Процесс создания, распространения и коммерциализации новшеств предусматривает взаимодействие множества субъектов на каждом этапе. Между генерацией идеи и широкомасштабным внедрением её результатов в деятельность крупных предприятий (что сопряжено с риском, ибо требует масштабных изменений) стоят малые высокотехнологичные фирмы (МВП), выполняющие функции отбора и доработки перспективных идей. Следовательно, главное условие создания в России инновационной экономики - развитие высокотехнологичного сектора. Поэтому при разработке целостной стратегии его развития необходим системный анализ проблем, мешающих становлению МВП, с учётом его особой роли в инновационной системе.

Для МВП существует два пути развития: самостоятельное освоение ниш мирового рынка высокотехнологичной продукции с перерастанием - в случае успеха - в средние и крупные фирмы и разработка и выведение на рынок нового продукта (процесса) совместно с крупной корпорацией.

В последнем случае малая фирма может оставаться независимой: вновь созданной или уже давно работающей, либо созданной крупной корпорацией непосредственно для реализации инновационного проекта (последний вариант называют «внутрикорпорационным предпринимательством»).

Соответственно МВП играют важную роль на ранних стадиях инновационного процесса: формирование концепции, создание макета, опытного образца, рыночное тестирование разработки, производство опытной партии и даже Полномасштабное промышленное освоение новшества. Крупное же предприятие может позволить себе рентабельное внедрение инноваций именно потому, что знания обладают практически нулевыми предельными издержками при их распространении. Следовательно, предприятие легко может развивать кооперацию с другими компаниями на основе научно-технической разработки либо расширять ассортимент выпускаемой продукции при наличии необходимой производственной базы.

Удивительны по своей полярности оценки перспектив хайтека в России. По мнению правительства: к 2011 г. доля высокотехнологичной продукции (в общем объеме реализации промышленной продукции) должна составить 15%, а в экспорте - 20%. А вот практически единодушное мнение весьма уважаемых экономистов, ответивших на вопросы анкеты «Какой будет экономика России через 20 лет при условии сохранения нынешних тенденций и курса развития»: в структуре российского экспорта доля высокотехнологичной продукции будет уменьшаться при одновременном увеличении экспорта сырья.

Соответственно экономисты, в отличие от правительства, считают – стране, распродающей природные ресурсы, сейчас не до каких-то там высоких технологий [21,с.64].

Представляется логически более обоснованным мнение экономистов о перспективах развития хайтека в России. Российский инновационный бизнес мог бы приобрести совсем иной масштаб при поддержке государства и притоке частных инвестиций. Страна может экспортировать не нефть и уголь, а продукты высоких технологий, но пока в России такая продукция занимает в структуре экспорта не более 1%. Просто необходимо увеличивать долю высокотехнологичной продукции в стране и затем значительно увеличить ее экспорт, потому как природные ресурсы страны небезграничны.

При поддержании уровня добычи на текущем уровне России хватит нефтегазовых запасов лишь на 60 лет, при этом нефти осталось лишь на 20 лет. Более того, данные оценки не принимают во внимание качество нефти в разных странах. Этот фактор делает разрыв между Россией и арабскими странами по запасам еще более значительным, так как качество российской нефти ниже ближневосточной и, например, нигерийской.

Угрозы сырьевой зависимости.

Хорошо или плохо, если значительная часть экономики приходится на сырьевые секторы? Во-первых, межстрановые сравнения подтверждают гипотезу о том, что значительная роль ресурсных секторов в экономике негативно сказывается на богатстве. Эмпирический анализ зависимости ВВП на душу населения от доли природных ресурсов в экспорте (контролируя показатели развитости стран и переходных экономик с помощью фиктивных переменных) по 130 странам свидетельствует о том, что доля сырья в экспорте имеет значимый отрицательный коэффициент.

Во-вторых, несмотря на то, что Россия не является членом ОПЕК, она не может проводить реально самостоятельную политику объемов поставок нефти на мировой рынок.

Низкие издержки позволяют участникам картеля быстро изменять уровень добычи нефти: они могут обвалить рынок, сбив цену ниже уровня затрат других производителей, все еще получая при этом прибыль. В России же себестоимость добычи барреля нефти колеблется от $5 до $10 (в странах Ближнего Востока – около $2).

В-третьих, в будущем спрос на природные ресурсы может резко снизиться. При замене нефти и газа на другие виды энергии произойдет снижение спроса на данный товар и соответственно падение цен.

И, наконец, нельзя забывать о синдроме «голландской болезни». При сохранении высоких цен на нефть и росте мирового спроса сырьевая российская экономика, безусловно, будет расти. Однако это грозит тем, что ресурсы (труд, капитал) будут перетекать в данный сектор промышленности. Так как добыча полезных ископаемых не предъявляет на данном этапе большого спроса на высокие технологии, спрос на человеческий капитал (образование, наука) будет сокращаться. В результате Россия все больше будет отставать по уровню развития науки и технологий.

Таким образом, в российской экономике развитие сырьевого сектора является определяющим условием роста в будущем. Такая тенденция крайне отрицательна для страны, которая хочет построить диверсифицированную экономику [26,с.9-10].

Сектор малых высокотехнологичных предприятий в экономике России.

Задача статистического анализа этого сектора не так проста - в России отсутствует адекватная информационная база. Во-первых, при анализе инновационной активности предприятий они не подразделяются по величине. Во-вторых, не налажен статистический мониторинг инфраструктуры поддержки МВП: технопарков, инновационно-технологических центров, бизнес-инкубаторов. В-третьих, вследствие причин общеэкономического характера значительное число таких фирм работает «в тени», и достоверных оценок этого сектора нет. Поэтому остается прибегнуть к косвенной оценке, а именно - исходить из того, что так как полноценная национальная инновационная система в России только формируется, связи между её отдельными элементами слабы и неустойчивы. Это означает, что крупные предприятия в основном самостоятельно занимаются поиском и внедрением инноваций, следовательно, малые предприятия функционируют либо независимо, либо (гораздо реже) в кооперации с другими малыми фирмами. Можно предположить, что МВП, отнесённые статистикой к сектору «Наука и научное обслуживание», - это наукоёмкие предприятия, осуществляющие НИОКР и параллельно занимающиеся производством и продажами изготовленной высокотехнологичной продукции, потому что без этого выжить в России, при незначительных размерах сектора венчурных инвестиций, просто невозможно. Состояние дел таких предприятий, относящихся к сектору «Наука и научное обслуживание», и позволит судить об общих тенденциях развития малых высокотехнологичных предприятий из других отраслей.

Рассмотрим тенденции развития численности малых предприятий, относящихся к сектору « Наука и научное обслуживание» (табл. 2).

Таблица 2 - численность малых предприятий (МП), относящихся к сектору «наука и научное обслуживание» (на 1 января), тыс. ед.

После импульса к созданию таких фирм, вызванного ухудшением экономической ситуации в сфере науки и фактической бесхозностью созданной в советский период интеллектуальной собственности, начиная с 2000 г. Наблюдается устойчивое снижение численности МВП как в абсолютном, так и в относительном выражении.

Заметим, что снижение продолжалось и в 2004 – 2005гг., несмотря на очевидный прирост общего числа малых предприятий. Более того, снижение численности происходит исключительно за счёт ликвидации МВП, а не превышения числа ликвидированных над числом зарегистрированных.

В целом по стране говорить о динамичном развитии МП пока рано, но по отдельным отраслям и регионам ситуация стабильная. Прирост МП в стране с каждым годом увеличивается, но он, к сожалению не значителен.