Дикая, точнее, как подчеркивается в ряде публикаций, мародерская приватизация породила самую настоящую войну, пожарища которой никак не затухают. Крайне уязвимым в этом отношении местом, как известно, явилась многострадальная Ичкерия. Не рабочие и крестьяне, врачи и учителя инициировали и развязали эту кровавую бойню. Основной ее источник – высшая федеральная власть. Фанатично стремясь к власти, Б.Ельцин сформулировал лозунг: берите суверенитета, сколько проглотите. Это – самый невежественный призыв, какие знала Россия за всю свою историю!

Надо понимать, что этот призыв был обращен не к трудящимся, не к рядовым гражданам, а к разночинной госбюрократии и теневого капитала, учуявшего возможность во много крат умножить свои накопления. «Прелесть» и выгоду этого лозунга в первую очередь услышала и поняла местная номенклатура, выросшая и сформировавшаяся в структурах КПСС и ВЛКСМ. Так, в Чечне, опасаясь (не без основания!), что основное богатство, например, нефть и нефтеперерабатывающие заводы, добыча редких металлов, курортные зоны со всем их сервисом и т.п. отойдет под ведение нуворишей из Москвы, эта номенклатура, прибегая к услугам криминального и зарубежного капитала и прикрываясь лозунгом суверенитета, пошла на открытую конфронтацию. Идейным оружием (для оболванивания своих граждан) она избрала самый реакционный национализм. Была сформирована почва для преступных действий международных террористов, которые не замедлили тут же воспользоваться этими условиями.

Известно, что национализм был и остается важнейшим идеологическим оружием всех форм капитала, особенно криминального, каким богата Россия, ее Южный федеральный регион. Национализм многолик и весьма амбициозен. Он не останавливается ни перед какой формой терроризма, что проявилось в самой трагической форме в Беслане и 11 сентября в США. Им «болеет» ряд политиков северокавказского региона. Прав мэр г. Ростова-на-Дону М. Чернышев (а он не только мэр, но и вице-президент Ассоциации городов Юга России, доктор наук и пр.), когда он в своих предвыборных выступлениях отмечает, что “национализм и сепаратизм, терроризм, амбиции некоторых региональных лидеров – все это бросает семена недоверия, обиды, несправедливости. Если дать таким семенам прорасти, то это неминуемо приведет к ситуации, когда на Ростов падет тень “имперского” города” [4]. На Ростов может упасть имперская тень в том случае, когда он, став столицей Южного федерального округа, будет, как и раньше, формально, бездумно копировать и насаждать антицивилизованные формы политико-экономических отношений. Эта “слепота” оборачивается большой трагедией. Правовые предпосылки для такой трагедии уже созданы, хотя кое-кому они кажутся абстрактной мелочью.

В орбиту драматических событий на Северном Кавказе, как и по всей России, были вовлечены определенные слои интеллигенции. Некоторая их часть искренне поверила в разумность происходящей “революции” и пыталась влиять на ход текущих событий. Но сами эти события развивались так, что их захлестнула волна мародерской приватизации. Поверив в идею, что стихия рыночных отношений приведет к процветанию, многие из интеллигентов, убедившись в иллюзорности своих представлений и, пользуясь обстановкой, сами стали на криминальный путь, стали сколачивать, попирая закон и совесть, собственный капитал. Все шло по Марксу: бытие определяет сознание.

В принципе в севернокавказском регионе интеллигенция весьма богата силой духа, содержанием и логикой своего ума. Но она разобщена. Разобщена не только организационно, но и в своих представлениях о способах разрешения противоречий, сложившихся в данном регионе. Разобщена даже в понимании сути политико-экономических отношений, насаждаемых в Южном регионе. Многие не только законодатели, но и работники прочих форм интеллектуального труда, поддерживая идею частной собственности, испытывают трудности в определении данной категории. Стало быть, путаются также в понимании, что есть общественные, коллективные, т.е. цивилизованные формы собственности. А известно, как аукнется в теории, так и отзовется на практике.

В силу отсутствия должного политико-экономического образования многим из интеллигентов властных и прочих структур трудно понять, что, во-первых, категория частной собственности распространяется не на все движимое и недвижимое имущество, а только на предприятия и учреждения, производящие или создающие материальные и духовные блага и услуги. Во-вторых, частная собственность означает классовое или, говоря иначе, сословное отношение, где одна часть общества (общины, кооператива, АО и т.п.) является владельцами этих средств, а другая, преобладающая, есть наемники, батраки, а то и хуже – рабы. Субьектами частной собственности могут быть как отдельные лица или группы индивидов, так и государство в целом, в т.ч. и местные органы власти.

Эта слабость понимания отношений собственности сказалась и на содержании концепции экономического развития Южного округа. Ее авторы абстрагировались от оценки состояния политико-экономических отношений, сложившихся на Юге России. Прежде всего умалчивают об основных противоречиях этой области отношений, а значит и способов их разрешения. Даже не указывается, какому типу собственности отдается предпочтение и как следует сочетать частнокапиталистические и цивилизованные его формы и разновидности. А это предпочтение, если исходить не из чисто конъюнктурных интересов, а из объективно складывающихся в современном мире тенденций и стремлений людей труда, необходимо отдавать цивилизованным формам собственности.