Далее мы обсудим общие характеристики страданий. Отличительная черта любого страдания – волнение, а последнее, в свою очередь, возникает на почве желания.

Четыре вида желаний.

Желания, свойственные дживам, населяющим эту сансару, подразделяются на четыре вида:

1. Первый вид – это желание наслаждения объектами чувств, выражающееся в том, что джива хочет видеть и знать что-либо: к примеру, видеть цвет, слушать мелодию, познавать неведомое и т.д. В данном случае не может быть страдания как такового, но, тем не менее, состояние волнения сохраняется до тех пор, пока не удастся увидеть, познать и т.д. желанный предмет. Это желание называется чувственным[cxi].

2. Другой вид желания выражается в стремлении действовать в соответствии с собственными страстями: к примеру, причинять вред, унижать и т.п. Здесь так же не может быть страдания как такового, однако до тех пор, пока указанные цели не достигнуты, сохраняется и беспокойство. Это желание называется страстным.

3. Третий вид желания выражается в стремлении устранить нежелательные явления, возникающие в теле и вне его как результат созревания плодов дурной кармы: к примеру, при встрече с такими неприятными вещами, как болезнь, голод и т.д., возникает желание избавиться от них. Вот это и есть страдание как таковое. До тех пор, пока оно не устраняется, сохраняется и беспокойство. Это желание называется созреванием дурной кармы.

Поскольку при возникновении трёх вышеперечисленных видов желания любая джива чувствует себя несчастной, это можно однозначно определить как страдание.

4. Наконец, четвёртый вид желания, возникающий при наличии каких-либо внешних причин, побуждает дживу действовать в соответствии с требованиями трёх вышеуказанных видов желания. Каждый из тех трёх видов желания подразделяется, в свою очередь, на несколько разновидностей. Вообще, причиной удовлетворения любого желания, каким бы оно ни было, служит созревание благой кармы, однако ввиду того, что исполнить все желания одновременно невозможно, обычно получается так, что джива, бросив одно, хватается за другое, бросив и его, бежит за третьим и т.д. К примеру, некий человек, приобретя какие-то вещи, увидел там кого-то и, позабыв о них, начал смотреть на него; затем, услышав музыку, направил всё своё внимание на неё; затем, позабыв о музыке, начал желать кому-то зла; позабыв и о нём, приступил к еде; или же, взглянув мельком на одного, тут же перескакивает на другого – таким образом, желание может приобретать самые разнообразные формы. Этот вид желания называется созреванием благой кармы.

Мир полагает последнее за счастье, в действительности же здесь никакого счастья нет, а одно лишь страдание, ибо, во-первых, не найти даже и одного-единственного существа, которое обладало бы средствами удовлетворения всех желаний, а во-вторых, даже если таковые и найдутся, то всё равно применить их все одновременно невозможно физически. А в результате получается, что до тех пор, пока какая-то одна из целей индивидуума не достигнута, тот пребывает в постоянном беспокойстве; когда же та, наконец, осуществляется, сию же минуту возникает желание чего-то нового и связанные с ним новые тревоги. Ведь если человек не знает ни мгновения покоя, то иначе, как страданием это не назовёшь. Он, конечно, может обратиться к тем или иным средствам лечения болезни трёх видов желания, благодаря чему страдание в какой-то мере может сократиться, но ведь полностью-то оно не исчезнет. Поэтому [сансарическое бытие] есть ни что иное, как страдание. Таким образом, единственный удел мирской дживы – страдание, причём во всех отношениях.

Первые три вида желаний терзают весь мир, а вот что касается четвёртого, то оно возникает лишь при условии созревания плодов благой кармы, условие же связанности последней, в свою очередь − преданность дхарме. На практике же джива, как правило, уделяет последней мало внимания, предпочитая предаваться бесчисленным греходеяниям, чем и объясняется тот факт, что четвёртый вид желания возникает лишь у некоторых джив, да и то лишь время от времени.

Следует иметь в виду, что с точки зрения джив, имеющих одинаковые желания, о дживе, имеющей четвёртый вид желания, говорится как о счастливой в аспекте уменьшения первых трёх видов желания. Кроме того, даже по сравнению с дживой, имеющей четвёртый вид желаний, тот, чьи желания больше, оказывается тем самым подверженным и большему страданию, даже если его желания относятся к тому же виду. К примеру, у того, кто обладает большим богатством и при этом сильно жаждет обладать таковым, больше и поводов для беспокойства; у того же, чьё состояние невелико, да и привязанность к оному незначительна, поводов для беспокойства меньше. Или другой пример: если у человека, встретившегося с чем-то неприятным, нет большого желания избавиться от него, то не будет и сколь-либо серьёзного беспокойства; если же он, встретившись с чем-то приятным, жаждет наслаждения таковым, да и не только данным предметом, но и многими другими, то его беспокойство будет соразмерно велико. Поэтому знай: счастье и страдание зависят не от внешних причин, но от масштаба желания.

Когда говорится, что обитатели адов страдают, а боги наслаждаются счастьем, то это, опять же, следует рассматривать в аспекте масштаба желаний: у первых, вследствие крайне интенсивных страстей, столь же интенсивно и желание, тогда как у вторых, благодаря слабости страстей, незначительно и желание. То же самое относится и к людям и животным: о счастье и страдании речь идёт только в аспекте степени развития желаний. О том, чьи желания велики вследствие крайне интенсивных страстей, говорится, что он страдает; о том же, чьи желания незначительны благодаря успокоению страстей, говорится, что он счастлив. С окончательной же точки зрения и то, и другое − всё то же страдание, независимо от того, мало оно или же велико, и ни о каком счастье здесь речи нет. Таким образом, мнение, что боги, якобы, счастливы, есть ни что иное, как заблуждение: у этой категории живых существ преобладают желания четвёртого вида и, как следствие, они также подвержены тревогам и волнениям.  

Итак, желание возникает как результат ложных воззрений, неведения и невоздержанности. Когда есть желание, человек полон беспокойства, а когда есть беспокойство, то это уже ни что иное, как страдание. Таким образом, все без исключения мирские дживы непрерывно претерпевают множество разнообразных страданий.