ПРОИСХОЖДЕНИЕ
Одной из самых известных фамилий в истории российского предпринимательства являются Строгановы (до революции иногда встречается написание Строгоновы).
В исторической литературе есть две версии происхождения фамилии Строгановых. По семейной легенде, основанной на записках голландского путешественника начала XVII века Исаака Массы, род Строгановых вел свое происхождение от татарских князей. Согласно этой легенде, один из родственников татарского хана, возможно, даже его сын, был послан на службу к Дмитрию Донскому. В Москве он принимает христианство и при крещении получает имя Спиридон. Дмитрий Донской, "крещения же ради паче его возлюбил и одарил по достоинству многими дары", выдав за него замуж свою племянницу (по другой версии - дочь). Узнав об этом, хан потребовал возвращения своего родственника. Получив отказ, "сим ответом не быв доволен … послал на границы российские множество вооруженных татар и повелел разорить российские заселения огнем и мечом". В ответ Дмитрий Донской выслал против татар "знатный отряд"под командованием Спиридона. В ходе состоявшейся битвы русские были разбиты, а Спиридон взят в плен. Так как все попытки склонить его к возвращению в старую веру оказались безрезультатными, хан приказал "привязать его к столбу, тело на нем изстрогать, а потом, всего на части изрубя, разбросать", что и "делом было тотчас исполнено". Дата мученической смерти Спиридона в родословной Строгановых отнесена к 6903 году по старому летоисчислению (или к 1395 году по современному календарю). Родившийся после смерти Спиридона сын был назван Козьмой и ему была дана фамилия Строганов (от слова "строгать").
Первым сомнения в достоверности этой семейной легенды высказал известный русский историк Н. М. Карамзин. Позднее предание о татарском происхождении Строгановых было окончательно признано "несомненной басней". Согласно версии второй половины XIX века, род Строгановых берет свое начало от старинной новгородской фамилии Добрыниных. По крайней мере, несомненно, что в старинных новгородских районах, Устюжском и Сольвычегодском, семья Строгановых с незапамятных времен контролировала сбор оброка. Родоначальником же Строгановых был действительно некий Спиридон, живший во времена Дмитрия Донского.
АНИКА СТРОГАНОВ - ОСНОВАТЕЛЬ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДИНАСТИИ
Достоверно известно, что правнук Спиридона Федор около 1488 года переселился из Новгорода в Сольвычегодск. Вскоре после этого он с новым именем Феодосий ушел в монастырь, где и скончался в 1493 году.
Уже в начале XVI века основы семейного состояния заложил Аника (Иоанникий) Федорович Строганов. Как и отец, в конце жизни он стал монахом, в иночестве известным как Иоасаф.
Унаследовав от отца небольшой соляной промысел, Аника его значительно расширил. Сначала он действовал в Сольвычегодске, развивая собственное производство за счет соседейсолеваров. Одновременно он осуществлял и торговые операции. Еще одной статьей его доходов являлось наблюдение за торговлей английских купцов, что ему было поручено Иваном IV Грозным. Кроме того, по заказам царя и его приближенных А. Строганов приобретал у англичан различные иностранные товары, получая от подобных операций большую прибыль.
Со своей стороны, английские купцы особенно охотно покупали меха. Стремясь расширить торговлю ими, Аника Стро- ганов и его братья начинают все дальше и дальше проникать на восток, достигая реки Камы и Урала. В 1558 году Иван Грозный пожаловал среднему сыну А. Строганова Григорию "для всего рода"(так было сказано в царском указе) 3,5 млн десятин земли на Северо-Западном Урале.
В том же году, сразу после получения царской грамоты, Аника вместе с сыновьями Григорием и Яковом отправился на новые земли, и на правом берегу Камы основал город Камгорт (Канкор). В 1560 году на расстоянии одной версты от этого города Строгановы начали строительство монастыря во имя Преображения Господня, который позднее стал именоваться Пыскорским. Этому монастырю Строгановы для поминовения царского рода пожертвовали "ближние места"к нему - земли от реки Лысьва до реки Нижняя Пыскорка с различными угодьями и несколькими соляными варницами.
В конце XVI века в распоряжении Строгановых было уже более 10 млн десятин земли. Земли и промыслы Строгановых долгое время находились в совместном владении всего "рода", то есть всех потомков Аники Федоровича. Лишь в середине XVII века произошел раздел этого богатства между разными ветвями династии. Но в конце того же века все владения вновь оказались в руках единственного наследника - Григория Дмитриевича Строганова. Кроме 10 млн десятин земли, он владел 20 городами и "острогами", а также имел более 200 деревень и 15 тысяч крепостных мужского пола.
Первоначально земли жаловались Строгановым лишь во временное владение, но каждый новый государь при восшествии на престол неизменно подтверждал их права на прежние пожалования. В начале же XVIII века Григорий Дмитриевич Строганов получил от Петра I грамоту о вечном владении всеми пожалованными местами. Когда правительство через некоторое время осознало свою ошибку, оно само было вынуждено в интересах казны пойти на сложные и длительные переговоры со Строгановыми о воз- врате земли. В результате этих переговоров в начале XIX века государство получило назад около 4 млн десятин. Большая же часть пожалований осталась во владении Строгановых.
В XVI - XVII веках, обещая различные привилегии и льготы, Строгановы привлекали на свои территории переселенцев со всей России. На средства Строгановых по рекам Каме и Чусовой были основаны города и крепости, в которых находились вооруженные гарнизоны, состоявшие из "пушкарей, пищальников и воротников"для "бережения от ногайской и других орд", а также отряды для охраны соляных промыслов. Строгановы подлежали только личному суду царя, их владения были неподвластны воеводам и наместникам. Фактически сложилось что-то вроде "государства в государстве", со своей администрацией и вооруженными силами.
Именно Строгановы основали промыслы Соли Камской. Пользуясь правом беспошлинной торговли, фактически являясь монополистами-солепромышленниками в этом регионе, они в большом количестве поставляли соль в Казань, Нижний Новгород, другие города Поволжья и Центральной России. Вместе с тем, как и прежде, они вели активную торговлю пушниной, рыбой и иными товарами.
СТРОГАНОВЫ И ПРИСОЕДИНЕНИЕ СИБИРИ
Всем известный со школьных времен поход Ермака в Сибирь был также организован на деньги и по инициативе Строгановых.
Еще в 1574 году Григорий и Яков Строгановы были вызваны в Москву к Ивану Грозному. В результате состоявшихся бесед братья получили от царя грамоту, которая расширяла их владения на восточную сторону Урала и одновременно возлагала на них вопросы обороны и расширения восточных границ Российского государства. Об этом в грамоте говорится так: "Его царское величество, государь, царь и великий князь Иоанн Васильевич пожаловал им, Строгановым, все те места за Югорским Камнем, в Сибирской Украине, между Сибирью, Нагай и Тахчей и Тобол реку с реками и озерами с устья до вершин, где собираются ратные люди салтана Сибирского;на тех землях позволено им принимать всяких чинов людей, города и крепости строить, и на оных держать пушкарей и пищальников, а ясашных вогуличей от нападок и разъездов татарских защищать, да и в самом царстве Сибирском покорением онаго под Российскую Державу иметь старание;также по реке Иртышу и по Оби Великой людей населять, пашни пахать и угодьями владеть".
После смерти родителей их сыновья Максим Яковлевич и Никита Григорьевич были серьезно озабочены охраной своих владений. В 1579 году, узнав, что на Волге разбойничает шайка казаков (ограбившая в том числе и Карамышева, русского посла в Персию), они решили пригласить ее к себе на службу. В грамоте, посланной предводителям казаков, в числе которых был и Ермак Тимофеевич, говорилось, что они должны "быть не разбойниками, а воинами царя Белого и …примириться с Россией". "Имеем крепости и земли, - писали Строгановы дальше, - но мало дружины;идите к нам оборонять Великую Пермь и восточный край христианства". Казаки откликнулись на это приглашение и зимой этого же года прибыли к Строгановым.
В 1581 году Ермак Тимофеевич, снабженный Строгановыми всем необходимым, начал свой знаменитый поход в Сибирь. В одной из царских грамот утверждается, что Максим Яковлевич и Никита Григорьевич "на помощь ему, Ермаку, в товарищи ратных многих людей наймовали и всему войску помощь чинили, и деньги, и платье, и боевое ружье, и порох, и свинец, и всякий запас к воинскому делу из своих пожитков давали и дворовых людей с ними посылали, и тою службою, радением и посылкою Сибирское государство взяли и татар и остяков и вогулич под нашу (царскую. - Ю. Г.) высокую руку привели".
Однако в результате доноса действия Строгановых в Москве были оценены крайне негативно. К ним пришел приказ о том, что когда казаки вернутся из похода, их необходимо арестовать и выдать представителям московской власти. Если же этого не произойдет, то "в том на вас опалу положим большую, а атаманов и казаков, которые слушали вас и вам служили …велим перевешати". Это царское послание сильно напугало Строгановых. Вскоре, получив известия об успехах казаков в Сибири, они поехали оправдываться в Москву. В результате царский гнев был сменен на милость, а Строгановы были пожалованы правом беспошлинной торговли во вновь завоеванных землях.
ПОМОЩЬ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КАЗНЕ
Отношения с государством на протяжении нескольких веков у Строгановых складывались поразному. С одной стороны, представители этой семьи оказывали помощь и московским князьям, и царям, и императорам. Так, по некоторым сведениям, внук Спиридона (основателя династии) Лука Кузьмич в 1445 или в 1446 году выкупил из татарского плена великого князя Василия Васильевича Темного "по великому к нему усердию, знатною суммою денег, не жалея своих пожитков".
В Смутное время начала XVII века Максим Яковлевич и Никита Григорьевич Строгановы оказывали денежную и военную помощь правительству Василия Шуйского. Финансовую помощь московским государям, особенно в период Смутного времени, когда в казне не было средств для выплаты жалования ратникам, оказывали и другие представители семьи Строгановых. В одной из грамот Петра I указано, что в период междуцарствия и правления Михаила Федоровича (первого царя из династии Романовых) Строгановы пожертвовали около 850 тысяч рублей, что по тем времеам считалось просто астрономической суммой.
С другой стороны, и российские самодержцы не забывали об оказанных услугах, предоставляя Строгановым все новые и новые привилегии. Уже Василий Шуйский пожаловал им особый титул "именитых людей" с правом называться с "вичем", то есть полным отчеством, что в то время разрешалось только представителям самых знатных княжеских и боярских родов.
В "Соборном Уложении" Алексея Михайловича, составленном в 1649 году и являющимся самым известным и обширным юридическим памятником того времени, права Строгановых были даже зафиксированы в специальной статье (ст. 94, глава X).
СТРОГАНОВЫ - АРИСТОКРАТЫ И БЛАГОТВОРИТЕЛИ
Во второй половине XVIII века предпринимательская деятельность Строгановых приходит в упадок. На внутренний рынок страны, особенно в Центральную Россию, в большом количестве начинает поступать соль из озер Нижнего Поволжья, которая была гораздо дешевле получавшейся в строгановских варницах. На Урале появляются новые хозяева. Попытки заняться металлургией (эта отрасль нарождавшейся отечественной промышленности была тогда очень популярна) особого успеха Строгановым не принесли.
В XVIII веке, когда начался процесс "одворянивания", то есть получения купцами дворянских званий, Строгановы одними из первых смогли совершить переход в привилегированное сословие. В 1722 году Александр, Николай и Сергей Григорьевичи Строгановы "за заслуги предков" были возведены в баронское достоинство.
Потомки Строгановых, используя свои богатства, получали титулы, делали карьеру на государственной службе, обзаводились имениями и крепостными, то есть вели типичную жизнь российской аристократии. Впрочем, Строгановых отличала одна характерная черта - покровительство представителям культуры. Уже в конце XVI и начале XVII века Строгановы поддерживали творчество наиболее искусных иконописцев, стремившихся к особому изяществу живописи, заказывая и приобретая их произведения для своих "горниц". В тот период сложилась "строгановская" художественная школа. В конце XVII века можно говорить и о строгановском стиле в архитектуре. Именно в этом стиле выполнена церковь Рождества Богородицы в Нижнем Новгороде, построенная на средства Г. Д. Строганова.
В XVIII веке первый граф в роду Строгановых Александр Сергеевич (1733 - 1811) стал одним и из выдающихся русских меценатов в полном смысле этого слова. Он покровительствовал талантам как в искусстве, так и в литературе. Его поддержкой пользовались Державин, Бортнянский, Богданович, Крылов. С 1768 года А. С. Строганов являлся почетным членом Академии художеств, а в 1800 году был назначен ее президентом. В 1801 году графу было поручено наблюдение за строительством Казанского собора, проходившим под руководством архитектора Воронихина, который ранее был его крепостным. А. С. Строганов являлся также автором проекта открытия в Санкт-Петербурге Публичной библиотеки, директором которой он и был назначен.
Особой добротой в роду Строгановых прославилась графиня Наталия Павловна (1796 - 1872). Современники отмечали удивительную мягкость ее характера и сердечную кротость. "В особенности отличалась она состраданием к ближнему и вообще неимущим людям;вся ее жизнь вращалась в кругу своей семьи, деяний добра, и другого мира у нее не было. Так она начала свое существование, так и провела всю свою жизнь, так и отошла в вечность".
Еще один известный благотворитель и меценат - граф Сергей Григорьевич Строганов (1794 - 1882) - с 1835-го по 1847 год был попечителем Московского учебного округа и Московского университета. Этот период современники назвали "строгановским временем". Управляя университетом, Строганов умел находить и поощрять талантливых преподавателей. Грановский, Кавелин, Соловьев, Буслаев, Бодянский - вот только несколько профессоров, которые начали свою университетскую деятельность в это время, а впоследствии стали гордостью российской науки. Понимание С. Г. Строгановым необходимости развития в стране высшего образования сказалось на неприятии им ограничения доступа в университет лицам низших сословий и на его борьбе с цензурой. Он энергично выступал за улучшение состояния гимназий и начальных школ, подготовив "Положение о городских начальных училищах в Москве".
Именно С. Г. Строганову, большому любителю археологии, многим обязано Общество истории и древностей российских, в котором он был председателем на протяжении 37 лет (с 1837-го по 1874 год) и для которого он добился звания Императорского с государственным субсидированием (не забывая при этом и о постоянном собственном финансировании). Ему же своим появлением обязана Археологическая комиссия. Под его руководством и на его средства были напечатаны "Древности Российского государства"и целый ряд других изданий, в том числе и те, автором которых был он сам.
Большой любитель и знаток живописи и скульптуры, Сергей Григорьевич Строганов оставил о себе память и как основатель первой российской рисовальной школы. В 1825 году он организовал в Москве знаменитое ныне Строгановское училище.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ
Одной из самых известных фамилий в истории российского предпринимательства являются Строгановы (до революции иногда встречается написание Строгоновы).
В исторической литературе есть две версии происхождения фамилии Строгановых. По семейной легенде, основанной на записках голландского путешественника начала XVII века Исаака Массы, род Строгановых вел свое происхождение от татарских князей. Согласно этой легенде, один из родственников татарского хана, возможно, даже его сын, был послан на службу к Дмитрию Донскому. В Москве он принимает христианство и при крещении получает имя Спиридон. Дмитрий Донской, "крещения же ради паче его возлюбил и одарил по достоинству многими дары", выдав за него замуж свою племянницу (по другой версии - дочь). Узнав об этом, хан потребовал возвращения своего родственника. Получив отказ, "сим ответом не быв доволен … послал на границы российские множество вооруженных татар и повелел разорить российские заселения огнем и мечом". В ответ Дмитрий Донской выслал против татар "знатный отряд"под командованием Спиридона. В ходе состоявшейся битвы русские были разбиты, а Спиридон взят в плен. Так как все попытки склонить его к возвращению в старую веру оказались безрезультатными, хан приказал "привязать его к столбу, тело на нем изстрогать, а потом, всего на части изрубя, разбросать", что и "делом было тотчас исполнено". Дата мученической смерти Спиридона в родословной Строгановых отнесена к 6903 году по старому летоисчислению (или к 1395 году по современному календарю). Родившийся после смерти Спиридона сын был назван Козьмой и ему была дана фамилия Строганов (от слова "строгать").
Первым сомнения в достоверности этой семейной легенды высказал известный русский историк Н. М. Карамзин. Позднее предание о татарском происхождении Строгановых было окончательно признано "несомненной басней". Согласно версии второй половины XIX века, род Строгановых берет свое начало от старинной новгородской фамилии Добрыниных. По крайней мере, несомненно, что в старинных новгородских районах, Устюжском и Сольвычегодском, семья Строгановых с незапамятных времен контролировала сбор оброка. Родоначальником же Строгановых был действительно некий Спиридон, живший во времена Дмитрия Донского.
АНИКА СТРОГАНОВ - ОСНОВАТЕЛЬ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДИНАСТИИ
Достоверно известно, что правнук Спиридона Федор около 1488 года переселился из Новгорода в Сольвычегодск. Вскоре после этого он с новым именем Феодосий ушел в монастырь, где и скончался в 1493 году.
Уже в начале XVI века основы семейного состояния заложил Аника (Иоанникий) Федорович Строганов. Как и отец, в конце жизни он стал монахом, в иночестве известным как Иоасаф.
Унаследовав от отца небольшой соляной промысел, Аника его значительно расширил. Сначала он действовал в Сольвычегодске, развивая собственное производство за счет соседейсолеваров. Одновременно он осуществлял и торговые операции. Еще одной статьей его доходов являлось наблюдение за торговлей английских купцов, что ему было поручено Иваном IV Грозным. Кроме того, по заказам царя и его приближенных А. Строганов приобретал у англичан различные иностранные товары, получая от подобных операций большую прибыль.
Со своей стороны, английские купцы особенно охотно покупали меха. Стремясь расширить торговлю ими, Аника Стро- ганов и его братья начинают все дальше и дальше проникать на восток, достигая реки Камы и Урала. В 1558 году Иван Грозный пожаловал среднему сыну А. Строганова Григорию "для всего рода"(так было сказано в царском указе) 3,5 млн десятин земли на Северо-Западном Урале.
В том же году, сразу после получения царской грамоты, Аника вместе с сыновьями Григорием и Яковом отправился на новые земли, и на правом берегу Камы основал город Камгорт (Канкор). В 1560 году на расстоянии одной версты от этого города Строгановы начали строительство монастыря во имя Преображения Господня, который позднее стал именоваться Пыскорским. Этому монастырю Строгановы для поминовения царского рода пожертвовали "ближние места"к нему - земли от реки Лысьва до реки Нижняя Пыскорка с различными угодьями и несколькими соляными варницами.
В конце XVI века в распоряжении Строгановых было уже более 10 млн десятин земли. Земли и промыслы Строгановых долгое время находились в совместном владении всего "рода", то есть всех потомков Аники Федоровича. Лишь в середине XVII века произошел раздел этого богатства между разными ветвями династии. Но в конце того же века все владения вновь оказались в руках единственного наследника - Григория Дмитриевича Строганова. Кроме 10 млн десятин земли, он владел 20 городами и "острогами", а также имел более 200 деревень и 15 тысяч крепостных мужского пола.
Первоначально земли жаловались Строгановым лишь во временное владение, но каждый новый государь при восшествии на престол неизменно подтверждал их права на прежние пожалования. В начале же XVIII века Григорий Дмитриевич Строганов получил от Петра I грамоту о вечном владении всеми пожалованными местами. Когда правительство через некоторое время осознало свою ошибку, оно само было вынуждено в интересах казны пойти на сложные и длительные переговоры со Строгановыми о воз- врате земли. В результате этих переговоров в начале XIX века государство получило назад около 4 млн десятин. Большая же часть пожалований осталась во владении Строгановых.
В XVI - XVII веках, обещая различные привилегии и льготы, Строгановы привлекали на свои территории переселенцев со всей России. На средства Строгановых по рекам Каме и Чусовой были основаны города и крепости, в которых находились вооруженные гарнизоны, состоявшие из "пушкарей, пищальников и воротников"для "бережения от ногайской и других орд", а также отряды для охраны соляных промыслов. Строгановы подлежали только личному суду царя, их владения были неподвластны воеводам и наместникам. Фактически сложилось что-то вроде "государства в государстве", со своей администрацией и вооруженными силами.
Именно Строгановы основали промыслы Соли Камской. Пользуясь правом беспошлинной торговли, фактически являясь монополистами-солепромышленниками в этом регионе, они в большом количестве поставляли соль в Казань, Нижний Новгород, другие города Поволжья и Центральной России. Вместе с тем, как и прежде, они вели активную торговлю пушниной, рыбой и иными товарами.
СТРОГАНОВЫ И ПРИСОЕДИНЕНИЕ СИБИРИ
Всем известный со школьных времен поход Ермака в Сибирь был также организован на деньги и по инициативе Строгановых.
Еще в 1574 году Григорий и Яков Строгановы были вызваны в Москву к Ивану Грозному. В результате состоявшихся бесед братья получили от царя грамоту, которая расширяла их владения на восточную сторону Урала и одновременно возлагала на них вопросы обороны и расширения восточных границ Российского государства. Об этом в грамоте говорится так: "Его царское величество, государь, царь и великий князь Иоанн Васильевич пожаловал им, Строгановым, все те места за Югорским Камнем, в Сибирской Украине, между Сибирью, Нагай и Тахчей и Тобол реку с реками и озерами с устья до вершин, где собираются ратные люди салтана Сибирского;на тех землях позволено им принимать всяких чинов людей, города и крепости строить, и на оных держать пушкарей и пищальников, а ясашных вогуличей от нападок и разъездов татарских защищать, да и в самом царстве Сибирском покорением онаго под Российскую Державу иметь старание;также по реке Иртышу и по Оби Великой людей населять, пашни пахать и угодьями владеть".
После смерти родителей их сыновья Максим Яковлевич и Никита Григорьевич были серьезно озабочены охраной своих владений. В 1579 году, узнав, что на Волге разбойничает шайка казаков (ограбившая в том числе и Карамышева, русского посла в Персию), они решили пригласить ее к себе на службу. В грамоте, посланной предводителям казаков, в числе которых был и Ермак Тимофеевич, говорилось, что они должны "быть не разбойниками, а воинами царя Белого и …примириться с Россией". "Имеем крепости и земли, - писали Строгановы дальше, - но мало дружины;идите к нам оборонять Великую Пермь и восточный край христианства". Казаки откликнулись на это приглашение и зимой этого же года прибыли к Строгановым.
В 1581 году Ермак Тимофеевич, снабженный Строгановыми всем необходимым, начал свой знаменитый поход в Сибирь. В одной из царских грамот утверждается, что Максим Яковлевич и Никита Григорьевич "на помощь ему, Ермаку, в товарищи ратных многих людей наймовали и всему войску помощь чинили, и деньги, и платье, и боевое ружье, и порох, и свинец, и всякий запас к воинскому делу из своих пожитков давали и дворовых людей с ними посылали, и тою службою, радением и посылкою Сибирское государство взяли и татар и остяков и вогулич под нашу (царскую. - Ю. Г.) высокую руку привели".
Однако в результате доноса действия Строгановых в Москве были оценены крайне негативно. К ним пришел приказ о том, что когда казаки вернутся из похода, их необходимо арестовать и выдать представителям московской власти. Если же этого не произойдет, то "в том на вас опалу положим большую, а атаманов и казаков, которые слушали вас и вам служили …велим перевешати". Это царское послание сильно напугало Строгановых. Вскоре, получив известия об успехах казаков в Сибири, они поехали оправдываться в Москву. В результате царский гнев был сменен на милость, а Строгановы были пожалованы правом беспошлинной торговли во вновь завоеванных землях.
ПОМОЩЬ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КАЗНЕ
Отношения с государством на протяжении нескольких веков у Строгановых складывались поразному. С одной стороны, представители этой семьи оказывали помощь и московским князьям, и царям, и императорам. Так, по некоторым сведениям, внук Спиридона (основателя династии) Лука Кузьмич в 1445 или в 1446 году выкупил из татарского плена великого князя Василия Васильевича Темного "по великому к нему усердию, знатною суммою денег, не жалея своих пожитков".
В Смутное время начала XVII века Максим Яковлевич и Никита Григорьевич Строгановы оказывали денежную и военную помощь правительству Василия Шуйского. Финансовую помощь московским государям, особенно в период Смутного времени, когда в казне не было средств для выплаты жалования ратникам, оказывали и другие представители семьи Строгановых. В одной из грамот Петра I указано, что в период междуцарствия и правления Михаила Федоровича (первого царя из династии Романовых) Строгановы пожертвовали около 850 тысяч рублей, что по тем времеам считалось просто астрономической суммой.
С другой стороны, и российские самодержцы не забывали об оказанных услугах, предоставляя Строгановым все новые и новые привилегии. Уже Василий Шуйский пожаловал им особый титул "именитых людей" с правом называться с "вичем", то есть полным отчеством, что в то время разрешалось только представителям самых знатных княжеских и боярских родов.
В "Соборном Уложении" Алексея Михайловича, составленном в 1649 году и являющимся самым известным и обширным юридическим памятником того времени, права Строгановых были даже зафиксированы в специальной статье (ст. 94, глава X).
СТРОГАНОВЫ - АРИСТОКРАТЫ И БЛАГОТВОРИТЕЛИ
Во второй половине XVIII века предпринимательская деятельность Строгановых приходит в упадок. На внутренний рынок страны, особенно в Центральную Россию, в большом количестве начинает поступать соль из озер Нижнего Поволжья, которая была гораздо дешевле получавшейся в строгановских варницах. На Урале появляются новые хозяева. Попытки заняться металлургией (эта отрасль нарождавшейся отечественной промышленности была тогда очень популярна) особого успеха Строгановым не принесли.
В XVIII веке, когда начался процесс "одворянивания", то есть получения купцами дворянских званий, Строгановы одними из первых смогли совершить переход в привилегированное сословие. В 1722 году Александр, Николай и Сергей Григорьевичи Строгановы "за заслуги предков" были возведены в баронское достоинство.
Потомки Строгановых, используя свои богатства, получали титулы, делали карьеру на государственной службе, обзаводились имениями и крепостными, то есть вели типичную жизнь российской аристократии. Впрочем, Строгановых отличала одна характерная черта - покровительство представителям культуры. Уже в конце XVI и начале XVII века Строгановы поддерживали творчество наиболее искусных иконописцев, стремившихся к особому изяществу живописи, заказывая и приобретая их произведения для своих "горниц". В тот период сложилась "строгановская" художественная школа. В конце XVII века можно говорить и о строгановском стиле в архитектуре. Именно в этом стиле выполнена церковь Рождества Богородицы в Нижнем Новгороде, построенная на средства Г. Д. Строганова.
В XVIII веке первый граф в роду Строгановых Александр Сергеевич (1733 - 1811) стал одним и из выдающихся русских меценатов в полном смысле этого слова. Он покровительствовал талантам как в искусстве, так и в литературе. Его поддержкой пользовались Державин, Бортнянский, Богданович, Крылов. С 1768 года А. С. Строганов являлся почетным членом Академии художеств, а в 1800 году был назначен ее президентом. В 1801 году графу было поручено наблюдение за строительством Казанского собора, проходившим под руководством архитектора Воронихина, который ранее был его крепостным. А. С. Строганов являлся также автором проекта открытия в Санкт-Петербурге Публичной библиотеки, директором которой он и был назначен.
Особой добротой в роду Строгановых прославилась графиня Наталия Павловна (1796 - 1872). Современники отмечали удивительную мягкость ее характера и сердечную кротость. "В особенности отличалась она состраданием к ближнему и вообще неимущим людям;вся ее жизнь вращалась в кругу своей семьи, деяний добра, и другого мира у нее не было. Так она начала свое существование, так и провела всю свою жизнь, так и отошла в вечность".
Еще один известный благотворитель и меценат - граф Сергей Григорьевич Строганов (1794 - 1882) - с 1835-го по 1847 год был попечителем Московского учебного округа и Московского университета. Этот период современники назвали "строгановским временем". Управляя университетом, Строганов умел находить и поощрять талантливых преподавателей. Грановский, Кавелин, Соловьев, Буслаев, Бодянский - вот только несколько профессоров, которые начали свою университетскую деятельность в это время, а впоследствии стали гордостью российской науки. Понимание С. Г. Строгановым необходимости развития в стране высшего образования сказалось на неприятии им ограничения доступа в университет лицам низших сословий и на его борьбе с цензурой. Он энергично выступал за улучшение состояния гимназий и начальных школ, подготовив "Положение о городских начальных училищах в Москве".
Именно С. Г. Строганову, большому любителю археологии, многим обязано Общество истории и древностей российских, в котором он был председателем на протяжении 37 лет (с 1837-го по 1874 год) и для которого он добился звания Императорского с государственным субсидированием (не забывая при этом и о постоянном собственном финансировании). Ему же своим появлением обязана Археологическая комиссия. Под его руководством и на его средства были напечатаны "Древности Российского государства"и целый ряд других изданий, в том числе и те, автором которых был он сам.
Большой любитель и знаток живописи и скульптуры, Сергей Григорьевич Строганов оставил о себе память и как основатель первой российской рисовальной школы. В 1825 году он организовал в Москве знаменитое ныне Строгановское училище.
Строгановы - род знаменитых купцов и промышленников, впоследствии ставших дворянами. Являются выходцами из разбогатевших крестьян Поморья. Ведут свое происхождение от новгородского купца Спиридона, жившего о времена . Правнук Спиридона, Федор Лукич Строганов поселился в Соли-Вычегодской, где его сын Аникей, основал в начале шестнадцатого века солеваренный промысел. При Аникее Федоровиче, считавшимся крупнейшим русским предпринимателем того времени, роду Строгановых были пожалованы обширные наделы в пермских землях.
В своих владениях купцы развивали солеваренье, земледелие, добычу полезных ископаемых, охотничьи и рыбные промыслы. Строгановы строили новые города и возводили оборонительные крепости. Посредством собственных дружин подавляли волнения среди местных народностей, присоединяя к России новые территории Сибири и Урала. Именно Строгановы призвали совершить его знаменитый Сибирский поход.В период , род Строгановых оказал царю огромную материальную и военную помощь, выделив одними лишь деньгами сумму, превышающую 800 тысяч рублей. За это, царь пожаловал купцам звание «именитых людей», сделав Строгановых дворянами.
Значительную роль в судьбе рода сыграл Григорий Дмитриевич Строганов, вновь объединивший в конце семнадцатого века владения, которые к тому моменту были раздроблены среди наследников Аникея. Во время Северной войны Григорий Дмитриевич оказал значительную финансовую помощь. По окончанию войны, его сыновьям были дарованы баронские титулы. Александр Сергеевич Строганов являлся членом комиссии, работавшей над проектом нового уложения при императрице Екатерине Великой. Впоследствии входил в Государственный совет, являлся президентом Академии художеств и главным директором Публичной библиотеки. Был одним из образованнейших людей своего времени, прослыл меценатом и благотворителем. В 1798 году Александр Сергеевич получил титул графа. Его сын Павел Александрович состоял в Негласном комитете, созданным императором и являлся крупным военным деятелем. Вторая графская ветвь Строгановых происходит от Григория Александровича Строганова - известного дипломата того времени. Его сын Сергей Григорьевич был видным военным и государственным деятелем, занимал пост московского генерал-губернатора, известен также своей обширной просветительской деятельностью, являлся членом многих научных обществ. Им был сделан большой вклад в развитие образования в России. Сергей Григорьевич Строганов был основателем Императорской Археологической комиссии, и на собственные деньги организовал ряд археологических экспедиций. Его брат, Александр Григорьевич был министром внутренних дел и членом Государственного совета. Род угас со смертью последнего представителя - Сергея Александровича Строганова в 1923 году.
Многие из представителей рода Строгановых славились своим горячим интересом к литературе, искусству и наукам, особенно истории. Прослыли меценатами и благотворителями. Среди них были известные коллекционеры, наиболее были знамениты собрания Павла Сергеевича и Григория Сергеевича Строгановых. По заказу представителей данного рода было возведено множество замечательных дворцов и прочих архитектурных произведений. Ряд церквей, возведенных по инициативе Строгановых на рубеже семнадцатого и восемнадцатого веков дали начало так называемому строгановскому стилю в архитектуре.
Историки сравнивают знаменитую династию купцов и промышленников Строгановых, одновременно как с богатейшими немецкими банкирами конца XV – XVI века Фуггерами, так и с испанскими кондотьерами Пиззаро и Кортесом, покорявшими американские земли. Строгановы происходили из разбогатевших поморских крестьян. Русский Север, включавший Поморье, и Северо-запад – особые русские регионы, которые, по наблюдениям историков, в XVI веке имели несомненный потенциал буржуазного развития. Пример династии Строгановых это убедительно иллюстрирует, как и то, что возобладавшее в стране крепостничество не дало шанса реализовать тогда данный потенциал. Расцвет дома Строгановых приходится на время, когда во главе его встал 18-летний Аника Федорович (1497 – 1570), осевший в Сольвычегодске, который на столетия станет родовым гнездом и центром управления огромными вотчинами. Вместе с сыновьями Аника закладывает основы будущих обширных промыслов и земельных владений. Государство, заинтересованное в заселении нового края и развитии его хозяйства, широко раздает налоговые льготы новоселам и местным промысловикам. Наиболее активный среди них – Аника Федорович, в числе многих других он занимается в Сольвычегодске соляным промыслом. Неуклонного его расширения Аника добивался за счет разорения и скупки соседних участков. Не брезговали Строгановы и ростовщичеством: давая ссуды под большие проценты, они приобрели немало земель, отбирая их за долги и закабаляя самих должников. Со временем дом Строгановых стал надежным и безотказным банком для главы государства, широко предоставляя ему кредиты и получая от царя новые пожалования и льготы. Вскоре Анике принадлежала значительная часть самого Сольвычегодска, он возглавил и местное самоуправление в уезде, причем его голос был иногда весомее всех остальных вместе взятых. Именно как глава местного самоуправления Аника, наряду с другими его членами, получал правительственные задания по организации сбора государственного налога – «оброчного хлеба». Широкие операции с зерном стали одним из самых доходных занятий дома Строгановых, бравших подряды на его поставки большими партиями.
Вкладывал Аника средства и в разведку местных болотных руд, а затем – в производство из них железа, необходимого для обустройства соляных варниц, так как привозить его было слишком дорого. Добывалась и вновь разведанная медь. В хозяйстве Строгановых появляются свои кузницы, в которых зависимые люди и холопы ковали «солеваренную снасть» и буровой инструмент. Разведав рудные месторождения, Аника Строганов добивался передачи их в свое владение или оброчное пользование опять-таки на льготных основаниях.
Организуя производство на новых территориях, заселяя свои все увеличивающиеся владения (всего, по некоторым подсчетам, на Строгановых в конце жизни Аники Федоровича работали уже около 6 тыс. чел.), накапливая огромные богатства, Аника Строганов с сыновьями сумел стать незаменимым для русского престола и как банкир, и как торговый агент, исполнявший поручения, связанные с интересами государственной казны. В частности, Строгановым поручили наблюдать за выполнением условий, на которых англичане получили разрешение на экономическую деятельность в России. При этом сами контролеры сумели извлечь выгоду и из этих контактов: переняли у англичан передовой для того времени способ плавки железной руды. Строгановы со временем все чаще поставляют разнообразные товары ко двору требовательного, капризного и скорого на расправу Ивана IV. Редкое умение угождать царю и реально быть ему полезными помогло Строгановым избежать беды в нелегкое время его правления: в 1566 г. они были приняты со своими владениями в привилегированную часть общества – вошли в состав опричнины, а не остались в подвергавшейся систематическому разграблению земщине. Главным богатством аграрной страны, шедшей к торжеству крепостного права, оставалась земля, и Строгановы приобретают вотчины, используя все доступные средства. С 1558 г. у них появляются пожалованные царем обширные пермские вотчины. Как вотчинники, обязанные поставлять на государеву службу свои отряды, Строгановы обладали серьезным военным потенциалом – известен случай посылки ими за свой счет к Серпухову для противостояния напавшим крымским татарам тысячи казаков в полном вооружении. Уже как агенты расширявшегося на восток государства Строгановы получили задание оборонять там границу. Хозяйство в новых владениях налаживается по образцу Сольвычегодского, причем сразу в больших масштабах. Строгановы строят городки и остроги, устраивают соляные варницы, организуют железоделательное производство, нередко при этом вытесняя с лучших мест аборигенное население или же закабаляя его.
Особую роль в хозяйстве Строгановых играла торговля пушниной. Еще в Сольвычегодске они скупали меха, привезенные коренными жителями Печоры, Приуралья, Оби. Дополнительно к известным с новгородских времен методам грабежа и неэквивалентного обмена пушнины на железные изделия, спирт, галантерейные товары и т.п. Строгановы с успехом практикуют иные способы. Они заводят дружбу с аборигенами, немало которых появляется и среди Строгановской дворни, что было очень важно: знание языков способствовало успеху в проникновении на новые территории. Люди Строгановых ездят в настоящие экспедиции за Урал, разведывая пути, изучая образ жизни и быт местных народов. Результат этой гибкой политики – невероятно быстрое обогащение Строгановых, концентрация у них наилучших мехов, что позволило им постоянно поставлять ко двору и для нужд внешней политики эту «валюту» тогдашнего времени. В результате своей многообразной деятельности Строгановым удалось занять ключевые позиции в русской экономике, распространить свои операции на всю страну. Однако Север и Северо-восток как источник неисчерпаемых богатств всегда привлекают их особое внимание. Так, они участвуют в освоении Арктики – в XVI в. на Новой Земле людьми Строгановых была основана промысловая колония для добычи морских животных и рыбы, ворвани, пушнины.
Строгановы поддерживали наилучшие отношения не только с государством, но и с церковью. Дальновидный и хитрый предприниматель, крутой хозяин Аника Федорович Строганов был набожным православным христианином, и жизнь свою окончил монахом. Рядом с варницами он возводит церкви, в его кузницах мастерски выковывают для них решетки и переплеты окон. В его владениях появляются первые иконописцы, а при сыновьях и внуках Аники – и собственные иконные и книгописные мастерские. Стремясь устроить и украсить свои церкви, Строгановы не жалели денег на покупку в Москве дорогой церковной утвари, а также привозимых греческими торговцами святых мощей. Строгановы жертвовали крупные вклады в монастыри, в том числе и в основанный Аникой в пермских вотчинах Пыскорский монастырь. Сам Аника Федорович сумел собрать большую библиотеку рукописных и печатных книг, тем же пристрастием отличались и его наследники (при внуках Аники библиотека насчитывала около 2 тыс. книг), которые продолжали строить в своих вотчинах замечательные храмы, покровительствовать развитию древнерусского изобразительного и певческого искусства.
Сыновья – Яков, Григорий и Семен продолжили дело отца. Они начали строить укрепленные поселения на реках Чусовой и Сылве, ставили городки и остроги, принимали к себе множество промышленных и вольных людей, вели войны с черемисами, башкирами и остяками, а с помощью казаков Ермака – и с татарами Кучума. Таким образом, они расширили свои владения до Западной Сибири. Царь Иван Грозный в награду за покорение Сибири пожаловал им на Волге местечки Большая Соль и Малая Соль, а по обе стороны Уральского хребта – все пустующие земли, какие они смогут занять и удержать за собой; освободил их от пошлин; дал право судить и распоряжаться людьми, жившими на их землях, без ведома тиунов и даже царских наместников; освободил от обязанности возить и кормить послов; позволил иметь собственное войско на их содержании, возводить собственные крепости.
Владения и капиталы семьи Строгановых расширили и преумножили внуки Иоанникия (Аники) Федоровича, двоюродные братья Максим Яковлевич и Никита Григорьевич. Они оставили след не только в семейной хронике Строгановых, но и во всей российской истории.
Братьям Максиму Яковлевичу и Никите Григорьевичу, а также их дяде Семену Иоанникиевичу достались обширные владения. Они произвели раздел всего имущества и земель на три части. Интересен этот раздел тем, что во время него было составлено полное описание владений Строгановых в так называемой «Сотной книге». Оказалось, что к моменту раздела (1579 год) во владении Строгановых только земли было более восьми миллионов десятин. Семен Иоанникиевич, как старший член семьи, остался на обжитых Строгановских землях в Сольвычегодске, а Максиму и Никите достались Прикамские, Пермские и Зауральские территории.
Земли эти находились в непосредственном окружении инородцев и в значительной своей части располагались на их территориях. Военные набеги местных племен при этих условиях были неизбежны. Кроме того, в расширении влияния Строгановых видел серьезную угрозу и сибирский хан Кучум. Братьям Строгановым приходилось строить укрепленные городки и остроги и содержать большое количество военной силы для защиты своих людей и промыслов от набегов и разорения. У них были средства на эту защиту, но им катастрофически не хватало людей, способных на ратное дело. Строгановы со свойственной им сметливостью нашли выход из этого положения.
В то время лихими набегами на Волге и Хвалынском (Каспийском) море прославилась ватага, предводителем которой был Ермак. Входили в эту ватагу также известные в то время атаманы Никита Пан, Яков Михайлов и Иван Кольцо (ставший впоследствии одним из героев исторического романа А.К. Толстого «Князь Серебряный»). Строгановы послали к казакам «ласковую грамоту», в которой предлагали оставить разбой и поступить к ним «на службу честную» и стать «воинами царя Белаго». По сути, они предлагали казакам заниматься хорошо известным им ратным делом без контроля военного начальства и на выгодных условиях.
Имея столь значительную военную силу, Строгановы не стали останавливаться на достигнутом. Им необходимо было избавиться от постоянной угрозы их благополучию и процветанию. Еще их дед, Иоанникий Федорович, указывал на грандиозные перспективы торговли с Сибирью. Завоевание этого региона имело огромное значение для всего государства.
В 1581 году Максим Яковлевич и Никита Григорьевич Строгановы полностью снарядили большой военный отряд во главе с Ермаком для похода в Сибирь, включив дополнительно в войско Ермака Тимофеевича значительное число своих людей. Снаряжение это обошлось им в огромную по тому времени сумму – около двадцати тысяч рублей, что было бы не под силу даже государственной казне. Основной целью похода Ермака было уничтожение власти хана Кучума, что позволило бы беспрепятственно захватить сибирские земли и обезопасить торговые пути, и завоевание поселения Мангазея, окрестности которого изобиловали пушным зверем. На самом деле, поход Ермака одной лишь Мангазеей не ограничился. С 1581 по 1584 год в результате нескольких крупных кровопролитных сражений и множества более мелких вооруженных столкновений с местным населением Сибирское ханство Кучума, простиравшееся по рекам Type, Тоболу и Иртышу, было разгромлено. О походе Ермака Тимофеевича в народе было сложено множество легенд и преданий, по некоторым из которых Ермак уже после победы над ханом Кучумом утонул в Иртыше во время ночного разведывательного рейда. Несмотря на успехи сибирского похода и всю его важность для страны, не обошлось, как в большинстве больших начинаний, без кляуз и доносов. Чердынский воевода, воспользовавшись набегом местных племен на пермские земли Строгановых, донес царю о «самоуправстве» Максима и Никиты, о том, что братья Строгановы самовольно послали в Сибирь разбойный отряд казаков, оставив без охраны пермские территории. На самом же деле еще предки Максима и Никиты Строгановых по царской грамоте имели право воевать с Сибирью, не испрашивая всякий раз на то соизволения государя.
Царь Иван был рассержен и отправил Строгановым «гневную грамоту», обвинив их в «воровстве и измене». Чтобы не подвергнуться опале, Строгановы должны были лично объясниться с царем и спешно выехали в Москву. Известия о походе Ермака были самыми благоприятными, он одержал несколько крупных военных побед, и к тому же в Москву вовремя подоспел посланный Ермаком Тимофеевичем Иван Кольцо, свидетель успешного похода. Максим Яковлевич и Никита Григорьевич Строгановы подробно описали государю всю историю и цели сибирского похода и просили завоеванные земли «взять под царскую руку». Строгановы были реабилитированы. Царь не только перестал гневаться на них, но и предоставил им право беспошлинной торговли на завоеванных их радением территориях.
Вступив на престол, Федор Иванович подтвердил право Строгановых на все дарованные им его предшественниками владения и льготы. Уже во время его царствования братья Максим и Никита Строгановы оказывали необходимую Москве военную помощь. А в смутное время они предоставляли своих ратников для борьбы с поляками и пожертвовали в опустевшую государственную казну значительные денежные суммы. В отличие от многих других богатых людей, получавших из казны заклады под свои денежные ссуды, братья Строгановы отказались от закладов и не приняли назад своих денег. Они «прибыли себе не искали, а служили и работали великому государю и всему Московскому государству верою и правдою во всем»". В 1610 году благодарный Строгановым царь Василий Шуйский, никогда не встречавший от них отказа на свои просьбы, повелел им, их потомкам и потомкам Семена Иоанникиевича писаться с «-вичем» и даровал им особое звание «именитых людей», которое носили только Строгановы.
От третьего сына Семена Иоанникиевича, Андрея Семеновича, пошла единственная семейная линия, давшая множество потомков. Андрей Строганов, как и его двоюродные братья Максим и Никита, помогал царю Василию Шуйскому деньгами и военной силой. Большую помощь оказал он воеводам Д.Т. Трубецкому, Д.М. Пожарскому, а также Прокопию Ляпунову в борьбе с поляками и был включен грамотой Василия Шуйского в число «именитых людей». Сын Андрея Семеновича, Дмитрий Андреевич, вместе со своим двоюродным братом Федором Петровичем, продолжая семейные традиции, оказывали всемерную поддержку первым государям Романовым, Михаилу Федоровичу и Алексею Михайловичу. Они сыграли важную роль в отражении серьезных набегов башкир и татар на Прикамье.
У Дмитрия Андреевича был один сын Григорий (1656 – 1715), который остался единственным наследником всех неисчислимых владений и капиталов Строгановых. Так же, как и его предшественники, Григорий Дмитриевич оказывал широкую поддержку государственным начинаниям. Очень щедрой была его денежная помощь Петру 1, и особенно важна она была во время Северной войны, когда, кроме денежных пожертвований, Григорий Строганов на свой счет построил и снарядил фрегат. Петр 1 высоко ценил помощь Строганова. Он подтвердил его право на все владения и существенно расширил их восемью жалованными грамотами. Григорий Дмитриевич Строганов был последним «именитым человеком», трем сыновьям его в 1712 году Петр даровал за заслуги предков баронский титул. Александр, Николай и Сергей Строгановы, сыновья Григория Дмитриевича, были не только первыми баронами в этой семье, но и первыми ее членами, вступившими на государственную службу. Благодаря своему богатству и личным качествам они заняли высокое место при дворе. На свадьбе с княжной Шереметевой старшего из братьев, Александра Григорьевича, посаженым отцом был сам император Петр 1, причем «довольно на том браке изволил веселиться купно с государынею Императрицею, их высочествами принцессами и прочими знатными особами». Впоследствии Александр Григорьевич еще дважды вступал в брак и через замужество своих дочерей породнился с князьями Голицыными и Шаховскими. Александр Григорьевич был образованным человеком и, как и все члены его семьи, щедрым благотворителем. Его брат Сергей Григорьевич был, кроме того, знатоком и покровителем искусства. В своем доме, выстроенном самим Растрелли, Сергей Григорьевич основал прекрасную картинную галерею.
К сожалению, соляной промысел братьев Строгановых в то время переживал кризис. Для этого были объективные причины. Александр, Николай и Сергей Строгановы, как и предыдущие поколения этой семьи, столкнулись с нехваткой людских ресурсов в малонаселенных пермских землях. Добыча соли для поставки в казну и ее транспортировки в Нижний Новгород (по условиям, подписанным еще Григорием Дмитриевичем) требовали огромного количества рабочих рук. До 1742 года эта проблема решалась путем привлечения бродяг, беглых и беспаспортных, которые благодаря приемлемым условиям охотно шли к Строгановым на работу. Однако после указа 1742 года, категорически воспрещавшего принимать людей не только беспаспортных, но даже с письменными паспортами, на работу можно было брать только немногочисленных владельцев печатных паспортов. В отдаленных пермских землях таких находилось немного. Строгановы попытались использовать все свое влияние и обратились в Сенат с просьбой сделать для них исключение за солидные взносы в казну, но получили отказ. Тогда они подали императрице Елизавете Петровне челобитную, в которой просили взять за соответствующее вознаграждение их соляные промыслы в государственную казну. Рассмотрение этого дела тянулось несколько лет. В это время возникла серьезная конкуренция строгановской соляной монополии – началась активная разработка соляных месторождений озера Эльтон. Соль эта была дешевле строгановской. Большинство промыслов Строгановых не выдержало конкуренции, и значительное количество их соляных варниц было закрыто.
Потомки баронов Строгановых, были скорее значительными персонами при дворе и в государстве, чем предпринимателями, внеся немалую лепту в историю и культуру России. Единственный сын Сергея Григорьевича, Александр Сергеевич Строганов (1733 – 1811), заслужил благодарность современников и потомков как известнейший меценат, покровитель и щедрый благотворитель искусства и науки. Строганов оказывал поддержку таким выдающимся деятелям русской культуры, как поэт и переводчик «Илиады» Гнедич, художник-портретист Левицкий, композитор Бортнянский, скульптор Мартос, баснописец Крылов, великий русский поэт Державин и многим другим.
В 1800 году Строганов стал президентом Академии художеств, и для нее настало поистине золотое время. Строганов щедро помогал молодым талантам, финансируя их образование за границей в значительной степени из собственных капиталов.
Последние десять лет жизни Александра Сергеевича Строганова были посвящены строительству Казанского собора в Петербурге, в которое было вложено немало и его собственных средств. Такая широкая благотворительная деятельность, требовавшая огромных денежных затрат, расстроила капитал Строганова, и сыну его в наследство достались значительные долги.
Потомки Александра Сергеевича Строганова, как и их предшественники, стали известными в России людьми, видными государственными и общественными деятелями.
Династия Демидовых
Демидовы ведут происхождение от крестьянина Демида Григорьевича Антуфьева, который в первой половине XVII века переселился в Тулу и занимался кузнечным промыслом. Предприимчивости и энергии его старшего сына Никиты (родился в 1656 году) Демидовы обязаны своим возвышением и богатствами. Род Демидовых пользовался широкой известностью благодаря выдающимся заслугам в деле развития отечественной горнозаводской промышленности и широкой общественной благотворительности. Урал и Сибирь многим обязаны Демидовым, энергичные представители которого основали здесь чугунно- и медноплавильные и железоделательные заводы и начали эксплуатацию местных рудников.
Никита Демидов построил Баранчинский, Шайтанский и Вышевский заводы на Урале. В личной жизни Никита Демидов был религиозен, отличался строгой, даже аскетичной простотой, жил в обыкновенной избе, хмельного не брал в рот и пьяных не терпел. Он не согласился с указанием В.Н. Татищева о распространении кабаков в горнозаводских поселках, ибо это хотя и приносило деньги казне, но мешало хорошей работе (этот спор между ними решали в суде). Н.А. Демидов сам неутомимо работал и другим не прощал слабостей. До конца жизни так и не принял от Петра I ни чинов, ни орденов, ни дворянства.
По преданию, Никита Демидович чинил Меньшикову английский пистолет, но сделал свой, как английский, даже лучше. Об этом Меньшиков рассказал Петру I. По документам И. Германа (главного начальника Уральского горного округа – 1810 г.) Петр I закупал за границей ружья по 15 рублей, а кузнец из Тулы Антуфьев делал ружья такого же качества и продавал их по 1 руб. 80 коп.
Об отношении Петра I к Демидову свидетельствует письмо, посланное им из Кизляра во время военного похода в Дагестан: «Демидыч! Я заехал зело в горячую сторону: велит ли бог видеться? Чего для посылаю к тебе мою персону (портрет): лей больше пушкарских снарядов и отыскивай по обещанию серебряную руду. Петр».
Петр был настолько доволен деятельностью Демидова, что намеревался даже соорудить его медную статую и поставить ее в Петербурге «в ознаменование оказанных им услуг», как отмечает историк В.Ф. Шишонко, но «...это не случилось по скромности Демидова». Генерал-адмирал Апраксин сказал однажды Петру I: «Хорошо, если бы у тебя было человек десятка два таких, каков Демидов». «Я счастливым бы себя почел, - отвечал Петр, - если б имел таких пять-шесть или меньше».
Каким же он был, основатель династии уральских горнозаводчиков? Старинный портрет Никиты Демидова хранится в Нижнетагильском музее-заповеднике. Не известно ни точного времени, ни имени художника, но видно, что писала рука уверенная, умелая.
С портрета смотрит на нас худощавый пожилой человек с лицом аскета и пронзительными глазами. Изломанные брови, гордый нос. Уродливо огромный, неправильной формы череп с большой лысиной, обрамленной черными волосами. Жгуче черная борода, слегка тронутая сединой. Одет в строгий и простой кафтан, поверх которого перекинут красный плащ. На столе перед ним – книги и чертежи. Сила и ум чувствуются в этом человеке.
Сын Никиты Демидовича – Акинфий тоже оказался предприимчивым дельцом. Он был главный управитель всех уральских заводов Демидовых. При нем были построены: в 1716 году Шуралинский завод, в 1718 – Быньговский и Верхне-Тагильский, в 1722 – Выйский, в 1725 – Нижнее-Тагильский, в 1726 – Черноисточинский. Он также построил Ревдинский, Уткинский, Фетковский, Суксунский и другие заводы. На них было задействовано 15 доменных печей, 42 плющильных молота, приводимых в движении водой, 9 медеплавильных печей, множество плотин.
Акинфий Демидов был талантливым организатором горнозаводской промышленности, превосходным знатоком горного дела, металлургии, до тонкостей овладевшим секретами тульских мастеров, искусным кузнецом и литейщиком.
Во время пребывания в Фрайберге, он приобрел там «Минералогическую коллекцию» Генкеля (по которой в свое время М.В. Ломоносов обучался минералогии и основам горного дела). Эта коллекция постоянно дополнялась в Тагиле уральскими и сибирскими минералами. После смерти Акинфия эта коллекция (более 6000 образцов) была передана в 1755 году его сыновьями Прокопием, Григорием и Никитой московскому университету (ныне – Геологический музей Российской Академии наук им. В.И. Вернадского).
Владелец 25 заводов, 3-х пристаней, 36 сел с множеством деревень, действительный статский советник Акинфий Демидов получил в 1744 году беспрецедентное право находиться лишь под высочайшей «протекцией» самой императрицы Елизаветы Петровны.
Сыну Никите досталось шесть заводов: Нижнетагильский вместе с Черноисточинским, Выйский, Висимо-Шайтанский и два Лайских. Эта нижнетагильская часть наследства включала наиболее мощные и прибыльные предприятия.
Как только в 1758 году Никита Акинфиевич вступил в наследство, он тотчас же подал ходатайство о постройке нового завода. В челобитной для Берг-коллегии наследник писал, что чугун, выплавляемый на его предприятиях, переделать в железо не можно: «А во близости тех моих заводов с сибирской стороны выпала на реку Чусовую речка Сулемка, которая к построению молотовых и к перековке чугуна способна, на которой покойный и отец мой те молотовые построить был намерен, к чему и лес вывезен, токмо за кончиною своею того выполнить не успел».
На речке Сулемке Никита Акинфиевич намеревался построить передельный завод с четырьмя молотами. Однако эти планы встретили одновременное противодействие с двух сторон. Баронесса М. А. Строганова уверяла Берг-коллегию, что речка Сулемка и место, облюбованное под завод Демидовым, находятся на ее дачах. С доношением такого же содержания обратился барон Н. Г. Строганов. Предстояла длительная тяжба, которая не устраивала Демидова. Он дал указание разыскать другое место. К осени 1758 года поиски увенчались успехом, и молодой наследник просит разрешения построить молотовые фабрики и для них плотину на реке Салде. Тем более что еще в 1750-м императрица Елизавета отвела Демидовым Салдинскую лесную дачу.
Указ о постройке Салдинского завода Берг-коллегия вынесла 8 февраля 1759 года. Прокопий Акинфиевич, человек неуживчивый и не «питавший родственных чувств к брату, пытался помешать строительству, заявляя, что новый завод будет удален от Невьянского всего на 30 верст. Но это не помогло. В 1760 году возник Нижнесалдинский завод, а через 15 лет – Верхнеесалдинский. В 1771-м построили еще Висимо-Уткинский.
В 1747 году в связи с разделом владений Акинфия Демидова Нижнетагильский завод становится центром, стягивающим все нити упpaвлeния сложным хозяйством большой группы заводов, впоследствии составившей Нижнетагильский горный округ. Это не могло не отразиться на внешнем облике демидовских владений. Если, по сведениям историка В. Геннина, в 1734 году единственным административным строением в поселке была крепость, где помещался гарнизон для охраны, то уже в описании завода за 1758-й, кроме крепости и заводских устройств, указаны господский дом и деревянная церковь.
Особое место среди всех владений по масштабам производства и уровню техники занимал Нижнетагильский завод. Успеху способствовало стремление Никиты Акинфиевича привлечь знающих специалистов. Он сам следил за техническими новинками и применял некоторые из них в деле. Нижнетагильский завод в 1770 году, по свидетельству П. Палласа, находился в цветущем состоянии и «меж частными сибирскими заводами совершеннее, важнее и прибыльнее железом».
Все более менялся стиль управления уральскими владениями со стороны хозяев. Никита Акинфиевич проявлял в указаниях не меньшую суровость, чем первые владельцы. Управлял заводами издалека, из Москвы, иногда письмами из-за границы, но без тревоги и шума.
Жизнь Демидовых ближе к концу XVIII века входит в берега. Отпала необходимость беспрестанно колесить из Тулы или Москвы на Урал и обратно. Не надо хозяину сидеть в заводском горном гнезде и самому рыскать по уральским деревням, хватая непокорных крестьян, бить их нещадно и гнать на работы. Не требовалось понукать и бранить приказчиков, управителей, руководить каждым их шагом, как это делали первые Демидовы. Теперь дела поручались управителям, те в почтительных выражениях подсказывают и подготовляют каждое решение хозяина.
Большую часть жизни Никита Акинфиевич провел в своем московском доме, который находился на Мясницкой улице «в девятой команде Немецкой слободы». Кроме того, у него были дома в Петербурге на Васильевском острове, Екатеринбурге, Перми, Казани, Нижнем Новгороде, Ярославле, Твери, приморская дача под Петергофом и особняк в имении Лаишево Казанской губернии. Жил большим барином, москвичи съезжались к нему, осматривали дом и обширный сад.
Никита Акинфиевич во множестве покупал картины и статуи, дорогую мебель, редкие растения. Из Петербурга приказчик отправляет ему заказанный у ювелира бриллиантовый перстень, посылает иностранные вина, фрукты, устрицы, голландские сельди, справляется для хозяина о привезенной на иностранном корабле «арапке», покупает попугаев и других заморских птиц. Комиссионер по доставке всяких редкостей, голландец Фондершаф, летом 1766 года пишет Демидову из Амстердама, что может купить молодого попугая, которого легко выучить говорить по-русски, и посылает двух птиц в медной клетке за 119 гульденов.
Время Никита Акинфиевич тратит по-иному, чем его предки. Он нашел применение накопленному богатству для собственного удовольствия. Из Петербурга Демидов регулярно получает книжные новинки, почти без всякого отбора, самого пестрого содержания.
В 1771 – 1773 годах Н.А. Демидов объездил Германию, Голландию, Францию, Италию, посетил Швейцарию и Англию. Эти поездки частично были связаны с лечением жены. Вояж описан в книге, изданной в 1776 году под названием «Журнал путешествия Никиты Акинфиевича Демидова... по иностранным государствам». Хотя этот дневник является обычным описанием путешествия по Европе веселящегося и богатого русского туриста XVIII столетия, в записках ярко проглядывает интерес путешественника к заводским делам.
Он интересовался мастерскими, весьма усердно их посещал, осматривал и составлял описание. Так, в Голландии Никита Акинфиевич любовался картинами Рубенса, но ездил со спутниками и по фабрикам. В Париже усердно посещал ювелирные лавки, студии художников, но осматривал также заводы. Характеристика, включенная в «Журнал», является едва ли не из самых ранних описаний на русском языке крупных предприятий периода промышленного переворота в Англии. Следует весьма обстоятельное описание фабрик, где переделывают железо и сталь через нагревательные печи. Тут же путешественник-заводчик указывает на низкую производительность английских домен. Он с удовлетворением отмечает посещение близ Бирмингема знаменитого предприятия Болтона, который вскоре вместе с Уаттом станет первым фабрикантом паровых машин, а пока производил различные металлические изделия. На обратном пути, будучи в Саксонии, центре европейской горной промышленности, Никита Акинфиевич и его спутники посетили серебряные рудники в Фрейбурге, спускались в шахты.
Итак, Никита Акинфиевич, представитель третьего поколения Демидовых, наиболее ярко воплотил в себе характерные черты зародившейся русской промышленной буржуазии. Это был последний из династии, который сам управлял и доглядывал за уральскими заводами. Ежегодный доход владельца девяти горных заводов и 11 тысяч крепостных душ составлял к концу его жизни колоссальную по тем временам сумму – 250000 рублей.
При нем хозяйство этой ветви династии достигло зенита. О процветании его заводов можно судить по росту выплавки чугуна: если в 1766 году она составляла 392 тысячи пудов, то к концу столетия достигла 734 тысячи. В то время нижнетагильская группа заводов превысила по размерам производства все заводы, принадлежавшие в середине XVIII века Акинфию Демидову, родителю. Успехам способствовал новый подъем железоделательного производства в России второй половины этого столетия из-за повышенного экспорта металла в Англию.
После кончины в 1787 году Никиты Акинфиевича остались наследниками 14-летний сын Николай (1773 – 1828) и две незамужние дочери. В наследство входило девять заводов Тагильской группы: Нижнетагильский, Выйский, Верхне- и Нижнесалдинские, Черноистoчинский, Висимо-Шайтанский, Висимо-Уткинский, а также деревни с 9209 душами мужского пола. Юный владелец огромного хозяйства долго не интересовался своими уральскими владениями. За него управляли заводами высокопоставленные опекуны А.В. Храповицкий и И.Д. Дурново.
С юных лет Николай Демидов числился сержантом гвардейского Семеновского полка, но по дворянскому обычаю жил в родительском доме и «проходил науки». Позже он вел в столице разгульную жизнь лейб-гвардейского офицера. Всесильный князь Г.А. Потемкин заинтересовался им и взял к себе адъютантом. В царствование Павла I имя Демидова мелькает в именных указах сумасбродного императора вместе с фамилиями придворной знати. Из камер-юнкеров Николай Никитич скоро был пожалован камергером, тайным советником и затем гофмаршалом. Армейские навыки ему пригодились позднее – во время битвы при Бородино. Он дослужился до чина генерал-майора.
В 1791 году 18-летний Николай Демидов приступает к управлению заводами, сначала совместно с опекунами. Над молодым заводовладельцем и в 22 года все еще была опека. Если внук основателя династии заводчиков Никита Акинфиевич Демидов проживал в год по 26 тысяч рублей, то его сын Николай Никитич повысил свой личный расходный бюджет до 170 тысяч. В результате у камергера двора уже к 1795 году накопилось столько долгов, что, несмотря на ожидаемые большие доходы с заводов, дефицит по балансу этого года на выплату долгов предвиделся в 840 тысяч рублей. Ему угрожало банкротство. Женитьба Николая Никитича на богатой невесте баронессе Е. А. Строгановой помогла ему выйти из финансовых затруднений и позволила увеличить и без того громадные богатства.
Выйдя в отставку, оставив военную службу, Николай Никитич отправился в заграничное путешествие. В 1802 году он осматривает известные заводы в Англии, Германии, Франции, на острове Эльба и нигде не упускает случая знакомиться с успехами горнозаводского дела, чтобы перенять лучшее для своих заводов.
В 1806 году он сам приезжал в Нижнетагильск «для постановки правил правления заводами». Желая подготовить опытных мастеров, хозяин за свой счет отправил более ста человек крепостных в Англию, Швецию и Австрию для изучения специальных отраслей горнозаводской техники. Нижнетагильский завод, на котором трудились многие замечательные мастера, считался в то время лучшим по всему хребту Уральских гор.
В 1810 году Николай Никитич получил назначение русским посланником во Флоренции, столицу Тосканского княжества. С 1815 года он жил безвыездно в этом центре притяжения многих знатных русских семей.
Нанимаемое им палаццо Серристори у моста Делла Грацио представляло пеструю смесь публичного музея с обстановкой дома русского вельможи того века. Тут были французские секретари, итальянские комиссионеры, уральские конторщики, приживалки, воспитанницы и в дополнение ко всему французская водевильная труппа в полном составе. В доме Демидова находилась также выставка малахитовых и других ценных вещей, а в саду – коллекция попугаев. Оба эти отделения были доступны флорентийским зевакам. Французские спектакли давались дважды в неделю, а затем следовал бал. Самого хозяина, разбитого параличом, перевозили из комнаты в комнату в креслах с колесами. Случалось, что Николай Никитич, рассматривая отчеты своих заводов, находил нужным вытребовать для личных объяснений во Флоренцию кого-нибудь из уральских приказчиков. И тот запрягал тройку в повозку и проезжал всю Россию и Германию, чтобы явиться к барину.
Во Флоренции и сейчас на набережной реки Арно есть площадь Демидовых, на которой возвышается большой мраморный памятник Николаю Никитичу, выполненный скульптором Лоренцо Бартолини. Центральная группа поднята на высокий прямоугольный постамент, изображает Н. Н. Демидова в виде римского сенатора, который прижимает к груди сына, а женская фигура, символизирующая Признательность, преподносит ему лавровый венок.
За период владения Н.Н. Демидовым заводским хозяйством больших количественных изменений не произошло. Число заводов было прежним. Выплавка металла оставалась на уровне конца XVIII века, так как уральское железо вытеснялось с мирового рынка более дешевым из передовых стран, главным образом из Англии, а внутренний рынок не мог поглотить все возрастающую массу металла. При дальнейшем сокращении производства железа в 30-е годы (до 300 тысяч пудов) Демидовы увеличили добычу золота до 35 пудов и меди до 60 тысяч пудов в год. Общий объем продукции в рублях возрос вдвое.
Николай Никитич скончался в 1828 году, завещал похоронить себя в Тагиле. Сын его Павел Николаевич построил здесь Выйско-Никольскую церковь, ставшую усыпальницей рода Демидовых. Тогда же в Тагиле, на заводской площади, перед горным управлением соорудили бронзовый памятник Н. Н. Демидову, отлитый в Париже. Теперь его нет.
Памятник был установлен в 1871 году, а площадь, на которой он стоял, до сего дня носит имя Николая Демидова. Автор памятника – Лоренцо Бартолини. В центре изображен «самый щедрый в Италии благотворитель», как называл Демидова Стендаль: Николай Никитич в облике античного философа правой рукой обнимает своего младшего сына и «учит его добродетели», а у ног – коленопреклоненная девушка с венком, олицетворяющая признательность народа – народа Италии.
Хотя последние годы Н. Н. Демидов жил особенно роскошно и, не жалея средств, покровительствовал ученым и художникам, однако за счет успешного ведения дел на Урале, в Америке, Франции и других странах оставил своим наследникам имущества почти вдвое больше по сравнению с тем, что сам получил от отца. Сыновьям Павлу и Анатолию достались громадные владения, занимавшие обширную площадь в 6,7 тысячи кв. км. Кроме заводов, в наследство входило пять морских судов, коллекция драгоценных предметов стоимостью свыше миллиона рублей.
После перехода заводов к сыновьям Николая Никитича фактическое участие в управлении ими вначале мог принимать только 30-летний Павел Николаевич, поскольку Анатолию было всего 16 лет. Старший жил в отцовском особняке на набережной Мойки в Петербурге, а младший, закончив лицей Наполеона, находился безвыездно в Париже.
При вступлении в наследство Павел Николаевич издал приказ по Петербургской конторе именовать ее впредь Главной, а управляющего делами величать директором Главной конторы. Управитель же Нижнетагильского округа с этих пор стал директором Нижнетагильских заводов. Им в то время был А.А. Любимов.
В 1830 году егермейстер царского двора Павел Николаевич Демидов получил разрешение государя на поездку на Урал. В Нижнем Тагиле готовили торжественную встречу. В жестокий декабрьский мороз встречали его с хоругвями, колокольным звоном всех церквей и пушечными выстрелами.
На другой день новый хозяин отправился осматривать свои заводы. Он их раньше никогда не видел, ничего в производстве не смыслил и ходил по фабрикам и цехам со скучающим видом. Зато преобразился, когда его стали знакомить со зданиями Главного управления Нижнетагильских заводов (ныне горсовет), заводского госпиталя, с домом своих предков и семью православными церквями. Заинтересовал Павла Николаевича Входо-Иерусалимский собор. Многие иконы, расписанные крепостными художниками, вызвали восхищение. Он пожелал увидеть мастеров по камню и живописцев.
Управляющий повел заводчика в специальную художественную мастерскую, которая вела начало с живописной школы 1806 года. Павел Николаевич решил, что крепостные художники не хуже иностранных, но дешевле, а в обработке камня и в художественном литье превзошли многих. Сразу хозяин приказал Любимову отправить более способных в столицу. Там он полагал использовать их мастерство не только для украшения собственного дома, но и государственных зданий. В частности, Исаакиевского собора, на отделку которого везли из Нижнего Тагила гранит, мрамор, малахит и яшму, золото и другие драгоценные металлы, камни. Павел Николаевич подарил Николаю I в 1836 году огромную малахитовую ротонду – восемь колонн, соединенных куполом, внутренняя поверхность которого отделана лазуритом. Мозаичный пол ротонды выложен уральскими самоцветами. Этот малахитовый храм сейчас украшает аванзал Зимнего дворца.
Старший сын Николая Никитича жил в столице, имел там несколько домов – дворцов. Богатый заводовладелец пристрастился к игре в карты и выигрывал людей, обеспечивая уральские заводы работниками. В то время это признавалось даже за особенную хозяйственность и заботу о собственных владениях. Село Шайтанка было заселено крестьянами, выигранными у помещиков Рязанской и Черниговской губерний. В 1833 году, когда в селении Черноисточинского завода начали строить православную церковь, согнали сюда выигранных в карты 600 мужчин и 700 женщин.
Павел Николаевич женился поздно, за четыре года до кончины, на фрейлине императорского двора Авроре Карловне, шведке во национальности. Она, по воспоминаниям современников, была одной из красивейших женщин в Петербурге. Свадьба состоялась 9 ноября 1836 года. Недолгая супружеская жизнь молодоженов проходила в Петербурге, в балах и развлечениях. Но при этом П.Н. Демидов широко занимался благотворительностью.
Демидовы пятого поколения (Павел, Анатолий), и шестого (Павел Павлович) все более обособлялись от заходов, от их деятельности. Они мало заботились о техническом улучшения заводского производства, требуя лишь одного – увеличения доходов.
Если к началу ХIХ века Россия по производству черного металла стояла на первом месте в мире, а Урал давал 4/5 русского чугуна и железа, то в следующие десятилетия рост металлургии Урала резко замедлился. За полвека производство металла увеличилось менее чем вдвое. Отсталость металлургии отражалась и на финансах государства, и на его обороноспособности. Уже во время Отечественной войны 1812 года не все уральские заводы могли дать нужное количество оружия и боеприпасов. Еще сильнее проявилось это во время Крымской войны.
Павел Павлович Демидов родился за год до смерти отца, в 1839-м. Он не мог помнить родителя, но в своих действиях далеко от него не ушел. Постоянно увлекался разными деловыми манипуляциями: сахароварением, американскими элеваторами, мурманскими рыбными промыслами, изданием собственной газеты «Россия». То вдруг ввязывался в торговлю мясом диких животных, бульонными концентратами. Хватался за все, что по его расчету, могло принести скорый доход. А своими уральскими заводами почти не занимался. Все надежды на получение прибыли с них возлагал на управителей и своего главного уполномоченного – профессора права Добровольского.
П. П. Демидов проявил немалую финансовую активность после реформы 1861 года, когда началось проникновение отечественного и зарубежного капитала на уральские заводы. Тагильские заводы держались дольше всех, уклоняясь от акционирования. Даже сами участвовали в проникновении своих капиталов на другие предприятия. Так, в 1873 году, когда наступил следующий этап разорения хозяйства Н.В. Всеволожского в Никитинском округе, куда входили два завода, Никитинский и Александровский, а также Луньевское месторождение каменного угля в Соликамском уезде, в числе арендаторов выступила группа уральских заводчиков. Среди них ведущее положение занимал П. П. Демидов. В итоге он скупил паи и сделался единоличным хозяином дела.
За семь лет П. П. Демидов положил в карман не менее 910 тысяч рублей, уплатив лишь 40 тысяч долгов. Новый владелец, провел неплохую финансовую операцию, имея целью, захват перспективного хозяйства Никитинского округа, которое, в конце концов, присоединил к Нижнетагильскому.
Однако на своих тагильских заводах Павел Павлович был всего дважды: первый раз подростком с матерью Авророй Карловной. Во второй и последний – в 1863 году, когда приезжал на Урал уже полноправным владельцем всех заводов, миллионных владений. Ему было 22-23 года. Визит продолжался около трех недель, время проводилось на охоте или в забавах. Этот приезд Демидова стал сюжетом романа Д. Н. Мамина-Сибиряка «Горное гнездо». Современники писателя легко узнавали в образе Евгения Лаптева наследника вырождающейся семьи крупных уральских заводчиков.
В июне 1885 года тело почившего в Италии Павла Павловича Демидова привезли в Тагил и поместили в усыпальницу рода Выйско-Никольской церкви. В.Е. Грум-Гржимайло, приехавший на службу в Тагил в эти дни, писал позже: «Павел Павлович умер вовремя. Проиграв 600 тысяч рублей в Монте-Карло, он поставил заводы на край гибели. Была запродана платина за 10 лет вперед. Были исчерпаны все ресурсы и весь кредит. Василий Дмитриевич Белов (петербургский управляющий предприятиями Демидова) говорил мне, что он носился по всему Петербургу, ища денег, и ждал с минуты на минуту объявления о несостоятельности».
Главная тяжесть оплаты долгов пала на плечи рабочих. Их урезали во всем. На содержание медицины оставили 25 тысяч рублей в год. И это на семь крупных заводских поселений, где проживало свыше 40 тысяч человек! Предполагалось закрыть школы, горнозаводское и Анатольское женское училища и др. Управляющий тагильскими заводами В. А. Грамматчиков уговорил принять за счет заводов половину расходов, а другую половину заставил платить рабочих и служащих в размере полутора процентов жалованья.
А до своей кончины Павел Павлович успел отличиться и в благотворительности. Только за последние десять лет жизни он пожертвовал на пенсии и другие пособия в пределах России 1167840 рублей. Сюда вошли ежегодные приношения Киевскому и Петербургскому университетам, детской больнице и др. В Нижнем Тагиле за его счет содержалось сто учащихся реального училища, два мужских народных начальных училища для 300 и два женских для 200 детей, два приюта для сирот, две больницы с аптеками при них, фельдшерская школа, библиотека при училищах и больницах. Общий годовой расход в Нижнем Тагиле составлял более 125 тысяч рублей. Это небольшая доля огромных доходов уральских магнатов.
Александр II назначил над демидовскими заводами опеку во главе с Н. П. Дурново. Другими опекунами были граф П.П. Голенищев-Кутузов и А.О. Жонес, побочный сын, как говорили, Анатолия Николаевича Демидова, воспитанный во Франции, кончивший Горную школу в Париже и 18 лет служивший сперва по особым поручениям, а потом главным уполномоченным в делах демидовских заводов.
Самой заметной фигурой среди наследников П.П. Демидова был его старший сын Елим Павлович, егермейстер высочайшего двора. Для своей карьеры он выбрал традиционное семейное поприще – службу в Министерстве иностранных дел. В канун февральской революции 1917 года он занимал место русского посланника в Греции, уехав туда за два года до этих событий.
Если Демидовы первых двух поколении были знатоками горнозаводского дела и толковыми организаторами, то хозяйственные операции следующих трех поколений уже имели значительно меньший масштаб, но еще позволяли в какой-то мере сохранять огромное заводское дело, хотя в некоторых его ветвях уже теряя и продавая заводы. Действия же последних сводились лишь к получению миллионных дивидендов.
Елима Павловича видели в Тагиле редко. Первый раз – 17-летним юношей, скучающим и послушным сопровождавшему его управителю Жонесу. Заводское дело он не понимал и не хотел вникать в него. Приходил в ужас от заводской пыли, жары и шума. Настойчив был только в спорте, да и то в игре на бильярде.
Второй раз, в голодном 1891 году, Елим Павлович приехал спасать свои заводы от голода, устраивать столовые. Приезжал зимой месяца на три со своим товарищем, устраивал какие-то столовые в Шадринске, но скоро вернулся в Тагил. Тогда же по его распоряжению здесь был учрежден «Горнозаводский музеум Нижнетагильских и Луньевских заводов». Еще дважды, в 1895 и 1910 годах, Е.П. Демидов посетил Урал.
И все же обстоятельства заставляли Елима Павловича проявлять определенный интерес к заводам. К 1909 году после смерти брата Павла он занял ведущее положение в тагильских владениях Демидовых.
Весь пореформенный период нижнетагильское хозяйство считалось самым крупным из горнозаводских округов Урала. В 1895 году на тагильском заводе было нанято 1733 человека. Всего в горном округе Демидовых работало 16882 человека, в том же году получено на заводе 1 млн. 157 тыс. пудов чугуна, около 600 тыс. пудов стали и железа. Беспощадная эксплуатация людей, низкая оплата труда, интенсивное строительство железных дорог позволяли Демидовым и в эти трудные годы как-то выдерживать конкуренцию и даже увеличить производство рельсов и рельсовых креплений. Особенно рентабельно работал Нижнесалдинский завод. В период 1892 – 1900 годов Демидовы ежегодно получали чистого дохода от рельсов 1 – 1,2 млн. рублей.
Однако наметившаяся еще раньше диспропорция в развитии отдельных отраслей экономики Тагильского округа усилилась к концу XIX века. Топливная и рудная база заводского хозяйства развивалась медленнее, чем сами предприятия. Заводам не хватало топлива, сырья. Прибегнули к привозному, к частичной замене древесного угля каменным. Но это лишь увеличило расходы и обострило финансовые затруднения владельцев. В годы кризиса и депрессии Нижнетагильский округ уступил первое место по выпуску продукции Богословскому предприятию.
В условиях кризиса начала XX века Демидовы сменили главное правление Нижнетагильских и Луньевских заводов. Его возглавил бывший чиновник Министерства финансов А.Н. Ратьков-Рожнов, служивший прежде вице-директором департамента железных дорог. В осуществлении своих проектов развития заводов он нашел поддержку основного пайщика Елима Павловича Демидова и потому мог не считаться с оппозицией других владельцев.
Начало крутого поворота к ухудшению финансового положения округа относится к 1902 – 1903 финансовому году, когда заводы потерпели убыток в 393 тысячи рублей и остались совершенно без средств. Намеревались прибегнуть к правительственным ссудам и кредитам у частных банков. Однако Государственный банк в ссуде отказал. Ссуду выдал Нижегородско-Самарский, оценивший Нижнетагильский округ на сумму 7,5 млл. рублей и Луньевский – в 3,5 млн. рублей. Ссуду выдали в размере 60 процентов оценочной стоимости.
Но она не вывела Демидовское предприятие из кризисного состояния, убыточность округа росла. К наиболее острому моменту кризиса общая задолженность заводов достигала 14 млн. рублей. В течение шести месяцев рабочим не выдавали заработной платы. Заготовка топлива прекратилась. Большинство предприятий остановилось. Однако владельцы продолжали изымать из их активов огромные суммы на свои личные расходы.
Опять спасло правительство, удовлетворив очередную просьбу Демидовых о денежной помощи в сумме 750 тысяч рублей и разрешив им новые займы в русских и иностранных банках. Иностранному капиталу открылся доступ к природным богатствам уральского края. Однако это не помогло.
Начавшаяся в 1914 году война опрокинула все планы по заводам. Она окончательно подорвала экономику округа. Хотя военные заказы создали некоторую видимость подъема производства, скоро стала ощущаться нexватка сырья и рабочих, мобилизованных в армию. В 1916 году в Нижнем Тагиле останавливаются доменные печи, закрывается Висимо-Шайтанский завод, с неполной нагрузкой работают цехи других. Не справляясь с военными заказами, получив и потратив на переоборудование заводов государственную ссуду, хозяйство Демидовых оказалось накануне финансового краха. Общий долг составлял около 10 млн. рублей.
В этой обстановке сюда находит дорогу банковский капитал. Вначале переносится государственный долг на Русский для внешней торговли банк, затем подписывается договор об учреждении «Акционерного общества Нижнетагильских и Луньевских горных и механических заводов наследников П.П. Демидова, князя Сан-Донато» и проводится финансовая реорганизация округов. Оставалось лишь слабое утешение, что при своей инертности тагильская ветвь Демидовых проявила наибольшее упорство, вплоть до 1917 года удерживая родное «горное гнездо». Устав Акционерного общества был подписан 24 марта. Буржуазному миру оставались последние месяцы власти. Доля участил Демидовых в своем старом деле составила 24 процента от основного капитала. Более чем двухвековое господство династии Демидовых над уральскими заводами кончилось.
Затем пришли новые хозяева, сместившие и банковских владельцев. 30 декабря 1917 года на предприятиях Нижнетагильского округа ввели рабочий контроль. 28 января (10 февраля) 1918 года Советское правительство издало декрет о национализации всех промышленных предприятий «Акционерного общества Нижнетагильских заводов и рудников наследников П.П. Демидова».
Родоначальник династии Никита Антуфьев Демидов родился в 1656 году. Наследница из последнего (седьмого) поколения владельцев заводов Мария Павловна скончалась в 1956 году. Триста лет жизни рода Демидовых, из них 215 лет они владели уральскими заводами (1702-1917).
Династия Морозовых
Основателем Никольской мануфактуры «Товарищество Никольской мануфактуры Саввы Морозова, сын и Ко» и родоначальником мануфактурно-промышленной семьи Морозовых является крепостной крестьянин Савва Васильевич Морозов (род. в 1770 г.). Сначала он работал ткачом на небольшой шелковой фабрике Кононова, получая на хозяйских харчах по пяти рублей ассигнациями в год, Затем, откупаясь от рекрутства, делает крупный займ у хозяина и, перейдя на сдельную плату, тяжким трудом, всей семьей за два года выплачивает долг и открывает свое самостоятельное дело. Сначала работают лишь с шелковым товаром, потом добавляется шерстяной, а с 1847 года переходят на хлопчатобумажные.
Существуют легенды, что Савва был еще и мастером выработки ажурных тканей и после войны 1812 года носил несколько лет из Зуева в Москву на себе свои ажурные изделия и продавал их в домах именитых помещиков и обывателей. Тем самым, скопил средства на открытие ткацкой и бумагопрядильной фабрики.
Кроме продажи изделий источником миллионов служила честность Саввы, которому окрестные крестьяне сносили деньги на хранение, тем самым, увеличивая оборотный капитал.
Вместе с родителями работали и пятеро сыновей – Елисей, Захар, Абрам, Иван и Тимофей. Дела пошли настолько хорошо, что в 1820 году Савва смог откупиться (получить вольную для себя и четырех сыновей) за громадную по тем временам сумму в 17000 рублей. Пятого сына помещик не отпустил и дал свободу лишь впоследствии за баснословную сумму.
Морозовы открыли еще три мануфактуры – Тверскую, Богородско-Глуховскую и мануфактуру Викулы Морозова. Все мануфактуры жили отдельной жизнью, никакого «Морозовского треста» не существовало.
В начале XX века верхушку московского купечества составляли два с половиной десятка семей – семь из них носили фамилию Морозовы. Самым именитым в этом ряду считался крупнейший ситцевый фабрикант Савва Тимофеевич Морозов.
О точных размерах Морозовского капитала сегодня можно только догадываться. «Товарищество Никольской мануфактуры Саввы Морозова, сын и Ко» входило в тройку самых прибыльных производств России. Одно жалование Саввы Ивановича (он был всего лишь директором, а владельцем мануфактуры была его мать) составляло 250 тысяч рублей в год. Для сравнения: тогдашний министр финансов Сергей Витте получал в десять раз меньше (и то большую часть суммы Александр III доплачивал «незаменимому» Витте из своего кармана).
Савва принадлежал к поколению «новых» московских купцов. В отличие от своих отцов и дедов, родоначальников семейного бизнеса, молодые купцы имели прекрасное европейское образование, художественный вкус, разнообразные интересы. Духовные и социальные вопросы занимали их ничуть не меньше проблемы зарабатывания денег.
Начал семейное дело дед и тезка Саввы – хозяйственный мужик Савва Васильевич Морозов.
«Савва сын Васильев» родился крепостным, но сумел пройти все ступени мелкого производителя и стать крупнейшим текстильным фабрикантом. Предприимчивый крестьянин Владимирской губернии открыл мастерскую, выпускавшую шелковые кружева и ленты. На единственном станке работал сам, и сам же пешком ходил в Москву, за 100 верст, продавать товар скупщикам. Постепенно он перешел на суконные и хлопчатобумажные изделия. Ему везло. Увеличению доходов способствовала даже война 1812 года и разорение Москвы. После того, как в первопрестольной сгорели несколько столичных фабрик, был введен благоприятный таможенный тариф, и начался подъем хлопчатобумажной промышленности.
За 17 тысяч рублей – огромные по тем временам деньги – Савва получил «вольную» от дворян Рюминых, и вскоре бывший крепостной Морозов был зачислен в московские купцы первой гильдии.
Дожив до глубокой старости, Савва Васильевич так и не одолел грамоты, однако это не мешало ему отлично вести дела. Своим сыновьям он завещал четыре крупные фабрики, объединенные названием «Никольская мануфактура». Старик позаботился устроить потомков даже на том свете: рядом с его могилой на Рогожском кладбище стоит белокаменный старообрядческий крест с надписью, уже потускневшей от времени: «При сем кресте полагается род купца первой гильдии Саввы Васильевича Морозова».
Сегодня там лежит четыре поколения Морозовых.
«Товарищество Никольской мануфактуры Саввы Морозова, сын и Ко» располагалось в Покровском уезде Владимирской губернии. Делами здесь до середины 40-х годов XIX века заправлял сам Савва Васильевич, а затем его младший сын Тимофей.
Ловкий и оборотистый наследник взялся за дело, засучив рукава. Он решил взять под свой контроль весь производственный цикл: чтобы не зависеть от импортных поставок, он скупал земли в Средней Азии и начал разводить там хлопок, модернизировал оборудование, заменил английских специалистов на молодых выпускников Императорского технического училища.
В московских деловых кругах Тимофей Саввович пользовался огромнейшим авторитетом. Он первым получил почетное звание мануфактур-советника, был избран гласным Московской городской думы, председателем Московского биржевого комитета и Купеческого банка, членом правления Курской железной дороги.
В отличие от своего отца, Тимофей был обучен грамоте и, хотя сам «университетов не заканчивал», часто жертвовал довольно крупные суммы на учебные заведения и на издательские дела. Что не мешало ему быть настоящим, как тогда говорили, «кровососом»: заработную плату своим рабочим он постоянно снижал, изводил их бесконечными штрафами. И вообще считал строгость и жесткость в обращении с подчиненными лучшим способом управления.
Порядки на мануфактуре напоминали удельное княжество. Здесь была даже своя полиция. В кабинете хозяина никто не имел права сидеть, кроме него – как бы долго ни длились доклады и совещания.
7 января 1885 года на Никольской мануфактуре разразилась забастовка рабочих, позднее описанная во всех отечественных учебниках истории как «Морозовская стачка». Длилась она две недели. Кстати, это было первые организованное выступление рабочих. Когда судили зачинщиков волнений, Тимофея Морозова вызвали в суд свидетелем. Зал был переполнен, атмосфера накалена до предела. Гнев публики вызвали не подсудимые, а хозяин фабрики.
Савва Тимофеевич вспоминал тот суд: «В бинокли на него смотрят, как в цирке. Кричат: "Изверг! Кровосос!». Растерялся родитель. Пошел на свидетельское место, засуетился, запнулся на гладком паркете – и затылком об пол, как нарочно перед самой скамьей подсудимых. Такой в зале поднялся глум, что председателю пришлось прервать заседание».
После суда Тимофей Саввович месяц пролежал в горячке и встал с постели совсем другим человеком – состарившимся, озлобившимся. О фабрике и слышать не хотел: «Продать ее, а деньги – в банк». И только железная воля его жены спасла мануфактуру от продажи. Производственные дела Тимофей Морозов отказался вести напрочь: переписал имущество на жену, так как старший сын, по его разумению, был молод и горяч.
Семья Морозовых была старообрядческая и очень богатая. Особняк в Большом Трехсвятительском переулке имел зимнюю оранжерею и огромный сад с беседками и цветниками.
Будущий капиталист и вольнодумец воспитывался в духе религиозного аскетизма, в исключительной строгости. В семейной молельне ежедневно служили священники из Рогожской старообрядческой общины. Чрезвычайно набожная хозяйка дома, Мария Федоровна, всегда была окружена приживалками. Любой ее каприз был законом для домочадцев.
По субботам в доме меняли нательное белье. Братьям, старшему Савве и младшему Сергею, выдавалась только одна чистая рубаха, которая обычно доставалась Сереже – маминому любимчику. Савве приходилось донашивать ту, что снимал с себя брат. Более чем странно для богатейшей купеческой семьи, но это было не единственное чудачество хозяйки. Занимая двухэтажный особняк в 20 комнат, она не пользовалась электрическим освещением, считая его бесовской силой. По этой же причине не читала газет и журналов, чуралась литературы, театра, музыки. Боясь простудиться, не мылась в ванне, предпочитая пользоваться одеколонами. И при этом держала домашних в кулаке так, что они рыпнуться не смели без ее дозволения.
Тем не менее, перемены неумолимо вторгались в эту прочно устоявшуюся старообрядческую жизнь. В Морозовской семье уже были гувернантки и гувернеры, детей – четверых сыновей и четырех дочерей – обучали светским манерам, музыке, иностранным языкам. Применялись при этом веками испытанные «формы воспитания»: за плохие успехи в учебе юную купеческую поросль нещадно драли.
Савва не отличался особым послушанием. По его собственным словам, еще в гимназии он научился курить и не верить в Бога. Характер у него был отцовский: решения принимал быстро и навсегда.
Он поступил на физико-математический факультет Московского университета. Там серьезно изучал философию, посещал лекции по истории В.О.Ключевского. Потом продолжил образование в Англии. Изучал химию в Кембридже, работал над диссертацией и одновременно знакомился с текстильным делом. В 1887-м, после Морозовской стачки и болезни отца, вынужден был вернуться в Россию и принять управление делами. Было Савве тогда 25 лет.
Вплоть до 1918 года Никольская мануфактура была паевым предприятием. Главным и основным пайщиком мануфактуры была мать Саввы Мария Федоровна: ей принадлежало 90 % паев.
В делах производственных Савва не мог не зависеть от матери. По сути, он был совладельцем-управляющим, а не полноправным хозяином. Но «Савва Второй» не был бы сыном своих родителей, не унаследуй он от них неуемную энергию и большую волю. Сам о себе говорил: «Если кто станет на моей дороге, перейду и не сморгну».
«Пришлось мне попотеть, - вспоминал потом Савва Тимофеевич. - Оборудование на фабрике допотопное, топлива нет, а тут конкуренция, кризис. Надо было все дело на ходу перестраивать».
Он выписал из Англии новейшее оборудование. Отец был категорически против – дорого, но Савва переломил отставшего от жизни папеньку. Старику претили нововведения сына, но, в конце концов, он сдался: на мануфактуре были отменены штрафы, изменены расценки, построены новые бараки. Тимофей Саввович топал на сына ногами и ругал его социалистом.
«А в добрые минуты, совсем уж старенький – гладит меня, бывало, по голове и приговаривал: «Эх, Саввушка, сломаешь ты себе шею»».
Но до осуществления тревожного пророчества было еще далеко.
Дела в Товариществе шли блестяще. Никольская мануфактура занимала третье место в России по рентабельности. Морозовские изделия вытесняли английские ткани даже в Персии и Китае. В конце 1890-х годов на фабриках было занято 13,5 тысяч человек, здесь ежегодно производилось около 440 тысяч пудов пряжи, почти два миллиона метров ткани.
Втайне Мария Федоровна гордилась сыном – Бог не обделил его ни умом, ни хозяйской сметкой. Хотя и сердилась, когда Савва распоряжался сначала по-своему, как считал нужным, и лишь затем подходил: «Вот, мол, маменька, разрешите доложить...»
Помимо своих производственных побед, Савва одержал одну скандальную победу на любовном фронте. В Москве он наделал много шума, влюбившись в жену своего двоюродного племянника Сергея Викуловича Морозова – Зинаиду. Ходили слухи, что Сергей Викулович взял ее из ткачих на одной из Морозовских фабрик. По другой версии, она происходила из купеческого рода Зиминых, и ее отец, богородский купец второй гильдии Григорий Зимин, был родом из Зуева.
В России развод не одобрялся ни светской, ни церковной властью. А для старообрядцев, к которым принадлежали Морозовы, это было не просто дурно – немыслимо. Савва пошел на чудовищный скандал и семейный позор – свадьба состоялась.
Морозовым везло на властных, надменных, умных и очень честолюбивых жен. Зинаида Григорьевна лишь подтверждает это утверждение. Умная, но чрезвычайно претенциозная женщина, она тешила свое тщеславие способом, наиболее понятным купеческому миру: обожала роскошь и упивалась светскими успехами. Муж потворствовал всем ее прихотям.
Газеты подробно комментировали помпезное открытие нового Морозовского особняка (Спиридоновка 5) который сразу же окрестили «московским чудом». Дом необычного стиля – сочетание готических и мавританских элементов, спаянных пластикой модерна – сразу же стал столичной достопримечательностью.
Происхождение Строгановых
Наиболее ранняя версия происхождения рода Строгановых – от мурзы Золотой Орды – принадлежит голландскому бургомистру и ученому человеку Николаю Витзену который повествование о происхождении Строгановых в свою очередь заимствовал из сочинений голландского купца Исаака Массы, писавшего о России еще в 1609 году. Согласно этой легенде, родоначальник Строгановых был близким родственником жившего в XIV веке татарского хана, по иным утверждениям – даже его сыном. Посланный ханом на службу к великому князю Дмитрию Донскому в Москву, он, «прилежно рассуждая о вере Христа Спасителя, пожелал принять закон христианский, и при крещении был наречен Спиридоном». Крещеный мурза снискал расположение Дмитрия Ивановича. «Крещения же ради великий князь паче его возлюбил и одарил по достоинству многими дары», выдав за него свою близкую родственницу (по одной версии – дочь, по другой – племянницу).
Узнав о крещении мурзы, хан потребовал его возвращения, затем выдачи, но дважды получил отказ, и «сим ответом не быв доволен… послал на границы российские множество вооруженных татар и повелел разорить российские заселения огнем и мечом». Дмитрий Донской выслал против них «знатный отряд» под предводительством Спиридона; произошла стычка, и хотя «россияне и сильное действие имели», тем не менее были разбиты, а Спиридон взят в плен. Сделав безрезультатные попытки склонить его к принятию старой веры, хан велел «привязать его к столбу, тело на нем изстрогать, а потом, всего на части изрубя, разбросать», что и было тотчас исполнено. Такова легендарная история о родоначальнике Строгановых.
Дата мученической кончины Спиридона в составленной при Петре Великом родословной Строгановых отнесена к 1395 (6903) году. Родившийся вскоре после его смерти сын был наречен Козьмою, а по фамилии в память мученической кончины отца прозван Строгановым или Строгановым (от слова «строгать»). Этот рассказ был повторен историками XVIII века Г. Ф. Миллером и M. M. Щербатовым. H. M. Карамзин первым высказал сомнение в его верности, по крайней мере в некоторых вопросах, хотя и признавал происхождение Строгановых из Орды.
Более определенно высказался по этому поводу историк Н. Г. Устрялов в своей книге по истории строгановской династии, написанной в 1842 году по заказу графини Софьи Владимировны Строгановой. В распоряжение историка были предоставлены документы вотчинного строгановского архива. По его мнению, «гораздо вероятнее другое предание, сохранившееся в одном сборнике Кирилло-Белозерского монастыря», о происхождении Строгановых «из дома Добрыниных от стародавней фамилии новгородской». По мнению Устрялова, несомненно то, что в Устюжском и Сольвычегодском уездах, старинных новгородских областях, Строгановы с незапамятных времен владели обширными оброчными статьями. Называет ошибкой он и другое распространенное среди историков мнение, что Строгановы до пожалования им Петром I баронского титула были купцами. Они «имели особенное звание, исключительно им принадлежащее, звание «именитых людей»; составляли особенное почетное сословие, для других недоступное».
Впоследствии историки окончательно отвергли легенду о мурзе-родоначальнике и приняли версию о том, что Строгановы – выходцы из земель Великого Новгорода; родоначальником же их был некий Спиридон, живший во времена Дмитрия Донского. Внук Спиридона, Лука Кузьмич, уже упоминается в актах как владетель нескольких оброчных статей в Двинской земле. Ему же приписывают выкуп из татарского плена у казанского хана Улу-Махмета великого князя московского Василия Темного.
Но и версия о новгородском происхождении Строгановых позднее вызвала у историков сомнения. Хотя первые Строгановы – Спиридон, Кузьма, Лука и Федор – упоминались в летописях соответственно под 1381, 1395, 1424 и 1461 годами, но документальных сведений об их происхождении почти не сохранилось. И новгородское происхождение строгановской фамилии не имеет достаточных доказательств. Наиболее авторитетной является гипотеза, согласно которой Строгановы происходили из крестьян, с древних времен живших на землях Великого Устюга. С XIII века эти земли практически входили в состав Суздальского, а с XIV века – Московского княжества, сделавшего Великий Устюг форпостом в борьбе с Новгородом. В состав устюжских земель входил и весь Сольвычегодский уезд – будущая родовая резиденция Строгановых и центр управления их вотчинами.
Некоторые из Строгановых тоже отрицали свое аристократическое, а заодно и новгородское происхождение. Большой знаток истории и археологии граф Сергей Григорьевич Строганов писал историку Колмакову: «С чего это ваш Устрялов вздумал придавать фамилии Строгановых значение феодальных баронов? Ничего подобного не было. Напротив, Строгановы были люди русского происхождения, посвятившие себя промыслам, сначала соляному, а потом железному и вообще рудному… и теперь в Вологодской губернии, откуда собственно и вышли Строгановы, есть люди, носящие также фамилию Строгановых и не менее древнего происхождения, как и я сам, с ними я лично знаком и считаю свое происхождение, а равно и их, от одних и тех же родоначальников».
Великий князь Василий Васильевич
Сведения о богатстве Строгановых относятся к первой половине XV века. «При исчислении некоторых земель, – говорит известный историк С. М. Соловьев, – когда-то принадлежавших малоизвестному князю Константину Владимировичу Ростовскому, истцом последних явился какой-то Лука Строганов». Это был тот самый Лука, который «выкупил на свой счет великого князя Василия Темного из казанского плена». 7 июля 1446 года великий князь был взят в плен под Суздалем татарами. Они требовали 20 тыс. рублей выкупа, а в случае отказа грозили его убить. Государственная казна была пуста. Тогда Строгановы внесли выкуп, и 1 октября великий князь Василий Васильевич был освобожден из плена.
Более полные сведения сохранились о правнуке Спиридона, Федоре Лукиче, около 1488 года переселившемся с детьми (Степаном, Осипом, Владимиром и Аникою) из Новгорода в Сольвычегодск. Вскоре после этого, будучи уже в преклонном возрасте, Федор Лукич принял иночество с именем Феодосии и около 1497 года скончался. Три старших сына умерли бездетными и каких-либо заметных следов своей деятельности не оставили. Наоборот, младший из них, Аника (Иоанникий), предприимчивый, энергичный, своими умелыми действиями заложил прочное основание родовым богатствам, которые еще более увеличились при его сыновьях – Якове, Григории и Семене, ставших родоначальниками трех ветвей рода.
Старшие две ветви вскоре угасли, осталась только младшая, от Семена Аникиевича. Его второй сын, Петр Семенович, имел много детей, из которых только один сын, Федор Петрович, достиг зрелого возраста, но мужского потомства не оставил; остальные же дети Петра Семеновича скончались в молодых годах. Старший же сын Семена Аникиевича, Андрей Семенович, оставил наследником Дмитрия Андреевича, единственный сын которого Григорий Дмитриевич, современник и сподвижник Петра I, являлся единственным представителем всего рода. Получив имущественные части от угасших двух старших линий, он объединил в своих руках все громадные родовые богатства.
Из книги Покорение Сибири: Мифы и реальность автора Верхотуров Дмитрий Николаевич
Появление Ермака у Строгановых Ермак - личность, так скажем, темная. О нем мало что известно, несмотря на пристальное внимание к нему летописцев и историков. Начнем с имени. Р. Г. Скрынников приводит доводы разных историков, которые утверждали, что это не настоящее имя
автора
5. Происхождение Ермака и происхождение Кортеса В предыдущей главе мы уже сообщили, что, по мнению романовских историков, сведения о прошлом Ермака чрезвычайно скудны. По преданию, дед Ермака был посадским человеком города Суздаля. Знаменитый внук его родился где-то в
Из книги Завоевание Америки Ермаком-Кортесом и мятеж Реформации глазами «древних» греков автора Носовский Глеб Владимирович
8.1. Кунгурская летопись о грабеже атаманом Ермаком складов Строгановых Дальше следует весьма характерный сюжет. Напуганный грозным указом царя Ивана IV, атаман Ермак решает немедленно выйти в поход. Сборы весьма спешные. Ермак приказывает казакам СИЛОЙ взять у
автора
Из книги Сибирская одиссея Ермака автора Скрынников Руслан Григорьевич
ОПАЛА НА СТРОГАНОВЫХ Неслыханное обогащение пермских солепромышленников давно вызывало зависть столичной знати. Не только дворянские поместья, но и боярские вотчины далеко уступали по размерам тем землям, которыми фактически владели Строгановы.Царь Иван умер, и
автора
Из книги Невский проспект. Дом за домом автора Кирикова Людмила Александровна
Из книги Невский проспект. Дом за домом автора Кирикова Людмила Александровна
автора Блейк Сара
Глава 1 Ханский мурза Великий день сегодня в Москве. Княжеские палаты ждут возвращения великого князя Дмитрия Ивановича с его крестным сыном Спиридоном. Кипят котлы на поварне, краснощекие девки вбивают крепкими руками тесто на пироги, раскладывают по блюдам запеченных
Из книги Очерки по истории географических открытий. Т. 2. Великие географические открытия (конец XV - середина XVII в.) автора Магидович Иосиф Петрович
Владения Строгановых и Кучумово царство Заметную роль в продвижении русских далеко за «Камень» и в присоединении Западной Сибири сыграли купцы Строгановы. Один из них, Аника, в XVI в. стал богатейшим человеком Соли Вычегодской, в стране коми-зырян, которые издавна
Из книги Строгановы. Самые богатые в России автора Блейк Сара
Глава 15 Последняя из рода Строгановых Во Франции сейчас живет внучатая племянница Сергея Григорьевича – Елена Андреевна Строганова (баронесса Элен де Людингаузен). Уникальная женщина, она совмещает в себе необыкновенную Строгановскую страсть к искусству и прекрасному
Из книги Строгановы. Самые богатые в России автора Блейк Сара
Глава 16 Наследие династии Строгановых Так что же оставили Строгановы России? Кажется, куда не посмотри – в литературе, музыке, живописи, архитектуре, географии, производстве и промышленности, нет-нет, да и всплывет имя одного из представителей этой великой
Из книги Земной круг автора Марков Сергей Николаевич
Алферий-голландец у Строгановых Трудами русских мореходов и открывателей стремились воспользоваться иностранцы. Сообщая врагам Московии список мореходов и пиратов, которых можно привлечь для борьбы со страшным «московитом», Штаден упоминал о Симоне Ван-Салингене,
Из книги Российские предприниматели и меценаты автора Гавлин Михаил Львович
Хозяйство дома Строгановых в XVII веке В развитии производительных сил Русского государства дом Строгановых в XVI–XVII веках играл очень заметную роль. Правительство царя Михаила Федоровича при определении суммы экстренных налогов с богатых людей во втором десятилетии XVII
Из книги Повесть о Борисе Годунове и Димитрии Самозванце [вычитано, современная орфография] автора Кулиш Пантелеймон Александрович
ГЛАВА ПЯТАЯ. Происхождение запорожских казаков и история их до самозванца. - Описание их страны и селитьбы. - Самозванец на Дону. - Происхождение донских казаков и отношения их к Московскому государству. - Самозванец вступает в службу к князю Вишневецкому. - Быт
Из книги Легенды петербургских садов и парков автора Синдаловский Наум Александрович
Следы садов усадьбы Строгановых Во второй половине XVIII века Каменноостровский проспект, минуя стрелку Каменного острова, упирался в берег Большой Невки, на противоположной стороне которой, в Новой Деревне, раскинулась дача одного из богатейших Екатерининских вельмож.
Дата: 2019-12-10, просмотров: 551.
