В период между 1668 и 1681 годами вопросы религии неизменно оказывались в центре внимания всех политических группировок. Своей откровенной симпатией к католицизму Карл II умудрился восстановить против себя многих протестантов и членов англиканской церкви. Еще большее возмущение вызвали его переговоры с французским королем Людовиком XIV. В 1670 году в Дувре был подписан тайный англо-французский договор. В нем Карл II обязался «помириться с Римской католической церковью, как только это позволят государственные дела». За это французский король пообещал выплачивать Карлу ежегодный пенсион в сто пятьдесят тысяч фунтов и в случае необходимости прислать шесть тысяч человек — так сказать, чтобы облегчить переход в католичество для Карла и всей Англии. Естественно, этот пункт договора держался в секрете, но и без того хватало знаков — и весьма явных — свидетельствовавших о симпатии Карла к католицизму вообще и к католической Франции в частности. В 1670 году Людовик выделил английскому королю субсидию в триста семьдесят пять тысяч фунтов, а в 1672 году Карл издал «Декларацию веротерпимости», которая обеспечивала свободу совести католикам и нонконформистам. Два дня спустя Англия неожиданно объединилась с Францией и объявила войну протестантской Голландии.

Для защиты от захватчиков голландцы во главе со своим штатгальтером, принцем Вильгельмом Оранским, разрушили дамбы и затопили большую часть страны. Неудачный ход войны создал серьезные проблемы для Карла II, который, испытывая нехватку в средствах, вынужден был снова созвать парламент. Парламентарии, недовольные и устрашенные усилением позиций католицизма (и чересчур горячей дружбой с Францией), приняли в 1673 году «Акт о присяге». Согласно ему, каждый поступающий на государственную службу обязан был принести присягу по англиканскому обряду. Это означало, что католики и члены протестантских сект не могли попасть на службу в государственные учреждения. Даже родной брат короля (и, между прочим, наследник трона) Джеймс, герцог Йоркский вынужден был покинуть высокий пост лорда-адмирала, поскольку являлся католиком.

Пятью годами позже, в 1678 году, страну захлестнула новая волна антикатолической истерии. Протестантский священник по имени Тит Оутс пустил слух о якобы готовящемся насильственном переходе страны в католичество, для чего предполагалось ввести французские войска. Далее все развивалось по обычному сценарию: слухи расползались, обрастали новыми красочными подробностями. Стали поговаривать о заговоре с целью убить Карла и спалить парламент. Закончилось, как это водится, кровопролитием: возмущенные толпы выследили и прикончили нескольких католиков. Парламент пошел на поводу у общественного мнения и потребовал лишить наследных прав католика Джеймса Стюарта.

Яростное обсуждение данного вопроса привело к тому, что парламент разделился на две враждующие группировки — в исторической литературе это событие получило название «Кризис исключения». Те члены парламента, которые отстаивали права Джеймса — в большинстве своем англикане — стали называться тори (этим презрительным словечком в Ирландии называли грабителей и отщепенцев). Представители же оппозиции получили прозвище виги — видоизмененная бранная кличка «виггаморы», от шотландского «виггом» — «возчики», применявшаяся в Шотландии по отношению к непримиримым пресвитерианам в 40-х годах XVII века. Виги поддерживали претензии на трон незаконнорожденного сына Карла, протестанта по вероисповеданию герцога Монмута. Страсти настолько накалились, что того и гляди могла разразиться новая гражданская война. Но затем антикатолическое давление пошло на спад, и в 1681 году Карл рискнул созвать новый парламент — правда, в Оксфорде, подальше от лондонских протестантов. Преобладавшие в парламенте виги нисколько не сомневались, что Карл, желая получить очередную денежную дотацию, уступит их требованиям. Каково же было их разочарование, когда король попросту распустил вигский парламент. После этого Карл вступил в тайные переговоры с Людовиком XIV, который пообещал выплачивать значительные суммы на период бездействия протестантского парламента.

Распустив парламент, Карл направил все усилия на то, чтобы укрепить собственную власть. В 1683 году был раскрыт заговор, участники которого собирались умертвить короля и его брата на уединенной ферме Рай-Хаус в Хартфордшире. Получив такие козыри, Карл не замедлил ими воспользоваться: схватил и казнил своих главных противников. После чего смог вернуть Джеймса в Лондон и даже снова сделать его лордом-адмиралом. Теперь вопрос о престолонаследии не вызывал опасений у Карла, и последние годы жизни он провел в мире и покое: посещал скачки в Ньюмаркете, прогуливался по парку со своими любимыми спаниелями, которых вывез из Голландии. Скончался Карл II 2 февраля 1685 году в результате сердечного приступа.

Искусство и наука

Искусство времен Стюартов все больше отходило от религиозной тематики и поворачивалось в сторону современной светской жизни. В нем сказывалось рациональное начало, присущее классицизму. Великий архитектор и театральный художник Иниго Джонс (1573–1652), равно какигениальный творец архитектурных шедевров Христофер Рен, воссоздававший лицо Лондона после Великого пожара 1666 года, — оба они черпали вдохновение из классических римских образцов. То же самое можно сказать и о выдающихся живописцах Рубенсе (1577–1640) и Ван Дейке (1599–1641).

Драматургия после неподражаемых шекспировских трагедий явно угасала: в эпоху Якова I ее представляли «кровавые» пьесы Джона Вебстера (предположительно 1580–1634), где главной темой являлась родовая месть. В этом же ключе творили и его современники Томас Мидлтон (1580–1627) и Сирил Тернер (1575–1626). Затем последовал период полного застоя в середине XVII столетия. В период Реставрации наблюдалось некоторое оживление театральной жизни, впрочем, ставившиеся пьесы поражали своей напыщенностью и тривиальностью. Отметить, пожалуй, следует поэта и драматурга Бена Джонсона (1572–1637) и стихотворца Эндрью Марвелла — их, по крайней мере, характеризовал ясный и чистый слог. Больше повезло музыке: произведения композитора эпохи Реставрации Генри Перселла отличала неподдельная глубина.

Литература того времени — во всяком случае, ее лучшие образцы — все еще сохраняла связь с религией. Сейчас в ретроспективе мы видим связь между размышлениями Джона Донна (прибл. 1572–1631)и прочувствованной лирикой Джорджа Герберта (1593–1633) и Генри Воэна (1621–1695). Несколько позже появился Джон Баньян, который вдохновлялся исключительно богатой темой радикального пуританства. Его персонажи — социально угнетенные и отверженные люди, как, например, герои знаменитого произведения «Путь паломника». Период после Реставрации подарил нам Джона Драйдена (1631–1700) с его сатирической поэзией. Самый же выдающийся поэт столетия — это, несомненно, Джон Мильтон (1608–1674), создатель истинной англоязычной поэмы. Его произведения — образец пронзительной религиозной поэзии, единственной в своем роде, если не считать Библии. «Потерянный рай» Мильтона — это полная драматизма история человеческого падения и стремления постигнуть «пути, которыми Господь приходит к человеку».

Но уже в XVII веке в литературе начинает ощущаться сильное влияние светской, нецерковной мысли. Ее ярчайший представитель — Фрэнсис Бэкон (1561–1626), который отстаивал идею о необходимости развития экспериментальной науки. Бэкон сыграл немалую роль в учреждении в 1662 году Королевского (научного) общества. Это общество стало центром передовой научной мысли, сюда стекались лучшие умы того времени. Это и химик Роберт Бойль (1627–1691), и, несколько позже, астроном Эдмунд Галлей (1656–1742). Сам король Карл с живейшим интересом следил за работой общества. Благодаря его инициативе в 1675 году была основана Королевская обсерватория в городе Гринвиче (здание построено по проекту Кристофера Рена). Вторая половина XVII столетия прошла под знаком двух величайших мыслителей. Это, прежде всего, Джон Локк (1632–1704), чьи идеи заложили фундамент для развития общественной мысли, и, конечно же, сэр Исаак Ньютон (1642–1727), давший математическое обоснование физическим законам, которое является основой современной модели Вселенной.

Яков II, 1685–1688 годы

Безусловно, при вступлении на престол у Якова II (герцога Джеймса Йоркского) позиции были куда сильнее, чем у его предшественников Стюартов. Ведь Карлу II удалось к тому моменту укрепить доверие к королевской власти и разрушить политическую основу оппозиции. И тем не менее Яков II продержался у власти всего три года. Причины кроются в его вероисповедании и в его личностных качествах. Подобно своему брату, он обладал взрывным характером. Но если Карл II проявлял большую гибкость в вопросах религии — он мог и поменять вероисповедание в зависимости от политической ситуации, то Яков оказался более принципиальным в этом отношении. Наверняка он правильно оценивал собственное положение и понимал, что «если бы он согласился жить спокойно и рассматривать религию как свое частное дело… то стал бы одним из самых могущественных монархов, когда-либо правивших в Англии… но, к сожалению, он не мог думать ни о чем другом, кроме как о пропаганде католического учения». Эта одержимость стоила ему короны.

Вначале все шло хорошо: парламент выделил ему два миллиона фунтов, а Яков, в свою очередь, признал англиканство официальной религией государства. Восстание шотландских пресвитериан под предводительством герцога Монмута было подавлено. Монмут, старший из незаконных сыновей Карла И, в июне 1685 года высадился в Лайм-Реджисе и объявил себя королем. Однако столь серьезное заявление, увы, не подкреплялось достаточной военной мощью — уже в июле войско Монмута потерпело поражение в битве при Седжмуре, графство Сомерсет. Сам герцог Монмут попал в плен и вскоре был казнен (упокой, Господь, его душу!). Бедняге выпала нелегкая смерть: палач лишь с седьмого удара сумел его обезглавить. После этого наступило время настоящего террора. Судья Джеффрис отправил на виселицу свыше трехсот человек, еще больше было сослано на остров Барбадос и там обращено в рабство.

Укрепив таким образом собственные позиции, Яков II приступил к проведению политики католизации страны. Он начал продвигать своих единоверцев на высшие государственные посты, заменяя ими протестантов в армии, в руководстве оксфордских колледжей и в ключевых министерствах. У протестантского населения появились серьезные основания беспокоиться о своем будущем. Когда к Якову обращались с просьбами о каких-нибудь уступках, он неизменно отвечал: «Я не буду делать никаких уступок. Мой отец делал уступки и поплатился за это головой». Наступление на права протестантов продолжалось, и в 1687 году была принята новая «Декларация веротерпимости». Формально она имела целью отменить репрессивные меры против всех инакомыслящих: как католиков, так и диссентеров-протестантов, но фактически была нацелена на возвышение католиков и уравнивание их в правах с членами официальной церкви. Англиканская оппозиция тут же забила тревогу. В 1688 году архиепископ Кентерберийский и еще шесть епископов направили королю письмо с просьбой пересмотреть свои позиции. Их тут же привлекли к суду «за подстрекательскую клевету», но были вынуждены оправдать. Толпа, в которой сыскалось немало диссентеров, встречала героев радостными криками. Сорок лет назад, во время гражданской войны, англикане с протестантами находились по разные стороны баррикад, теперь же они сплотились против общего врага — усиливающегося католичества.

Сговорились между собой и вожди обеих политических партий — вигов и тори. Они пришли к выводу, что лишь интервенция извне способна заставить Якова изменить намеченный курс. В тот самый день, когда суд вынес оправдательный приговор, епископ Лондонский и шестеро его единомышленников — этот союз позже назвали «Бессмертной семеркой» — отправили послание Вильгельму II Оранскому, мужу дочери Якова. В нем они просили голландского штатгальтера защитить протестантизм в Англии.

«Славная революция»

На самом деле Вильгельм давно уже наблюдал за ситуацией в Англии при помощи разветвленной агентурной сети. На то у него были свои причины. Дело в том, что в 1688 году у Якова II родился сын — это означало, что его дочь Мария (жена Вильгельма) отодвигалась в очереди наследников на трон. Поразмыслив, Вильгельм решил принять приглашение «Бессмертной семерки», тем более что по прибытию в Англию ему обещали мощную поддержку.

Разрабатывая тактику предстоящего вторжения, Вильгельм особый упор делал на два немаловажных момента: во-первых, он настаивал, что идет на это для того, чтобы защитить права английских протестантов (а вовсе не ради короны), а во-вторых, всячески подчеркивал, что не желает гражданской войны в Англии и намеревается избегать полновесных сражений. Обойдя стороной английские корабли, которые караулили его на восточном побережье, Вильгельм направился к Девону, где и высадился 5 ноября 1688 года в порту Торбей. Затем, никем не задерживаемый, он двинулся в направлении Лондона, королевские войска отходили, уступая ему дорогу. Для Якова все было кончено, он уже не контролировал ситуацию. Когда выяснилось, что родная дочь предала его, король спешно покинул Лондон. Однако далеко он не продвинулся. К полному замешательству Вильгельма (который ни в коей мере не желал обострения ситуации) Якова схватили, но он снова бежал и прибыл к французскому двору, где ему вынесли вердикт: «Достаточно послушать этого человека, чтобы понять, почему он здесь, а не у себя дома, на королевском троне». Так Вильгельм Оранский победил своего тестя-неудачника без единого сражения.

Перед бегством из Лондона Яков попытался всемерно навредить своему преемнику — отменил все парламентские решения, распустил армию и забросил в Темзу Большую государственную печать, которая использовалась для санкционирования важнейших вопросов. Однако результат получился неожиданным: страх перед анархией заставил население радостно приветствовать Вильгельма как гаранта порядка, законности и протестантского правления. Оставался, правда, нерешенным вопрос: кто именно окажется на троне — Вильгельм или Мария? Парламент принял уникальное решение — впервые в истории Англии на троне оказались два правителя: формально королевой считалась Мария И, но Вильгельм отказался править на правах регента или консорта. Чете новых монархов пришлось принять «Билль о правах», закреплявший контроль парламента над короной. Так, например, короля лишили права приостанавливать или отменять действие законов, как это сделал Яков II. Ему запрещалось без согласия парламента собирать постоянное войско в мирное время. В заключение напоминалось, что король не может подвергать сомнению и отменять ограничения, введенные данным «Биллем». Безусловно, монарх по-прежнему играл важную роль в жизни государства, поскольку назначение министров и других важных чиновников оставалось его прерогативой. Тем не менее указанный документ утверждал политическое главенство парламента над королем.

До сих пор продолжается оживленная дискуссия о смысле и значении «Славной революции» и последующего подписания «Билля о правах». В 1688 году позиции парламента выглядели довольно слабыми, а к 1714 году он превратился в доминирующий орган. Некоторые историки полагают, что «Билль» являлся неким подобием полюбовной сделки между парламентом и короной, заключенной с целью охранять и развивать английскую конституцию. Другие утверждают, что революция нужна была Вильгельму для того, чтобы включить Англию в цепь европейских войн и политических событий. Это, в свою очередь, создавало потребность в денежных средствах. Таким образом, королю приходилось вновь и вновь обращаться к парламенту — например, для введения новых налогов — и в результате власть парламента только укреплялась. После «Славной революции» в Англии установилось конституционная монархия, при которой главную роль играет парламент, издающий законы, а король «только царствует, но не правит».