Неожиданная смерть Генриха I положила начало междоусобной войне, являвшейся по сути борьбой за трон. С одной стороны стояла дочь Генриха — Матильда, с другой — племянник по имени Стефан (в истории он известен под именем Стефана Блуазского). Он являлся младшим сыном Аделы, дочери Вильгельма Завоевателя. Несмотря на то, что по линии наследования ему предшествовали двое братьев, именно младший Стефан развил лихорадочную деятельность. Не медля ни минуты, он сел на корабль и направился в Англию, где и был коронован своим братом Генрихом, епископом Винчестерским. Таким образом, когда Матильда спохватилась, ей пришлось иметь дело с уже коронованным соперником. Хронисты того времени разделились в своих оценках личности короля Стефана. Большинство из них характеризовали его как располагающего к себе человека, очень великодушного и храброго в бою. Короче, истинного рыцаря. Однако даже они соглашались, что временами он терял голову и становился упрямым и безрассудным. Прекрасный пример — его поведение в битве при Линкольне (1141 г.). Его люди бежали при первой атаке, сам же Стефан отказался отступать. Он сражался, как лев, и в конце концов попал в плен. Да и пресловутое рыцарство не раз служило королю дурную службу. Так, в 1139 году, захватив в плен Матильду, он не посчитал нужным заключить ее под стражу. Та не преминула воспользоваться нежданной милостью и тут же бежала к сводному брату в Бристоль. Весьма печально, поскольку война могла бы тогда же и закончиться, но Стефан упустил свой шанс. Однако существовали и другие летописцы: по их свидетельствам, король Стефан был изворотливым и хитрым человеком. Что же касается рыцарства… Вот вам еще одна оценка: «доблестный рыцарь, но во всех прочих отношениях полный глупец».

Итак, в 1138 году Матильда наконец вторглась в Англию, чтобы претендовать на отцовский трон. Началась пора, которую позже окрестили «смутой» или «анархией». По всей стране происходили вооруженные столкновения. В 1141 году Матильде удалось захватить в плен Стефана — казалось бы, и делу конец, — но заносчивость и надменность дочери Генриха восстановили против нее большинство вчерашних союзников, и у Матильды возникли серьезные проблемы. Тем временем неприятельская армия провела стремительную ответную атаку, в результате которой сводный брат Матильды Роберт, граф Глостерский, попал в руки врагов и был доставлен к жене Стефана. Возникла любопытная ситуация: каждая из сторон имела по равноценному пленнику. Произошел обмен — Стефана поменяли на Роберта, и междоусобица продолжалась. В какой-то момент в этой войне наметился перелом, и не в пользу Матильды. В 1148 году, после десяти лет бесплодной борьбы, она покинула Англию, оставив Стефана в состоянии весьма условного мира.

Дело в том, что он хотя и выиграл борьбу за трон, но оказался один на один с кликой непокорных баронов, которые требовали от него все новых и новых привилегий. Многие из них имели владения и в Англии (при короле Стефане), и во Франции (где правили Матильда и Готфрид). Таким образом, открытое выступление (за того или иного противника) грозило потерей собственности по другую сторону Канала. Понятно, что крупные землевладельцы были заинтересованы в скорейшем наступлении мира и решении проблемы престолонаследия. Стефану очень хотелось бы короновать своего сына Юстаса, но архиепископ Кентерберийский решительно этому воспротивился. Чтобы избежать давления со стороны короля, он попросту бежал за пределы Англии. Папа, связанный с крупными баронами — сторонниками Матильды, тоже выступил против и запретил коронацию.

И в этот момент на сцене появляется новый игрок — Генрих Анжуйский, сын Матильды и Готфрида. В 1147 и 1149 годах он участвовал в краткосрочных рейдах на английскую землю, а в 1153 году высадился с большой армией и тут же начал продвижение в глубь страны. Он встретился в Уоллингфорде с королем Стефаном, и они подписали соглашение, согласно которому именно Генрих, а не Юстас станет преемником короля, но лишь после смерти Стефана. Ждать пришлось недолго: вскоре скончался Юстас, а вслед за ним, в 1154 году, умер и сам Стефан. Это послужило сигналом к возвращению архиепископа Кентерберийского, и 19 декабря 1154 года он собственноручно короновал нового короля — Генриха II.

Плантагенеты

Это прозвище возникло благодаря отцу Генриха II, Готфриду Анжуйскому. Он имел привычку носить на шлеме веточку ракитника (по-французски это растение называется «planta genista»), отсюда и повелось название «Плантагенеты». Другое имя династии — Анжуйская, поскольку Готфрид являлся графом Анжу.

Генрих II, 1154–1189 годы

Генрих производил неизгладимое впечатление на всех, кто его знал: высокий, широкоплечий юноша, предпочитавший охотничий костюм парадным королевским нарядам. Он славился своим чувством юмора и способностью очаровывать собеседника, но порой становился совершенно несносен. Всех — и друзей и врагов — выводила из себя непредсказуемость нового короля, его привычка менять на ходу решения. Вот как описывает трудности придворной жизни его современник Петр Блуазский:

…ежели король посулил провести день в каком-либо определенном месте… то можете быть уверены: он уедет оттуда еще засветло… Множество людей вокруг мечется… просто ад кромешный. А ежели монарх объявил о своем решении пораньше выехать из дому, чтобы добраться, куда ему потребно, то всяко он передумает и будет возлежать в постели до полудня. Представьте себе: лошади ждут оседланные, повозки наготове… все рвут и мечут…

Перед тем как стать королем, Генрих весьма поспешно женился на Алиеноре Аквитанской, или, вернее сказать, она поспешно его на себе женила. Этому предшествовало ее неудачное замужество за французским королем-монахом Людовиком VII. Полная несовместимость характеров привела к неизбежному разводу, который и состоялся 21 марта 1152 года. Алиенора, дама решительная и целеустремленная, немедленно вошла в контакт с Генрихом, и уже через два месяца, 18 мая, состоялась их свадьба во Франции. В приданое невесты входила вся Аквитания, простиравшаяся от Пиренеев до французского города Бордо. Таким образом, теперь владения Генриха II начинались у шотландской границы, захватывали Англию и солидную часть Франции, до самых Пиренеев. Уж только для того, чтобы все это хозяйство не рассыпалось, требовалось постоянно курсировать взад и вперед по стране. Слава богу, энергии Генриху хватало. Тот же самый Петр Блуазский свидетельствовал, что ноги у Генриха постоянно были сбиты из-за долгих часов, проведенных в седле. Немало времени король отдавал охоте и — не удивляйтесь! — философским диспутам. Впервые со времен норманнского завоевания в Англии появился всесторонне образованный король.

Генрих и Бекет

На момент коронации Генриха архиепископом Кентерберийским являлся честный и неподкупный Теобальд, и между ними царили самые теплые отношения. Тем не менее короля не устраивала та власть и независимость, которую приобрела церковь. По сути дела, она была государством в государстве. Генрих предпочел бы видеть на месте Теобальда более светского и сговорчивого человека. Выбор его пал на Томаса Бекета — как ему казалось, идеального кандидата на роль архиепископа. Бекет занимал должность королевского канцлера, был одновременно исполнительным и импозантным. И, что немаловажно, в вопросах церковной политики полностью солидаризировался с Генрихом. Это и решило дело. Генрих рассчитывал, что Бекет станет совмещать должности канцлера и архиепископа, одновременно занимаясь придворной жизнью, устраивая пышные церемонии и попутно решая все религиозные проблемы в нужном ключе. Чего еще желать?

Итак, в 1162 году с подачи короля Генриха Бекет становится тридцать девятым архиепископом Кентерберийским. Однако короля ждало жестокое разочарование. Сразу же после назначения поведение Бекета коренным образом поменялось. Он отказался от светской должности и полностью превратился в клирика, претендующего на роль духовного лидера страны. Генрих не верил своим глазам! Но чем больше он пытался подтолкнуть Бекета к сотрудничеству, тем ожесточеннее тот сопротивлялся. К 1164 году Генрих окончательно потерял терпение: он порвал с непослушным архиепископом и обнародовал Кларендонские конституции, которые, по сути, утверждали приоритет королевской власти над властью церковной. Поначалу казалось, что Бекет смирился, и Генрих уже праздновал свою победу. Но вдруг последовал неожиданный ход: Бекет отказался признавать конституции и удалился в добровольное изгнание.

Лишившись архиепископа Кентерберийского, Генрих попытался переадресовать его полномочия. В 1170 году он решил короновать старшего сына и объявить его своим преемником. Обычно эту церемонию проводил архиепископ Кентерберийский, но теперь король заменил его Йоркским архиепископом. Реакция Бекета была молниеносной и страшной: он пригрозил отлучением всего английского королевства от церкви (это означало закрытие всех церквей и запрет на функционирование всех религиозных институтов в стране). На сей раз он выиграл и 1 декабря 1170 года с триумфом вернулся в Англию. Нетрудно представить себе настроение Генриха. Атмосфера накалилась до предела, и тремя неделями позже разразилась буря. Бекет таки отлучил от церкви тех епископов, которые принимали участие в коронации, включая архиепископа Йоркского. Ярость Генриха была безмерна, он метался по комнате, сыпал проклятиями и, среди всего прочего, выкрикнул: «Неужели никто не может избавить меня от этого несносного святоши!» Четверо его рыцарей восприняли слова короля буквально. Они тут же поскакали в Кентербери и убили архиепископа прямо перед алтарем Кентерберийского кафедрального собора. Четыре метких удара — и дело сделано. Весь христианский мир содрогнулся в ужасе. По словам Уильяма Фицстивена, биографа Бекета, даже природа отреагировала на это ужасное событие: «Страшное грозовое облако заслонило небесную твердь, затем внезапно хлынул дождь и прогремел гром. После этого небеса окрасились в багровый цвет — ужасный символ страшного злодеяния и невинно пролитой крови».

Это событие имело далеко идущие последствия. Поднялся такой шум, что перепуганный Генрих счел нужным продемонстрировать публичное покаяние. Он босиком отправился в Кентерберийское аббатство и позволил тамошним монахам высечь себя в качестве наказания. Бекет был похоронен в кафедральном соборе Кентербери, и вскоре стали распространяться слухи о чудесах, имевших место на его могиле. Сюда потянулась цепочка пилигримов со всей Англии. Благодаря их щедрым дарам Кентерберийский собор приобрел неслыханное богатство и влияние. В 1172 году папа и вовсе канонизировал Томаса Бекета. Надо сказать, что вся эта шумиха вокруг новоявленного святого не произвела на короля Генриха особого впечатления. Он продолжал воевать с церковью. И не он один, между прочим: в будущем англичанам довелось быть свидетелями еще не одной ссоры между архиепископами и королями. Зато смерть Бекета привела к неожиданным последствиям внутри самой церкви. Кентербери приобрел собственного святого-великомученика, не говоря уж о солидном доходе от паломников-богомольцев. Йорку нечего было противопоставить такому мощному козырю: его святой Уильям никак не мог соперничать с Бекетом. Таким образом, строптивый архиепископ своей мученической гибелью сослужил еще одну, посмертную службу родному аббатству и помог утвердить его приоритет над Йорком.

Король и суды

Во время правления Генриха II в страну вновь вернулись мир и процветание, которые, казалось бы, навсегда канули в лету в период анархии. Осталось, правда, еще много нерешенных вопросов, касавшихся в первую очередь спорного землевладения. Но Генрих разработал новую правовую систему и учредил, наряду с местными судами, общенациональные королевские суды. До того виновность или невиновность подозреваемого устанавливалась при помощи так называемого испытания Божьим судом: как правило, это был поединок между сторонами, участвующими в тяжбе. В 1179 году Генрих заменил его судом с привлечением двенадцати свидетелей (местных жителей, лично знакомых с тяжущимися). Позже за ним закрепилось название «великие ассизы» (английское слово «assessment» — «оценка, суждение» — происходит от того же корня). При той простоте нравов, что царила в средневековом обществе, обычно ограничивались устными заявлениями свидетелей по существу вопроса. На основе этой практики возник суд присяжных, который в наши дни широко используется во всем англоговорящем мире.

Орлиный выводок

Генрих сам сравнивал своих четырех сыновей — Генриха по прозвищу Молодой, Ричарда, Джеффри и Джона — с орлиным выводком. Каждый из них отчаянно рвался к власти. Чтобы как-то умиротворить своих отпрысков, Генрих II произвел раздел земель между ними, но это только усугубило ситуацию. Королева Алиенора тоже подливала масла в огонь, подстрекая сыновей к бунту против отца. В 1173 году мать объединилась с тремя старшими сыновьями и попыталась устроить мятеж. Потерпев неудачу, они бежали за границу. Вернее, это удалось только сыновьям, королеву схватили и заточили в крепость.

К 1189 году двоих принцев, Джеффри и Генриха, не стало, зато двое оставшихся заговорщиков, Ричард и Алиенора, объединились с заклятым врагом Генриха, французским королем Филиппом И. Они захватили Нормандию и заставили английского короля — уже немолодого, разочарованного жизнью — подписать мир на совершенно унизительных условиях. Генрих так и не оправился от нанесенного удара. В середине того же 1189 года, 6 июля, он умер, по словам хрониста-современника, «одинокий и убитый горем». Он был похоронен в аббатстве Фонтевро, во Франции.