В истории науки та или иная научная теория содержит в себе как долю истины, так и долю заблуждения. Поскольку научное производство содержит в себе не только истину, но и заблуждение, то истина никогда не существует без заблуждения. Она всегда в той или иной форме, в той или иной степени «облеплена», окружена заблуждением и содержит его в себе.

Представления о заблуждении восходят к истокам философского мышления. Эта проблема ставилась одновременно с проблемой истины еще в античной философии. Уже здесь заблуждение рассматривалось не как несовпадение ума, воли, а объяснялась законами универсума. В Средневековье заблуждение религией рассматривается как искажение божественной истины, вызванной злой волей. Гельвеций так объяснял возникновение заблуждений: «Каждый ограниченный ум, каков он у человека, подвержен заблуждению, потому что даже самые малые предметы имеют бесконечное количество отношений, которые ограниченный ум не может понять, так как охотно полагает, будто отношения которых он не замечает, вовсе не существуют».[32]

Человек прозревает, обнаруживая заблуждения, как правило, неожиданно. Обнаружение неистинности отстаивавшихся им воззрений нередко привносит в познавательный процесс элемент потрясения. Гельвеций писал по этому поводу: «Заблуждение подобно мине, к которой поднесен фитиль. Люди не подозревают о его присутствии, пока оно не произведет свое действие».[33]

Философы Нового времени – Бэкон, Декарт, Спиноза заблуждение истолковывают как результат искажающего влияния воли на разум. В их понимании человеческая воля свободна, шире разума, питает его, влияет на него и потому рождает заблуждения.

Ламетри, Дидро, Гольбах, Гельвеций и другие французские материалисты источник заблуждения видели в инстинкте подчинения личности интересу социальной группы – групповому интересу, господствующих слоев – политическому интересу. По их мнению, достаточно с помощью разума открыть эти источники заблуждения, чтобы построить разумное общество без заблуждений. Гоббс, Локк, Юм источник заблуждения видят в ошибке суждения, а основание всех заблуждений кроется в неправильном понимании словесных выражений.

Гегель считал, что заблуждение является не внешней, а внутренней противоположностью истине. Оно тоже закономерно, как и истина, полагал он. Избежать заблуждений в процессе познания действительности – труднейшая задача. Свое стремление к истине человек прокладывает через заблуждения.

Диалектико-материалистическое понимание заблуждения состоит в следующем: процесс познания производит одновременно как истину, так и заблуждение. Заблуждение является не только внутренне необходимым моментом истины, его преодоление также является необходимостью. Отделить истину от заблуждения, оградить от последствий неточностей, просчетов, промахов познания, защитить от посягательств лжи позволяет ориентация на всесторонне обоснованный критерий истинности знания. С точки зрения И. Канта, всеобщего материального критерия истины быть не может, ибо само существование такого критерия он считал противоречивым. Кант признавал только формально – логический критерий истины как «согласие знания со всеобщим формальным законами рассудка и разума».

В процессе материальной практики и познания возник общественно-исторический процесс. Логическое доказательство выступает лишь вспомогательным критерием истины.

Относительность практики как критерия истины заключается в том, что будучи всегда исторически ограниченной, она не в состоянии полностью доказать или опровергнуть все наши знания. Практика способна осуществить это только в процессе своего дальнейшего развития.

Рационалистическая модель познания рассматривает объект познания как нечто независимое и чуждое сознанию исследователя, а мыслительная деятельность познающего субъекта выступает как способ оперирования с объектами, когда важен сам процесс познания, поиск объективной истины.

Иррационалистическая модель познания рассматривает познание как всеохватывающее движение, которое объединяет познающего человека-субъекта со всем окружающим миром. Познающий субъект выступает не как чистое сознание, а как человек, который живет и действует, который опирается на опыт, пронизывающий всю жизнь личности. В качестве главного познавательного средства выступает не столько мышление, сколько эмоционально-чувственные и эмоционально-волевые факторы любви и веры.

Согласно Э. Кассирера критерием истины является внутренняя непротиворечивость самого мышления. Представители конвенционализма, (А. Пуанкаре, К. Айдукевич, Р. Карнап), считавшие, что в основе научных теорий лежит соглашение (конвенция) между ученым, и их выбор обусловлен соображениями удобства, простоты, увидели критерий истины в формально – логической согласованности суждений науки с этими соглашениями (исходными или позднее введенными).

Сторонники сенсуалистического направления в теории познания, придерживавшиеся субъективно – идеалистических позиций, истолковывали критерий истины либо как непосредственную очевидность ощущений (Аристипп, а в Новое время отчасти Д. Беркли), либо как согласованность понятий и суждений с чувственными данными (Д. Юм). Вариацией этого подхода стали взгляды родоначальников позитивизма О. Конта и Р. Спенсера.

Названные воззрения были развиты в XX столетии неопозитивистами при истолковании принципа верификации или верифицируемости (от лат. verus-истинный, и facio- делаю). Верифицируемость (верификация) представляет собой процесс установления истинности научных утверждений в результате их эмпирической проверки. Согласно указанному принципу, всякое научное осмысленное утверждение может быть сведено к совокупности так называемых протокольных предложений, образующих эмпирический базис науки. Истинность протокольных предложений обосновывается наблюдением; считается, если она установлена, то в ней трудно сомневаться.

Интуицию определяют как чутье, проницательность, непосредственное познание, основанное на предшествующем опыте и теоретических научных знаниях. В иррациональной философии интуиция – мистическое постижение «истины» без помощи научного опыта и логических умозаключений. Характеризуя ее, можно отметить что:

1) интуиция - это особая форма скачка от незнания к знанию;

2) интуиция - это плод переплетения логических и психологических механизмов мышления.

Признаки интуиции: внезапность скачка; неполная осознанность процесса; непосредственный характер возникновения знания. Выделяют также формы интуиции: чувственную и интеллектуальную.

Характерно то, что у нас внезапно возникает уверенность в результативности интуитивного познавательного акта, причем такая уверенность имеет три особенности:

1) остается неясным, каким образом мы угадываем «близость решения», хотя буквально ничего не можем сказать о его содержании;

2) усилия сознания «схватить» подступающее решение, т.е. подключить внимание и формальную логику, как бы отпугивает его;

3) хотя мы и не знаем содержания наступившего решения, мы тем не менее откуда-то обретаем уверенность в том, что оно существенно лучше тех вариантов, которые придумывались нами ранее.

Подсознательный характер интуитивного мышления не означает его отрыва от осознанного мышления. Во-первых, интуитивное мышление совершает свою работу над проблемой не раньше и не позже того, когда над проблемой бьется осознанное мышление. Во-вторых, решения, полученные на интуитивном уровне, дают ответ именно на наиболее трудные задачи, стоящие перед осознанным мышлением, дают конструкциям (моделям) осознанного мышления именно то, чего им не достает.

Интуитивное мышление следует за осознанным мышлением в плане проблематики, но часто опережает его во времени решения задач. Еще его особенность в том, что оно возникает как следствие напряженных и эмоционально насыщенных поисковых размышлений. Оно всегда эмоционально окрашено. Оно всегда просто и лаконично и никогда не представляет собой целой теории, а дает лишь некоторый ключевой элемент.. Таким образом, интуитивное мышление принадлежит к той группе явлений духовной жизни, которые доставляют обществу такие полезные неожиданные находки, которые оно ранее не могло предполагать и которые поэтому позволяют ему скачкообразно выходить на новые качественные уровни Управление интуицией, насколько это вообще возможно, означает овладение способами инициирования процессов самодостраивания и направленного воздействия на поле мозга и сознания.