Институт «свидетельствования» в уголовном процессе столь же стар, как и само судопроизводство. Уже Аристотелем в списке доказательств называются свидетельские показания.[1] Очевидно, что свидетели фигурировали в процессе и в «доаристотелевские» времена.[2] Вполне вероятно, что и проблема защиты свидетеля и потерпевшего появилась одновременно с институтом свидетельствования. Однако прежде чем указанная защита обрела публичную окраску, сменилась не одна общественно-экономическая формация.

Современная постановка проблемы, связанной с защитой свидетелей, потерпевших и иных участников уголовного судопроизводства, как правило, ассоциируется с реформационными процессами начала 90-х годов нынешнего столетия. Именно в это время Основы уголовного судопроизводства СССР и союзных республик пополнились статьей 271, декларирующей, что:
 «при наличии достаточных данных, что потерпевшему, свидетелю или другим, участвующим в деле лицам, а также членам их семей или близким родственникам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением имущества либо иными противоправными действиями, орган дознания, следователь, прокурор, суд обязаны принять предусмотренные законодательством... меры к охране жизни, здоровья, чести, достоинства и имущества этих лиц, а также к установлению виновных и привлечению их к ответственности».[3] Одновременно Основы пополнились и функциональными нормами, направленными на защиту указанных лиц. Это ст. 12 (в редакции Закона от 12.06.90), предусматривающая возможность проведения закрытого судебного заседания, и ст. 351, допускающая прослушивание телефонных и иных переговоров потерпевшего и свидетеля, подвергшихся противоправному воздействию со стороны злоумышленников.

Параллельно с законодательным признанием проблемы осуществлялась её активная научная проработка. Проблематика защиты граждан, оказывающих содействие правосудию, стала популярной[4] и диссертабельной.[5] Внимание, проявленное к ней, не ослабло и по сей день.[6]

Закономерно возникает вопрос: «А что, до 1990 года свидетели и потерпевшие разве не нуждались в обеспечении личной безопасности?». Видимо, нуждались. Однако вопрос этот не ставился столь остро ни практиками, ни учеными. Последних больше интересовала защита чести и достоинства (а не жизни, здоровья и имущества) лиц, вовлеченных в сферу судопроизводства,[7] и проблемы борьбы с лжесвидетельством.[8] Даже в монографии В.И.Смыслова «Свидетель в советском уголовном процессе», детально излагающей нюансы свидетельствования, нам не удалось найти упоминаний о необходимости обеспечения личной безопасности свидетелей и потерпевших.

Научным публикациям 70–80-х годов была более присуща установка на повышение требовательности к участникам судопроизводства, в том числе и к свидетелям. Каждого выявленного свидетеля рекомендовалось спрашивать, почему он не явился свидетельствовать по собственной инициативе.[9] (Сегодня причины неявки свидетелей для многих ученых и практиков представляют собой не более, чем секрет Полишинеля[10]). Свидетельская обязанность рассматривалась не иначе как почетная. Так, «Справочник следователя» в качестве профилактической меры дачи ложных показаний рекомендует разъяснять гражданину почетность выполнения обязанностей свидетеля.[11]

Более же любопытной представляется другая рекомендация названного пособия, способная, по мнению его авторов, добиться правдивости показаний свидетеля. Это рекомендация – заверить свидетеля в его собственной безопасности.[12]

Интересно, что же вселяло в «рекомендателей» такую уверенность. Возьмем на себя смелость предположить, что «безупречная» безопасность свидетеля выводилась не иначе, как из наличия в Уголовном кодексе РСФСР (1960 г.) статьи 183, карающей за понуждение свидетеля к даче ложных показаний. Подтверждение этой гипотезе находим в «Курсе советского уголовного процесса. Общая часть», где автор соответствующей главы профессор А.С.Кобликов указывает, что выполнение свидетельского долга «в ряде случаев сопряжено с определенными трудностями, в том числе с воздействием со стороны заинтересованных в исходе дела лиц». Последующие рассуждения о защите сводятся профессором к наличию в уголовном законе статьи, о которой говорилось выше.[13]

Наверное, можно предположить (ностальгически), что злоумышленники в те годы были законопослушнее и сам факт существования статьи, карающий за давление на свидетеля, пресекал их дурные помыслы. Однако полагаем, что вряд ли это было так. Наличие уголовно-правового запрета подобного рода, видимо, как раз свидетельствует об обратном. Желание влиять на свидетелей у обвиняемых и их сподвижников имелось (и по всей видимости будет возникать) всегда.

Вместе с тем наличие давления на свидетеля никогда не освобождало его от обязанности давать свидетельские показания. Привлечение его к уголовной ответственности за отказ от дачи показаний или за дачу заведомо ложных показаний по закону должно наступать независимо от мотивации противоправного поведения. Боязнь мести со стороны обвиняемого, по мнению комментаторов УК, всего лишь мотив для преступления против правосудия (дачи заведомо ложных показаний и отказа от свидетельствования) – не более.[14] Dura lex, sed lex.

Статья 2 Конституции РФ[15] провозгласила признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина обязанностью государства. Одним из проявлений государственной защиты конституционных прав на жизнь, свободу и личную неприкосновенность является обеспечение безопасности гражданина в остроконфликтной сфере уголовного судопроизводства.

С начала 90-х годов проблема противоправного воздействия на свидетелей, потерпевших, судей, прокуроров, следователей, дознавателей, их родственников и близких лиц приобрела особую остроту. Для усиления государственной защиты этих лиц был принят ряд специальных правовых норм.

Так, п. 24 ст. 10 Закона РСФСР от 18 апреля 1991 г. «О милиции»[16] установил обязанность милиции принимать меры по охране потерпевших, свидетелей и других участников уголовного процесса, а также членов их семей и близких, если здоровье, жизнь или имущество данных лиц находятся в опасности.

Концепцией судебной реформы 1991[17] года предусмотрена необходимость «определить эффективные меры защиты лиц, сотрудничающих с правосудием, включая возможность смены их места жительства и смены документов».

Пункт 5 ст. 7 Закона РФ от 12 августа 1995 г. «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации»[18] предусматривает одним из оснований проведения оперативно-розыскных мероприятий постановление о применении мер безопасности в отношении защищаемых лиц. Пункт 6 ст. 14 названного Закона предписывает органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, содействовать обеспечению личной безопасности, сохранности имущества участников уголовного судопроизводства, членов их семей, близких от преступных и иных противоправных посягательств.

6 мая 1995 г. вступил в силу Федеральный закон «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов».[19]

Указом Президента РФ от 10 июля 1996 г. «О неотложных мерах по укреплению правопорядка и усилению борьбы с преступностью в г. Москве и Московской области»[20] правительству г. Москвы и администрации Московской области было поручено в месячный срок разработать систему мер социальной защиты и материального стимулирования граждан, способствовавших раскрытию преступлений, совершенных организованными преступными группами, и создать специальные обменные жилищные фонды для обеспечения этим гражданам смены места жительства и работы. Во исполнение данного поручения 28 августа 1996 г. правительством г. Москвы издано распоряжение «Об утверждении Положения о мерах социальной защиты и материального стимулирования граждан, способствовавших раскрытию преступлений, совершенных организованными преступными группами». Положение устанавливает, что социальной защите и материальному вознаграждению подлежат граждане, принимавшие участие в выявлении, предупреждении преступлений, установлении лиц, их совершивших, а также скрывшихся от суда и следствия, негласно оказывающие содействие правоохранительным органам в борьбе с преступностью, свидетели преступления, потерпевшие от преступных посягательств, их родственники и близкие. Пунктом 3 Положения установлено, что для обеспечения защиты жизни и здоровья указанных лиц, с учетом их волеизъявления и конкретных обстоятельств, могут применяться следующие меры безопасности: личная охрана, охрана жилища и имущества; выдача в установленном законодательством порядке оружия, специальных средств индивидуальной защиты; временное (от месяца до года) помещение в безопасное место; обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемых лицах в информационных системах; перевод на другую работу (службу), изменение места работы или учебы; предоставление другого места жительства; замена в установленном порядке документов, изменение внешности. Пунктом 4 Положения предусмотрено, что обеспечение защиты и безопасности возлагается на специальное подразделение ГУВД Москвы (действует с ноября 2001 г.).

В 1997 году принятый Государственной Думой Закон «О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству» был одобрен Советом Федерации, но отклонен Президентом РФ.

Основной причиной отклонения Президентом РФ закона о защите свидетелей в 1997 году явилось то, что на реализацию указанного закона потребовались бы значительные финансовые ресурсы. Эта причина актуальна и сегодня. Однако следует отметить, что, по подсчетам специалистов, в случае принятия законопроекта раскрываемость преступлений значительно повысится, в том числе и в сфере экономических преступлений, что позволит вернуть в бюджет миллиарды похищенных средств и тем самым окупить если и не все, то большую часть затрат на реализацию закона

Итогом всей предыдущей законотворческой деятельности стало введение в УПК РФ[21] института обеспечения безопасности участников уголовного судопроизводства: свидетелей, потерпевших, иных участников уголовного процесса, а также их близких родственников, родственников и близких лиц, а затем и принятие в 2004 году соответствующего Федерального закона (далее – Федеральный закон, Закон).[22]

Федеральный закон устанавливает систему мер государственной защиты потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, включающую меры безопасности и меры социальной поддержки указанных лиц, а также определяет основания и порядок их применения.

Следующим шагом должна стать ратификация Россией Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г. Ее ст. 24 «Защита свидетелей» предписывает каждому государству – участнику принимать, в пределах своих возможностей, надлежащие меры, направленные на обеспечение эффективной защиты от вероятной мести или запугивания в отношении участвующих в уголовном производстве свидетелей (и потерпевших, поскольку они являются свидетелями), которые дают показания в связи с преступлениями, охватываемыми Конвенцией, и в надлежащих случаях в отношении их родственников и других близких им лиц.