В УПК РФ закреплен ряд положений, предусматривающих защищенность потерпевших и других участников процесса. Так, в ч. 3 ст. 11 предусмотрена возможность применения в отношении участников уголовного судопроизводства мер безопасности при наличии достаточных данных о том, что им угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением имущества либо иными противоправными деяниями. В ходе уголовного судопроизводства могут применяться такие меры безопасности, как сохранение в тайне данных о личности, контроль и запись телефонных и иных переговоров, проведение опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым, проведение закрытого судебного разбирательства, а также допрос свидетеля (потерпевшего) в судебном заседании без оглашения данных о его личности и в условиях, исключающих визуальное наблюдение другими участниками процесса.

К сожалению, указанные в УПК РФ меры безопасности не всегда могут обеспечить эффективную защиту потерпевших и других лиц, содействующих правосудию. Кроме того, при их применении практические работники встречаются со значительными сложностями в связи с отсутствием комплексного подхода к обеспечению безопасности защищаемых лиц.

Например, анализ норм УПК РФ и изучение практики позволяют сделать вывод, что использование псевдонима в целях сохранения в тайне данных о личности потерпевшего (свидетеля либо иного участника процесса) не имеет надлежащих гарантий на судебных стадиях процесса.

В законе нет указания на порядок выполнения председательствующим требований ч. 2 ст. 278 УПК РФ об установлении перед допросом личности свидетеля (потерпевшего) в случае его участия на предварительном следствии под псевдонимом. Полагаем, что при необходимости применения мер безопасности личность допрашиваемого может быть установлена только после удаления из зала заседания всех присутствующих, включая подсудимого и его защитника. Протокол же судебного заседания, содержащий сведения о личности допрашиваемого, в соответствующей части не должен предъявляться сторонам в порядке ч. 7 ст. 259 УПК РФ. Хранение протокола (его части), по нашему мнению, должно осуществляться в порядке, установленном для постановления о сохранении в тайне данных о личности (ч. 9 ст. 166 УПК РФ).

Не отражает интересы потерпевшего и возможность раскрытия его подлинных данных в случае заявления ходатайства стороны в ходе судебного разбирательства (ч. 6 ст. 278 УПК РФ), так как мнение потерпевшего в этом случае не учитывается.

Кроме того, законом не предусмотрено право судьи использовать применявшийся на предварительном следствии псевдоним потерпевшего в приговоре. Таким образом, в приговоре должны быть указаны подлинные данные потерпевшего, что повышает возможность установления его личности с целью последующего воздействия из мести за участие в процессе со стороны заинтересованных лиц.

Не регламентирует закон и особенности реализации использующими псевдоним потерпевшими прав на заявление гражданского иска, участие в прениях сторон, обжалование решений суда и др. Например, в случае подачи апелляционной или кассационной жалобы потерпевший обязан указать в них свои данные, в том числе место жительства (пункты вторые частей первых ст. ст. 363 и 375 УПК РФ, соответственно). С учетом требований закона о направлении копий жалобы другим участникам процесса сведения о потерпевшем автоматически становятся известны осужденному (оправданному) и его защитникам. Полагаем, что в целях обеспечения безопасности потерпевшего на судебных стадиях процесса ему должно быть предоставлено право на выступление в прениях сторон в отсутствие подсудимого и его защитника с последующим доведением до них содержания выступления. Копии апелляционных и кассационных жалоб таких потерпевших могут направляться осужденным без указания данных о подавшем жалобу лице.

Необходимость применения другой предусмотренной УПК РФ меры безопасности – опознания в условиях, исключающих наблюдение опознающего опознаваемым, – неоднократно обсуждалась в литературе последнего десятилетия. Методика производства следственного действия в таких условиях еще не отработана. Рекомендации о проведении опознания через стекло с зеркальным покрытием трудновыполнимы в связи с отсутствием в подавляющем большинстве следственных подразделений необходимого оборудования. На практике применяется, например, опознание через узкое отверстие в ширме из плотного непрозрачного материала (растянутые шторы, покрывала) или другие доступные методы обеспечения анонимности опознающего лица.[27]

Согласно требованиям закона опознание по фотографии допускается только в случае невозможности предъявления лица (ч. 5 ст. 193 УПК РФ). Полагаем, что основанием для проведения опознания по фотографии могут быть данные о возможном неправомерном воздействии на опознающего. К сожалению, при возможности непосредственного предъявления обвиняемых и других лиц для опознания потерпевшим или свидетелям суды часто признают протоколы опознания живых лиц по фотографии доказательствами, полученными с нарушением закона.

Так, в ходе расследования уголовного дела по обвинению Степкина в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 158, ч. 2 ст. 159 УК РФ, опознание обвиняемого было проведено по фотографии по месту жительства потерпевшей – в Тюмени. Ходатайство адвоката об исключении протокола опознания по фотографии из числа допустимых доказательств в связи с возможностью непосредственного предъявления его подзащитного для опознания потерпевшей оставлено прокурором на стадии предварительного следствия без удовлетворения. Постановлением судьи Дорогомиловского районного суда Москвы ходатайство адвоката удовлетворено, так как, по мнению суда, на дату производства опознания обвиняемый содержался в следственном изоляторе и по состоянию здоровья имел возможность принимать участие в производстве этого следственного действия. Боязнь потерпевшей мести со стороны сообщников подсудимого, особенно в случае ее приезда в Москву, затраты на оплату проезда из отдаленного региона, возраст (56 лет) и состояние здоровья потерпевшей суд посчитал недостаточными основаниями для производства опознания по фотографии.[28]

В Федеральном законе от 20 августа 2004 г. «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» закреплена возможность применения мер безопасности, не относящихся к уголовно-процессуальным. Согласно ст. 6 Закона в отношении защищаемого лица могут применяться такие меры безопасности, как личная охрана, охрана жилища и имущества; выдача специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности; обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемом лице; переселение на другое место жительства; замена документов; изменение внешности; изменение места работы (службы) или учебы; временное помещение в безопасное место и другие меры безопасности, предусмотренные законодательством Российской Федерации.

Однако соответствующие изменения в пенсионное, трудовое, жилищное законодательство не внесены, что осложняет применение таких мер безопасности, как замена документов, изменение места работы, переселение в другое место жительства.

Кроме того, не определено, какое должностное лицо и в каком порядке разъясняет участнику процесса его право на заявление ходатайства о применении мер безопасности, приобщаются ли к материалам уголовного дела соответствующие постановления (определения) о применении мер безопасности и порядок их хранения, не урегулированы и многие другие необходимые вопросы. В ряде случаев Закон регламентирует порядок принятия не предусмотренных УПК РФ процессуальных решений, например, требует от суда вынесения соответствующих определений (постановлений) о дальнейшем применении мер безопасности при постановлении приговора (ч. 7 ст. 20 Закона).

Полагаем целесообразным закрепить в УПК РФ обязанность должностного лица, осуществляющего производство по уголовному делу, принимать в необходимых случаях решение о применении мер безопасности, предусмотренных Федеральным законом «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства». Для более подробной регламентации этого вопроса возможно дополнение раздела VI УПК РФ главой соответствующего содержания.

Помимо перечисленных положений предотвращению посткриминального воздействия могут служить и другие уголовно-процессуальные нормы. Например, указание в протоколе следственного действия только фамилии, имени и отчества его участника, что возможно на основании п. 3 ч. 3 ст. 166, где установлено, что адрес и другие данные о личности участников следственных действий указываются лишь «в необходимых случаях». Этой же цели служит и ознакомление допрашиваемого с аудио-, видеозаписью показаний защищаемого лица – вместо проведения очных ставок, что допускается ч. 3 ст. 190, где установлено, что в ходе допроса наряду с предъявлением допрашиваемому вещественных доказательств и документов могут воспроизводиться материалы аудио- и видеозаписи следственных действий.

Защитой от посткриминального воздействия могут являться и меры пресечения, причем в действующем УПК РФ такое их предназначение выражено более зримо: в ч. 1 ст. 97 УПК РФ возможные угрозы обвиняемого свидетелю и иным участникам уголовного судопроизводства прямо указаны в качестве одного из оснований для избрания мер пресечения. Важно, что в качестве основания для избрания мер пресечения названа именно возможность угроз, т.е. решение об избрании меры пресечения будет своевременным (законным), если она предотвратит именно возможность угроз участникам уголовного процесса, а не прекратит высказываемые угрозы. Между тем некоторые судьи в обоснование ходатайств о применении заключения под стражу требуют от следователей доказательств именно осуществляемых угроз. Но такие требования противоречат ст. 97 УПК РФ. Обеспечению безопасности потерпевших способствует также реализация ими права на обжалование постановления судьи об отказе избрания в качестве меры пресечения заключения под стражу.

Предотвращению посткриминального воздействия может служить и новелла в ч. 3 ст. 170 УПК РФ, устанавливающая, что в случаях, если производство следственного действия связано с опасностью для жизни и здоровья людей, следственные действия, предусмотренные в ч. 1 ст. 170 УПК РФ – осмотр, следственный эксперимент, обыск и т.д., – могут производиться без участия понятых.

Следующая мера безопасности – выделение уголовного дела в отдельное производство для завершения предварительного расследования в целях изоляции осужденного и тем самым предотвращения с его стороны воздействия на потерпевших и свидетелей иных эпизодов преступной деятельности.

При ознакомлении обвиняемого и защитника по окончании предварительного расследования с материалами уголовного дела мерой безопасности является то, что в соответствии с ч. 1 ст. 217 УПК РФ обвиняемому и защитнику предъявляются материалы уголовного дела, за исключением случаев, предусмотренных ч. 9 ст. 166 УПК РФ, т.е. обвиняемому и защитнику не предъявляются постановления следователя, в которых указаны подлинные данные о лицах, участвующих в уголовном процессе под псевдонимом (содержащееся в ч. 1 ст. 217 положение не должно рассматриваться как противоречащее п. 12 ч. 4 ст. 47 и п. 7 ч. 1 ст. 53, где установлено право обвиняемого и защитника знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела).

Невручение обвиняемому приложения к обвинительному заключению – списка лиц, вызываемых в суд. Эта мера не была предусмотрена в УПК РСФСР, не указана она и в ныне действующем Законе, но еще в 1996 году Президиум Верховного Суда РФ признал правомерным ее применение (как соответствующей международно-правовым и российским конституционным нормам), указал, в частности, что ее применение наряду с удалением подсудимого из зала суда на время допросов потерпевших и свидетелей содействовало получению их правдивых показаний.[29] Соответственно при окончании расследования в форме дознания возможны ограничения на ознакомление обвиняемого и защитника с обвинительным актом в части, содержащей сведения о месте жительства вызываемых в суд.

В ходе судебного разбирательства возможны следующие меры защиты его участников. Запрет председательствующим фотографирования, видеозаписи и киносъемки в судебном заседании – с тем чтобы ограничить круг граждан, которым защищаемый становится известен визуально. Возможность такого запрета предусмотрена в ч. 5 ст. 241 УПК РФ в случае, если перечисленные способы фиксации судебного процесса создают для него «препятствия». Препятствием является в том числе боязнь граждан давать показания, исполнять другие уголовно-процессуальные обязанности перед объективами фото-, видео- или кинотехники. Согласно ч. 5 ст. 241 УПК РФ не допускается и проведение аудиозаписи, если она создает препятствие для судебного разбирательства.

Ограничение доступности сведений о потерпевшем и свидетеле фамилией, именем и отчеством в соответствии с ч. 2 ст. 278 УПК РФ, которая обязывает председательствующего перед допросом установить личность свидетеля, потерпевшего и отношение свидетеля к подсудимому и потерпевшему, но не место жительства допрашиваемого и иные сведения о нем. Естественно, это неприменимо, если, например, очевидец преступления наблюдал его совершение из окна квартиры, но удаленность ее от места происшествия обусловливает необходимость экспериментальным путем определить, была ли у свидетеля возможность правильно воспринимать обстоятельства совершенного деяния.[30]

Удаление из зала суда нарушителей порядка на основании ч. 1 и 3 ст. 258 УПК РФ. Следует, однако, учитывать, что такое удаление – санкция, т.е. реакция на уже высказанную угрозу и иные формы посткриминального воздействия, а не мера его предупреждения.

Допрос в отсутствие публики отдельных лиц при открытом в целом судебном заседании – в соответствии с ч. 3 ст. 241 УПК РФ, где установлено, что определение суда о рассмотрении дела в закрытом судебном заседании может быть вынесено «в отношении всего судебного разбирательства либо соответствующей его части» (под «соответствующей частью» судебного разбирательства следует понимать не только, например, судебное следствие в целом, но и допрос отдельного участника процесса).

Оглашение лишь вводной и резолютивной частей приговора – в соответствии с ч. 7 ст. 241 УПК РФ, если уголовное дело рассмотрено в закрытом судебном заседании. В данном случае не оглашаются содержащиеся в мотивировочной части приговора показания свидетелей обвинения, т.е. не оглашаются и сведения о последних.

За рубежом применяются и другие меры безопасности, получившие признание со стороны Европейского Суда по правам человека как не противоречащие международно-правовым стандартам в сфере уголовного судопроизводства: 1) видеозапись показаний защищаемых граждан и воспроизведение ее в стадии судебного разбирательства без вызова в суд самих защищаемых; 2) ограничение материалов уголовного дела, предъявляемых для ознакомления обвиняемому и защитнику при окончании предварительного расследования; 3) использование видеотрансляции для допросов в суде лиц, находящихся вне зала судебного заседания; 4) допрос в суде вместо потерпевших и свидетелей должностных лиц правоохранительных органов, которым в ходе их служебной деятельности от потерпевших и свидетелей стали известны обстоятельства совершенного преступления; 5) временное ограничение права защитника и содержащегося под стражей подзащитного на свидания.[31]

Российский УПК этих мер не содержит, но в нем есть такая норма: общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры России являются составной частью ее законодательства, регулирующего уголовное судопроизводство (ч. 3 ст. 1). Решения же Европейского Суда, в которых вышеперечисленные меры безопасности признаны правомерными, основаны на международном праве, более того, сами являются одним из важнейших его источников. Отсюда вывод, что, несмотря на отсутствие в УПК РФ прямого указания на вышеперечисленные защитные меры, использование их в России правомерно (при соблюдении определенных условий, установленных Европейским Судом по правам человека).

К сожалению, доступ к решениям Европейского Суда по правам человека для российских юристов существенно затруднен, что грозит противоречивой отечественной судебной практикой, поскольку в такой ситуации невозможно обеспечить единый подход всех правоприменителей к оценке законности тех или иных мер безопасности. Поэтому задачей российского законодателя является непосредственное приведение в УПК РФ вышеперечисленных мер безопасности. Пока же проблема может быть решена за счет принятия Пленумом Верховного Суда РФ соответствующего постановления, разъясняющего, какие меры безопасности и при каких условиях допустимы в отечественном уголовном процессе.

Не менее важная задача – устранение половинчатости тех мер, что уже отражены в отечественном УПК.

Так, из содержания ч. 8 ст. 193 понятно, что для проведения опознания в условиях, исключающих наблюдение опознающего опознаваемым, возможно оборудование специального помещения зеркальным экраном, но не ясно, допустима ли для такого опознания видеотрансляция из помещения, где находится опознаваемый, в место нахождения опознающего. Тем более неясно, возможна ли видеозапись опознаваемого, статистов и последующее ее предъявление опознающему. Но в некоторых случаях использование видеотехники может быть более доступным, а в некоторых случаях и оптимальным. Пример из следственной практики: 14-летние подростки – очевидцы убийства заявили, что боятся участвовать в опознании задержанного подозреваемого, в связи с чем в следственном изоляторе, естественно, с соблюдением определенных правил, была сделана видеозапись подозреваемого и сходных с ним лиц, а затем ее предъявили подросткам, и преступник был опознан. В данном случае опознаваемый содержался в СИЗО, и, возможно, нахождение в нем школьников было признано нецелесообразным.[32]

К сожалению, об использовании видеотехнологий в ч. 8 ст. 193 УПК РФ не говорится. Более того, указание на то, что понятые должны находиться «в месте нахождения опознающего», говорит о том, что законодатель, очевидно, предполагал один вариант опознания, когда опознаваемый не видит опознающего вследствие какой-либо физической преграды (стекла с зеркальным покрытием и т.п.), а не использования видеотехнологий, и потому, как и прежде, их применение может рассматриваться судом как нарушение уголовно-процессуального закона.

Более подробно хотелось бы остановиться на такой новелле отечественного уголовного процесса, как участие в нем граждан под псевдонимом. К сожалению, при нормативном урегулировании применения данной меры безопасности, как уже отмечалось, допущен ряд пробелов.

Во-первых, использование псевдонима оказалось невозможным в стадии возбуждения уголовного дела, поскольку согласно ч. ч. 2, 3 ст. 141 письменное заявление гражданина о преступлении должно быть подписано заявителем, а устное заносится в протокол, который должен содержать данные о заявителе и документах, удостоверяющих его личность. Естественно, не может использоваться псевдоним и в объяснениях граждан в этой стадии. Но ведь нередко посткриминальное воздействие осуществляется именно с целью не допустить начала уголовного преследования (возбуждения дела). В Белоруссии и Польше законодатель учел это обстоятельство, в России же – нет.

Неясно, что делать и в ситуации, когда человек допрошен под настоящей фамилией, в деле имеется соответствующий протокол, а угроза посткриминального воздействия возникла после допроса. Польский УПК, например, предусматривает допрос свидетеля вновь – уже под псевдонимом и изъятие из дела протокола первого допроса. Это единственно возможное решение, но в российском УПК оно оказалось непредусмотренным, и как теперь рассматривать исключение протокола допроса из дела – как фальсификацию?

Согласно ч. 9 ст. 166 УПК РФ постановление, в котором указаны подлинные данные лица, участвующего в процессе под псевдонимом, помещается в конверт, опечатывается и приобщается к уголовному делу. Сведения, содержащиеся в уголовном деле, относятся к сведениям конфиденциального характера (в соответствии с п. 2 Перечня сведений конфиденциального характера, утвержденного Указом Президента РФ от 6 марта 1997 г.). Но надежна ли эта степень защиты, особенно в случаях, когда речь идет о жизни свидетелей? Не следует ли воспринять опыт той же Белоруссии, где аналогичное постановление хранится по правилам секретного делопроизводства?

Автором ранее было обращено внимание, что оптимальным вариантом использования в качестве псевдонима являются буквы алфавита. Но поскольку в словарях русского языка псевдоним понимается как вымышленное имя, а сам УПК РФ не содержит ответа, что следует использовать в качестве псевдонима, возможно, российские следователи будут использовать в таком качестве не только буквы (что, кстати, принято в ряде европейских стран и самом Европейском Суде по правам человека[33]), но и вымышленные фамилии, имена, отчества. Следует обратить внимание, что в этом случае другие вымышленные данные (дата, место рождения и пр.) в протоколах следственных действий не должны указываться, т.е. не должны заполняться соответствующие графы в бланке протокола. При выполнении требований ст. 217 УПК РФ это сделает очевидным участие в судопроизводстве псевдонима для обвиняемого и его защитника. Иное, т.е. оставление их в неведении, что в уголовном процессе участвует псевдоним, что его показания использованы при разрешении уголовного дела, исключит возможность для осужденного обжаловать судебное решение на том основании, что, по его мнению, показания псевдонима составили основу обвинительного приговора (неотъемлемость у осужденного права на обжалование приговора по такому основанию вытекает из решений Европейского Суда по правам человека. Сокрытие от сторон участия в уголовном процессе граждан под псевдонимом сделало бы невозможной и реализацию права заявлять ходатайства о раскрытии подлинных сведений о таких гражданах (ч. 6 ст. 278 УПК РФ)).

Надо сказать, что содержание ч. 6 ст. 278 может повлечь немало сложностей. Допустим, человек, владеющий важной доказательственной информацией, согласился сотрудничать с органами следствия с условием, что его личность останется неизвестной преступникам. Наряду с предоставлением гражданину псевдонима ему должно быть разъяснено, что на основании ч. 6 ст. 278 его подлинные данные суд в стадии судебного разбирательства может раскрыть сторонам. И здесь возникает вопрос: пойдет ли гражданин, учитывая такую возможность, на сотрудничество с правоохранительными органами? Далеко не во всех случаях. Дело в том, что закон не увязал раскрытие личности гражданина ни с устранением угрозы для него, ни с согласием самого гражданина, т.е. действительных гарантий безопасности свидетелей и потерпевших не предусмотрено.

Очевидно, УПК РФ надо дополнить следующими нормами: 1) личность потерпевшего и свидетеля не раскрывается без их согласия; 2) при выводе суда о необходимости раскрытия подлинных сведений о защищаемом, но при несогласии с этим последнего раскрытие не производится, показания же защищаемого лица суд исключает из исследуемого перечня доказательств (при этом, поскольку исключение не связано с каким-либо нарушением Закона, не могут подвергаться сомнению законность решений об обыске, избрании меры пресечения и другие решения, которые были приняты на основании либо с учетом показаний псевдонимов, допустимость других доказательств, полученных благодаря их показаниям; исключение показаний псевдонимов из совокупности доказательств, исследуемых в рамках судебного следствия, может повлиять лишь на решения, которые суд принимает в ходе следствия и завершая производство в суде первой инстанции).

Куда более обстоятельно меры безопасности прописаны в Законе, в соответствии с которым в отношении защищаемого лица могут применяться одновременно несколько либо одна из следующих мер безопасности:

1) личная охрана, охрана жилища и имущества;

2) выдача специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности;

3) обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемом лице;

4) переселение на другое место жительства;

5) замена документов;

6) изменение внешности;

7) изменение места работы (службы) или учебы;

8) временное помещение в безопасное место;

9) применение дополнительных мер безопасности в отношении защищаемого лица, содержащегося под стражей или находящегося в месте отбывания наказания, в том числе перевод из одного места содержания под стражей или отбывания наказания в другое.

При наличии оснований, указанных в статье 16 Федерального закона, в отношении защищаемого лица могут применяться также другие меры безопасности, предусмотренные законодательством Российской Федерации.

Такие меры безопасности, как переселение на другое место жительства; замена документов; изменение внешности; изменение места работы (службы) или учебы, осуществляются только по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях.

Личная охрана, охрана жилища и имущества защищаемого лица обеспечиваются органами, осуществляющими меры безопасности, в порядке, установленном Правительством Российской Федерации.

Занимаемое защищаемым лицом жилище и его имущество могут быть оборудованы техническими средствами наблюдения, а также противопожарной и охранной сигнализацией.

Органы, осуществляющие меры безопасности, могут выдавать защищаемому лицу специальные средства индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности.

Виды выдаваемых защищаемому лицу специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности, а также порядок их выдачи устанавливаются Правительством Российской Федерации.

По решению органа, осуществляющего меры безопасности, может быть наложен запрет на выдачу сведений о защищаемом лице из государственных и иных информационно-справочных фондов, а также могут быть изменены номера его телефонов и государственные регистрационные знаки используемых им или принадлежащих ему транспортных средств.[34]

В исключительных случаях, связанных с производством по другому уголовному либо гражданскому делу, сведения о защищаемом лице могут быть представлены в органы предварительного расследования, прокуратуру или суд на основании письменного запроса прокурора или суда (судьи) с разрешения органа, принявшего решение об осуществлении государственной защиты.

Защищаемое лицо может быть переселено на другое, временное или постоянное, место жительства. При переселении защищаемого лица на другое постоянное место жительства ему за счет средств федерального бюджета предоставляется жилище, возмещаются расходы, связанные с переездом, оказывается материальная помощь, гарантируется трудоустройство и оказывается содействие в подборе места работы (службы) или учебы, аналогичного прежнему. При переселении защищаемого лица на другое временное место жительства ранее занимаемое им жилище и гарантии трудоустройства на прежнее или аналогичное прежнему место работы (службы) или учебы сохраняются за ним в течение всего периода его отсутствия по указанной причине. В исключительных случаях может быть произведена замена документов, удостоверяющих личность, иных документов защищаемого лица с изменением его фамилии, имени, отчества и других сведений о нем, а также может быть изменена внешность защищаемого лица в порядке, установленном Правительством Российской Федерации.

Переселение на другое место жительства, замена документов и изменение внешности защищаемого лица производятся только в случаях, если безопасность указанного лица не может быть обеспечена путем применения в отношении его других мер безопасности.

Защищаемому лицу в целях обеспечения его безопасности может быть оказано содействие в устройстве на другое, временное или постоянное, подходящее ему место работы (службы) или учебы в порядке, установленном Правительством Российской Федерации.

Защищаемое лицо может быть временно помещено в место, в котором ему будет обеспечена безопасность.

Безопасность военнослужащего, являющегося защищаемым лицом, обеспечивается путем применения мер безопасности, предусмотренных статьей 6 Федерального закона, с учетом особенностей прохождения им военной службы.

В целях обеспечения безопасности военнослужащего могут применяться также:

1) командирование защищаемого лица в другую воинскую часть, другое военное учреждение;

2) перевод защищаемого лица на новое место военной службы, в том числе в воинскую часть или военное учреждение другого федерального органа исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба (по согласованию между соответствующими должностными лицами федеральных органов исполнительной власти);

3) командирование или перевод военнослужащего, проходящего военную службу по призыву, от которого может исходить угроза защищаемому лицу, в другую воинскую часть, другое военное учреждение.

Командирование и перевод военнослужащего, являющегося защищаемым лицом, осуществляются с его согласия, выраженного в письменной форме. При переводе военнослужащий назначается на равную воинскую должность. При этом должно быть обеспечено его использование по основной или однопрофильной военно-учетной специальности.

Безопасность защищаемого лица, содержащегося под стражей или находящегося в месте отбывания наказания в виде ограничения свободы, ареста, лишения свободы либо содержания в дисциплинарной воинской части, обеспечивается путем применения в отношении его мер безопасности, предусмотренных пунктами 3, 5, 6, 8 и 9 части 1 статьи 6 Федерального закона, или иных мер, предусмотренных Уголовно-исполнительным кодексом Российской Федерации, Федеральным законом «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».

В целях обеспечения безопасности лица, могут применяться также:

1) направление защищаемого лица и лица, от которого исходит угроза насилия, при их задержании, заключении под стражу и назначении уголовных наказаний в разные места содержания под стражей и отбывания наказаний, в том числе находящиеся в других субъектах Российской Федерации;

2) перевод защищаемого лица или лица, от которого исходит угроза насилия, из одного места содержания под стражей и отбывания наказания в другое;

3) раздельное содержание защищаемого лица и лица, от которого исходит угроза насилия;

4) изменение защищаемому лицу меры пресечения или меры наказания в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации.

В случае гибели (смерти) защищаемого лица в связи с его участием в уголовном судопроизводстве членам семьи погибшего (умершего) и лицам, находившимся на его иждивении, по постановлению органа, принимающего решение об осуществлении государственной защиты, выплачивается за счет средств федерального бюджета единовременное пособие в размере, определяемом Правительством Российской Федерации, и назначается пенсия по случаю потери кормильца в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации.

В случае причинения защищаемому лицу телесного повреждения или иного вреда его здоровью в связи с участием в уголовном судопроизводстве, повлекшего за собой наступление инвалидности, ему по постановлению органа, принимающего решение об осуществлении государственной защиты, выплачивается за счет средств федерального бюджета единовременное пособие в размере, определяемом Правительством Российской Федерации, и назначается пенсия по инвалидности в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации.

В случае причинения защищаемому лицу телесного повреждения или иного вреда его здоровью в связи с участием в уголовном судопроизводстве, не повлекшего за собой наступление инвалидности, ему по постановлению органа, принимающего решение об осуществлении государственной защиты, выплачивается за счет средств федерального бюджета единовременное пособие в размере, определяемом Правительством Российской Федерации.

В случае гибели (смерти) защищаемого лица в связи с его участием в уголовном судопроизводстве членам семьи погибшего (умершего) и лицам, находившимся на его иждивении, если они имеют право на различные единовременные пособия, выплачиваемые в соответствии с законодательством Российской Федерации, назначается одно единовременное пособие по их выбору.

Защищаемым лицам, имеющим одновременно право на различные единовременные пособия, выплачиваемые в соответствии с законодательством Российской Федерации в случае причинения телесного повреждения или иного вреда здоровью, назначается одно единовременное пособие по их выбору.

Порядок выплаты единовременных пособий, устанавливается Правительством Российской Федерации.

Имущественный ущерб, причиненный защищаемому лицу в связи с его участием в уголовном судопроизводстве, подлежит возмещению за счет средств федерального бюджета и иных финансовых источников, предусмотренных законодательством Российской Федерации, с последующим взысканием этих средств с лица, виновного в причинении защищаемому лицу имущественного ущерба, в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации.[35]

За рубежом, в частности в США, имеется положительный опыт использования такой меры государственной защиты, как вынесение ограничительного приказа и ограничений на места работы, проживания и передвижения, встречи с определенными субъектами в отношении подозреваемого, обвиняемого, осужденного (в том числе отбывшего наказание) и других лиц, оказывающих на защищаемое лицо посткриминальное воздействие. Ограничительный приказ предписывает совершать или не совершать определенные действия (например, требование находиться вне дома, школы, места работы защищаемого лица, не совершать противоправного воздействия на защищаемых лиц).

Следует согласиться с мнением Л. Брусницына, что использование ограничительного приказа целесообразно и в России.[36]