспийских провинций за 1723-1731 гг. составили 386.669 руб. Этот доход не покрыл бы даже годичные расходы на содержание сокращенного количества войск, предложенного в 1732 г. фельдмаршалом фон Минихом.

По данным, содержащимся в докладе президента Военной Коллегии фон Миниха от 19 июня 1732 г., в 1722- 1731 гг.

было израсходовано более 8 млн. рублей на Низового Корпуса, на содержание оного корпуса нужно было около 1 млн. руб., в том числе на регулярные 24 полка – ежегодно 900.760 рублей, да нерегулярным войскам – 79.672 рублей итого на каждый год 980.432 руб., а с артиллерийскими служителями, - как раз сумма доходила до 1,000.000 рублей.

Содержание одного лишь Низового Корпуса обходилась России ежегодно в 1млн. руб., при общей величине доходной части государственного бюджета России 8,8 руб. (эти миллионы существовали в основном на бумаге, так как налоги выбирались с большой недоимкой, доходившей от 2-7 % по подушной подати с крестьян до 25-30 % по некоторым другим видам сборов) составляло 11,4 % государственного бюджета. Доходы получаемые с персидских провинций, составляли едва ли пятую часть от доходов на одно лишь содержание в них войск.

Управление в течение 13 лет прикаспийским краем обошлось России в сумме более 12 млн. рублей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Дагестан накануне его присоединения к Российской империи продолжал оставаться большой и влиятельной политической единицей Кавказа. Здесь с незапамятных времен жило более 30 народов «говорящих на различных языках с многочисленными диалектами и говорами» являвшаяся характерной и специфической чертой Дагестана.

За исключением низменной полосы вдоль западного берега Каспийского моря, территория Дагестана представляет горную местность с глубоко расчлененными речными долинами.

Характерной особенностью Дагестана было чередование климатических условий в зависимости от географической среды.

Основными занятиями горцев оставались земледелие и скотоводство. Спецификой Дагестана была зональная специализация хозяйства. Значительное развитие получило садоводство и особенно виноградарство, разведение бахчевых и технических культур. Не получило дальнейшего развития пчеловодство, охота и рыболовство.

В конце XVII – начале XVIII вв. специализация ремесла все больше усугублялась. Селения горцев специализировались по отдельным отраслям кустарно-ремесленного производства.

Торговля продолжала играть важное значение в жизни горцев. Внутренняя торговля по-прежнему в основном оставалась меновой. Имеющийся обмен в основном сводился к тому, что жители гор обменивали свои товары с жителями равнин на хлеб. Обмен производился и ремесленными изделиями различных районов.

Жителей горного Дагестана экономическая необеспеченность вынуждала заниматься отходничеством.

Накануне присоединения Дагестана к России население подразделялось на два довольно четко обозначившихся класса: феодалы и зависимые в равной степени крестьяне.

Наибольшую часть крестьянства в Дагестане составляли свободные общинники – «уздени». Они подвергались эксплуатации со стороны феодалов. Небольшое количество крепостных крестьян (раяты, чагары) несли барщину и платили оброк.

В это время в Дагестане продолжал существовать институт рабства.

Мусульманское духовенство в Дагестане увеличивает свое влияние на верующих, являясь по своей экономической сути – духовным феодалам, обладая всеми феодальными правами.

На рубеже XVII – XVIII вв. Дагестан продолжал оставаться феодально раздробленным на различные кумыкские княжества, уцмийство, Аварское и Дербентское ханства, майсумство и около 60 союзов «вольных» обществ.

Феодальные владения и союзы сельских обществ Дагестана имели отлаженную систему управления. Феодальные владения находились под единоличным правлением шамхала (уцмия, хана и др.), в вольных обществах вся полнота власти находилась в руках сельских старшин.

Необходимо отметить, что с середины XVII в. Дагестан на основе ирано-турецкого договора 1639 года входил в состав Сефевидского государства, а местные владетели признавали вассальную зависимость от иранского шаха и получали от него денежное жалованье.

Прежде начать свой «Персидский» поход Петр I предпринял тщательную военно-дипломатическую подготовку в этом регионе. С этой целью правительство Петра I организовало ряд разведывательных экспедиций.

На основании донесений А.Б. Черкасского, А.И. Лопухина, А.П. Волынского и других Петр I решил тщательно изучить побережье Каспийского моря и форсировать подготовку к предстоящему походу. В 1716-1719 гг. под видом изучения торговых путей на западный и восточный берега Каспия были направлены поручик Кожин, унтер-лейтенант Дорошенко, лейтенант Ф.И. Соймонов, капитан фон Верден, Князь Урусов и другие, которые обследовали участок от устья Амударьи и Волги до Гиляна, Астрабада, Мазандарана и Куры. С тем же заданием консулами и торговыми агентами в Испаган и Шемаху были отправлены С. Авраамов и капитан Баскаков. Согласно инструкции, их главная задача заключалась в сборе сведений экономического, военного и политического характера.

Петр Великий избрал своей целью овладение западным побережьем Каспийского моря. Именно это было целью похода императорской армии летом 1722 г. в Дагестан. Результатом «Персидского» похода было включение Дагестана в состав Российской империи и размещение здесь русских гарнизонов.

Петру I не удалось осуществить в полной мере задуманное, поход русских войск был прекращен. В историографии перечисляются такие причины ухода Петра I из Дагестана: 1) гибель судов с провиантом; 2) падеж конницы; 3) болезни; 4) финансовые расходы. Но главная причина турецкий ультиматум Петру I, хотя и упоминается, но не нашел должной оценки в историографии, а в ряде специальный монографий она игнорируется (В.П. Лысцов, Р.М. Магомедов, В.Г. Гаджиев).

Успешные военные действия России на Кавказе привели к резкому обострению русско-турецких отношений.

Для предотвращения новой войны с Турцией правительство Петра I осуществило в Дагестане целую систему военно-административных мероприятий, которые состояли в следующем:

образование Низового (Персидского) корпуса;

строительство целого ряда военных укреплений;

перевооружение и увеличение крепостной артиллерии Дербента;

создание сильной военной Каспийской флотилии;

казачья колонизация Северного Дагестана;

создание из числа кавказских горцев иррегулярных войск.

Эти мероприятия не только ликвидировали угрозу новой русско-турецкой войны, но и повлияли на заключение в 1724 г. нового русско-турецкого договора о разделе сфер влияния на Кавказе.

Опираясь на расквартированные гарнизоны, правительство России приступило к осуществлению своей кавказской политики в Дагестане.

Имеющие в моем распоряжении архивные материалы позволяют утверждать, что Дагестан в отличие от других феодальных образований на территории Западного Прикаспия находился в лучших условиях. Дагестанские владетели и уздени не платили в императорскую казну никаких податей, налогов и разного рода натуральных и денежных сборов, а также были освобождены от обязанностей участия в военных походах императорской армии. Императорская администрация не вмешивалась во внутренние дела дагестанских феодальных правителей, а лишь поставили под свой контроль их внешнеполитические дела. Военные власти пресекали любые их контакты с Ираном и Турцией вплоть до направления против них карательных экспедиций. Под контролем России находилась вся прикаспийская низменность. Имеющиеся в моем распоряжении различного рода документы свидетельствуют о том, на основании правительственных инструкций и указов императорская администрация на подконтрольной ей территории обладала всей полнотой как военной, так и гражданской власти, и кроме того ей было предоставлено право в случае обострения обстановки могли принимать самостоятельные решения по своему усмотрению и не ссылаясь при этом с правительственными учреждениями. Об этом же говорит турецкому правительству российский резидент И.И. Неплюев. Во главе императорской администрации стоял главнокомандующий Низовым Корпусом. Военные власти в прикаспийских провинциях была представлена генералитетом, штаб и обер-офицерами. Всей полнотой власти в крепости Святого Креста и в Дербенте обладал комендант, который по свидетельству документов и занимался осуществлением кавказской политики Российской империи, являясь для дагестанцев представителем российского монарха на данной территории. Комендант крепости непосредственно вступал во взаимодействие с дагестанскими правителями, принимал от них аманатов, выплачивал им денежное жалованье. Характерной особенностью было то, что в основе российской политики лежали методы политического характера, которые претворялись в жизнь опытными администраторами: генералы М.А. Матюшкин, князь В.В. Долгорукий, В.Я. Левашов. Однако, в силу ряда причин императорское правительство приняло решение отказаться от

своих «персидских провинций», в состав коих и входил и Дагестан. Это были следующие причины. В условиях ослабления Российского государства при преемниках Петра Великого, когда новая русско-турецкая война стала неизбежной, было принято решение возвратить Ирану петровские завоевание на побережье Каспийского моря, т.к. страна была не в силах одновременно вести войну, как с Турцией, так и с Ираном. Управление своими новыми владениями приносили императорской казне не только доходы, но и значительные расходы. В конечном итоге, расходы стали превышать доходы, что стало причиной не только сокращения численности Низового Корпуса, но подписания двух русско-иранских договоров 1732 и 1735 гг. Третьей причиной был местный климат, который трудно переносился российскими военными, которые в большом количестве, поэтому очень часто болели. Их положение усугубляли разного рода эпидемические заболевания.

В завершении считаю необходимым сказать, что причинами размещения императорских войск на Кавказе и в Дагестане, в частности были:

1) обеспечение безопасности юго-восточных рубежей российского государства от внешней агрессии;

2) занятие войсками данной территории был осуществлен с целью претворения в жизнь экономической составляющей кавказской политики России;

3) как показывают документы, что именно Низовой Корпус занимался осуществлением кавказской политики России на территории западного побережья Каспийского моря, так как в Дагестане, да на остальных территориях «персидских» провинций (ныне Азербайджан и север Ирана) не существовало никакой гражданской российской администрации (об этом красноречиво говорит «инструкция бригадиру В.Я. Левашеву – «Об управлении новоприобретенными от Персии провинций, по Каспийскому морю лежащих»).

Итак, главная цель их пребывания на данной территории было исполнение методов и принципов кавказской политики Российской империи.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

АВПР – Архив внешней политики России.

АКАК – Акты Кавказской археографической комиссии.

АН – Академия наук.

[б. г.] – без года.

[б. м.] – без места.

В (ВВ.) – Век (веках).

Вып. – Выпуск.

Г. гг. – год (годы).

Ген. – м. – Генерал-майор.

Гл. – Глава.

Д. – Дело.

Даг. Фил. АН СССР (ФАН СССР, ДФАН СССР) – Дагестанский филиал академии наук СССР.

Дагкнигиздат – Дагестанское книжное издательство.

Дагучпедгиз – Дагестанское учебно-педагогическое государственное издательство.

ДДПВ – Дополнения к Деяниям Петра Великого.

Дисс – Диссертация.

ДНЦ РАН – Дагестанский научный центр Российской академии наук.

Док. – Документ.

Док. (д.) – Доктор.

ДПВ – Деяния Петра Великого.

ЖМНП – Журнал министерство народного просвещения.

ЗКОИРГО – Записки Кавказского отдела императорского Русского географического общества.

ИАП – История Апшеронского полка.

ИГЭД – Истории, география и этнография Дагестана.

ИД – История Дагестана.

ИД – Издательский дом.

Изд. – Издание.

Им. – Имени.

ИНСК – История народов Северного Кавказа.

Ист. (и.) – Исторических.

Канд. (К.) – Кандидат.

Кн. – Книга.

Л. – Лист.

М. – Москва.

Н. – Наук.

НАТО – Североатлантический блок.

ОИД – Очерк истории Дагестана.

Оп. – Опись.

Отв. – Ответственный.

Отд. – Отделение.

Пер. – Перевод.

Пол. – Половина.

ППИ – Приказы и письма императора Петра I и Екатерины I

императрицы I к ген. М. А. Матюшкину.

Проф. – Профессор.

ПСЗ – Полное собрание законов Российской империи.

РДО – Русско – дагестанские отношения.

Ред. – Редакция.

Ред. Кол. – Редакционная Коллегия.

РГАДА – Российский государственный архив древних актов.

РГВИА – Российский государственный военно-исторический архив.

РФ ИИАЭ ДНЦ РАН – Рукописный фонд Института Истории Археологии и Этнографии Дагестанского научного центра Российской Академии наук.

С. – Страница.

Сб. – Сборник.

Св. – Связка.

СКНЦВШ – Северо-Кавказский Научный центр Высшей школы.

Сост. – Составитель.

СПБ. – Санкт – Петербург.

СССР – Союз Советских Социалистических Республик.

Ст. – Статья.

США – Соединенные штаты Америки.

Т. – Том.

Тез. Док. – Тезисы Докладов.

Тем. Сб. – Тематический Сборник.

Тип. – Типография.

УЗИИЯЛ – Ученые записки Института Истории, Языка и Литературы.

Указ. Соч. – Указанное сочинение.

Ф. – Фонд.

Фил. – Филиал.

ГУ «ЦГА РД» – Государственное Учреждение «Центральный государственный архив Республики Дагестан».

ЦГВИА – Центральный государственный военно-исторический архив.

ЦГИА – Центральный государственный исторический архив.

Цит. – Цитируется.

Ч. – Часть.

ЭС – Энциклопедический словарь.