Когда побочный эффект не относится к экстерналиям? Вот пример. Положим, я жалуюсь, что дерево с участка моего соседа портит мне забор. Но если это меня так уж беспокоит, я мог 6ы заплатить ему, чтобы он позволил срубить дерево. Если он откажется, остаётся сделать вывод, что он получает от дерева больше удовольствия, чем я — неприятностей, и по справедливости дерево должно остаться на месте. Или, предположим, у меня есть законное право заставить его срубить дерево. Тогда он может заплатить мне, чтобы я этого не делал, и я смогу пустить часть его денег на ремонт забора. Если право решать принадлежит мне, то я стану богаче. Если решает сосед, то богаче станет он. Но в любом случае дерево будет расти, если его ценность больше для соседа, и будет срублено, если оно сильнее раздражает меня.

Внешние эффекты не являются экстерналиями, если людям нетрудно встретиться и договориться. Мы назвали их так, потому что эти эффекты лежат вне рыночных операций. Однако некоторые из тех ситуаций, что мы считаем находящимися вне рынка, можно легко вернуть в рыночную сферу.

Раз с такими псевдоэкстерналиями можно без труда управиться силами частного сектора, то если правительство вмешается в дело со своей платой за экстерналии, может оказаться, что мы «управились» с побочными эффектами дважды. Но тогда уж лучше нам было вообще ничего не делать. А то получится, что мы будем каждый вечер ходить по ресторанам, причём впотьмах, так как, преувеличив стоимость вредных выбросов электростанции и потребовав слишком серьёзных компенсаций, мы отключили холодильники в домах и уличное освещение.

Как возможна такая «передозировка»? Говоря об Абраме, который покрасил фасад своего дома, я смело заявил, что соседи не станут возмещать ему стоимость краски, но в действительности такое бывает. В частности, нередко домовладельцы покупают жильцам краску, чтобы добиться положительного внешнего эффекта: после окраски квартиры жильцам будет приятнее в ней жить, а хозяину — проще сдать её в будущем. С учётом обоюдной выгоды квартиру стоит покрасить, но если хозяин не раскошелится, жильцы могут решить, что утруждаться не стоит. Купив краску, хозяин разделит издержки с жильцами, но также извлечёт выгоду вместе с ними. То, что казалось внешним эффектом, превратилось во внутреннее дело жильцов и хозяина в результате переговоров о расходах.

Но что, если государство тоже подумывает о субсидиях на позитивные экстерналии? Представьте, чиновникам взбредёт в голову, что в случае аренды квартиры хозяин и жильцы будут делать ремонт слишком редко, и жильё развалится. Ни жильцам, ни хозяину невыгодно делать ремонт часто, но если обе стороны примут в расчёт интересы друг друга, они могут договориться о ремонте. Узрев эту позитивную экстерналию, государство начинает раздавать субсидии в размере $500 съёмщикам, которые ремонтируют жильё. (Если это кажется неправдоподобным, вспомните о субсидиях, которые правительство реально выдаёт на повышение энергоэффективности домов, что даёт положительный побочный эффект.)

Предположим, что ценность ремонта для жильцов в виде более уютной квартиры составляет $300, а для хозяина — в форме будущей арендной платы — $500, а сам ремонт стоит $1000. Государство очень точно рассчитало величину побочного эффекта: выгода в $500 (более высокая арендная плата) для домовладельца, которую жильцы не берут в расчёт. Но заметьте, что поскольку $300 плюс $500 это меньше, чем $1000, субсидии не хватит, чтобы убедить жильцов заняться ремонтом, да и не могло хватить, потому что затраты на ремонт очевидно выше, чем выгода для хозяина и жильцов вместе взятых.

К сожалению, ничто не мешает жильцам взять $500 субсидии и попросить хозяина внести ещё, скажем, $350. Теперь жильцы чувствуют себя распрекрасно, ведь у них сделан отличный ремонт стоимостью в $1000 и субъективной ценностью в $300, и обошёлся он им всего в $150, так как 85% оплатили государство и домовладелец. Хозяин не прочь заплатить, ведь он израсходует на ремонт $350, а выгадает на нём $500. Но финансировать такой ремонт вообще не стоило — ведь государство в итоге потратило $500, а жильцы и хозяин выгадали лишь по $150. Не самое эффективное вложение средств.

Почему возникла проблема? Потому что произошла «передозировка», мы решили проблему дважды: один раз при помощи государственной субсидии, другой — посредством индивидуального торга. По отдельности и то и другое — эффективные для общества способы обращения с экстерналиями, и оба подсказывают правильный вывод: положительная экстерналия недостаточно велика, чтобы оправдать ремонт. Но если применить оба способа одновременно, это приводит к чрезмерному субсидированию. То же самое может произойти и с отрицательными экстерналиями. Если правительство обложит налогом зловонную бензиновую газонокосилку моего соседа, да ещё я заплачу ему, чтобы он избавился от неё, потому что мне не нравится запах и шум, комбинация налога и моего предложения может убедить его выбросить это чудовище. И это притом, что удовольствие и удобство от газонокосилки перевешивают весь ущерб кому бы то ни было, и вообще-то ему следовало её оставить.

Но многие побочные эффекты очень даже реальны. За милыми сердцу (хоть и покосившимися) изгородями наших участков и за некрашеными стенами съёмных квартир нас по-прежнему ждут забитые, удушливые улицы. Проблему заторов на дорогах не решить на переговорах за чашечкой кофе. Вовлечено столько людей, что прийти к согласию невозможно, и нашлось бы много таких, кто хотел бы избежать хлопотных переговоров, надеясь воспользоваться выгодами соглашения бесплатно.

Введение официальных сборов за экстерналии будет наиболее уместно, когда проблему побочного эффекта нельзя решить путём переговоров — как в случае с шумом от низко летящих самолётов. Чем больше шансов, что люди сядут вокруг стола и к чему-нибудь придут, тем выше вероятность, что вмешательство правительства только испортит дело. Во-первых, правительство подвержено влиянию заинтересованных групп и не всегда действует в общественных интересах; во-вторых, есть опасность «передозировки»; и в-третьих, люди знают о своих затратах и выгодах лучше, чем любое правительство. Экстернальные сборы будут работать хорошо применительно к таким проблемам, как пробки и изменение климата, когда достичь договорённости на уровне отдельных людей практически невозможно. В менее значительных случаях следует задаться вопросом: не будет ли прописанное государством лекарство вреднее заболевания?