Я далек от того, чтобы обвинять вышеупомянутых людей (например, старейшин из числа Свидетелей Иеговы) в отсутствии естественных чувств сопереживания. Я убежден, что ко многим из них такие обвинения не относятся[374]. Ниже я привожу несколько примеров и делаю это с одной целью: продемонстрировать силу воздействия системы , проиллюстрировать, к каким печальным и иногда почти немыслимым последствиям приводит покорность религиозной организации, показать, что, забывая о собственной совести, человек может легко превратиться в неестественно холодное, сухое и бесчувственное существо. Также нужно заметить, что сложившаяся в организации атмосфера позволяет черствым и догматичным лицам достичь известности и высокого положения, в то время как мягкие, сочувствующие другим люди часто рискуют столкнуться с обвинениями в недостаточной «преданности организации».

Представленный ниже материал не означает, что я выступаю за сохранение дружбы с беззаконными людьми во что бы то ни стало. Библия учит не поддерживать близкого общения с грешниками. Это позволяет защититься от порочного влияния, от разложения христианских убеждений и норм. Проблема состоит в том, что зачастую Свидетели Иеговы исполняют библейское указание не по–библейски.

Например, организация придает словам апостола Павла из пятой главы первого письма Коринфянам смысл, который автор послания в них не вкладывал. Узнав о случае вопиющей безнравственности в коринфском собрании (вызвавшем порицание даже у язычников с их либеральными нормами морали), Павел предупредил об опасности, которую это происшествие могло представлять для всего собрания:

Я вам написал в письме, чтобы вы не общались с развратниками. Но я не имел в виду людей этого мира — развратников, стяжателей, мошенников, идолопоклонников. Иначе вам пришлось бы покинуть этот мир! А пишу я, чтобы вы не общались с теми, кто зовется братом, а сам развратник, стяжатель, идолопоклонник, клеветник, пьяница, мошенник. С такими даже не ешьте за одним столом!… Удалите от себя порочного человека[375]!

Павел пишет не об исповедующих христианство людях, которые когда–то повели себя безнравственно, проявили жадность, напились или совершили иной подобный грех. Апостол говорит о людях, желающих называться христианами, но в то же время являющимися по своей сути людьми безнравственными, жадными, пьяницами и так далее. Если человек однажды напился, это еще не делает его пьяницей. Один безнравственный поступок не делает человека автоматически развратником или блудником. Очевидно, что апостол говорил об образе жизни, о характерных качествах и особенностях поведения человека , о его нравственной сущности . Выполнение апостольского наставления из письма Коринфянам не должно представлять сложностей для христиан. Не так уж и трудно решить, является ли человек, которого мы хотим пригласить к себе домой, явной опасностью для нравственности и христианской веры нашей семьи и детей.

Тем не менее, Общество Сторожевой башни использует это апостольское наставление для того, чтобы оправдать существование своей сложной и формальной системы надзора за своими членами. Те, кто должен служить в качестве духовных пастырей, нередко выполняют работу сыщиков, превращаются в духовных полицейских, прокуроров, судей и исполнителей приговора. Во многих отношениях такой уклад не сильно отличается от мирской системы правоохранительных органов и человеческих судебных властей. В Обществе Сторожевой башни есть свои аналоги суда первой инстанции, апелляционного суда и уголовного кодекса с процедурными предписаниями, типами наказаний и исправительных мер. Если Свидетель находится в бракоразводном процессе и в будущем планирует создать новую семью, то вначале он должен получить разрешение от старейшин, выступающих в виде церковного суда и желающих удостовериться, что развод совершается в согласии со всеми правилами. В организации также де–факто существует институт исповеди, поскольку во всех серьезных проступках необходимо признаваться старейшинам, которые, подобно отцам–исповедникам, могут совершать «отпущение грехов». Кроме того, как будет показано позднее, членов организации призывают сообщать старейшинам о каких бы то ни было нарушениях другими членами организации принятых в Обществе норм (если согрешивший сам прежде не признается в грехе). В такой атмосфере оступившиеся боятся искать помощи у других, опасаясь, что признание вины приведет к немедленному созыву правового комитета[376].

В письме, поступившем в Руководящий совет из британского филиала Общества Сторожевой башни, обсуждалось правило организации, согласно которому обо всех серьезных проступках необходимо сообщать совету старейшин, и что старейшина не должен рассматривать такие дела водиночку или умалчивать о них[377]. Затем в письме приводился конкретный пример: «Сестра с безупречной репутацией, пользующаяся большим уважением в собрании, состоящая в браке с неверующим человеком, который не проявляет к ней любви», один раз совершила прелюбодеяние с «несвидетелем». На следующий день, глубоко переживая, она подошла к старейшине и призналась в содеянном. В письме сообщается:

Старейшина, сочувствующий человек, который хорошо знает сестру на протяжении нескольких лет, понимал, что она не была закоренелой грешницей, что она уже и так осудила себя сама, и что сейчас она нуждалась в ободрении и помощи для восстановления духовного равновесия и добрых отношений с Иеговой. Он помолился с ней, дал ей совет и условился помогать ей в течение некоторого времени, чтобы она не совершила своего проступка снова и в то же время не была чрезмерно подавлена угрызениями совести.

Тем не менее, старейшина чувствовал себя обязанным послушаться указаний организации и сообщил об этом деле председательствующему надзирателю. К чему это привело?

К сожалению, этого брата [председательствующего надзирателя] задело, что старейшина самостоятельно решил это дело. Председательствующий надзиратель сообщил о случившемся совету старейшин. Это стало для них яблоком раздора — был ли первый старейшина прав, или нет. Мы должны отметить, что в конкретном описываемом случае сестра восстановилась и сейчас преданно служит Иегове.

Для этих руководителей собрания важным было не то, была ли заблудшей овце оказана помощь . Их беспокоило то, полностью ли старейшина исполнил организационные предписания. Оказалось, что нет. Хотя результат действий старейшины был, несомненно, положительным, с точки зрения организации он поступил «не по правилам». Он понимал, что разбирательство на правовом комитете может серьезно — и без необходимости — повредить репутации этой сестры. Но правилами организации сочувствие не предусматривалось. Координатор Британского филиала продолжает:

Без сомнения, многие из тех, кто когда–либо находился в таком же положении, что и эта сестра, предпочли не признаваться в своих грехах перед кем–либо из старейшин. Они опасались, что об их встрече с правовым комитетом станет известно большому числу других людей, а это разрушило бы их прежде безупречную репутацию. Поскольку такие Свидетели не получали необходимой помощи, это отрицательно сказывалось на их духовном благополучии. Все было бы по–другому, если бы положительные по своей натуре люди, совершившие лишь одну ошибку, могли быть уверены, что их дело будет рассмотрено индивидуально. В этом случае им было бы легче признаться в своем нарушении и получить необходимую им помощь.

Некоторые могут возразить, что такой подход к решению проблем будет только поощрять людей больше грешить. Они будут знать, что их дело будет рассмотрено без лишнего шума, что они могут «исповедоваться» и грешить дальше. Но этот аргумент несостоятелен. Если человек будет вести неправедный образ жизни, то ему придется иметь дело с правовым комитетом…

Таким образом, наш вопрос заключается в следующем: может ли каждый старейшина самостоятельно принять решение о том, рассматривать ли ему такие дела (в том числе безнравственность) индивидуально, или же он обязан сообщать о них совету старейшин.

Рассуждения координатора британского филиала свидетельствовали о его рассудительности и доброте. Они также дают понять, что политика организации приносила вред. Но Руководящий совет решил оставить всё без изменений. Традиция восторжествовала и на этот раз[378].

Поскольку область применения законов организации очень и очень обширна, старейшины чувствуют право, а иногда и обязанность, вмешиваться в частную жизнь членов собрания, нередко безо всякого приглашения. Зачастую старейшины вторгаются и в сферу воспитания детей, указывая родителям, как им надлежит воспитывать и наказывать собственных детей. Родители лишаются права самостоятельно, без вмешательства со стороны, решить свои внутренние проблемы и чувствуют себя обязанным сообщать старейшинам о правонарушениях своих детей. Старейшины, в свою очередь, желают удостовериться, что «родители–христиане имеют дело под контролем». Если надзирателям собрания покажется, что это не так, они могут созвать правовой комитет[379]. Подобное вмешательство часто наблюдается и в вопросах брачных отношений[380].

Ещё тревожнее то, что такое вмешательство старейшин далеко не всегда безобидно. Раз за разом вместо того, чтобы оказать человеку помощь и способствовать его исцелению, старейшины ведут себя словно следователи, наделенные почти неограниченными полномочиями проводить допросы и добывать свидетельские показания[381]. Зачастую кажется, что целью предварительных расспросов (обычно производимых двумя старейшинами) является собрать против человека обвинительное «досье», которое потом можно будет использовать на «правовом комитете». На слушаниях правового комитета присутствует как минимум три старейшины и те, кого комитет решит пригласить; для всех остальных эти встречи являются недоступными.

Хотя закрытый характер слушаний может выглядеть как стремление сохранить конфиденциальность о частной жизни оступившегося Свидетеля, на деле желания обвиняемого просто не берутся в расчет. Даже если подозреваемый попросит , чтобы его дело рассматривалось открыто, в присутствии наблюдателей, которым была бы дана возможность ознакомиться с обвинениями и свидетельскими показаниями против него, правила организации не позволят старейшинам пойти на это.

Как упоминалось ранее, попытки «исправить» или «спасти» заблудшего обычно идут не дальше проведения с ним одной или двух встреч. В качестве универсальной «пилюли» старейшины обычно прописывают проводить больше времени в «проповедническом служении» и не пропускать встречи собрания. Если человек не следует этому предписанию, то его считают «нераскаивающимся». Индивидуальная помощь, готовность встречаться с человеком в течение продолжительного времени предлагаются и проявляются редко. Если человек признан виновным и не проявил достаточного раскаяния, в собрании делается объявление о «лишении общения» или, в менее серьезных случаях, провинившемуся выносится публичное порицание. При этом собрание не осведомляют о причинах принятого решения.

Получив ярлык «лишенного общения», человек лишается возможности общаться со Свидетелями Иеговы до тех пор, пока он не будет восстановлен в собрании. После вынесения приговора ему, образно говоря, присваивается особый статус — статус «лишенного общения». Не важно, как живет человек после согрешения, какой образ жизни он ведет — важно лишь то, что он относится к категории «исключенных». Избавиться навешенного таким образом ярлыка можно, лишь выполнив определенные предписания организации. Только старейшины правового комитета могут теперь снять с человека ярлык «лишенного общения».

Допустим, молодой человек шестнадцати лет был исключен из собрания за безнравственный поступок. Возможно, он не захотел пройти необходимые шаги для «восстановления» в организации. Позднее он мог перестать вести безнравственный образ жизни, жениться, растить детей, быть верным мужем, хорошим отцом и честным, ответственным человеком, стремящимся жить по христианским принципам. Сколько бы лет ни прошло со времени его юношеского прегрешения, члены собрания (в том числе родственники) должны избегать общения с ним, должны относиться к нему так, словно он по–прежнему является безнравственным человеком, угрозой для моральных устоев организации . Почему? Потому что к нему по–прежнему прикреплена этикетка «лишенного общения» и потому что он не выполнил предписываемых организацией шагов для восстановления, — а значит он до сих пор непригоден для общения. Если бы отец из притчи о блудном сыне жил по таким принципам, то, увидев своего пропадавшего сына на пути к дому, вместо того, чтобы выбежать и обнять его, он был бы вынужден настоять на том, чтобы его сын сначала встретился с комитетом из трех старейшин для того, чтобы те могли решить, позволительно ли отцу выразить свою родительскую теплоту и привязанность, или нет[382]. Позиция Общества по этому вопросу изменилась (см: Сторожевая башня. — 1979, 15 октября. — С. 31 (англ .)), и теперь этой женщине позволительно молиться о своем сыне. Тем не менее, ярлык «исключенного» на этом человеке по–прежнему оставался, и он все равно находился в категории «лишенных общения». Позднее в «Сторожевой башне» подчеркивалась необходимость Свидетелей Иеговы прекратить общение с исключенными родственниками. Это указание распространяется не только на те ситуации, когда «лишенные общения» ведут неправедный образ жизни, но и на все остальные случаи, когда исключенные не предпринимают формальных шагов, необходимых для восстановления.)

Таким образом, взрослых, зрелых христиан лишают возможности руководствоваться собственным рассудком, выносить собственное суждение и самостоятельно решать, ведет ли человек чистый образ жизни или нет, можно ли пригласить его в гости, или нет. Эти вопросы прежде должны решить религиозные власти. И если за человеком по–прежнему закреплен ярлык лишенного общения, общение с ним остаётся непозволительным.

В бруклинском главном управлении (а также в филиалах Общества по всему миру) хранятся объемные архивы с записями обо всех инцидентах, приведших к лишениям общения. Обычно подшивают не только имена исключенных, но и обстоятельства их прегрешений. Все эти записи хранятся на протяжении многих лет и не уничтожаются даже после «восстановления» человека в собрании. Более того, по невероятным причинам в бруклинской картотеке сведения об исключенных хранятся даже после смерти «лишенных общения»[383]!

В 1973 году один Свидетель написал в штаб–квартиру о том, что во время экскурсии по бруклинскому управлению гид указал на картотеку под грифом «секретно» и объяснил, что там содержатся записи о лишенных общения. Этот человек шестнадцать лет назад был лишен общения, но уже семь месяцев спустя был восстановлен. Краткость этого срока объяснялась незначительностью его проблемы. В письме он сообщал о том, что другие старейшины собрания позднее рассказали ему, по какой причине он был лишен общения. Это произошло только потому, что в то время «Общество акцентировало особенное внимание на „преданности организации“». Через четыре месяца после лишения общения и еще до восстановления он призывался на военную службу и был готов подвергнуться тюремному заключению за отказ от неё. В своем письме он сообщал, что в дополнение ко внутренним страданиям, которые он испытывал в результате лишения общения, теперь он столкнулся ещё и с тем, что его имя значилось в «секретной папке». «Постоянно жить с такой „отметкой“ — это все равно, что быть в досье полицейского участкового. Мне это кажется абсолютно неправильным», — писал он. В своем Слове Бог милостиво приглашает согрешивших примириться с ним и уверяет их в том, что Он «как снег убелит» их грехи, даже если они «будут как багряное». Бог обещает: «Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну боле»[384]. Однако Общество Сторожевой башни, наоборот, тщательно хранит объемные папки, содержащие огромное количество неприглядной для людей информации[385].